|
Книг написано очень много и нет ни одного человека в мире, кто прочитал бы все книги — это история и вкусы каждой эпохи. Некоторые из них безнадежно утратили свою прелесть, другие — актуальны и читаются с интересом и сегодня. Каждый писатель мечтал писать на века, а вот получилось у него или нет, выясняется в последующих поколениях.
Я не могу сказать, что люблю какую-то одну книгу. У меня их много, они разноплановые, одни художественные, другие познавательные. Например, «Игра в бисер» Гессе открыла мне совершенно иной мир, наполненный вкусом к познанию, радостью бескорыстного труда, благоговейным отношением к культуре. А повесли В.Крапивина навеяли тоску, потому что мне уже не вернуться в детство, не мечтать о бескорыстном друге, потому что мы выросли и стали влюбляться, мы входим в фазу взрослых отношений. И здесь на смену Крапивину ко мне приходит М.Булгаков. В романе «Мастер и Маргарита» я нахожу сарказм и иронию, которыми наполнен сам, любовь, о которой мечтает каждый. И еще — непередаваемую пушкинскую ноту в диалоге Воланда и Левия Матвея: «Почему же вы не возьмете его к себе, в свет? — Он не заслужил света, он заслужил покой».
Это перекликается со словами:
«На свете счастья нет, но есть покой и воля…»
Если сказать о заветных именах, то это Честертон, Толкиен, Вудхауз. Я люблю не какие-то отдельные произведения этих авторов, а тот взгляд на жизнь, ту глубокую нравственную и радостную философию, на которой выросли их миры.
Добрый сказочник Толкиен, завершающий своих «Хранителей» трагической истиной: «Я должен погибнуть, чтобы Хоббитания жила».
Честертон, знавший, что настоящий социалий «так же неспособен украсть бриллианты, как и египетские пирамиды», но это «человек, который считает, что ваша собственная сажа вам не принадлежит». Честертон всю жизнь, как от чумы, бежавший от елавы и величия, но для истории ставший тем камнем, который будучи поначалу отвергнут зодчими, впоследствии встал в главу утла.
Будхауз, каждым словом преданный своей Великобритании и смертельно оскорбленный ею. Он уехал в США, прожил там всю жизнь, отказавшись приехать даже для того, чтобы принять рьщарский титул. Но в каждой его книге — светлое солнце английской весны, любимые простодушно-лукавые герой, сражающиеся… нет, не со злодеями, а с унылым, расчетливым, холодным и бездушным «взрослым миром». Вечные дети, как дядя Фред; который обожает «расточать радость и свет».
Юрий Олеша говорил, что вся история литературы стоит на одной полке. Это значит, что книги — не конкуренты друг другу, они — грани одного мира. Но у каждого есть такой кристалл, через которьш преломляетея все остальное. У меня это Пушкин. Все, к чему стремитея развитие человеческой души и разума, уже было сказано либо намечено у него. Пушкин — это всеобъемлющая объективность, мудрость, но при этом согретая сердцем. Это острейпшй ум и тончайшее поэтическое чуветво. Больше всего я люблю прозу Пушкина, его публицистику и его письма. Смешно и неловко после него читать некоторых писателей, скрывающих за многословием скудость мысли и бедность чуветв.
Я расту сам и растет моя библиотека. Каждая прочитанная мною книга занимает положенное место в моих мыслях и душе. Я честно не могу сказать, какая книга мною особенно любима. Все настолько разнообразно, интересно и увлекательно, что остаетея пожелать себе долгой жизни, чтобы узнать и изучить хоть крохотную часть мир
|
