«Это приходит вспышками, нечетко, даже галлюцинаторно, хотя иногда может быть сродни неконтролируемой лавине». (Гарольд Пинтер. Искусство, Правда и Политика: Нобелевская лекция, 2005 г.)
Можно ли считать поэзию увлечением? Вряд ли, а если это и хобби, так скорей я для Музы, а не наоборот. Слишком уж капризны порой строчки, чересчур своенравна та, что их диктует.
Когда это началось? Точно не скажу. Однажды просто почувствовала потребность «выплеснуть» все, что накопилось. Стало легче. Ненадолго. Стихи были разные — ровные и не очень, крепкие и совсем детские. Это на русском.
Потом были переводы с английского. Это всегда было игрой, несерьезным увлечением, чем-то вроде проверки на прочность: смогу ли?
А несколько лет назад появился Он. То ли слов для объяснения не хватило, то ли «своих» поэтов цитировать легче, но именно тогда я решилась на перевод стихов с русского на английский. Для Него. Можно, конечно, было использовать уже готовые переводы, наверняка же есть, но это были бы чужие слова и чувства. А третий — лишний.
Сейчас уже не помню, какой стих был первым. Наверное, все же И. Анненский. «Среди Миров»:
* * *
Среди Миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа.
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Не профессионально, для Него. Поэтому «Звезда» мужского рода. Он тогда удивился — почему? Но, в конце концов, Марс, Юпитер, Сатурн — мужского рода. А отсюда, с Земли, это просто звезды.
Потом был Ю. Визбор. Хотя, нет, сначала была тоска, что мы не вместе и сводящее с ума желание быть рядом с Ним. А потом уже Визбор. «Мне твердят…».
* * *
Мне твердят, что скоро ты любовь найдешь
И узнаешь с первого же взгляда.
Мне бы только знать, что где-то ты живешь,
И, клянусь, мне большего не надо.
Снова в синем небе журавли трубят.
Я брожу по краскам листопада.
Мне б хотя бы мельком повидать тебя,
И, клянусь, мне большего не надо.
Дай мне руку, слово для меня скажи,
Каким я вижу мир вчера, сегодня, завтра
... в мире через 15 лет и попадёт в историю как II мировая война. На протяжении всего столетия мир испытывал потрясения, каких ещё не испытывал от рода человеческого. Человек изменял мир, ... вооружённых сил в мире. Так с 1880 по 1914 годы, в условиях мир-ного развития, ... На их улицах господ-ствовали конные экипажи и неуклюжие трамваи. Женщины в Европе носили ещё длинные юбки, а неотъемлемой частью мужского ...
Ты моя тревога и награда.
Мне б хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,
И, клянусь, мне большего не надо.
Зря, наверное. Он на это не ответил, и письма стали реже…
Что ж, не случилось. Слишком разные. Хотя расстались друзьями. Было немножко больно, но опять спасла поэзия. На сей раз М. Танич «Кто ошибется, кто угадает…». Уже для себя.
* * *
Кто ошибется, кто угадает —
Разное счастье нам выпадает…
Часто простое кажется вздорным.
Черное — белым. Белое — черным.
Мы выбираем, нас выбирают —
Как это часто не совпадает!
Я за тобою следую тенью,
Я привыкаю к несовпаденью…
Я привыкаю, я тебе рада,
Ты не узнаешь, да и не надо,
Ты не узнаешь и не поможешь:
Что не сложилось — вместе не сложишь.
Счастье — такая трудная штука:
То дальнозорко, то близоруко…
Часто простое кажется вздорным.
Черное — белым. Белое — черным.
Как бы то ни было, я рада, что Он был в моей жизни. Я поняла, что могу.
Мне вообще везет. Вот и тот, кто занял Его место теперь в моем сердце, тоже пришел не просто так. Ему, для него, из-за него — но я недавно написала стих. На английском. Без русского подстрочника. Он пришел сам. Так внезапно и быстро, что я едва успела записать.
Теперь в нашей переписке с ним я цитирую русских поэтов. Он понимает, ему нравится.
Интересно, что дальше?
