Поэт в россии — больше, чем поэт

метки: Россия, Евтушенко, Больше, Литература, Сочинение, Написать, Державин, Жизнь

Функция «чтения» служит для ознакомления с работой. Разметка, таблицы и картинки документа могут отображаться неверно или не в полном объёме!

• Поэт в России — больше, чем поэт Поэт в России-больше, чем поэт.
• В ней суждено поэтами рождаться
• лишь тем, в ком бродит
• гордый дух гражданства,
• кому уюта нет, покоя нет.
• Поэт в ней — образ века своего
• и будущего призрачный прообраз.

Е. А. Евтушенко.

У разных народов было свое представление о назначении поэта. В легкий нравами европейский 18 век родилось мнение о том, что они должны говорить лишь о любви и амурах, о греческих и римских богах и богинях, о природе, о легких темах. Потом появились романтики, воспевающие неземное.

Но во все времена среди поэтов были те, кто стремился пером бороться за свободу и права человека против рабства и тирании.

В России, лишенной свободной политической и общественной деятельности, среди сочинителей, писавших, по выражению Белинского, гладкие и легкие стихи, выделялся голос тех, чей стих «звучал, как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных».

1. Дай, Пушкин, мне свою певучесть,
2. свою раскованную речь,
3. свою пленительную участь
4. как бы шаля, глаголем жечь.
5. Дай, Лермонтов, свой желчный взгляд,
6. своей презрительности яд
7. и келью замкнутой души,
8. где дышит, скрытая в тиши,
9. недоброты твоей сестра
10. лампада тайного добра.

Дай, Некрасов…

… мне подвиг мучительный твой,

• чтоб идти, волоча всю Россию,
• как бурлаки идут бечевой.
• ( Далее Евтушенко обращается к другим поэтам).

Да, русские поэты были больше, чем поэты. Они были совестью страны, властителями дум, выразителями народных чаяний. И правительство воспринимало их не только как писателей, но порой как личных врагов. Известны отзывы Николая 1 на гибель Пушкина и Лермонтова. Да, судьба русских поэтов трагическая.

1. Русский гений издавна венчает
2. Тех, которые мало живут,
3. О которых народ замечает:
4. » У счастливого недруги мрут,

У несчастного друг умирает…».

Как точно написал Некрасов.

Мартиролог — это список замученных страдальцев. Имеет этот список и русская литература. Особенно много в нем поэтов. Рылеев, Одоевский, Пущин, Кюхельбекер, Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Полежаев, Шевченко и другие. Имеет длинный мортиролог, к сожалению, и советская поэзия, Гумилев, Цветаева, Мандельштам, Пастернак и другие.

А.С. Пушкин – великий поэт России

... формы и богатой содержательности, простота и общедоступность. Творческое наследие Пушкина является живым достоянием нашей современности; оно раскрывается ... Лебеди» поэт работал в Царском Селе в 1831 г. А. С. Пушкин так переработал народный сюжет, что оставил лишь ... Наполеона и пробуждавшегося к борьбе за освобождение России от цепей самодержавия и крепостничества. Богатейшее историческое ...

Но сегодня хочется остановиться на судьбе четырех только русских поэтов. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Некрасов.

Коротка и непроста жизнь каждого из них. Но у всех она отдана служению родине, искусству, народу. И каждому из них правительство готово было предъявить свой счет за то, что они высмеивали недостатки, прославляли свободу, ненавидели тиранию.

Грибоедов, так остро и зло высмеявший тупость, пошлость, отсутствие высокихинтересов,ненависть к просвещению у московских тузов, создавший образ передового, свободолюбивого человека им в противовес, погиб в Персии. Правительство, по-видимому, было непричастно к смерти своего посла, сыграл роль роковой случай. Но что в Петербурге вздохнули с облегчением, несомненно.

В двадцать лет уже отправленный в ссылку, близкий к декабристам, Пушкин даже в пору своего приближения ко двору

Эссе «Поэт в России больше, чем поэт…»

• «Поэт в России больше, чем поэт…»
• Пора, мы уходим: еще молодые,
• со списком еще не приснившихся снов,
• с последним, чуть зримым сияньем России
• на фосфорных рифмах последних стихов.
• Владимир Набоков

Поэт… Какое короткое и ёмкое слово. Это голос России, её оголенный нерв, взывающая совесть, открытая ранимая и окрыленная душа…

Во все времена поэты творили в сложное время: на их долю выпадали катастрофы и социальные потрясения, революции и войны. Поэтам, призванным свободно говорить, подчас приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью.

«темен жребий русского поэта»

Что же определяет единство и целостность многосоставной русской литературы? Поэты всегда осознавали себя и в России, и вне России частью Родины, жили сложным чувством любви к ней.

«Если бы я эту «икону», эту Русь не любил, не видал, из-за чего бы я так сходил с ума все эти годы, из-за чего страдал так беспрерывно, так люто.

А ведь говорили, что я только ненавижу», — признавался Иван Алексеевич Бунин, объясняя скрытый смысл своих «Окаянных дней», пронизанных печалью и болью.

Своя «икона», свой заветный образ Родины был у Валерия Яковлевича Брюсова и Константина Дмитриевича Бальмонта, у Иннокентия Фёдоровича Анненского и Александра Александровича Блока, у Марины Ивановны Цветаевой и Анны Андреевны Ахматовой.

Особое место в русской литературе занимает эпоха «серебряного века». Поэтам этого периода пришлось пережить взлеты и падения, победы и поражения, признание критики и читателей и полное забвение. Для них творчество стало спасением и выходом, может даже бегством от окружающей советской действительности. Но даже в самые яростные и лихие годы для них источником вдохновения стала Родина, Россия.

ХХ век – «век мой, зверь мой» — это новое состояние души, новый взгляд на творчество, которое приравнивалось к священнодействию, это сотворение новой религии и постижение мира, это интуитивный путь своеобразных импровизаций, это умение слушать «музыку времени».

9 стр., 4453 слов

Серебряный век русской культуры (3)

... XX в. наиболее выпукло отразился в русской художественной культуре Серебряного века. С одной стороны, в произведениях писателей сохраняются ... современниками, пытались предсказать будущее. Неповторимость культуры серебряного века обусловлена «пограничностью» ситуации в России, сложившейся к тому времени, ... Пишут свои лучшие стихи десятки поэтов первой величины - А.А. Блок, Н.С. Гумилев и т.д., в том ...

Поэт – эмигрант Николай Оцуп, некогда учившийся в Царскосельском лицее, где служил крупнейший поэт – символист Иннокентий Анненский и где учился Николай Гумилев, не только поставил эпоху А.Блока, Н.Гумилева, А.Ахматовой рядом с классическим «золотым веком» Пушкина, Толстого, Достоевского, но и увидел особый «героизм «серебряного века»».

После 1917 года цвет русской поэзии эмигрировал (И.Бунин, К.Бальмонт, И. Северянин, Саша Черный) … В больших центрах — поселениях русских – Париже, Берлине, Харбине – сформировались целые мини-городки «Россия в миниатюре», в которых были полностью воссозданы все черты дореволюционного русского общества.

Здесь печатались русские газеты, работали университеты и школы, писала свои труды интеллигенция, покинувшая родину. Анна Ахматова идеологически обосновала свое присутствие на родине: «Не с теми я, кто бросил землю…

», и с тех пор эти строки гордо цитируются теми, кто не захотел или, чаще, не смог эмигрировать.

Судьбу поэтов серебряного века можно проследить, обратившись к имени Н.Гумилева, жизнь которого трагически оборвалась в августе 1921 года. “Преступление” Гумилева заключалось в том, что он “не донес органам Советской власти, что ему предлагали вступить в заговорщицкую офицерскую организацию, от чего он категорически отказался”.

Никаких других материалов, которые изобличали бы Гумилева в антисоветском заговоре, нет. Мотивы поведения поэта зафиксированы в протоколе допроса: пытался его вовлечь в антисоветскую организацию его друг, с которым он учился и был на фронте. Предрассудки дворянской офицерской чести, как заявил Н.

Гумилев, не позволили ему пойти “с доносом”.

Творчество Н.Гумилева — это приближение к идеалу Поэта: годы ученичества и строгой дисциплины, постепенное расширение и в то же время конкретизация мира его образов. Поэт сосредоточен на глубинных душевных движениях, связанных с острым переживанием современности и с чувством трагической тревоги.

Прекрасный художник, он оставил интересное и значительное литературное наследие, оказал несомненное влияние на дальнейшее развитие русской поэзии. Его ученикам и последователям, наряду с высоким романтизмом, свойственна предельная точность поэтической формы, так ценимая самим Н.Гумилевым — одним из лучших русских поэтов начала ХХ века.

1. Поэт в России – образ века своего
2. И будущего призрачный прообраз.
3. Поэт подводит, не впадая в робость,
4. Итог всему, что было до него.
5. (Е.Евтушенко )

Еще одной яркой вспышкой серебряного века стало имя Владимира Набокова хотя такого русского поэта как Набоков никогда не существовало. Был русский писатель В.В. Сирин. Набоковым он стал только, когда начал писать на английском языке.

При этом следует сказать, что о Владимире Сирине как о русском писателе говорят тоже условно, так как большую часть своей жизни он провел в эмиграции (с 20 лет).

Но несмотря на это (судя по прозе английской и русской, а также по его стихам, написанным на этих языках), тема России остается одной из главных для поэта. Россия является одной из самых интересных в его творчестве.

Поэт-самохвал: «Памятник» Державина и статус поэта в России XVIII века

... году в Россию после пятилетней учебы в Германии и попытавшегося не без успеха оспорить у Тредиаковского звание первого русского поэта [3]. В русской литературе XVIII века самохвальство было ... имеет в виду их поэтические достоинства — его не интересует, хороший или плохой поэт Державин, его презрение направлено на поэзию вообще. Под сомнение ставится сам статус поэзии ...

Есть два Набоковых – один, внутренний, впитывает все идеи и художественные образы других авторов, второй – внешний, который отрицает какое бы то ни было влияние и само знакомство с другими произведениями. Таков «прием» сокрытия, лежащий глубоко в личности и психологии автора.

В стихотворении «Поэты» эти два мира тесно переплетаются, создавая свой неповторимый художественный мир Набокова, но в то же время за строчками поэта читатель угадывает знакомые образы и мотивы и поэзии Б.Пастернака («Из комнаты в сени свеча переходит/ и гаснет… плывёт отпечаток в глазах…), и одиночество М.

Ю.Лермонтова (Сейчас переходим с порога мирского/ в ту область… как хочешь её назови:/ пустыня ли, смерть, отрешенье от слова, -/ а может быть проще: молчанье любви…), и тоску Н.А.

Некрасова (Молчанье далёкой дороги тележной,/ где в пене цветов колея не видна,/ молчанье отчизны (любви безнадежной),/ молчанье зарницы, молчанье зерна.).

Особый ритм стихотворению придают многоточия, которые указывают на размышления автора и на внутренний диалог с самим собой. Перекрестная рифма катренов выбрана поэтом не случайно: это своеобразная символика перекрещения миров: прошлого и настоящего. Антитеза «приснившихся снов» и «зримым сияньем России», усиливает трагизм оторванности от привычного и родного.

Невозможность возврата «томит» и «ранит», но обретенная «свобода» не дает совести успокоиться, потому что «боимся обидеть своею свободою добрых людей…».

5 строфа стихотворения — октава — имеет особый строй: в ней поэт акцентирует внимание на том, что было потеряно, поэтому строфа представляет собой перечисление сохраненных в памяти образов, связанных с детством, как отражение «прелести мира».

Синтаксический строй стихотворения позволяет читателям следовать за мыслью автора, плавно «перетекая» из «беззвездной ночи» до «текучих изумрудов в тумане», плывя по волнам «фосфорных рифм».

Впечатление тягучести времени и мыслей подчеркивает трехсложный размер стихотворения — амфибрахий.

Использование эпитетов «высокого неба», «в сумерках летних», олицетворения «окна, поймавшего луч», «внимательных туч», метафоры «укоризны вечерней зари» передают ярко и образно авторское мироощущение и раскрывают внутренний психологизм произведения.

В России всегда было особое отношение к поэтам, так как считалось, что через их творчество доносится глас Божий. Великие русские поэты «глаголом жгли сердца людей». По выражению Белинского, «среди сочинителей, писавших, гладкие и легкие стихи, выделялся голос тех, чей стих звучал, как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных».

• А мы ведь, поди, вдохновение знали,
• Нам жить бы, казалось, и книгам расти,
• Но музы безродные нас доконали, —
• И ныне пора нам из мира уйти.
• (В. Набоков )

Сочинение: Поэт в России — больше, чем поэт

Поэт в России — больше, чем поэт

• Поэт в России-больше, чем поэт.
• В ней суждено поэтами рождаться
• лишь тем, в ком бродит
• гордый дух гражданства,
• кому уюта нет, покоя нет.
• Поэт в ней — образ века своего
• и будущего призрачный прообраз.

Е. А. Евтушенко.

Жизненный путь Гавриила Романовича Державина

... хочет быть статским чиновником"), и ему жаловалось 300 душ в Белоруссии. Державин хотя и написал по этому поводу "Излияния благодарного сердца императрице Екатерине Второй" - восторженный дифирамб ... неизгладимый след; поэту "врезалось ужаснейшее отвращение от людей неправосудных и притеснителей сирот", и идея "правды" сделалась впоследствии господствующей его чертой. Переехав в Казань, вдова отдала ...

У разных народов было свое представление о назначении поэта.

В легкий нравами европейский 18 век родилось мнение о том, что они должны говорить лишь о любви и амурах, о греческих и римских богах и богинях, о природе, о легких темах.

Потом появились романтики, воспевающие неземное. Но во все времена среди поэтов были те, кто стремился пером бороться за свободу и права человека против рабства и тирании.

В России, лишенной свободной политической и общественной деятельности, среди сочинителей, писавших, по выражению Белинского, гладкие и легкие стихи, выделялся голос тех, чей стих «звучал, как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных».

1. Дай, Пушкин, мне свою певучесть,
2. свою раскованную речь,
3. свою пленительную участь
4. как бы шаля, глаголем жечь.
5. Дай, Лермонтов, свой желчный взгляд,
6. своей презрительности яд
7. и келью замкнутой души,
8. где дышит, скрытая в тиши,
9. недоброты твоей сестра
10. лампада тайного добра.

Дай, Некрасов…

… мне подвиг мучительный твой,

• чтоб идти, волоча всю Россию,
• как бурлаки идут бечевой.
• ( Далее Евтушенко обращается к другим поэтам).

Да, русские поэты были больше, чем поэты. Они были совестью страны, властителями дум, выразителями народных чаяний. И правительство воспринимало их не только как писателей, но порой как личных врагов. Известны отзывы Николая 1 на гибель Пушкина и Лермонтова. Да, судьба русских поэтов трагическая.

1. Русский гений издавна венчает
2. Тех, которые мало живут,
3. О которых народ замечает:
4. » У счастливого недруги мрут,

У несчастного друг умирает…».

Как точно написал Некрасов.

Мартиролог — это список замученных страдальцев. Имеет этот список и русская литература. Особенно много в нем поэтов. Рылеев, Одоевский, Пущин, Кюхельбекер, Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Полежаев, Шевченко и другие. Имеет длинный мортиролог, к сожалению, и советская поэзия, Гумилев, Цветаева, Мандельштам, Пастернак и другие.

Но сегодня хочется остановиться на судьбе четырех только русских поэтов. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Некрасов.

Коротка и непроста жизнь каждого из них. Но у всех она отдана служению родине, искусству, народу. И каждому из них правительство готово было предъявить свой счет за то, что они высмеивали недостатки, прославляли свободу, ненавидели тиранию.

В двадцать лет уже отправленный в ссылку, близкий к декабристам, Пушкин даже в пору своего приближения ко двору был подозрителен царю. Напрасно искал поэт в Николае 1 черты сходства с Петром, напрасно ждал от него «милости к падшим». Царь оказался мастером интриг.

Да и как было простить поэту, который «восславил свободу», смеялся над покойным Александром 1, заявлял, что будь на то случай, примкнул бы к декабристам.

Да и разве мог Пушкин стать дворцовым поэтом, чтобы «брать из рук» царя и вельмож крохи их милостей? Нет, какие бы зигзаги ни усматривали мы в его судьбе и в отношениях с двором, он всегда оставался честью и совестью нации.

А Лермонтов! Уже его стихотворение «Погиб поэт…» («Смерть поэта») должно навсегда сделать его опальным. А он пишет:

2 стр., 640 слов

Тема поэта и поэзии творчестве Евтушенко

... просто оратором, а собеседником, - «Он верит сам в себя настолько, что вот настолько не поэт». Евтушенко обличает не только самолюбивое бахвальство, он прав и тогда, когда говорит об измене ... что это значит – зависть». И ему легко верить, потому что в его словах слышится знание жизни, знание той истины, без которой невозможно прожить и остаться настоящим человеком: «И кто из нас что ...

Прощай, немытая Россия;

Страна рабов, страна господ…

Да мог ли Николай, всю жизнь добивавшийся парадного блеска, стерпеть такое?

Николай Алексеевич Некрасов был первым поэтом в России, писавшим не только о народе, но и для народа…

Эти поэты заложили великие традиции русской поэзии и литературы, которым были верны Блок, Есенин, Пастернак и многие другие. Они всегда останутся в памяти народа не только как великие граждане России. Не потому ли так тревожно бьется сердце, когда мы вступаем на землю Михайловского, Тархан или Грешнева?

Поэт в России больше, чем поэт. Почему это действительно так?

Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, многому научила русское чиновничество. Ей досталась старая, устроенная еще Петром, бюрократическая система, которая хорошо ли, плохо ли, но могла делать только одно дело строить и охранять государство.

И императрица стала потихоньку поворачивать бюрократию в сторону человека, в сторону общества, естественно, дворянского общества. Как она это делала? С помощью праздников. При Екатерине на Москве стали устраиваться феерические праздники! Для них писались особые сценарии и делались великолепные художественные декорации. И Екатерина, естественно, на этих праздниках играла главную роль.

Первый праздник был устроен после коронации. Это было театральное шествие, где Екатерина явилась в образе торжествующей Минервы, богини премудрости. В этом карнавале участвовало более 4 тысяч актеров, которые представляли разнообразные сценки.

Можно было видеть, как чиновники мешками с деньгами отгоняли хромую Правду, а потом шли два вольяжных господина это Кривосуд Обвиралов и Взятколюб Обдиралов, и они беседовали об актеденциях, т. е. о взятках.

Вскоре после этого праздника Екатерина предстала в образе Законодательницы. Это был ее любимый образ. Праздник организовали по случаю открытия комиссии законов по составлению нового уложения. Ну а потом был праздник в честь закладки «русского Акрополя» кремлевского дворца. А потом праздник в честь победы России над Турцией…

Праздники праздниками, и для Екатерины, конечно, это очень важно, но по будням в ее кабинете можно было слышать, как по несколько часов скрипит ее монаршее перо. Она писала и законы, и распоряжения, и письма.

Каждый день Екатерина собственноручно исписывала два новых пера. И это ее бумаготворчество очень важно, поскольку монарх в России дает характер целой эпохе.

Так что Екатерина, если можно так сказать, была Первым чиновником России, но при этом все это бумажное море никогда не захлестывало ее, она умела сквозь бумаги видеть Россию.

Можно вспомнить, как в 1774 году в Россию приехал Дидро, знаменитый французский философ, энциклопедист, просветитель. Дидро имел беседу с императрицей, и очень страстно давал ей советы, как и что надо устроить в России.

Императрица внимательно его слушала, а потом сказала, что она понимает его великие мысли, но с ними сподручней писать книги, чем действовать. «Я, бедная императрица, говорила она, имею дело не с бумагой, а с живыми людьми».

Вообще, бюрократия это живые люди. К каждому надо найти подход, иначе эта система просто не будет работать. Каждый человек это загадка, и одну удивительную загадку загадал Екатерине сенатский чиновник Гавриил Державин.

Державин – поэт-новатор. Эволюция жанра оды в последней трети XVIII века

... с тем во многих одах Державин ориентировался не на Ломоносова, а на Сумарокова с его открытой публицистичностью. Подобная ориентация на "образец" для поэта-классициста была необходима, поскольку ... отчетливо проявились многие стороны зрелого державинского таланта. Новым было и то, что Державин посвятил оду кончине не всесильного вельможи, не государственного деятеля, не полководца, а частного ...

Вообще, Екатерина не очень любила стихи, но здесь она читала оду и несколько раз принималась плакать. Она так и сказала княгине Екатерине Романовне Дашковой: «Читаю, и, как дура, плачу!» А плакала она потому, что в этих легких и полушутливых стихах она узнавала себя и свою жизнь.

Когда Екатерина дочитала стихи и справилась со своими чувствами, то она послала автору этой оды, а им был чиновник департамента доходов сената Державин, золотую, усыпанную бриллиантами, табакерку, в которую положила 500 червонцев.

Табакерка была вложена в пакет, на котором Екатерина собственноручно написала: «Из Оренбурга от киргизской царевны мурзе Державину». Конечно, это событие изменило всю его жизнь.

А дальше начинается совсем другая история, известная в России под названием «Поэт и власть», где поэт это мудрец, философ, он всегда прав; а власть беспощадна, опирается только на силу и погрязла в бюрократизме.

Прошло всего несколько месяцев, а Екатерина уже получила сенатский доклад о увольнении Державина со службы. Императрица прекрасно знала о истинной подоплеке этого дела.

Служба не мешала Державину его поэтическим занятиям, но ему создали невыносимые условия, и прежде всего его начальник генерал-прокурор сената князь Александр Вяземский.

У него взыграло самолюбие: «Как же так? Его подчиненного императрица наградила подарком через его голову!» Но главное было не это, а то, что изменился сам Державин: отныне он встал на стражу закона, стал бороться с произволом и беззаконием.

Императрица, зная об этом, ни словом не обмолвилась Вяземскому, наоборот, она послала ему письмо, где были такие строки: «Меня обворовывают. Но это хороший знак, значит есть, что воровать».

Вообще это была ее государственная философия: на что направить свои главные усилия? На благосостояние России, или на борьбу с чиновниками? С последними ничего не получилось у самого Петра Великого, а она ведь женщина, когда-то немецкая принцесса, имевшая сомнительные права на российский престол…

Так что она утвердила отставку Державина, но при этом сказала своему секретарю Безбородко: «Пусть пока отдохнет, а потом я его позову».

И она сдержала свое слово, назначив через год Державина олонецким губернатором. Когда об этом узнал Вяземский, то он просто посинел от злости.

Он сказал свои чиновникам: «Скорее у меня по носу будут ползать черви, нежели Державин долго просидит в губернаторах!»

Отправляя Державина в только что образованную Олонецкую губернию, Екатерина поручала ему большое и серьезное дело: проводить там, в Карелии, реформу местного самоуправления, для чего был издан специальный закон. Генерал-губернатором (наместником) был назначен чиновник Тимофей Иванович Таталмин, в чьем подчинении были две губернии, Архангельская и Олонецкая.

Первоначально между наместником и Державиным сложились хорошие отношения. Они жили через улицу, ходили друг к другу в гости. Но когда местные учреждения были устроены и штат чиновников заполнен, было проведено торжественное открытие Олонецкой губернии.

В этот день Таталмин передал Державину собственное сочинение под названием «Новый канцелярский обряд», и в нем расписывалось, как должно было осуществляться делопроизводство в губернии Державина. Из-за этого сочинения Державин испортил наместнику праздник: он примчался в его дом и ткнул его носом в екатерининский указ, который запрещал наместникам устанавливать свои законы в губерниях.

Более того, со всей своей прямотой Державин кричал, что это сочинение произвол. Нетрудно догадаться, какие последствия ожидали Державина после этой «разборки».

Поразительно, но эта тамбовская история в точности повторила то, что происходило в Олонецкой губернии, только само губернаторство длилось дольше три с лишним года.

Тамбов обычный российский город, и чиновники там тоже воруют, и в какой-то момент блюститель закона Державин им встал поперек горла. Но Державин это уже «стрелянный воробей», и голыми руками его не возьмешь! Начинается война компроматов и из Тамбова в петербургский сенат летят всякие донесения, жалобы, разоблачения.

Тут и Вяземский не упускает возможности пнуть своего давнего врага. В конце концов на стол Екатерине кладут постановление сената о смещении Державина с должности и… отдании его под суд. Екатерина его утверждает.

Державин ничего не может понять: как так? Императрица покровительствует и правым и виноватым? С помощью закона торжествует беззаконие?

Через некоторое время Екатерине доложили, что суд Державина оправдал. Она была рада, по этому случаю перечла «Фелицу» и пригласила Державина к себе во дворец. Он пришел с огромной переплетенной книгой, но там были не стихи, а тамбовские документы.

Державин вошел, поцеловал ей руку, поблагодарил за правосудие, хотя не она, а Потемкин помог ему выпутаться из этой истории, и стал пытаться как-то оправдаться перед императрицей. Но Екатерина прервала его и примирительно, но в то же время назидательно, сказала: «Чин чина почитает.

Гавриил Романович, ты не смог ужиться на третьем месте! Надо искать причину в себе самом.»

Обычно Екатерина принимала Державина с докладами после обеда в Китайской гостинной, где она отдыхала в креслах с вязанием или плетением.

Входил Державин, такой стройный, высокий, с огромной папкой бумаг и, вместо того, чтобы коротко доложить суть дела, начинал долго и монотонно читать второстепенные документы.

Он часто увлекался, начинал спорить, а однажды даже выбранил императрицу и дернул ее за мантилью. Императрица позвонила, вошел человек, и она приказала ему оставаться в комнате: «А то этот господин дает волю рукам своим!»

Два года продолжалось это удивительное державинское секретарство. Потом Екатерина, под благовидным предлогом, перевела его на почетную, но ничего не значащую должность.

Так кто прав? Поэт или власть? Даже время не может дать на это ответ.

«Поэт в России больше, чем поэт» (cочинение по литературе 60-70х годов)

Шестидесятые – семидесятые годы двадцатого века – это годы «оттепели», годы, когда вес приобретает нравственная проблематика, возникает особый интерес к судьбе простых людей. «Оттепельная» литература утверждает новые гражданские позиции, политические убеждения и эстетические взгляды.

Утрата веры в будущее и в возможность социальных преобразований, обращение к нравственности и к религии, сосредоточенность на духовном мире, ностальгия по идеалам прошлого, философское осмысление исторического пути народов нашей страны – вот основные темы этого времени.

Особо отчетливо эти темы воплощены в поэзии Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского.

Они формулировали новые нравственные принципы и убеждали, что живут в согласии с ними. Поэзия требовала и от власти, и от общества не отступать от пути обновления жизни.

Громче других звучал голов Евтушенко. Он напоминал о жертвах Бабьего Яра, где во время войны были расстреляны и захоронены десятки тысяч людей, в большинстве своем евреев. В момент, когда тело Сталина было вынесено из Мавзолея. Евтушенко предупреждал со страниц «Правды», что этим расчеты с недавним прошлым не закончены:

Нет, Сталин не умер,

Считает он смерть поправимостью. Мы вынесли Из мавзолея Его, Но как из наследников Сталина Сталина вынести? («Наследники Сталина»)

Эти строки знали все. Они вызывали яростные споры

Я делаю себе карьеру

Тем, что не делаю ее! («Карьера»)

Он хотел сказать этим, что не подлаживается к власть имущим ради каких-либо благ.

Однако довольно скоро эти слова стали цитировать с иронией, потому что поэт сделал карьеру именно на том, что как будто бы ее не делал на мнимой оппозиции. Отношение Евтушенко к власти было таким.

Что ничего, кроме разрушенного в печати, появиться не могло, поэтому он приучал читать между строк то, что не имел возможности сказать в полный голос.

Поэт объехал весь мир и знакомил с ним российских читателей. Он осуждал то, что видел на Западе (иначе тогда было невозможно), но делал это, не подчиняясь официальной пропаганде, он выражал свое собственное мнение. Евтушенко смог на многое откликнуться пониманием и сочувствием:

Двадцатый век нас часто одурачивал.

Нас ложью, как налогом, облагали. Идеи с быстротою одуванчиков От дуновенья жизни облетали…

Отличительной чертой стиля другого поэта – «шестидесятника» Вознесенского является метафорическая оригинальность в сближении далеких понятий и предметов.

Для него характерно противопоставление настоящего прошлому и искусству.

«Настоящее» в значении «подлинное», «искреннее» противопоставляется настоящему в значении «сиюминутное, современное» (у раннего Вознесенского такого противопоставления не было, он полагал, что чем современнее, тем подлиннее).

Это делало его отзывчивым и чутким по отношению к происходящем, но и слишком зависимым от него.

Вознесенский часто лично обращался к предшественникам.

Для многих в шестидесятые годы Вознесенский, Евтушенко и поэты их поколения сделали духовное наследие более близким и понятным. Кроме этого, их поэзия учила сопротивляться, плыть против течения, быть самим собой, не отступать от пути обновления. Их творчество служило народу, толпе.

Поэтому поэты – «шестидесятники» вполне соответствовали определению Евтушенко: «Поэт в России больше, чем поэт».

Источник: http://reshebnik5-11.ru/sochineniya/sochineniya-raznoe/obzornye-temy-po-proizvedeniyam-russkoj-literatury-xx-veka/6843-poet-v-rossii-bolshe-chem-poet-cochinenie-po-literature-60-70kh-godov

«Поэт в России — больше, чем поэт»: стихи Евгения Евтушенко

***

Идут белые снеги,как по нитке скользя…Жить и жить бы на свете,но, наверно, нельзя.Чьи-то души бесследно,растворяясь вдали,словно белые снеги,идут в небо с земли.Идут белые снеги…И я тоже уйду.Не печалюсь о смертии бессмертья не жду.я не верую в чудо,я не снег, не звезда,и я больше не будуникогда, никогда.

И я думаю, грешный,ну, а кем же я был,что я в жизни поспешнойбольше жизни любил?А любил я Россиювсею кровью, хребтом -ее реки в разливеи когда подо льдом,дух ее пятистенок,дух ее сосняков,ее Пушкина, Стенькуи ее стариков.Если было несладко,я не шибко тужил.Пусть я прожил нескладно,для России я жил.

И надеждою маюсь,(полный тайных тревог)что хоть малую малостья России помог.Пусть она позабудет,про меня без труда,только пусть она будет,навсегда, навсегда.Идут белые снеги,как во все времена,как при Пушкине, Стенькеи как после меня,Идут снеги большие,аж до боли светлы,и мои, и чужиезаметая следы.

Быть бессмертным не в силе,но надежда моя:если будет Россия,

• значит, буду и я.
• 1965 год

Премьера одноименной рок-оперы по произведению «Идут белые снеги» состоялась в СК «Олимпийский» в 2007 году, композитором выступил Глеб Май. Примечательно, что в этом стихотворении присутствует отсыл к еще одному образу-символу, «сквозному» для патриотической поэзии Евтушенко, — к Волге, с ее фольклорными легендами и народными сказаниями о Стеньке Разине.

Волга

Мы русские. Мы дети Волги.Для нас значения полныее медлительные волны,тяжелые, как валуны.Любовь России к ней нетленна.К ней тянутся душою всейКубань и Днепр, Нева и Лена,и Ангара, и Енисей.Люблю ее всю в пятнах света,всю в окаймленье ивняка…Но Волга Для России — этогораздо больше, чем река.А что она — рассказ не краток.

Как бы связуя времена,она — и Разин, и Некрасов,и Ленин — это все она.Я верен Волге и России -надежде страждущей земли.Меня в большой семье растили,меня кормили, как могли.В час невеселый и веселыйпусть так живу я и пою,как будто на горе высокойя перед Волгою стою.Я буду драться, ошибаться,не зная жалкого стыда.Я буду больно ушибаться,но не расплачусь никогда.

И жить мне молодо и звонко,и вечно мне шуметь и цвесть,покуда есть на свете Волга,

1. покуда ты, Россия, есть.
2. 1958 год

Первые поэтические опыты Евтушенко, позже опубликованные в восьмитомном собрании сочинений, датированы 1937-39 годами — то есть уже в пятилетнем возрасте мальчик пробовал себя в творчестве. Родители, а позже и школьные преподаватели, поддерживали эти начинания. В 1949 году стихотворения Евтушенко были впервые опубликованы — в газете «Советский спорт».

«Поэт в России — больше, чем поэт» Е. Евтушенко

«Поэт в России – больше, чем поэт» (Е.Евтушенко)

(на примере стихотворения А.С. Пушкина «Пророк»)

Вопрос о роли искусства, литературы в жизни общества всегда волновал истинных художников, писателей и поэтов, В России всегда было особое отношение к литературе и в особенности к поэзии. Одни уверяли, что поэзия должна служить одной лишь красоте, смягчая нравы и принося наслаждение. Другие были убеждены, что назначение поэзии – вести за собой, пробуждать советь, бичевать пороки.

Творчество великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина представляет собой яркий пример мастерства большого художника и позиции гражданина, сына своей Родины. В своём творчестве Пушкин неоднократно обращался к теме поэта и поэзии. Нужна ли поэзия людям? В чем её значение? Эти вопросы глубоко волновали поэта, и ответы на них следует искать в его произведениях.

Как настоящий художник, Пушкин возражал против трактовки поэзии как средства политической борьбы. «Цель поэзии – поэзия…» — считал он. Но вчитаемся в его стихи и сразу станет ясно, что поэзия Пушкина – это прежде всего служение добру, вера в красоту и гармонию.

Своё представление об идеальном образе поэта Пушкин выразил в стихотворении «Пророк». Само название стихотворения показывает главную мысль автора. Поэт – это пророк, избранник Бога на земле, тот, кому открыт высший смысл жизни. Однако пророками не рождаются. Этот бесценный дар приобретается в муках и страданиях, в горестных размышлениях о судьбе мира, человека.

Стихотворение написано не от лица автора, а от имени пророка:

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился…

Пользуясь библейскими образами, Пушкин изображает творческое прозрение поэта. Томящийся «духовной жаждой», внутренней, ещё не осознанной потребностью творчества, поэт «влачится» в «пустыне мрачной» в духовном одиночестве, на которое обрекает его молчание. Явление серафима означает рождение того вдохновения, которое отличает пророков и поэтов. Не случайно стихотворение изобилует старославянизмами, которые придают произведению особую торжественность.

Пушкин детально описывает превращение героя в пророка, показывает, как мучительно это перерождение. Поэт должен видеть и слышать то, что недоступно зрению и слуху обычных людей. Именно этими качествами наделяет его «шестикрылый серафим»:

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полёт,

И гад морских подводный ход,

И дольной лозы прозябанье.

Дар поэта – это не только знание, но и высшая мудрость, понимание, умение донести свет истины до людей. Поэтому серафим не только открывает поэту тайны мира, но и учит его говорить о них. В мучениях рождается новое слово:

И он к устам моим приник,

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста замерзшие мои

Вложил десницею кровавой.

Мы видим, через какие испытания проходит человек, чтобы стать поэтом-пророком. Знания, мудрость даются ему через страдание. Это, конечно же, не случайно. Только через испытания, ошибки и разочарования человек обретает мудрость.

И все же знания, мудрости мало, чтобы стать настоящим поэтом. Истинный творец должен уметь подняться над суетой, объективно оценить происходящее. А человеческое сердце может дрогнуть, сжаться от боли и помешать непредвзятой оценке. Поэтому серафим совершает последнее, самое жестокое действие:

И он мне грудь рассёк мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул.

Пылающий «угль» — это яркий символ неуспокоенный поэтической души, несущей свет добра и истины. Чтобы стать пророком, поэт должен умереть, отрешиться от суетности, мелочности мира. Только тогда он услышит голос Бога, поймет цель и смысл человеческой жизни.

Из последних строк стихотворения мы узнаем о божественной сущности искусства, о том, что только истинный поэт – пророк. Всевышний дает воскресшему пророку последний наказ:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей».

Глагол – это великое поэтическое Слово, озарённое высшим светом истины.

Таким образом, поэт в понимании Пушкина, должен возвышаться над обыденным, его поэтический дар должен проникать в глубину явлений, нести людям идеалы добра, справедливости и любви.

Почему поэт в России больше, чем поэт?

Если выйти на улицу и спросить прохожих: «Кто такой Поэт?», наверняка, сразу же получишь, чуть ли не хором, ответ: «Это творческий, одарённый человек». …Творческий человек. Человек-творец. Человек-создатель. Создатель чего? …Одарённый человек. Человек обладающий даром. …Дар, подарок, нечто целое, привнесённое. Дар чей? Кем?

Сразу же на ум приходит: Всевышний, Бог, Создатель всего сущего…

Не высока ли планка для Поэта? Высока!

Творческих людей много: учёный, изобретатель, музыкант, художник, скульптор, актёр, инженер, режиссёр, архитектор, дизайнер, модельер — любой Мастер своего дела. Но только Поэт оперирует в своём творчестве одним лишь Словом, призванным пушкинским пророком «глаголом жечь сердца людей».

Словом — этим Чудом, выделившим нас из животного мира на заре человечества. А это всё-таки, я считаю, рядом со знаменитым — «И сказал Бог: Да будет свет. И стал свет» (Библия. Ветхий Завет, Книга Бытия, гл. I, ст. 3).

Недаром, зачастую большинство текстов практически всех священных книг (Коран, Библия, Тора, Авеста, Веды и другие) подчинены чеканной ритмике и даже порой рифме.

Но, тут нужна поправка. Слово мертво, если не несёт эмоционального заряда, и даже просто пустой звук, если не рождает в нашем сознании какого-нибудь понятия, как например незнакомое (иностранное) слово.

Именно своей эмоциональной составляющей Слово, мы знаем, способно поднять людей в атаку и попрать смерть. От него бросает в жар, оно одухотворяет. Словом можно «убить».

То есть Слово может обладать вполне ощутимой человеческим сознанием громадной «материальной» силой.

Своим божественным даром Поэт отличается от нас, «простых» смертных. И поэтому, как мне представляется, он обречён на вечное одиночество, на недопонимание окружающих. Понимая свою уникальность, Он осознаёт это. Одиночество мучает его, недопонимание злит. Ведь Он — лишь Человек, со всеми его страстями, заблуждениями и слабостями.

Великий Александр Пушкин вполне осознавал свою уникальность. На вопрос современников: «Как правильно писать по-русски?», — так и отвечал: «Вот как мы с Жуковским пишем, так и правильно!». Вергилиевским «Procul este profāni» он жёстко гнал прочь от себя непосвященных хладно, надменно и бессмысленно внимающих его творчеству.

Он чётко осознавал, что «памятник воздвиг нерукотворный, К нему не зарастёт народная тропа». Пушкин не согласен рассматривать своё творчество как просто обязанность обличать пороки общества, подчиняясь высокомерным требованиям черни: «Ты можешь, ближнего любя, Давать нам смелые уроки, А мы послушаем тебя». Его предназначение шире и выше.

Он не забывает «свое служенье, Алтарь и жертвоприношенье» и что рождён «для вдохновенья, Для звуков сладких и молитв». Ему вторит и Михаил Лермонтов: «Люди проходят ничтожной толпою… Души в них волн холодней!».

Глядя «на будущность с боязнью, …на прошлое с тоской», напрасно ищет «кругом души родной» и все равно благодарен судьбе «за жар души, растраченный в пустыне». Его мятежный дух ищет «свободы и покоя!», он хочет «забыться и заснуть!». Здесь же Сергей Есенин: «То, что далось мне, про то и пою» и «Средь людей я дружбы не имею, Я иному покорился царству».

Владимир Набоков: «Есть в одиночестве свобода». Илья Эренбург: «Кидаю я в века певучий мост». Игорь Северянин: «Не изменяй намеченной тропы И помни: кто, зачем и где ты». Осип Мандельштам:

Я получил блаженное наследство – Чужих певцов блуждающие сны; Своё родство и скучное соседство Мы презирать заведомо вольны.

С другой стороны, Поэт не может без Общества. Он постоянно пытается идти на контакт с ним. Ему насущно необходимо выговориться (в той манере как он может), ему нужна отдушина.

В свою очередь многоликое Общество, причём его лучшая часть, требует, порой эгоистически обязывает, от него некрасовское «громи пороки смело», оно видит в нём тех, «В ком чувство долга не остыло, Кто сердцем неподкупно прям». Но всякая обязанность предполагает в известной степени некоторую искусственность, что также претит Поэту.

Истинная же поэзия — это порыв души, искренний, бескомпромиссный и …опасный для Поэта, особенно в России, великая и одновременно трагичная история которой изобилует примерами подъёма величия страны (наибольшего в данный исторический отрезок), связанными с очень жёсткой авторитарной властью: Иван Грозный, Пётр I, Сталин. Суть власти в установлении своего порядка.

(Рюрик Ивнев: «Власть переходит в безразличье И развивается как дым»).

Общество утилитарно использует Поэта в своём подспудном противостоянии с властью, бросая его первым на амбразуру (Николай Некрасов: «Иди, и гибни безупречно»).

Поэт для общества — пассионарный расходный материал, невосполнимый по своей оригинальности.

Являясь человеком с обнаженной совестью, с обостренным чувством добра и зла, чутко реагирующим на малейшее изменение в окружающем социуме и даже задающим тон текущим общественным процессам большой серьёзный Поэт всегда в оппозиции к Власти. Власть всегда с опаской, с оглядкой, зачастую с глухим раздражением, временами и с открытой враждебностью относится к Поэту.

(Марина Цветаева: «Я слишком сама любила Смеяться, когда нельзя»).

В этой двойной оппозиции и творит поэт в России. С одной стороны он оппонирует действующей Власти, критикуя в т. ч. дремучесть и солдафонство чиновников, с другой — обличает косность, инертность и потребительскую натуру самого Общества.

Смерть великого поэта заставляет Лермонтова воскликнуть: «Восстал он против мнений света Один как прежде… и убит!», виня как «насмешливых невежд» — представителей Общества, так и надменных потомков — представителей Власти, бросая им в лицо: «Свободы, Гения и Славы палачи!».

Он ставит их на одну ступеньку с убийцей, пролившего «Поэта праведную кровь!», чьё «Пустое сердце бьётся ровно», как и у них. Поэт в России — это Совесть и Надежда народа. Неслучайно уже после гибели самого Лермонтова Белинский считал Гоголя единственной надеждой России: «Вы у нас теперь один, и моё нравственное существование, моя любовь к творчеству тесно связана с Вашей судьбою; не будь Вас и прощай для меня настоящее и будущее в художественной жизни моего Отечества».

Творить и даже жить в России Поэту тяжело, в нём евтушенковское «бродит дух гражданства, кому уюта нет, покоя нет». Повторяя, может быть, хлебниковское «Эх, не жизнь, а жестянка!», его бросает из стороны в сторону.

От безапелляционного крика души Игоря Северянина: «Не пой толпе! Ни для кого не пой! Для песни пой, не размышляя…» до почти шёпота Валерия Брюсова: «Стою закованный, безвольный Впивая яд мгновенных слов».

От дерзкой грубости Владимира Маяковского, который в своей раскатистой чеканной манере (поистине явление ХХ века) впечатывает в свой вызов всю ненависть к мещанству: «Вам ли, любящим баб да блюда, Жизнь отдавать в угоду?!» и одновременно задумчиво-мечтательно: «Ведь, если звезды зажигают — Значит — это кому-нибудь нужно?». До почти детской попытки уйти от мрачной, угнетающей действительности Александра Вертинского:

Я хочу хоть немножечко ласки, Чтоб забыть этот дикий обман. … Мне так хочется глупенькой сказки, Детской сказки про сон золотой…

Что же заставляет Поэта так бескомпромиссно, иногда так мучительно, жить? (Михаил Лермонтов: «Что без страданий жизнь поэта?»).

Его беззаветная любовь, его безграничная преданность к Родине — к России. Поэт неразрывно связан пуповиной с Родиной.

Когда больно всему народу, когда беда со всей страной, поэтам больнее всего: Марина Цветаева в 1941 году и Юлия Друнина в 1991 году — обе ушли из жизни, так и не приняв масштабные изменения окружающей жизни. Настоящий, истинный поэт не представляет свою личную жизнь отдельно от судьбы Родины.

Он не может навсегда покинуть её. Находясь далеко, он всегда мыслями и чувствами с ней. Его судьба и предназначение — разделить всё: и хорошее, и плохое, что предначертано Родине. Бессмертный Пушкин: «Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы!».

Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые, – Как слёзы первые любви! Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою»

(Александр Блок) (Сергей Есенин)

Именно на судьбоносных перепутьях Родины в России всегда появлялись знаковые поэты, чьи имена и Слово помнят, и будут помнить поколения. Времена апогея абсолютизма царской России, картечью и виселицами подавившие робкие ростки свободомыслия, подарили нам Золотой век русской поэзии.

Помимо уже названных, это Евгений Баратынский, Пётр Вяземский, Денис Давыдов, Федор Тютчев, Афанасий Фет. Предреволюционный период и кровавые лихолетья первой половины ХХ века родили целую плеяду поэтов серебряного века.

Среди них, включая вышеупомянутых, Анна Ахматова, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Иван Бунин, Зинаида Гиппиус, Сергей Городецкий, Николай Гумилёв, Дмитрий Мережковский, Борис Пастернак, Всеволод Рождественский, Владислав Ходасевич, Саша Черный, Мариэтта Шагинян и многие-многие другие.

Со времён эренбургской «оттепели» и до развала великой державы это барды: Юрий Визбор, Владимир Высоцкий, Александр Галич, Юлий Ким, Булат Окуджава, Виктор Цой.

Кстати, вновь о значении Поэта для Общества.

Когда культовый кинорежиссёр Сергей Соловьёв, автор легендарной киноленты «Асса», в августе 1990 года узнал о гибели Виктора Цоя, он произнёс примерно следующее: «Всё, вот и всё…

Теперь всё полетит к чертям…» (из интервью в телепередаче «Последний день» эфир от 27 апреля 2016 года, телеканал «Звезда»).

Ровно через год СССР перестал существовать.

Так кто же Поэт в России? Мятежный жертвенный обличитель? Или всё-таки бескорыстный воспитатель гражданина, воспитатель Человека?

И то, и другое, и третье, и четвёртое…

Пушкин, Лермонтов, Есенин, Маяковский, Высоцкий, Цой ушли от нас молодыми. Но именно их имена практически на слуху у каждого россиянина от мала до велика. Они плоть от плоти наши. Свою страстную натуру, свою страстную Красоту они донесли и до сих пор доносят до нас. Они запечатлели себя в нас.

(Мариэтта Шагинян: «Себя в своём запечатлей»).

Каждый из нас в той или иной степени обладает даром творчества. Кто-то его развивает, зачастую добиваясь результатов вполне ощутимых другими, кто-то нет. Мы все носители искорки божьей.

Но, только Поэт, обречённо осенённый своей Музой — посланницей небес (Анна Ахматова: «Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке»), способен раздуть эту искорку в пламя.

Остро ощущая Жизнь, её неправоту «Поэты ходят пятками по лезвию ножа И режут в кровь свои босые души» (Владимир Высоцкий), питая ею наш «надежды маленький оркестрик» (Булат Окуджава).

На ум сразу приходит Максим Горький — настоящий поэт в прозе (достаточно упомянуть его «Буревестник», бесстрашно перекликающийся с лермонтовским парусом одиноким) с его Данко — человек, который вёл соплеменников из тёмной, глухой, угнетающей и опасной своей враждебной равнодушием чащи, и освятил путь и выход на свободу, вырвав из груди своё пламенеющее как факел сердце. Данко — это и есть Поэт. Иными словами, Поэт, в свою очередь, выступает для нас проводником, первопроходцем, но не простым. По-моему, Поэт — тарковский Сталкер, проводник к Идеалу. Но только для тех, кто действительно этого хочет. Кто жаждет!

Представьте картину.

Поэт приветствует нас: «Доброе утро, последний герой!.. Попробуй спеть вместе со мной…». Он протягивает нам руку, увлекая за собой. И произносит:

Мы не можем похвастаться мудростью глаз И умелыми жестами рук. Нам не нужно всё это, чтобы друг друга понять.

Литература:

[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/sochinenie/poet-v-rossii-bolshe-chem-poet/

1. Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в 15-и томах. М.: Наука, 1981;
2. А. С. Пушкин. Сочинения в 3-х томах. М.: Художественная литература, 1985;
3. С. А. Есенин. Сочинения. М.: Художественная литература, 1991;
4. М. Ю. Лермонтов Полное собрание сочинений в 10-и томах. М.: Воскресение, 2000;
5. В. Р. Цой «Музыка волн, музыка ветра». М.: Эксмо, 2009;
6. Лирика серебряного века. Полная антология. Минск: Харвест, 2011.

Основные термины