В рассказе «Соловей» повествование начинается с описания: «малая, серая пташка». В центре стоят исторические личности: патриарх Никон, дьякон Варсонофей, архимандрит Филофей.
Еще одна постоянная тема Осоргина – воспоминание о России («вернулся из теплых стран к себе на родину»).
Валдайский соловей своим пением тревожит сон монахов Иверского монастыря, заставляет их вздыхать и восторгать
ся; он же нарушил канон заутрени, неожиданно влетев в церковь и ознаменовав скорое падение патриарха Никона.
«Соловьиное пенье – дело русское; иностранцы ничего о нем толком не знают. И рассказать им про него невозможно, потому что у них нет подходящих слов. Никакой переводчик не переведет на иностранный язык всех тонкостей «переводов» соловьиного пенья: пульканье, клыканье, раскат, дробь, лешева-дудка, кукушкин перелет, гусачок, юлиная стукотня…» [71].
Нет уже и у нас соловьиной науки и сами мы не становимся ли иностранцами в своей стране, нуждающимися в переводе, когда речь идет о природе.
И вновь борьба с ритуалом за естественное природное. Понапрасну загубили валдайского соловья грубые руки монаха, соблюдающего церковный ритуал. Соловей предстает как естественное природное начало, ему душно среди монахов (« от монашеского духу захотелось ему на волю»).
Синонимом природы (свободы, жизни) выступает слово «дух» (дышать, воздух).
Ветер, вольный воздух, разлитые в природе благовонья («островок лесистый», «озеро полно рыбы») – это земные воплощения Святого Духа. Так издавна считал народ.
Патриарх Никон выступает за ритуалистическое, социальное « в те дни упрямый Никон готовил последний жестокий удар своим врагам, ревнителям старой веры», пытаясь уничтожить природное начало в человеке и в окружающем мире.
В одном рассказе Осоргин мог соединить и переплести совершенно разные стили речи: народный говор и книжную замысловатость переписки Никона и Филарета. [522] «И пишет с никонова голоса приказный: «И как вам сия грамота придет, и вам бы о том деле отписать, не замотчав ни часу обо всем подробну…». За ответную отписку сел сам Филофей: «А если б жив был, и мы хотели его послать тебе, великому господину…у тебя милостивого отца, прощения просим» [72].
Осоргин всегда делает ссылку на исторические документы «ни о многих иных подробностях в документах ничего не имеется …»
Патриарх Никон и его главное
... сравнительно недавно. Для целей исследования главного сочинения Патриарха Никона весьма существенным является следующее утверждение археографической комиссии: «Ответы патриарха Стрешневу и Паисию Газскому, а ... публиковали тексты «Вопросов-ответов» и изложение «Возражений» Никона ( в 1884 г.), цитировали и обширно перелагали сочинение патриарха (митрополит Макарий, , ). Но переложение чужой мысли ...
Постепенно губится человеческими руками природа, проливается кровь на землю, и соловьи как символ русского Духа «улетели в теплые страны», а родных краях «колокольчики же и бубенчики звенеть навсегда перестали». [72]
Осоргин не берет описаний исторических событий из современных книг, так как боится сделать грубую ошибку в уточнении деталей той или иной эпохи («Сочинитель рассказа никогда не участвовал в сражениях и не знает, как это делается») [73]
Рассказ «Шахматный болван» начинается лирическим отступлением автора об игре в шахматы, включая при этом размышления о современности: «Не все знают, что шахматы с незапамятных времен были излюбленной игрой не только в Западной Европе, но и в России…Иван Грозный умер за шахматной доской …Сейчас шахматы объявлены игрой пролетарской». [73]
И с первых строк вводит в повествование автор реальных исторических деятелей – Ивана Грозного, Петра Первого, Екатерину Вторую и других.
Интересно название миниатюры – «Шахматный болван». Автор объясняет это следующим образом: шахматный болван – это «механическая кукла, которая всех обыгрывает в шахматы» [73], подчеркивает «болван», потому что «голова пуста», но «мозгу хватит на бывалого».
Как мастер детали, Осоргин внимательно описывает каждую игру, каждый ход (« обдумывал», «ерзал», «пил», «приободрился»), создавая при этом напряжение читателя.
В рассказе прослеживается тема рабства человека. Так живой человек оказывается « в плену» турка, работает на него день и ночь, играя в шахматы за деньги. И только в финале рассказа мы видим, что под железной маской механической куклы скрывалась «живая, со слезящимися от табаку глазами, гладко стриженными волосами…» голова человека . Но быть рабом оказывается не так уж плохо. Над русскими людьми всегда командовали, их всегда унижали, оскорбляли, а они покорно несли свою участь по дороги жизни.
В рассказе «Конец Ваньки – Каина» писатель назвал Волгу притоком Камы, с которой она не может сравниться ни глубиной, ни чистотой, ни мощью»[75].
Осоргин пытается подняться от «устья» истории, от трагического 1938 года к «верховьям», чистым истокам.
Можно только позавидовать его упоенной влюбленности в родные места, его восхищению природой, языком, самобытным характером русского человека: « Мы говорили здесь лишь о себе, не желая впутывать иностранцев; дело в том, что в одной только дельте нашей реки Лены, в пору разлива, с удобством тонет любое европейское государство обычно – без остатка, и только от некоторых остались рожки и ножки. Так что разговор о реке — наше дело семейное» [75].
Возвращение к истокам – это возвращение к детству, к матери – земле, к своему роду. Ванька – Каин в миниатюре М. Осоргина проходит этот путь. Был Ванька московским вором, волжским разбойником, предал потом своих, стал сыщиком, задумал уничтожить всех разбойников дорожных, лесных и речных (интересно, что все разбойники поименованы писателем так, как называет фольклорная традиция низших демонов – духов лесных, полевых, речных, болотных).
Преступление против товарищей – это преступление против рода и матери- земли. Но все травы, злаки, растения и деревья сговорились, чтобы опять одурманить и зачаровать бывалого разбойника. В соответствии с народным мировосприятием Осоргин рисует природу как родной дом человека: «В лесу его приветствует по старому знакомству каждый куст и каждая травинка, в поле ему кланяется каждый колосок. С детской улыбкой на порочном бородатом лице он вспоминает их лица. Все травы… рады его приходу в честный лес из развратного города» [76].
«Бедный человек» в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг
... веселые анекдоты, если, конечно, автор не Чехов и не Мопассан» (А.Придорогин). Одним из первых вопросов, непосредственно связанных с изображением бедных людей Михаилом Зощенко и заинтересовавших его рецензентов, ... сознания в жизни человечества». Ценность работ Вольпе - в том, что он, в отличие от многих более поздних исследователей, рассматривал поэтику Зощенко и его систему персонажей, как ...
Подробные детали и описания может знать только истинно русский человек («травка-трясунка», «лисий хвост», «собачьи зубы», «Иван-да – Марья»).Приняла земля Каина и поклялся он, стал «простым и смиренным». М. Осоргин не берет из религиозного народного сознания идею Христа карающего, идею страшного суда. Его концепция истории – концепция не наказания, а спасения: «Господь убиенных утешает ризами белыми, а нам дает время ко исправлению. Вечная память во веки веков!» [69].
Автор продолжает тему столкновения природного и социального. В рассказе синонимом социального является город, важнейшими событиями в котором являются казнь и смерть; в мире природы – свадьба и продолжение рода. Ванька – человек, который живет в гармонии с природой, он противостоит социальному. Ванька выступает спасителем простых обездоленных людей («была крестьянину в разбойнике защита против помещика…»).
Порядочность разбойника автор показывает в сцены, когда на корабле умирает лоцман: « все молодцы покидали шапки, покрестились двуперстно и отошли с миром» [76].
Этот эпизод подтверждает истинную веру в Бога, некий закон, который соблюдается не только Ванькой, но и всеми кто чтит христианскую мораль. Природа дает ему силы выжить, осознать свои поступки (№леса и поля нашептали ему в уши ужасное покаяние») [76].
Для него не важно материальное благо, на первом месте стоит духовное богатство, единение человека с природой («И не нужно ему ни наград, ни почестей, а лучше разделит судьбу до конца своих дней с верными товарищами…») [ ,70]. Последнюю благодарность он отдал земле: «И как перед ними стоял – так и повалился в земном поклоне» [76].
