Навеяно письмом Солженицына IV писательскому съезду (1967)
Не имея доступа на страницы “Литературной газеты”, не известно кем издаваемой, под затуманенным подзаголовком “Свободная трибуна писателей”, могу в полный голос во времена свободы слова высказать свое личное писательское и издательское мнение об этой так называемой “литературной” газете, от упоминания которой “ярость благородная” всю мою душу заполняет без остатка и запрягает “десять волов в голос”.
Мое эссе “Антисоветский Солженицын” два месяца мурыжилось “Литературной газетой” в лице Латыниной, как будто газета принадлежит персонально, юридически и финансово ей. Но, насколько мне известно, у Латыниной нет своей газеты, хотя она и проживает в п.п. Переделкино; она даже не предпринимала усилий для начала своей частной финансово-хозяйственной деятельности. Я услышал, что она любит Солженицына и поэтому занимает, говоря словами Ленина, охранительную позицию. Но разве этому нас учил Солженицын?! Нет, не этому. Солженицын учил нас прямо лепить правду-матку в глаза, невзирая на лица. Что же получается: в наше свободное демократическое время мне — свободному писателю — преграждает путь на “Свободную трибуну писателей” просто член трудового коллектива “Литературной газеты” Латынина?! Все эти мотивы многообразно связаны друг с другом: одной из масок бестелесности является совковый член трудового коллектива, абсолютно соответствующий ленинской теории коммунистической обезличенности. Как я, дурак, мог клюнуть на предложение Бершина вывернуть душу перед “Литературной газетой”, принадлежащей, оказывается, Латыниной, а не Бершину. Конечно, спасибо Бершину и Данилину, которые поддержали мой материал и попытались в обход Латыниной напечатать его. Но я, сгорая от стыда, приехал в секретариат газеты и забрал материал, чувствуя себя, как в советские годы, глубоко уязвленным и униженным; особенно в этом — 1997 году, воскрешающем страшные даты: 1917 и 1937!
В “Антисоветском Солженицыне” я говорю, в частности, о том, что “на самые мракобесные публикации о нем в газетах сочинял гневные ответы”. Так вот: главным адресатом для этих ответов была “Литературная газета”, этот гадючник, травивший Солженицына, измывавшийся над ним, топтавший ногами под руководством марионетки ЦК Чаковского, последовательного и твердого продолжателя дела другого гл. редактора “Литературной газеты” Кочетова. Я думаю, что на одно поле с ними выходить неприлично, не то что работать. А совки — “литгазетовцы”, “октябристы”, “знаменцы”, “новомирцы” — работают как ни в чем не бывало, ходят по коридорам, обедают, отдыхают, чмокают, улыбаются, в общем, похожи на людей. Они могут мигрировать из одного органа в другой — из “Литературной газеты” в журнал “Знамя”, из “Нового мира” в “Литературную газету”… Хозяйство-то одно — советское! О чем хорошо для забывших его ныне напоминает Лукашенко! Да как они смеют не подчиняться? К ногтю их, писак! Единомыслие, единодержавие! Секретариат, правление, партком, оргвыводы! Кочетов, Марков, Кожевников, Воронков, Михалков, Сартаков, Чаковский, Соболев, Карпов… Славный “Новый мир” (имеется в виду не наша Россия, а СССР, где Ленин и партия близнецы-братья!), печатающий под водительством Карпова “Малую землю” Брежнева! И после этого Роднянская мне будет говорить, что они продолжают традиции! Да я бы со стыда сгорел от этих слов, а не только от “традиций”. По Брежневу живите, товарищи! Впрочем, дело не в них, жалких наемниках, чиновниках, а в том, что это были и есть структуры! А в структурных подразделениях предполагается штатное расписание и бюджетное финансирование. Солженицын не понимал, что он борется не с конкретными людьми, а с фантомами, с человекоподобными.
Литературная газета (XIX век)
... сих пор советская «Литературная газета», к означенной тоже никакого отношения не имеет. Украинская «Литературная газета», в городах Киев и Харьков. Примечания Данный реферат составлен на основе ... подвергалось обоснованным нападкам и осмеянию на страницах «Литературной газеты», начал свою деятельность против «Литературной газеты», которую обвинил в политической неблагонадежности, и привлек к ...
Вот они, в основном женщины предпенсионного возраста, выстроились за зарплатой в секретариате “Литературной газеты”. Как и в любом другом учреждении, плавно перешедшем из совка в новую Россию, как на ЗИЛе, как в ЦК… то есть в администрации президента. Как на кондитерской фабрике “Большевик” (очень греющее название!)… И жалко их и обидно за них, что они не восприняли новое время, что им не нужна свобода, что они готовы продаться в другой орган, где им вместо двухсот долларов заплатят четыреста, например. Это чиновники с нормальной температурой и, как правило, очень умные, умнее самих себя, чтобы отдаваться страстям, авантюрам, рискованным предприятиям. С ними борьба бесполезна, имя им легион: уйдут одни, придут другие; оказывается, что и сегодня это именно та “Литературная газета”, где по-прежнему царит круговая порука и правит делом господин Никто, то есть серость, погоняемая серостью. Удивляюсь, почему, например, такая умная, что даже Марка Харитонова прочитала, Латынина не зарегистрирует свою собственную газету <…>
— “Протрите циферблаты! ваши часы отстали от века”. Литература — это частное дело, очень личное, как любовь. А за любовь денег не платят (кроме известных случаев)! Вы уж давно, с падением СССР, являетесь “самостоятельным” органом, не имеющим руководящего тела, так сказать, гуляющим без хозяина (майора Ковалева) носом. “Откиньте дорогие тяжелые занавеси! вы даже не подозреваете, что на дворе уже рассветает”. Этот орган не покаялся за свое коммунистически-советское прошлое, втихаря убрал с “шапки” профиль Горького, полагая, что тем самым приблизился к Пушкину. Не сомневаюсь, что так же легко этот орган его восстановит, если к власти придут правители типа Лукашенко.
Сегодня, чтобы угнаться за деньгами (подписчиками), “Литературная газета” вообще изгнала литературу со своих страниц, оставив лишь 2-3 страницы для нее из 16! Газета убита, она нечто посредственное, среднеарифметическое между <…>
— Впрочем, мне отвратителен разговор с продолжателями советских традиций: вы работаете в оторвавшемся от государства органе, который травил Пастернака, Солженицына, Ахматову, Бродского… Вы не способны понять, хотя наверняка будете оправдываться (может быть, в этом случае все 16 страниц будут посвящены литературе), потому что являетесь не людьми, а штатными единицами структуры, цепляющейся за жизнь в безжизненной для нее ситуации, желающие, однако, получать зарплату и гонорары, как при жизни (в СССР).
В советской литературе, с ее Переделкино, кооперативными квартирами с одного гонорара, загранкомандировками, машинами, генералами, холодное высокомерие и равнодушие считались признаками хорошего тона. Безжизненные рыбы плавали в аквариуме министерства литературы. Сообщаю вам, если вам об этом никто не сообщил, что ваш аквариум разбит и вода вытекла на паркет, ваша “литература” умерла. Литература согласований и соподчинений, коллективной ответственности и партийного руководства дала дуба, но труп ее, как тело Ленина, не захоронен. Ритуал по захоронению тела этого коллективиста и будет означать прекращение деятельности советской литературы.
Юрий КУВАЛДИН
«Независимая газета» 10 сентября 1997
Юрий Кувалдин. Собрание Сочинений в 10 томах. Издательство «Книжный сад», Москва, 2006, тираж 2000 экз. Том 10, стр. 26.
