Нагибин Ю.М., Встань и иди.
Повесть «Встань и иди» — история взаимоотношений отца и сына, от имени которого выступает рассказчик-автор. Разделенная на относительно короткие двадцать две главы, она честно рассказывает о сыновних чувствах, искренних и спонтанных, переходящих от обожания к жалости, от глубокой преданности к исполнению долга, от искренней любви к снисходительности и даже злобе. Благополучно сложившаяся судьба сына-писателя вступает в постоянное противоречие с судьбой отца-арестанта, отца-ссыльного, не имеющего приличного и постоянного места жительства.
Первые впечатления сына об отце — красивые отслужившие денежные знаки, связанные со словом «биржа», где работает отец, их дают играть детям. Потом у мальчика появляется впечатление, что его отец самый сильный, самый быстрый и самый находчивый. Это мнение поддерживается домашней легендой. В первую мировую отец заслужил два Георгиевских креста, ходил в штыковую атаку, заменил в бою убитого командира. Он был дерзок, его боялись поклонники матери. Он был победителем. Известная в Москве красивая женщина-писательница написала целую книгу о том, как она любила отца и как ревновала его к своей сестре, еще более известной и красивой женщине. Но вот однажды отца арестовывают, осуждают на три года «вольного» поселения в Сибири. Сын с матерью, оставшиеся почти без денег и без поддержки, как подарок воспринимают летнюю поездку к отцу в Иркутск.
Следующее место ссылки отца — Саратов, где сын чувствует себя счастливым, он начинает заниматься здесь коллекционированием бабочек и получает первый урок от ссыльного биолога, погасившего его неистовство собирательства, ставшее разрушительным началом его характера. Чуть повзрослев, он начинает коллекционировать карты и атласы. Все стены его комнаты увешаны картами земного шара и пяти материков, земной флоры и фауны. Вернувшийся наконец из ссылки отец рад встрече с изменившимся домом и семьей, но вынужден уехать на жительство в поселок Бакшеево, центр, обслуживающий Шатурскую электростанцию. Однако и здесь в период майской предпраздничной чистки 1937 г. отца арестовывают, обвинив в поджоге торфяных разработок. Не помогает и доказанный факт, что во время пожара он находился в Москве.
Москва в истории России
... В конце XIII века при князе Данииле Александровиче, сыне Александра Невского, Москва стала центром небольшого удельного княжества. По мере ... году он был взорван. На его месте должен был встать Дворец Советов, который все-таки не был построен. ... «первопрестольному граду» Московского государства. "Монастыри не только защищали Москву, но и становились центром развития русской культуры, просвещения и ...
В 40-м г. в исправительно-трудовом лагере происходит новая встрече сына с отцом. Это один из самых счастливых дней, прожитых ими вместе. Во время пирушки в холодном бараке сын чувствует себя добрым и героическим, с ним раскланиваются начальники и заключенные, симпатичные люди и мерзавцы. Все смотрят на него с восторгом и надеждой, как будто он наделен какой-то властью, и «власть эта несомненно от литературы», от тиражированного печатного слова. «А ты выглядишь настоящим мужчиной, — говорит отец. — Это самая прекрасная пора, молодость куда лучше отрочества и юности». После войны отец живет в Рохме, в забытой Богом глуши. Он худ, кожа да кости, обтянутые желтоватой кожей, лоб, скулы, челюсти, нос и какие-то костяные бугры около ушей, которые бывают лишь у умерших от голода. На нем ботинки, скроенные из автомобильных покрышек, штаны из мешковины с двумя синими заплатами на коленях и застиранная рубаха. Расфранченный сын, ставший богатым писателем, женатый на дочери советского вельможи, испытывает к отцу чувство глубокой жалости, смешанное с гадливостью. «Я ощутил прикосновение, вернее, тень прикосновения на своем колене. Опустил глаза и увидел что-то желтое, пятнистое, медленно, с робкой лаской ползущее по моей ноге. Какие-то косточки, стянутые темной, черно-желтой перепонкой, лягушачья лапка, и эта лягушачья лапка была рукой отца!» Грустно и тяжко видеть сыну отца на предельной стадии физиологической униженности. Но при всем этом отец, как человек, обладающий гордостью, рассказывает сыну о прошедших годах горя и унижений очень скупо, не жалуясь, не возмущаясь, возможно, потому, что хотел пощадить сына, который молод и которому еще жить и жить.
В Рохме отец снова работает в плановом отделе с арифмометром в руках, но уже без прежнего блеска, часто морща лоб, видимо забывая какую-то цифру. Он по-прежнему добросовестен, но сотрудники не понимают его и часто унижают. Сына угнетает бесперспективность судьбы отца. Но вот наконец отец получает возможность приехать в Москву, войти в старую знакомую квартиру, принять ванну, сесть вместе с родными за стол. Близкие прячут отца от друзей и знакомых, для чего часто просят его выйти в коридор, оставаться в темной комнате или в уборной.
Возвращение в Москву было не таким, каким оно виделось отцу. Его поколение сильно поредело, кто пропал в ссылке, кто погиб на войне. Уцелевшие могикане — люди старомодно-порядочные, отец встречается с ними, но с первых же попыток отказывается от возобновления былых связей. Безнадежно постаревшие, ни в чем не преуспевшие, задавленные страхом люди ему неинтересны.
Незадолго до смерти помолодевший, как будто обретший свою прежнюю уверенность, отец приезжает в Москву и как бы заново с ней знакомится: столько изменилось вокруг. Но, уехав в Рохму, он заболевает и уже больше не встает. Сыну так и не удалось вернуть его в лоно семьи.
Олдридж отец и сын
... отчуждения родных людей, неспособности найти общий язык. Выражение «последний дюйм» первый раз встречается в диалоге отца и сына, происходящем во ... становился угрюмым: он заранее ожидал резкого ответа». Отношения отца и сына переходят на качественно новый уровень только после кровавой ... шести дюймам. Если взять выше, то можно при посадке повредить самолет, а слишком низко — можно перевернуться. ...