Сам А. Т. Твардовский не считал, что стихи, составляющие поэму «По праву памяти», – это самостоятельное произведение; он писал их как продолжение к поэме «За далью – даль». При жизни поэта эти стихи, конечно, не могли быть опубликованы, хотя сам А. Т. Твардовский незадолго до смерти подготовил их к печати. В конце 60-х годов в общественно-политической жизни страны усилились негативные тенденции, наступило то, что позже получило емкое название – «застой». Даже та полугласность, которая была возможна во времена хрущевской «оттепели», сошла на нет. И потому стихам Твардовского о сталинизме «настал свой черед» только в конце 80-х, во времена подлинной гласности.
Поэма «По праву памяти» итоговое произведение А. Т. Твардовского, это его раздумья о прожитой жизни – и своей, и страны. Он возвращается к минувшим событиям и судит их как человек и гражданин – по праву памяти. Память не лжет, память высветляет людей и события в их истинном виде, память свободна от ошибок сиюминутности.
Композиционно поэма делится на три части. Первая часть называется «Перед отлетом» и рисует юность поэта. Деревенский паренек мечтает покинуть свое захолустье, променять его «на целый белый свет». Сам Твардовский и его современники мечтали «дорваться вдруг до всех наук», им грезились большие дела, грандиозные открытия, жизнь интересная и увлекательная. Впереди виделось только счастье, которым обязательно должны быть вознаграждены молодой энтузиазм и творческий порыв.
В то же время у людей поколения 20-30-х годов было ощущение, что, страна находится в кольце врагов, что со всех сторон молодой Советской республике угрожают вражеские силы. И потому молодое поколение было готово «к походу», в котором за победу нужно было «и жизнь отдать».
Эта юношеская смесь ожидания счастья и готовности пожертвовать собой во имя Родины составляет пафос первой части поэмы. Все это было «жизнь тому назад», и на закате дней поэт вспоминает себя прежнего со светлой грустью.
Вторая часть имеет совсем другую тональность, которая определяется уже названием – «Сын за отца не отвечает». Здесь зловещим призраком оживают воспоминания о сталинских репрессиях. Сам Твардовский всю жизнь носил на себе клеймо «кулацкого не сына, а сынка», и в молодости он даже скрывал свое происхождение. Теперь, в конце жизни, поэт размышляет, как могло случиться, что целое поколение уже от рождения ощущало себя виновным в том, за что отвечать никак не могло. Государство считало опасными «младенцев вражеских кровей». Звание «сын врага народа» перечеркивало всю судьбу и даже жизнь человека. С каждым годом таких людей становилось все больше, «и все, казалось, не хватало стране клейменых сыновей».
Твардовский по праву памяти читать краткое. «Тема памяти в поэме ...
... своих предков, те живы. Память - великий дар человека, и он не должен от нее отказываться. Анализ Поэма «По праву памяти» многими критиками была названа покаянием Твардовского. В ней поэт пытается ... произведения «По праву памяти», содержание которого мы рассматриваем, называется «Сын за отца не отвечает». Это самая трагическая часть не только в поэме, но и в жизни Твардовского. Дело в ...
Когда чаша людского гнева переполнилась, партия и ее рулевой делали крутой вираже: появлялись статьи вроде «Головокружения от успехов» или формулировки типа «Сын за отца не отвечает». Но после того как сотни тысяч людей, получив зловещее прозвище ЧСИР – член семьи изменника Родины, были безвинно сосланы или брошены в тюрьмы, эта фальшивая фраза вождя никому реально не могла помочь.
Несправедливость и жестокость были возведены в ранг государственной политики, при которой репрессиям и насильственной депортации были подвергнуты целые народы. Поразительнее всего, что, несмотря на происходящее, многие люди сохраняли наивную любовь, даже благоговение по отношению к «отцу народов». Пропагандистская машина работала так дьявольски искусно, что люди забыли вековые нравственные правила. Донос на близкого человека, публичное отречение от отца, обвиненного по 58-й статье, – все это считалось (и многими – искренне!) гражданской доблестью. Именем Сталина оправдывались страшные преступления:
И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.
Прошли годы, стали отцами дети тех страшных лет, и теперь они в ответе за «всеобщего отца».
Заключительная часть поэмы называется «О памяти». От имени своего поколения, от имени тех, кто стал «лагерной пылью», поэт судит прошлое. Он гневно обвиняет Сталина в бесчеловечной жестокости и задается вопросом: как же могло случиться, что истинное лицо «отца народов» было неведомо людям? Ответ А. Т. Твардовского вполне в духе своего времени. Ему кажется, что все дело «в лукавой подмене», в том, что имена Ленина и Сталина были «грубо сдвоены», что Сталина считали продолжателем ленинского дела, в то время как он им никогда не был. Сталин грубо исказил ленинские идеи, и задача состоит в том, чтобы вернуться к ленинским нормам партийной и общественной жизни.
Сегодня новые факты, документальные свидетельства изменили наше представление и о Ленине. Конечно, он не был кровавым диктатором, как Сталин, но многие злодеяния сталинского режима связаны с ленинскими идеями, например с идеей об усилении классовой борьбы в ходе строительства социализма. Но мы не можем обвинять А. Т. Твардовского в его видении истории, потому что каждый человек, даже большой художник, ограничен в своих взглядах рамками времени.
Разоблачение сталинизма, даже такое яркое, исполненное большой художественной силы, сегодня уже не кажется откровением. Но поэма «По праву памяти» все-таки вызывает благодарные читательские чувства, потому что в ней живое, правдивое и выстраданное слово большого художника о своей эпохе.
1. Перед отлетом
Автор вспоминает события далекой юности: вместе с товарищем они «то вслух читая чьи-то строки, / То вдруг теряя связь речей», лелеяли мысль «дорваться вдруг / До всех наук». Им казалось, что все преграды преодолимы, а главное в жизни — «не лгать. / Не трусить, верным быть народу. / Любить родную землю-мать». Друзья представляли, как позже вернутся на родину московскими гостями, как будут гордиться ими родители, какой эффект они произведут на танцах у девушек. Но они и не могли предположить, как их судьба перевернется, насколько все изменится. Сейчас автору кажется, что «жизнь тому назад» посещали их юношеские мечтания, — слишком много страшного пришлось им пережить за эти годы.
Повесть «Джан» А. Платонова в сопоставлении с ранним творчеством ...
... к раннему периоду творчества автора — это публицистика, а также рассказы и повести, написанные в ... Платоновича для мировой и русской литературы. Платонов — ровесник XX века — вместе со своим народом ... критику лично со стороны Иосифа Виссарионовича Сталина. «Балбес! Пошляк! Болван! Подлец! Контрреволюционный ... одиночество…» [5], и особенно — бытием людей, которые живут совершенно по-другому, чем в ...
2. Сын за отца не отвечает
«Сын за отца не отвечает» — эти пять слов «обронил в кремлевском зале / Тот, кто для всех нас был одним / Судеб вершителем земным», — Сталин. Горький сарказм звучит в словах автора:
Автор пытается объяснить молодому поколению, которое уже с трудом может представить, чем эти слова вождя были для людей, «виноватых без вины». Для людей поколения автора графа о происхождении в анкете имела «зловещий» смысл. Те, у кого анкета была «попорчена», кому «не повезло с графой», в сталинское время подставляли чело «для несмываемой отметки» — «сын врага народа». Это было нужно для того, чтобы «быть под рукой всегда — на случай / Нехватки классовых врагов». От таких людей отворачивались самые близкие друзья, они боялись встать на защиту ни в чем не виноватых перед режимом людей. Единственная вина «сынов врагов народа» заключалась в том, что они были детьми своих отцов. После знаменательного заявления Сталина можно было «благодарить / отца народов, / Что он простил тебе отца / Родного».
Сталин не задумался вовремя о том, что любой из таких неожиданно «реабилитированных» сынов мог бы ответить за несправедливо осужденного отца, который всегда честно работал, приходя домой обедать, клал на стол свои рабочие руки. На его руках «отдельных не было мозолей — / Сплошная. / Подлинно — кулак!». Автора обвиняют в сердобольности, в попытке смотреть на вещи «с кулацкой колокольни» и лить воду «на мельницу врага». Но автор говорит, что ему надоело «слышать эхо древних лет: / Ни мельниц тех, ни колоколен / Давным-давно на свете нет». Сам же «голоштанный помощник» советской власти — крестьянин — не упрекал ни в чем новую власть, а только благодарил за долгожданную «земельку», считая, что «суть не в малом перегибе, / Когда — Великий Перелом». Каждый из репрессированных свято верил в то, что решение неправедного суда будет немедленно отменено тогда, когда Сталин лично «в Кремле письмо его прочтет». Выселенные со своих родных мест крестьяне переходили в класс рабочих — теперь этот путь был открыт для них, так как «сын за отца не отвечал». Но совсем скоро все пошло по-прежнему, так как кому-то казалось, что стране не хватает «клейменых сыновей».
И только «война предоставляла право на смерть и даже долю славы / В рядах бойцов земли родной». На войне было страшно пропасть без вести или попасть в плен. В этом случае приходилось «из плена в плен — под гром победы / С клеймом проследовать двойным». Советские люди в лице Сталина обрели нового бога, который провозгласил собственные заповеди: «отринь отца и мать отринь», «в ущерб любви к отцу народов / Любая прочая любовь», «предай в пути родного брата / И друга лучшего тайком», «лжесвидетельствуй во имя / И зверствуй именем вождя», «рукоплещи всем приговорам, / Каких постигнуть не дано». Особенно это касалось переселенных народов — крымских татар и др. Автор говорит о том, что раз отец должен отвечать головой за сына, самому Сталину следовало бы ответить за своих сына и дочь.
3. О памяти
Автор говорит о том, что ни в коем случае нельзя забывать «крестный путь» тех, кто стал «лагерною пылью», несмотря на то что об этом постоянно «ласково» просят забыть, «чтоб ненароком той оглаской / Непосвященных не смущать». Но к числу «непосвященных» автор себя не причисляет, да и вообще он считает, что в стране нет «непосвященных». Каждый так или иначе столкнулся с репрессиями. Если это не коснулось кого-то лично, они слышали «мимоездом, мимоходом, / Не сам, / Так через тех, кто сам». Поэт считает, что именно с него впоследствии «взыщется», что он обязан рассказать «пытливой дочке-комсомолке», «зачем и чья опека / К статье закрытой отнесла / Неназываемого века / Недоброй памяти дела». Новое поколение обязано знать правду о прошлом, так как «кто прячет прошлое ревниво, / тот вряд ли с будущим в ладу».
Автор объясняет невероятную популярность Сталина в народе тем, что «мы всегда не одному / Тому отцу рукоплескали. / Всегда казалось, рядом был, свою земную сдавший смену, / Тот, кто оваций не любил», т. е. Ленин. Ведь неслучайно ходила в народе присказка: «Вот если б Ленин встал из гроба, / На все, что стало, поглядел». Подобные суждения сродни детскому лепету людей безответственных, считает автор.
Каждый из людей виноват в том, что творилось в стране. А если уж так хочется вернуть «былую благодать», автор советует вызвать дух Сталина: «Он богом был, — / Он может встать». А «вечная жизнь» Сталина продолжается в Мао Цзе Дуне — его китайском преемнике.
Попытка осмысления трагических событий в поэме А. Твардовского «По праву памяти»
Поэма Твардовского «По праву памяти» — попытка осмысления трагических событий истории родины, связанных с культом личности Сталина и репрессиями 1930-х г. В декабре 1963 г. Твардовский писал: «…кажется, впервые за долгий срок, почувствовал приближение поэтической темы, того, что не высказано и что во мне, а значит, и не только мне, нужно обязательно высказать. Это живая, необходимая мысль моей жизни (и куда как не только моей!):
Автор обнажает иной смысл сталинского изречения. Оно давало возможность просто презреть ближайшие родственные связи и вытекающие отсюда нравственные обязанности. В монологе автора поэмы точно схвачен процесс размывания связей между близкими людьми, между словом и делом, между провозглашенным с трибуны и реальным положением дел, в частности, когда после вышеуказанной декларации «званье сын врага народа… вошло в права». Твардовский зорко ухватил смешение понятий, моральную и умственную смуту, царившие с подачи вождя в обществе.
Поэма писалась в годину горькую, добиралась до читателя долго. Но, добравшись, оказалась как нельзя ко времени, добавила штрих к общей картине «правды сущей». Твардовского заботит вопрос исторической памяти, ведь, как он писал в поэме, «кто прячет прошлое ревниво, / Тот вряд ли с будущим в ладу». Именно тема памяти стала главной в поэме. Поэт не просто обнажил свою зрелую память, но и решительно выступил против беспамятства второй половины 1960-х гг.: в брежневские времена стало много делаться для того, чтобы забыли о сталинских преступлениях, чтобы были уничтожены знания о них.
Эпиграфы:
Я жил, я был – за все на свете
Я отвечаю головой
А.Твардовский
Память активна. Она оставляет
Человека равнодушным, бездеятельным.
Она владеет умом и сердцем человека.
Память противостоит уничтожающей силе
времени. В этом величайшее значение
памяти.
Д.С.Лихачев
Цели урока:
- Раскрытие творческой истории поэмы, её судьбы, определение жанровых особенностей и идейного содержания поэмы «По праву памяти», обращение внимания учащихся на жизненные реалии 30-40-х годов 2щ века и их осмысление Твардовским.
- Раскрытие образа Сталина, развенчание его культа в поэме, определение темы «пяти слов», её движения, развития; выявление исповедальных и биографических мотивов в поэме, жизненного и поэтического кредо Твардовского.
- Выразительное чтение отдельных фрагментов, смысловой и стилистический комментарий к тексту, работа над ключевыми словами поэмы, выявление афоризмов и фразеологизмов.
ХОД УРОКА
1. Вступительное слово учителя
2. Осмысление эпиграфов к уроку
Обратимся к эпиграфам урока. Одним из них являются слова академика Д.С.Лихачева. Как вы понимаете его слова, что «память активна»? Разделяете ли вы это утверждение? Убеждает ли поэма Твардовского в справедливости мысли Д.С.Лихачева?
Как вы думаете, почему эпиграфом к нашему уроку взяты и слова Твардовского «Я жил…»? Что мы можем сказать о позиции поэта, судя по этому поэтическому заявлению?
3. Беседа по вопросам
Учитель: Обратите внимание на время создания и время появления поэмы в печати. О чем это говорит? Почему поэма не была напечатана при жизни Твардовского?
Ученик: Поэма «По праву памяти» датируется 1966-1969 годами. А.Твардовский предпринимает настойчивые попытки опубликовать её на страницах руководимого им журнала «Новый мир». Но цензурное управление – Главлит – настойчиво задерживает публикацию произведения.
Широкая критика культа личности Сталина в 1956-1964 годах, когда обнажались не только «ошибки», но и «злодеяния», «преступные действия» «вождя народов», сменилась во второй половине 60-х годов умолчанием, забвением, негласным запретом процесса демократизации. Поэтому Твардовский и не увидел свою поэму в печати. Поэма предстала перед читателями лишь после смерти автора, в 1987 году.
Учитель: В тех обстоятельствах решительное обращение к теме преступлений сталинского режима имело ясный политический смысл – это было слово открытого и резкого протеста.
Учитель: Давайте вспомним историю создания поэмы? Каким планировалось новое произведение? И каким оно получилось?
Ученик: Задумывалось новое произведение как «Глава дополнительная» к поэме «За далью – даль». Работа над новой главой была продиктована ощущением некоторой недосказанности о «времени и о себе».
Позже «Глава дополнительная» вылилась в совершенно новое произведение. Она отразила острую реакцию автора на перемену общественной обстановки во второй половине 60-х годов.
Учитель: Расскажите подробнее о той обстановке, в которой приходилось работать Твардовскому.
Ученик: Становилось все заметнее, что направление журнала «Новый мир» объективно приобретала оппозиционный характер. И это главному редактору «Нового мира» отомстилось 10 августа 1968 года. А.Твардовский писал Кондратовичу: «Дела с журналом архитяжкие. Никогда еще так называемые события международной жизни не касались так непосредственно журнала и моей собственной». Твардовский имел в виду чехословацкие события. В августе 1968 года советские войска вошли в Чехословакию, на улицах Праги появились советские танки. В рабочей тетради поэта появилась такая запись (от 29 августа 1968 года):
Что делать мне с тобой, моя присяга,
Где взять слова, чтоб рассказать о том,
Как в сорок пятом нас встречала Прага,
И как встречает в шестьдесят восьмом.
Осудив эту акцию, Твардовский отказался поставить свою подпись под открытым письмом писателям Чехословакии.
Учитель: Это поступок, человеческий, гражданский. В словах Твардовского – сила нравственного и духовного сопротивления. И это вызвало раздражение у чиновников литературы, недругов поэта. Враги журнала – секретари ЦК, редакторы Главлита, цензоры, инструкторы, консультанты – целый щедринский мир – ополчились на «Новый мир» и его главного редактора. Все попытки опубликовать поэму оказались тщетными. «Я почувствовал, – говорил Твардовский, – что я упираюсь в резиновую стенку».
Вот поэтому поэма и была опубликована только в 1987 году в журнале «Знамя».
4. Поэма «По праву памяти»: чтение, обсуждение, анализ
Учитель: А теперь обратимся непосредственно к поэме. Какие основные темы вы выделили в этом произведении?
Ответы:
- тема раскаяния и личной вины человека;
- тема памяти и забвения;
- тема исторического возмездия;
- тема «сыновней ответственности».
Учитель: Что представляет собой композиция поэмы?
Ученик: Поэму А. Твардовского «По праву памяти» называют многие литературоведы триптихом. В ней три части – «Перед отлётом», «Сын за отца не отвечает», «О памяти», которым предшествует небольшое лирическое предисловие.
Ученик: Поэма «По праву памяти» представляет собой трехчастную композицию. Автор в процессе работы называл её то триптихом, то (чаще всего) стихотворным циклом. Журнал «Знамя», которому было дано право первой публикации, счел возможным так определить её жанр: «вполне очевидно, что перед нами – лирическая поэма». И сам автор, видимо, склонялся к такому определению. В окончательном варианте, подготовленном им самим к печати, снято обозначение «триптих», даны заголовки частей. Это подчеркивает цельность и единую сюжетно-психологическую линию произведения.
Учитель: Итак, перед нами лирическая поэма, представляющая собой трёхчастную композицию. Глубок её эмоционально-психологический подтекст. Это исповедь – обращение, исповедь – покаяние, исповедь – обвинение. Презрев запрет, Твардовский говорит о том, что «душу жжёт». В стихах звучит то лирическая интонация, то они становятся публицистикой, то в размышления нравственного характера вплетаются жизненные реалии. Цельность поэме придаёт личность самого автора, монологическая форма повествования.
Открывается это произведение поэтической декларацией, в которой выражено жизненное кредо Твардовского. Прочитайте эти строки. … Для Твардовского память и правда – понятия-синонимы. Мысль, во власти которой находился поэт, не раз звучала в его стихах.
Часть 1 «Перед отлётом»
Учитель: Каким настроением проникнута первая глава поэмы?
Ученик: В ходе работы над поэмой у Твардовского появилась мысль включить в неё мотив отлёта из родного гнезда, то есть тот уже опубликованный фрагмент, который появился до публикации поэмы, как самостоятельное произведение под заголовком «На сеновале». Стихотворение «На сеновале» и оставило первую часть поэмы – «Перед отлётом». Писалась эта глава как обращение к другу юности. Стихи передают атмосферу доверительности, в которой и можно вести разговор о самом сокровенном.
Учитель: А как переданы чувства юности? Насколько точен поэт в передаче надежд, устремлений своих молодых героев»?
Ученик: Двое друзей, деревенские юноши, собираются в путь, они полны надежд, мечтаний. Их духовный облик раскрывают высота помыслов, юношеский максимализм, романтическая мечта. Подтверждает цитатами.
Учитель: Почему при чтении этой светлой главы вдруг возникает ожидание беды? Как заражает нас поэт своей тревогой?
Ученик: Есть строки, которые настраивают читателя на тревожный лад. Зачитываются.
Часть 2 «Сын за отца не отвечает»
Учитель: Эти слова вынесены в заглавие второй части поэмы, с них она начинается. И эти слова неоднократно повторяются в этой части поэмы. Почему?
Ученик: Вторая часть озаглавлена теми сталинскими словами, которые в 30-е годы были восприняты и самим поэтом, и множеством людей такой же судьбы как нежданное счастье, избавление от «несмываемой метки». Но это, во-первых, оказалось обманом. И, во-вторых, поэт показывает, как бесчеловечны, аморальны были эти слова. Повторяясь, эти слова получают всё новое и новое смысловое и эмоциональное наполнение. Именно повтор позволяет проследить за развитием темы «пяти слов».
Учитель: Какие мотивы вписывает Твардовский в тему «пяти слов»?
Ученик: В тему «пяти слов» Твардовский вписывает разные трагические мотивы:
- судьбы крестьянства, переломанные «великим переломом»;
- судьбы целых народов, брошенных в изгнанье;
- судьбы тех, кому просчёты Главнокомандующего пришлось оплатить вдвойне.
Цитатами подтверждается сказанное.
Учитель: Горестным изумлением перед масштабами бедствия, постигшего народ, страну, звучит это обращение к родине-матери. Но о трагедии народа Твардовский знал не понаслышке.
Рассказ учащегося: «Великий перелом» разметал по белому свету семью Твардовских. В тайге Северного Урала оказались отец, мать, четверо младших детей. Неизвестна была судьба старшего брата Константина. В стихотворении «Братья» поэт вопрошал: «Где ж ты, брат? // На каком Беломорском канале?»
Судьбу наших военнопленных разделил младший брат поэта Иван, оказавшийся после войны в лагере на Чукотке. И к нему можно отнести слова: «Из плена в плен – под гром победы/ С клеймом проследовать двойным».
Ф.Абрамов в своих воспоминаниях о Твардовском так пишет об истоках его личной трагедии: «Все бури века нёс в себе… Не говорю о том, что раскулачена семья, а он один на свободе. Прославленный поэт, а брат в лагерях? До 53-го года. Отец великого поэта четыре года жил под чужим именем»
Эта запись Ф. Абрамова перекликается с признанием самого поэта, носившего в себе вину перед отцом и особенно перед любимой матерью: «У меня как бы две биографии: репутация народного поэта и наследственное клеймо классового врага». «Сын кулака» – это клеймо значилось в анкетах, которые заполнял Твардовский. Он носил его больше двадцати лет.
Учитель: Найдите в тексте поэмы строки, подтверждающие переживания Твардовского.
Зачитываются строки.
Учитель: Каким запечатлен во второй части поэмы «отец народов»?
Ученик: Образ Сталина, картина порядков, им насаждаемых, даны в поэме крупно, бескомпромиссно. Зачитываются отрывки.
Учитель: В черновиках поэмы Твардовский отобразил портретные черты «судеб вершителя земного»:
…руки у него
Как рачьи скрючены клешни
Сплошной мозолью точно пятки (пастуха)
Покрыты были и не по росту
Крупны, окалиной обожжены.
Подумайте, почему строки, содержащие описание наружности «вождя», поэт не включил в основной текст поэмы?
Учитель: Как рисует Твардовский судьбу своего отца, судьбу русского крестьянства? Какая в портрете отца значится деталь?
Учитель: Какие мысли рождают финальные строки главы?
Часть 3 «О памяти»
Учитель: «О памяти» – глава особая. Она синтезирует авторские мысли, мотивы, заявленные в её названии. Глава полемична. Твардовский спорит с теми, кого называет «молчальниками». Найдите эти строки.
Учитель: Размышление Твардовского о забвенье и памяти завешается твердо высказанным убеждением. Каким? Прочитать.
В какой манере написана последняя глава?
Ученик: Глава «О памяти» написана в свободной, «разговорной» манере. Много риторических вопросов. Это отголоски тех споров, которые вел редактор «Нового мира», отстаивая право и обязанность литературы говорить правду. Весь строй стихотворного текста создает целостное представление о мироощущении поэта. Он ясно и бескомпромиссно выражает свою позицию.
Учитель: Как мы видим, автор стремится всё мерить высшим для него критерием – совестью, правдой, памятью. Обратите внимание на емкие, меткие определения к ключевым словам ПАМЯТЬ, ПРАВДА, БЫЛЬ, БОЛЬ. Прочитайте их. Какие поэтические обороты, с вашей точки зрения, являются афоризмами?
- Какие фразеологизмы использует автор в главе «О памяти»?
- О чем говорит такое широкое использование автором афоризмов и фразеологизмов?
5. Заключительное слово учителя
Прочитав поэму А.Твардовского, мы убедились: все мы в долгу перед прошлым и будущим, каждый из нас отвечает за своё время. Но не бывает ответственности без чувства памяти, сопричастности жизни. Мы должны знать правду, какой бы горькой она не была. Память, убеждает нас поэт, должна уберечь от повторения страшных ошибок.
За лирическим героем поэмы встает образ поэта-гражданина. Он учит нас милосердию, высокой нравственности, гражданственности, учит быть «людьми из тех людей, что людям, не пряча глаз, глядят в глаза».
Александр Твардовский
По праву памяти
Смыкая возраста уроки, Сама собой приходит мысль Ко всем, с кем было по дороге, Живым и павшим отнесись. Она приходит не впервые, Чтоб слову был двойной контроль: Где, может быть, смолчат живые, Так те прервут меня: — Позволь! Перед лицом ушедших былей
Не вправе ты кривить душой, Ведь эти были оплатили Мы платой самою большой… И мне да будет та застава, Тот строгий знак сторожевой Залогом речи нелукавой По праву памяти живой.
1. ПЕРЕД ОТЛЕТОМ
Ты помнишь, ночью предосенней, Тому уже десятки лет, Курили мы с тобой на сене, Прозрев опасливый запрет.
И глаз до света не сомкнули, Хоть запах сена был не тот, Что в ночи душные июля Заснуть подолгу не дает…
То вслух читая чьи-то строки, То вдруг теряя связь речей, Мы собирались в путь далекий Из первой юности своей.
Мы не испытывали грусти, Друзья — мыслитель и поэт, Кидая в наше захолустье В обмен на целый белый свет.
Мы жили замыслом заветным Дорваться вдруг До всех наук Со всем запасом их несметным И уж не выпускать из рук.
Сомненья дух был нам неведом; Мы с тем управимся добром И за отцов своих и дедов Еще вдобавок доберем.
Мы повторяли, что напасти Нам никакие нипочем, Но сами ждали только счастья, Тому был возраст обучен.
Мы знали, что оно сторицей Должно воздать за наш порыв В премудрость мира с ходу врыться, До дна ее разворотив.
Готовы были мы к походу, Что проще может быть: Не лгать. Не трусить. Верным быть народу.
Любить родную землю-мать, Чтоб за нее в огонь и в воду. А если То и жизнь отдать.
Что проще! В целости оставим Таким завет начальных дней. Лишь от себя теперь добавим: Что проще — да. Но что сложней?
Такими были наши дали, Как нам казалось без прикрас, Когда в безудержном запале Мы в том друг друга убеждали, В чем спору не было у нас.
И всласть толкуя о науках, Мы вместе грезили о том, Ах, и о том, в каких мы брюках Домой заявимся п о т о м.
Дивись, отец, всплакни, родная, Какого гостя бог нанес, Как он пройдет, распространяя Московский запах папирос. Москва, столица, — свет не ближний, А ты, родная сторона, Какой была, глухой, недвижной, Нас на побывку ждать должна.
И хуторские посиделки, И вечеринки чередом, И чтоб загорьевские девки Глазами ели нас потом, Неловко нам совали руки, Пылая краской до ушей.
А там бы где-то две подруги, В стенах столичных этажей, С упреком нежным ожидали Уже тем часом нас с тобой, Как мы на нашем сеновале Отлет обдумывали свой…
И невдомек нам было вроде, Что здесь, за нашею спиной, Сорвется с места край родной И закружится в хороводе Вслед за метелицей сплошной…
Ты не забыл, как на рассвете Оповестили нас, дружков, Об уходящем в осень лете Запевы юных петушков.
В какой-то сдавленной печали, С хрипотцей истовой своей Они как будто отпевали Конец ребячьих наших дней.
Как будто сами через силу Обрядный свой тянули сказ О чем-то памятном, что было До нас. И будет после нас.
Но мы тогда на сеновале Не так прислушивались к ним, Мы сладко взапуски зевали, Дивясь, что день, а мы не спим.
И в предотъездном наше часе Предвестий не было о том, Какие нам дары в запасе Судьба имела на п о т о м.
И где, кому из нас придется, В каком году, в каком краю За петушиной той хрипотцей Расслышать молодость свою. Навстречу жданной нашей доле
Рвались мы в путь не наугад, Она в согласье с нашей волей Звала отведать хлеба-соли. Давно ли? Жизнь тому назад…
2. СЫН ЗА ОТЦА НЕ ОТВЕЧАЕТ
Сын за отца не отвечает Пять слов по счету, ровно пять. Но что они в себе вмещают, Вам, молодым, не вдруг понять.
Их обронил в кремлевском зале Тот, кто для всех был одним Судеб вершителем земным, Кого народы величали На торжествах отцом родным.
Вам Из другого поколенья Едва ль постичь до глубины Тех слов коротких откровенье Для виноватых без вины.
Вас не смутить в любой анкете Зловещей некогда графой: Кем был до нас еще на свете Отец ваш, мертвый иль живой.
В чаду полуночных собраний Вас не мытарил тот вопрос: Ведь вы отца не выбирали, Ответ по-нынешнему прост.
Но в те года и пятилетки, Кому с графой не повезло, Для несмываемой отметки Подставь безропотно чело.
Чтоб со стыдом и мукой жгучей Носить ее — закон таков. Быть под рукой всегда — на случай Нехватки классовых врагов.
Готовым к пытки быть публичной И к горшей горечи подчас, Когда дружок твой закадычный При этом не поднимает глаз…
О, годы юности немилой, Ее жестоких передряг. То был отец, то вдруг он — враг. А мать? Но сказано: два мира, И ничего о материях…
И здесь, куда — за половодьем Тех лет — спешил бы босиком, Ты именуешься отродьем, Не сыном даже, а сынком…
А как с той кличкой жить парнишке, Как отбывать безвестный срок, Не понаслышке, Не из книжки Толкует автор этих строк…
Ты здесь, сынок, но ты нездешний, Какой тебе еще резон, Когда родитель твой в кромешный, В тот самый список занесен.
Annotation
В поэме «По праву памяти» (1967-1969г.г., опубл.1987г.) описана трагическая судьба отца Твардовского.
Твардовский Александр Трифонович
1. ПЕРЕД ОТЛЕТОМ
2. СЫН ЗА ОТЦА НЕ ОТВЕЧАЕТ
3. О ПАМЯТИ
Твардовский Александр Трифонович
Смыкая возраста уроки,
Сама собой приходит мысль:
Ко всем, с кем было по дороге,
Живым и павшим, отнестись.
Она приходит не впервые,
Чтоб слову был двойной контроль:
Где, может быть, смолчат живые,
Так те прервут меня: » Позволь!
Перед лицом ушедших былей
Не вправе ты кривить душой,
Ведь эти были оплатили
Мы платой самою большой…»
И мне да будет та застава,
Тот строгий знак сторожевой
Залогом речи нелукавой
По праву памяти живой.
1. ПЕРЕД ОТЛЕТОМ
Ты помнишь, ночью предосенней,
Тому уже десятки лет,
Курили мы с тобой на сене,
Презрев опасливый запрет.
И глаз до света не сомкнули,
Хоть запах сена был не тот,
Что в ночи душные июля
Заснуть подолгу не дает…
То вслух читая чьи-то строки,
То вдруг теряя связь речей,
Мы собирались в путь далекий
Из первой юности своей.
Мы не испытывали грусти,
Друзья: мыслитель и поэт,
Кидая наше захолустье
В обмен на целый белый свет.
Мы жили замыслом заветным
Дорваться вдруг
До всех наук,
Со всем запасом их несметным
И уж не выпускать из рук.
Сомненья дух был нам неведом;
Мы с тем управимся добром
И за отцов своих и дедов
Еще вдобавок доберем.
Мы повторяли, что напасти
Нам никакие нипочем,
Но сами ждали только счастья,
Тому был возраст обучен.
Мы знали, что оно сторицей
Должно воздать за наш порыв
В премудрость мира с ходу врыться,
До дна ее разворотив.
Готовы были мы к походу,
Что проще может быть:
Не лгать. Не трусить.
Верным быть народу.
Любить родную землю-мать,
Чтоб за нее в огонь и в воду.
То и жизнь отдать.
Что проще! В целости оставим
Таким завет начальных дней.
Лишь от себя теперь добавим:
Что проще — да. Но что сложней?
Такими были наши дали,
Как нам казалось без прикрас,
Когда в безудержном запале
Мы в том друг друга убеждали,
В чем спору не было у нас.
И всласть толкуя о науках,
Мы вместе грезили о том,
Ах, и о том, в каких мы брюках
Домой заявимся
потом
Дивись, отец! Всплакни, родная,
Какого гостя бог занес,
Как он пройдет, распространяя
Московский запах папирос.
Москва, столица, — свет не ближний,
А ты, родная сторона,
Какой была, глухой, недвижной,
Нас на побывку ждать должна.
И хуторские посиделки,
И вечеринки чередом,
И чтоб загорьевские девки
Глазами ели нас потом,
Неловко нам совали руки,
Пылая краской до ушей.
А там бы где-то две подруги,
В стенах столичных этажей,
С упреком нежным ожидали
Уже тем часом нас с тобой,
Как мы на нашем сеновале
Отлет обдумывали свой…
И невдомек нам было вроде,
Что здесь, за нашею спиной,
Сорвется с места край родной
И закружится в хороводе
Вслед за метелицей сплошной…
Ты не забыл, как на рассвете
Оповестили нас, дружков,
Об уходящем в осень лете
Запевы юных петушков.
Там, за соломенной стрехой,
