«Повесть о Петре и Февронии Муромских» написана выходцем из Пскова, протопопом дворцового собора в Москве, а впоследствии монахом Ермолаем-Еразмом для «Великих Четьих-Миней» митрополита Макария. Однако этот текст не был включен в свод, т. к. по целому ряду признаков резко отличался от классической житийной традиции.
Биографические сведения о Ермолае-Еразме весьма скудны. Известно, что в середине XVI в. он приехал в Москву из Пскова и был протопопом дворцового собора в Москве, к началу 60-х гг. постригся в монахи (под именем Еразма) и, возможно, покинул столицу. Ермолай-Еразм отдал дань публицистической литературе, чрезвычайно активно развивающейся в XVI столетии. Здесь его наиболее значительным произведением стал трактат «Благохотящим царям правительница и землемерие», в котором проводится мысль о крестьянстве как основе общества и предлагается твердо определить размеры крестьянских оброков и оградить крестьян от притеснений государственных землемеров и сборщиков, что должно было, с точки зрения автора, привести к уменьшению крестьянских волнений.
Наряду с публицистическими памятниками Ермолай-Еразм создавал и агиографические — «Повесть о рязанском епископе Василии» и «Повесть о Петре и Февронии». Последний из этих текстов и будет предметом нашего пристального внимания.
Целый ряд сюжетных моментов роднит «Повесть о Петре и Февронии» с разными типами народной волшебной сказки. Начальный фрагмент повести напоминает о змеборческих мотивах: князь Петр освобождает жену своего брата Павла от змея-оборотня при помощи Агрикова меча. Появление крестьянской девушки Февронии, исцелившей Петра от струпьев, которыми покрылось его тело от брызнувшей на него крови змея, вводит в повествование традицию сказок о мудрой деве, поражающей своей смекалкой окружающих. Как и княгиня Ольга «Повести временных лет» (образ которой также восходит к сказочной «мудрой деве»), Феврония загадывает загадки, указывая слуге князя, что «не лепо есть быти дому безо ушию и храму (горнице) безо очию», а затем сообщая, что отец с матерью «поидоша взаем плакати», а брат «иде чрез ноги в нави зрети» («пошел сквозь ноги смерти в глаза глядеть»).
Как и в случае с Ольгой, загадки и отгадки разнесены во времени: только в ответ на недоумение юноши, Феврония разъясняет: уши дому — собака, а глаза — ребенок; плакать взаймы значит пойти на похороны, «егда же по них смерть приидет, инии по них учнут плакати»; а смотреть в лицо смерти через ноги — бортничать, т. е. собирать мед на деревьях, «чрез ноги зрети к земли, мысля, абы не урватися с высоты». К сказке о девочке-семилетке восходит и мотив опровержения абсурда абсурдом: в ответ на просьбу князя сделать ему, пока он будет в бане, из маленького пучка льна одежду и платок, Феврония просит князя смастерить из обрубка полена ткацкий стан. Сказочным сюжетным ходом кажется «неравный брак» муромского князя и крестьянской девушки. Столь же традиционен для сказки о мудрой деве сюжет о том, как изгоняемая жена просит дать ей с собой самое дорогое и увозит своего мужа; точно так же Феврония просит бояр разрешить ей взять с собой все, что она захочет, а получив согласие, восклицает: «Ничто же ино прошу, токмо супруга моего, князя Петра».
Повесть о Петре и Февронии Муромских
... странице искали : сочинение по повести о петре и февронии муромских сочинение о петре и февронии муромских сочинение на тему повесть о петре и февронии муромских повесть о петре и февронии муромских сочинение сочинение на тему повесть о петре и февронии Сохрани к себе на стену! ... первый сюжет. 2 часть. Дева Февронш лечит князя Петра. Дева Феврония говорит князю: «Отец мой и брат — древолазы, ...
И все же «Повесть о Петре и Февронии» была обработкой житийных легенд о муромских святых и потому содержит целый ряд традиционных агиографических мотивов, в большинстве своем тесно переплетающихся со сказочными. Змей, искушающий жену князя Павла, посылается дьяволом, и этот момент напоминает о грехопадении Евы, тоже искушаемой змеем-дьяволом. Князь Петр, неоднократно называемый в «Повести» «благоверным», обретает Агриков меч не при помощи силы или хитрости, как сказочный герой, а по молитве, т. к. «имеяше же обычай ходити по церквам уединяяся», причем меч находится в алтарной стене храма монастыря во имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Таким образом, волшебный меч одновременно оказывается посланным герою Божественным промыслом. Согласие Февронии исцелить Петра при условии женитьбы на ней также может быть истолковано двояко: как желание сказочной героини во что бы то ни стало добиться счастья и как провидение святой своей будущей судьбы. Необычны чудеса в «Повести»: боярские жены жалуются на крохоборство муромской княгини, видя в этом следствие ее крестьянского происхождения: «От коегождо стола своего без чину исходит: внегда бо встати ей, взимает в руку свою крохи, яко гладна».
Сразу вспоминаются кости и вино, спрятанные Василисой Премудрой в рукав и превратившиеся в озеро с лебедями. Однако крохи в руке Февронии претерпевают весьма специфическое превращение. «Князь же Петр приим ю за руку и, развел, виде ливан добровонный и фимиян», т. е. крошки хлеба превращаются в ладан и фимиам, использующиеся в православном богослужении. По благословению Февронии за одну ночь превращаются в цветущие деревья воткнутые ею в землю прутья, что, по мнению Д.С. Лихачева, свидетельствует о том, насколько велика сила ее животворящей любви. Вполне традиционен для жития финал повести, рассказывающий о том, как Петр и Феврония перед смертью приняли монашество под именами Давида и Ефросиньи. Последнее дело Февронии — вышивание воздуха с ликами святых, покрывала на Святую Чашу. Троекратный призыв мужа выполнить обещание принять смерть вместе также выполняет функцию чуда. Функцию посмертных чудес выполняет рассказ о двукратном соединении тел супругов в одном гробе, несмотря на желание муромских людей разделить их после смерти, «яко во мнишестем образе неугодно есть положити святых в едином гробе». За этим рассказом о довольно «специфическом» посмертном чуде следует повествование о чудесах «традиционных»: «иже бо с верою пририщуще к раце мощеи их, неоскудно исцеление приемлют». Заканчивается «Повесть» традиционной молитвой к Петру и Февронии.
Толчком к сочинению тристана и изольды стала любовь
... и жестокостью. Новым в романе является и появление любовного треугольника: Тристан — Изольда — Марк. Все это разрушает куртуазные мифы. История этой любви завоевала мир. Она стала совершенно исключительной для своего времени. Любовь Тристана и Изольды ... Такой роман охотно прибегает к атмосфере сказочности и прямому использованию сказочных мотивов и фантастики. Тристан и Изольда — это грешники своего ...
Помимо фольклорной и житийной традиции, в «Повести о Петре и Февронии» традиционно выделяется ряд мотивов, сближающих ее со средневековыми романами о любви, бытовавшими на Западе и Востоке. Наибольшее количество общих черт можно обнаружить при сопоставлении повести с западноевропейским романом о Тристане и Изольде. Как Петр, Тристан одерживает победу над змеем, но заболевает, и тогда на помощь ему приходит Изольда, оказавшаяся опытной целительницей. Против любви Петра и Февронии восстают муромские бояре, уподобляясь в этом вассалам короля Марка. По смерти герои остаются неразлучными: Петр и Феврония похоронены в одном гробу, несмотря на попытки людей нарушить их волю, а из гробницы Тристана вырастает перекинувшийся на могилу Изольды куст терновника, который никому не удается уничтожить. В то же время эти произведения достаточно существенно отличаются друг от друга прежде всего в трактовке темы любви. Тристан и Изольда случайно выпивают любовный напиток и оказываются на всю жизнь одержимыми любовью-страстью, чувством стихийным и всепоглощающим, тогда как жизнь Петра и Февронии, освященная христианским браком, отличается особой «психологической умиротворенностью» (термин Д.С. Лихачева).
Кроме того, Петр в русской повести оказывается значительно более пассивным, чем его западноевропейский прототип.
Вечный сюжет о смерти в один и тот же миг находит отражение в поэме Алишера Навои «Лейли и Меджнун». Н.И. Конрад, рассуждавший об этой поэме и ее связи с «Тристаном и Изольдой», замечал: «Могут сказать: да, Лейли и Меджнун умерли в одно и то же мгновение. Но Тристан и Изольда — нет. Не соглашусь: Тристан и Изольда также умерли в одно и то же мгновение — в тот самый миг, когда она с криком — Тристан! — вбежала к нему на замковую башню когда он поднялся навстречу ей с криком: «Изольда!» Мне скажут: он действительно умирает, но она в этот миг только лишается сознания, а потом приходит в себя и поет целую песнь любви и смерти. Не соглашусь: она умерла в тот же миг и поет уже потом… там, где они опять оба вместе <…> Смерть окончательно соединила этих западных Лейли и Меджнуна».
Целый ряд наблюдений о соотношении «Повести о Петре и Февронии» с некоторыми произведениями средневековой западноевропейской словесности был сделан Ф.И. Буслаевым. Чрезвычайно распространен мотив чудесного добывания меча: князь Петр находит его в алтарной стене храма; Зигмунд, герой «Саги о Вёльзунгах», вынимает из священного дерева; валашский витязь Вилиш девять дней молится у четырех каменных столбов, после чего обретает меч. От ядовитой крови побежденного змия погибают бог Тор и англосаксонский герой Беовульф. Исцеление Петра Февронией можно сопоставить с эпизодом Старшей Эдды, рассказывающим о том, как Брингильда учила Зигурда целебным рунам.
По произведению : «Ася» – повесть о любви
... в положении ее родителей не могла не сказаться на мировоззрении героини. В повести Тургенева «Ася» писатель выражает свои нравственные искания. Все произведение удивительно чистое и светлое, ... него кажется похожим на природную стихию. Он говорит о любви: «Она не развивается постепенно, в ней нельзя сомневаться». Действительно, любовь переворачивает всю жизнь. И человек не находит ...
Интересно сопоставлены Ф.И Буслаевым рассказ о прыгающем перед ткацким станком Февронии зайце с немецким преданием об основании Кведлинбурга. Предание повествует о том, как Матильда, дочь императора Генриха III вступает в союз с дьяволом, чтобы избавиться от преступной склонности в ней со стороны ее отца, и теряет прежнюю красоту. Однако продажа души состоится только в том случае, если девушка хоть на мгновение заснет в течение трех ночей. «Чтоб воздержать себя ото сна, она сидела за кроснами и ткала драгоценную ткань, как наша Феврония, а перед нею прыгала собачка, лаяла и махала хвостом… собачку эту звали Wedl или Quedl, и в память ее Матильда назвала основанное ею потом аббатство Кведлинбург».
Загадка о плаче взаймы получает своеобразное ироническое переосмысление в одном из фрагментов сказаний о Соломоне и Морольфе, когда последний сообщает, что его мать «пошла… сослужить своей куме такую службу, какой кума уж никогда ей не сослужит» — имеются в виду похороны (Ф.И. Буслаев).
В «Повести о Петре и Февронии» уже нет той бури страстей, которая знакома читателям агиографических произведений Епифания и Пахомия Серба. На смену страстям приходит тихая умиротворенность, погруженность в себя. Феврония обладает огромной внутренней силой и волей, но эта сила и воля очень редко проявляется во внешней аффектации. Примеры внешнего проявления этой внутренней силы лишь косвенно позволяют читателю догадываться о ней (выросшие за одну ночь деревья, превратившиеся в ладан и фимиам крошки, способность читать мысли людей).
Любовь в «Повести о Петре и Февронии» — меньше всего всепоглощающая человеческая страсть (как в романе о Тристане и Изольде).
Исследователи писали о том, что любовь Февронии к князю Петру непобедима именно потому, что она уже побеждена внутренне ею самой, подчинена ее уму. В «Повести о Петре и Февронии» тема любви оказывается чрезвычайно тесно соотнесенной с темой ума, человеческой мудрости — тоже одной из основных тем древнерусской литературы. В силе своей любви, в мудрости, как бы подсказываемой ей этой любовью, Феврония оказывается выше своего идеального мужа — князя Петра. Но не только любви свойственна мудрость, но и мудрости присуща любовь. Между чувством, умом и волей нет конфликта, нет борьбы, нет противоречия.
Еромолай-Еразм — мастер прекрасных, отчетливо зримых описаний. Таково, например, первое появление в повести девушки Февронии: посланец князя Петра находит ее в простой крестьянской избе, в бедном крестьянском платье, занятую рукоделием: Феврония сидит за ткацким станом и ткет полотно, а перед нею скачет заяц. Заяц -образ, восходящий к фольклору, который тоже выполняет функцию сложной характеристики героини, символизируя собой ее слияние с природой, ее девичью чистоту и одновременно — будущую свадьбу.
Д.С. Лихачев восхищался описанием предсмертного жеста Февронии: когда Петр в третий раз послал к ней сказать, что пришло время умирать, она воткнула иглу в покрывало и обернула вокруг нее золотую нить. В тех условиях, когда в литературе быту и детальным описаниям уделяется не так много места, «жест Февронии драгоценен, как и то золотое шитье, что она шила для Святой Чаши» (Д.С. Лихачев).
Моё отношение к героям повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»
... Всеволод вызывает только уважение в моем сочинение на тему мое отношение к героям Слово о полку Игореве. Кстати, ... Петру Гринёву – верна своему слову, готова на всё ради любимых ею людей. Главные герои повести «Капитанская дочка» ... сочинение древнерусской литературы «Повесть о Петре и Февронии Муромских». Эта повесть произвела на меня глубокое впечатление. Удивительная мудрость святой Февронии ...
Таким образом, наиболее яркой чертой «Повести о Петре и Февронии» является тесное переплетение в ней фольклорных и агиографических мотивов. Фольклорная стихия привнесла в текст повести бытовую конкретность, не свойственную современным ей литературным памятникам. Нетрадиционный характер житийной «Повести о Петре и Февронии» делал ее, очевидно, неподходящей для агиографических канонов XVI в. Хотя она была создана одновременно с окончательной версией «Великих Миней Четиих», в их состав включена не была. Фольклорные мотивы повести, ее лаконизм, отсутствие этикетных черт — все это делало ее чуждой агиографической школе митрополита Макария.
Система образов романа Томаса Мэлори Смерть Артура
Билеты по литературе
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/referat/povest-o-petre-i-fevronii-muromskih/
Русское устное народное поэтическое творчество
Эволюция любовной лирики XVIII века
Генерал-фельдмаршал князь Григорій Потьомкін-Таврійський
Древняя история
Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской)
Культурология
Шпоры по Поэтике или теории литературы
Славянское жречество и его проявления
Образ семьи в «Повести о Петре и Февронии Муромских»
Бедствия церкви и распространение веры. История Русской Церкви
Древнерусская литература
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/referat/povest-o-petre-i-fevronii-muromskih/
Воспитание и обучение в Древнерусском государстве ХI-XV вв
Хрестоматия
Все сочинения по литературе за 9 класс
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/referat/povest-o-petre-i-fevronii-muromskih/
Шпоры (сочинения)
Древняя русская литература
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/referat/povest-o-petre-i-fevronii-muromskih/
