Зимняя ночь Бориса Пастернака

Какую власть имеет поэзия над читателем?

Магическое единение ритма и слова завораживает .Но притягательная сила стиха порой необъяснима. Почему мы повторяем как заклинание одни строчки и равнодушно проходим мимо других?

Когда мысль преобладает над самостийной природой стиха, поэзия падает к нашим ногам засушенным цветком, содержанием, лишенным запаха и чарующей , живой, объемной формы, высохшим скелетом, потухшими красками. Мысль торчит в таком стихотворении как иголка, на которой повисла засохшая бабочка. Она не дрожит, не трепещет, не порхает, не бросает себя безумно на огонь свечи, не переливается в лучах солнца, радуя взгляд своим непрерывным танцем, а покоится де – факто в какой-то коллекции в пыльном шкафу, мертвой принадлежностью к определенному виду. И я грешу часто, когда в своих стихах обрушиваю на живой клубок стихии обжигающе ледяные кубики мысли, но интуиция ещё безошибочно отличает подлинное.

Читатель стиха, живи его стихией ,не разбивай сосуд, пытаясь узнать природу его происхождения, историю создания, год выпуска и свойства материи. Любуйся и молись, и он откроет тебе своё потайное дно.

Тогда входи и путешествуй в лабиринтах волшебного терема или замка .Не беда ,если заблудишься и «потеряешь голову» и ощутишь лишь учащенное биение пульса и мелодию стихии. Так неожиданно поймешь, что и ты – часть природы, ее ритмов, ее приливов и отливов.

Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Чарующий ритм. Ветер в лицо ,снежные мокрые хлопья залепляют глаза, забиваются в рот. МеЛо, меЛо – МЕЛодия метеЛи. Когда метёт и с ног сбивает, важно ли ЧТО метёт?

Замести может и песок. Отсюда и безличность предложения. Упор на тебя, попавшего в метель: что с тобой творится? Где ищешь спасения от этого холодного белого буйства? Но метёт по всей земле, во все пределы: стихия, которая и тебя может унести неведомо (и для тебя! ) куда. И ты, собрав последние силы, разлепляешь мокрые ресницы, заслоняешься от ветра – и вдруг видишь тёплый домашний (на столе!) свет – свеча горела, свеча горела! – повтор как аккорд-усиление(вскрик-спасение!).

Противопоставление безличности стихии разъединения и личностного теплого женского (свеча!) начала. Не огонь, не очаг, не свет, а свеча: интимное, тёплое, домашнее.

5 стр., 2001 слов

Гелприн Майк «Свеча горела»

... Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду. — Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы? Андрей Петрович ... Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела… — Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович. ... бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит? Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы ...

Как летом роем мошкара

Летит на пламя,

Слетались хлопья со двора

К оконной раме.

И стихия метели, и её воинство (хлопья) бессильны пред живым светом свечи.

Так рой назойливой летней мошкары опалит свои крылышки и упадет бездыханно, коснувшись пламени.

Холод и укусы метели остаются за оконной рамой..Метель –стихия разъединения (главный атрибут русской метели – разъединение).Соотнести символику метели Пастернака можно, пожалуй, только с метелью в «Анне Карениной».В «А.К.» метель, перрон, сон Анны, в который врывается бред-видение, навязанное вьюгой, с обрывками французских фраз в устах старичка-обходчика, — всё это холодная стихия разобщения. И неважно, ЧТО в России метёт: метель (Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский) или революция (Блок, Белый, Есенин, Пастернак, Булгаков) – это символика разобщенности, но не бесконечности и не бесконечной России.

В русской поэзии триада бесконечности выглядит так: Россия – простор – сон..(см. у Блока -» Ты и во сне необычайна. Твоей одежды не коснусь. Дремлю – и за дремотой тайна, и в тайне ты почиешь, Русь» .Или у Тютчева –» Умом Россию не понять».Метель – не символ бесконечности, ибо если бесконечность поглощает всё, то метель унесёт, разнесёт, где-то бросит, но всё же о землю. Русская метель в русской литературе – синоним тревоги, отчаяния, зыбкости бытия, где единственная возможность удержаться в реалии – это ощутить тепло любящей руки, тела, души.

Как в» А.К.» на одном полюсе метель-разлад-разъединение –сон, на другом – любовь как стихия соединения. Отсюда цепочка других рядов: метель-холод-равнодушие и любовь-тепло-жар. Стихии разлада, разъединения противопоставлена лишь равносильная ей по самостийности стихия единения. Не ровное спокойное чувство , а любовь как спасение в жаре соблазна. Отсюда видение ангела спасения.

…. И жар соблазна

Вздымал, как ангел, два крыла

Крестообразно.

Видение ангела – в светотени на потолке над ложем влюбленных.

На озаренный потолок

Ложились тени,

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья.

Крещендо усиливает кульминацию, которая

приходится точно на середину стихотворения (конец 4-ой строфы).

Метель лепит свой гороскоп («метель лепила на стекле кружки и стрелы»): гороскоп – канва, по которой свеча шьет или выжигает свои узоры

( «свеча горела на столе, свеча горела»).

Фатальность и противоборство судьбе продолжают звучать и в пятой строфе.

Казалось бы, конкретная деталь : » и падали два башмачка со стуком на пол…» .Откуда этот образ? Советская ли женщина ходила в башмачках ? В сапогах

( в феврале!),галошах, туфлях, наконец, но никак не в башмачках…

А не из «Золушки» ли? Хрустальные башмачки, данные ей феей до полуночи: королева на час!! Игра … с судьбой! Иллюзия становится реальностью только здесь, в очерченном круге: пространстве до оконной рамы, в комнате, где только стол, не нём свеча…где любовь – спасение и любовь –покойник. Стол пуст, на столе свеча : любовь хоронят. Крест на кровати, крест на потолке Пока горит свеча, любовь пылает, жар соблазна потрескивает разрядом электричества. Ангел – хранитель над любовью. Но над ним , как за окном, – метель, метель, метель…и не выйти: сорвёт с Золушки платье королевы.

9 стр., 4426 слов

Любовь в лирике анны ахматовой

... запечатлелись в любовной лирике Анны Ахматовой. ( 1 https://schoolessay.ru/tema-lyubvi-v-tvorchestve-axmatovoj/ Сочинение на тему: ВЕЛИКАЯ И ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ В ЛИРИКЕ АННЫ АХМАТОВОЙ Тема любви присутствует в творчестве ... как бы несут особую стихию любви-жалости. В самых первых стихах Ахматовой порождалась не только любовь любовников. Эта любовь превращалась в другую, любовь-жалость, недаром есть в ...

» …и воск слезами с ночника

на платье капал»

И реальность как неминуемое , но отгороженное временем и пространством, врывается в последней строфе – февраль.

» мело весь месяц в феврале…».

Особое уточнение времени: последний месяц зимы, особо лютые морозы… и фатальность разлуки. Чем сильнее мороз, тем больший жар требуется, чтоб согреть, чтоб выжить в холодном белом пространстве.

«… и то и дело

Свеча горела на столе,

Свеча горела».

Здесь не только лексика Золушки, но и спонтанность и независимость: свеча горела не по определенным дням, часам, а «то и дело» – когда вздумается!

И хотя весь месяц мело и над Водолеем и над Рыбами ( стихия воздуха и воды, а также земли – см. «по всей земле»).

Трем стихиям наперекор – стихия огня, пламень свечи и жар соблазна(как предвестник марта – Марса).

Так ровное мирное домашнее горение свечи сменяется пылающим жаром, который не может длиться долго. И рефрен «свеча горела» в последней строфе лишь обрамляет картину уже исчезающего, тающего, как воск, видения (» … и воск слезами…»)

…Давно оплыла и та толстая желтая рижская свеча моей ленинградской студенческой молодости.

Мы купили ее в Риге недалеко от Домского собора. Она была вправлена в дивный медно-янтарный подсвечник с ручкой , как у керосиновых ламп. Кто ещё помнит керосиновые лампы?

Я снимала «угол» на Старо-Невском с огромным венецианским окном , в нише которого стоял великолепный старинный стол, тяжелый , солидный, покрытый зелёным сукном. Белая статуэтка «рогатого» Моисея отбрасывала в свете свечи устрашающие тени на стенку. Огромная царская кровать с глубокими продавленными норками могла разместить с десяток студенток, но хозяйка требовала, чтобы никто не оставался ночевать. Этот «угол» метров в сорок казался мне обледеневшим дворцом и являлся великолепной театральной декорацией, где проходило моё познание литературного Петербурга. Но когда моя хозяйка уезжала, вокруг свечи собиралась теплая компания, которая таяла с рассветом, и в комнате оставались ,наконец, трое: я, он и свеча.