Владимир Набоков. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018
Человека встречают по одежке, книгу — по обложке. С этим ничего не поделаешь. На обложке «Строгих суждений» написано «Впервые на русском!». И лишь на предпоследней странице, в самом конце издательской аннотации, уточняется: «Сборник, изданный в 1973 году в Нью-Йорке, впервые приходит к русскому читателю в авторском составе».
Никакого предисловия, кроме авторского набоковского, русскому изданию не предпослано, потому — то ли нужно догадываться, то ли просто знать, о чем речь. Напомним: уже довольно давно, в 2002 году, в издательстве «Независимая Газета» вышел семисотстраничный том «Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе». Книгу подготовил Николай Мельников. В ту книгу вошли переводы всех 22 интервью, включенных в оригинальное английское издание 1973 года, а также переводы всех 8 англоязычных статей оттуда же.
После выхода книги было некое подобие скандала. Сын писателя Дмитрий Набоков обиделся на предисловие, а также — уже серьезнее — на несанкционированную публикацию в России переводов текстов из книги «Strong Opinions».
Но вернемся в сегодняшний день: что же сегодня получил читатель «впервые на русском!»? Пять статей о чешуекрылых, одиннадцать писем редакторам и авторское предисловие. И восстановленные в одном интервью купюры. Все это вместе занимает 40 с небольшим страниц из почти 400. Что еще? Есть именной указатель, которого (с умыслом? по необъяснимому недосмотру, в который трудно поверить?) лишено англоязычное оригинальное издание и все его переиздания.
Все опубликованные в издании 2002 года переводы включены и в нынешнюю книгу. Единственное, кажется, отличие в том, что наконец-то впервые опубликован полный перевод знаменитого интервью Набокова А. Аппелю (1966 г.) в переводе Михаила Мейлаха с его же комментариями. В книге 2002 года купюры, сделанные еще при первой публикации перевода (в 1989 г.), были заполнены другим переводчиком, а сам перевод Мейлаха появился без его согласия.
Название книги: Из книги , переводы с Английского
... … За плечами — первый год войны. Многое сделано, но еще больше предстоит свершить.И, чем ближе ты… ... никогда не знала, что такое материнская забота, что… Маленький ребенок на руках, долги, кризис, безденежье. Арине ничего не оставалось, кроме как ... А вот довести дракона до… Когда боль невыносима, а надежды на спасение нет, остается лишь один выход — смерть. Ведь в моем ...
Ну а сама книга «Набоков о Набокове и прочем» нынешними редакторами помянута единожды и не без странности: как сообщает в примечании редактор русского издания, «при составлении примечаний использованы материалы книги» 2002 года. Все эти детали обнаруживают некую неясную тактику. «Набоков о Набокове» в «официальных» набоковедских кругах считалось почти неудобоназываемым — по причине нарушения копирайта. Ныне, когда все русские издания Набокова находятся под жестким контролем и являются монополией издательства «Азбука» и его партнеров, неудобоназываемое перепечатывается почти в полном объеме. То есть проблема прежде была лишь в отсутствии лицензии, и теперь с «правильным» значком копирайта уже можно цитировать вслух те давнишние русские переводы?
Любой, знакомый с набоковскими интервью и статьями знает, что без скольких-то квалифицированных историко-литературного и историко-культурного комментариев чтение этой книги невозможно. Означает ли нынешнее издание, что это только первая проба издать «Strong Opinions» целиком по-русски, а потом, когда-нибудь, дождемся и комментированного? Как говорил по другому поводу Шкловский: «И я не знаю». Но, судя по недавнему русскому изданию «Писем к Вере», где комментарии есть, дожидаться комментированных «Строгих суждений», может быть, и не нужно.
А что же, собственно, сама книга, эти самые «суждения»?
Когда-то у этой книги была аура «бескомпромиссной», «парадоксальной» и пр. Трудно сказать, сколь сильно могли увлечь в 1970-е годы англоязычного массового читателя набоковские парадоксы и оценки, но среди набоковедов «Строгие суждения» (которые называли по-английски «Strong Opinions», а по-русски «строгие» соревновались с «твердыми») были чем-то вроде цитатника Мао. Набоковские mots принимались не на веру только, а как инструкции к действию. Бескрайние джунгли компаративистской набоковианы своим происхождением в значительной степени обязаны именно «Строгим суждениям».
Потом, как водится, начетчиков с цитатниками потеснили ревизионисты и деконструктивисты. Набоков был «разоблачен» («он всех обманывал», то есть когда говорил, что «никогда не читал NN», это означало прямо противоположное: читал, перечитывал, знал наизусть и находился под мощнейшим влиянием), «Строгие суждения» опять стали цитатником, только уже «цитатником наоборот».
