это иносказательный образ, который имеет множество интерпретаций (или, по-другому, не может быть однозначно проинтерпретирован), вызывает у читателей целую цепочку ассоциаций. В начале XX века в период расцвета русской литературы одним из самых значительных направлений литературы и искусства считался символизм.
Поэты, входившие в это движение, использовали символы как важнейший инструмент познания реальности, средство приблизиться к постижению истинной сути вещей. Большое значение в их художественном мире приобретали индивидуальные символы , которые выражали мировосприятие, итог осмысления мира отдельными поэтами.
символистам
«Двенадцать»
В том же году он пишет статью «Интеллигенция и революция» , в которой рассматривает революцию с эпохальной точки зрения, пишет, что она не могла не произойти. Статья заканчивается призывом: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию ».
Таким образом, поэму можно считать попыткой самого поэта вслушаться и понять, что же несет с собой . Сам Блок писал: «… те, кто видят в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, – будь они враги или друзья моей поэмы».
Поэт не хотел, чтобы его произведение рассматривали как некий политический манифест. Все обстояло совсем наоборот. В поэме Блок ставил больше вопросов, волнующих в первую очередь его самого, чем отвечал на них. Поэтому употребление символов в поэме более чем оправданно: так поэт попытался отобразить неоднозначность и многогранность революционного движения, попытался понять, какие надежды связывать с «мировым пожаром».
Центральным образом-символом поэмы становится символ стихии . Им открывается поэма, сразу создается ощущение неуютности и шаткости:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Разгул природной стихии: разыгрывается вьюга, «снег воронкой занялся», в переулочках «пылит пурга» – символизирует разгул исторической, революционной стихии, смешение и хаос в переломный момент русской истории. Со стихией ассоциируется и «мировой пожар», который «на горе всем буржуям» собираются раздуть . Следствием разгула стихии является свобода – свобода действий, свобода совести, освобождение от старых моральных и нравственных норм. Так и получается, что свобода революционного отряда оказывается «эх, эх, без креста!».
Природа в творчестве русских поэтов
... Зачем?» - завершает книгу писатель. Он мучается тем, как сохранить в этой новой, цивилизованной, благополучной жизни те общечеловеческие, ... и пуста жизнь без поэзии, красоты, радости. Именно все это писатель утверждает в своем романе. Другой важной ... духовно сильный человек, абсолютно ясный, безукоризненный честный и искренний. На страницах романа действует и другой герой, противопоставленный Егору, ...
Свобода нарушать Христовы заповеди, то есть свобода убивать («А Катька где? – Мертва, мертва! Простреленная голова!»), блудить («Эх, эх, поблуди! Сердце екнуло в груди»), трансформируется в стихию вседозволенности («Пальнем-ка пулей в Святую Русь – В кондовую, В избяную, В толстозадую!»).
Красногвардейцы из революционного отряда готовы пролить кровь, будь то изменившая своему возлюбленному Катька или буржуй: «Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку За зазнобушку Чернобровушку».
Так разгорается в разоренном городе стихия страстей. Городское бытие обретает характер стихийности: лихач «несется вскачь», он «летит, вопит, орет», на лихаче «Ванька с Катькою летит». После убийства ожидаются новые злодейства, и непонятно, то ли грабить будет революционный дозор, то ли его «свободные» действия «развязывают руки» настоящим преступникам – «голытьбе»:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Красноармейцам
Особую роль играет в поэме цветовая символика. В «Двенадцати» Блок использует три цвета: черный, белый и красный . Россия старая и революционная Россия 1917 года ассоциировались в сознании Блока с черным, он записал в дневнике: «В России все опять черно и будет чернее прежнего?» Черный цвет в поэме связан с грехом, ненавистью, революционным отрядом: черный вечер, черное небо, черная людская злоба, названная и злобой святой, черные ремни винтовок.
Белый цвет – цвет снега – связан с вьюгой, разгулом стихии. Так поэт выражал надежду на революционное, стихийное преображение России черной в Россию белую. А возглавлять это преображение будет «Исус Христос» («в белом венчике из роз»; идет «снежной россыпью жемчужной»).
Важное место в цветовой символике поэмы занимает и красный цвет.
Именно он характеризует революционную эпоху – кровь, убийства, насилия, «мировой пожар», кровавый флаг отряда двенадцати – «красной гвардии». Блок верил в преодоление кровавого греха, в исход из кровавого настоящего к гармоничному будущему, которое олицетворено в поэме образом Христа . Он писал: «Это ведь только сначала – кровь, насилие, зверство, а потом – клевер, розовая кашка».
Если разгулявшаяся стихия олицетворяет революционное начало, то символом «старого мира» выступает в поэме голодный, паршивый пес, появляющийся в поэме вместе с буржуем:
Стоит буржуй, как нес голодный,
Стоит безмолвный как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
Автор поэмы, используя противоречивые, алогичные образы, показывает, что у революционного хаоса нет фиксированного итога. В финале поэмы «старый мир» в образе безродного пса следует за отрядом двенадцати, но судьба отряда также не определена, как и судьба голодного пса, эти образы противопоставляются и одновременно схожи друг с другом. Но «старый мир» все-таки «ковыляет позади»: Блок считал революцию преобразующим началом и верил, что возврата к старому уже не будет.
Александр Блок и Революция (на примере поэмы «Двенадцать» ...
... мира нового. И поэт в финале поэмы заставляет самого Иисуса Христа возглавить грозное шествие двенадцати. Статья "Интеллигенция и Революция" помогает нам понять позицию Блока. Здесь автор "Двенадцати" утверждает: "Размах русской революции, желающей охватить ...
«Пес холодный – пес безродный», не отставая, следует за революционным отрядом, отстав от буржуя. Таким, кажется Блоку, будет выбор «старого мира»: он не останется «на перекрестке» с буржуем, а увяжется за красногвардейцами, то ли потому, что у них сила, то ли потому, что они несут с собой обновление.
Революционный отряд двенадцати сам по себе является центральным символом поэмы. Описывая их вначале, Блок сравнивает их с преступниками и каторжниками: «В зубах – цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз!» Но в них можно увидеть и христианскую символику. По ассоциации с евангельскими апостолами, которых тоже было двенадцать, дозор можно назвать «апостолами революции», ведь в конце поэмы оказывается, что перед отрядом идет «Исус Христос».
Образ-символ Христа имеет множество трактовок, каждая из которых делает свой вклад в его понимание. несет с собой чистоту, белизну, искупление, прекращение страданий. Он находится в другой плоскости, далеко от уличной стихии, вьюжной земли, по которой шествуют апостолы революции. Он выше истории, хаоса, вьюги.
Автор показывает разобщение земли и неба, остается лишь напоминанием о святости, недостижимой для тех, кто остался на земле. Этой трактовке противоречит то, что Иисус держит в руках красный флаг -налицо его приобщенность к земным, стихийным, революционным делам.
Разительно отличающуюся от других трактовку финала поэмы предложил русский поэт М. Волошин. В финальной сцене он увидел картину расстрела. Христос не идет во главе двенадцати, напротив, апостолы революции преследуют его, но не замечают – Иисус виден только автору. Таким образом, поэт считал, что поэма написана против . Сам Блок неоднократно признавался, что образ Христа в финале возник как бы помимо его воли: «Я сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа».
Поэма «Двенадцать» представляет собой попытку поэта вслушаться в музыку революции, «броситься» в ее «многопенный вал». Многозначные символы, наполняющие поэму, препятствуют однозначной трактовке смысла революции. Этого и добивался Блок, предлагая своим читателям не судить однозначно революционные преобразования, а вместе с ним окунуться в «вихрь атомов космической революции». К сожалению, далеко не все его современники поняли призыв поэта.