В русской появляются романтические веяния — ранний этап подготовки романтизма. Классицизм и романтизм в своем завершенном.виде воспринимаются как две полярные друг другу системы. Такому их противопоставлению исторически способствовала та резкая критика классицизма романтиками (особенно французскими), когда все новое, жизнеспособное в искусстве связывалось с термином «романтизм», а на долю классицизма оставалось все косное, мешавшее развитию творческого процесса. В наше время антагонизм между этими системами поддерживается типологическим подходом к изучению тех или иных идейно-художественных явлений, конструирующим их обобщенно-абстрактные модели, а также определенными методическими приемами, преследующими достижение большей наглядности с помощью антитезы.
Так, раскрывая сущность сентиментализма, отмечается, что если для классицизма на первом месте было «государство», то для сентиментализма — «человек»; всеподчиненность «разуму» в классицизме уступает место господству «чувства» в сентиментализме и т. д. Романтизм же отличается от классицизма с его «обезличенностью» и рационализмом прежде всего всепроникающим «личностным» началом, интуитивизмом.
Такое сопоставление правомерно и может достаточно отчетливо выявить ведущие тенденции в том или ином методе, литературном направлении, стиле. Но нельзя только им ограничиться: иначе историко-литературный процесс распадается па ряд оторванных друг от друга этапов. А между такими этапами и в области идеологической, гносеологической, и в области поэтики существуют тесные связи: каждое новое явление начинает зарождаться в недрах предшествующего. Также следует не упускать из виду, что всякая система как конкретно-историческая реальность оказывается противоречивей, сложней и богаче (с выходами в другие системы и с включением ряда «элементов» из них), чем ее абстрагированный тип. Все это присуще и русскому классицизму.
Классицизм — система, не только воспроизводящая (пусть со значительными ограничениями) действительность, но одновременно и пересоздающая ее, часто в своих художественных структурах подменявшая сущее . должным, действительное возможным (или желательным).
Следует иметь в виду также, что в творчестве писателей-классицистов рационально-логический путь воздействия на своего ад« ресата (через разум пробуждать чувства) не был единственным. Если он был характерен для Кантемира, Сумарокова, то Тредиаковекий и особенно Ломоносов направляли первоначальное воздействие на эмоциональную сферу читателя, а через нее и на разум. К тому же эти принципы не так уж последовательно выдерживались писателями. Так, Сумароков, не раз категорически заявлявший, что «ум здравый завсегда гнушается мечты», «кто пишет, должен мысль прочистить наперед» и т. д., принял структуру оды Ломоносова, с се повышенной метафоризацией, с «сопряжением далековатых идей». Л в стихотворении «Недостаток изображения (1759) Сумароков вообще отказывает в звании поэта тому, «кто только разумом своим лишь разум заражает», «кто только мысль изображает, холодную имея кровь». ИСТИННЫЙ же , по его мнению, «сердце заражает и чувствие изображает, горячую имея кровь». А заканчивает автор это стихотворение совсем поразительным признанием. Обращаясь к «царице муз» — любви , Сумароков с сожалением констатирует:
Черты классицизма, реализма и романтизма в комедии А. С. Грибоедова ...
... от прошлого, в надежде избавиться от «мильона терзаний». Таким образом, можно сказать, что в пьесе присутствуют элементы трех направлений – классицизма, романтизма и реализма. Сложность творческого метода, которым была написана комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума», ...
- Парнасским жителем назваться я не смею. Я сладости твои почувствовать умею;
- Но, что я чувствую, когда скажу,- солгу, А точно вымолвить об этом не могу.
Оказывается, и у поэта-классициста может быть свое «невыразимое».
В творческой производительности русский классицизм раскрывается как явление более противоречивое, чем его типологическая модель, построенная на основе классицистических теоретических трактатов и манифестов. Именно в художественной практике осуществлялось корректирование классицизма (и даже отказ от них), строгое следование которым привело бы его к полной изоляции от художественных систем, стилей как предшествующей, так и последующей (что для нас наиболее существенно) эпохи в идейно-эстетическом развитии общества.
Наличие противоречий в русском, классицизме было отмечено Г. А. Гуковским: «К шестидесятым годам XVIII века в русской литературе установилось временное и непрочное господство классицизма, определившего стилистический творчества ведущих дворянских писателей этого времени, Сумарокова и его учеников, повлиявшее и на мощное творчество Ломоносова. Но уже те же 1700-е годы принесли первые веяния нового стиля — сентиментализма и предромаитизма, и с этого же времени начался распад классицизма, подтачивание его устоев и изнутри, его собственными противоречиями, и извне».
Эта картина русского литературного процесса 60-х годов, намеченная исследователем, нуждается в некоторых уточнениях. «Собственные противоречия» классицизма были присущи ему и до 60-х годов и вели классицизм не просто к «распаду», но и к дальнейшей его эволюции, к последующим стадиям его развития.
Внутри классицизма существуют такие ингредиенты, которые окажутся родственными некоторым характерным особенностям сентиментализма, предромантизма и даже самого романтизма. Но, безусловно, что не только из них сложится последующая идейно-эстетическая система, но в своем развитии они вольются в нее, обретя в новом сплаве и новые качества.
Личностное начало в романтизме, разочарованность романтиков в окружающей действительности уходят некоторыми своими корнями и к определенным жанрам классицизма, и к творчеству (вернее, части творчества) ряда писателей — «классиков».
В какой-то мере личностное начало было присуще даже одам Ломоносова.
Тема поэта и поэзии в лирике А. С. Пушкина (Четвертый вариант)
... и поэтическое завещание Пушкина: Материал с сайта Я памятник воздвиг себе нерукотворный. К нему не зарастет народная тропа… Стихотворение «Памятник» — торжественная речь поэта-гражданина, утверждающего свое право на историческое бессмертие: И долго буду тем ...
Его лирическая индивидуальность («я» поэта) ярко проявилась в эмоциональной гамме: от восторженного ликования до гневного обличения («гневного вдохновения», как назвал его Державин).
С примерами такого обличения мы уже встречались в оде 1762 года, посвященной Екатерине И, где поэт резко осудил антинародную политику Петра III, антинациональную деятельность иностранцев в России и предупредил «державных» правителей (в том числе и новоявленную императрицу) об опасности, которая их подстерегает, если от них отвернутся подданные. Но и в более ранних одах можно было услышать порой «гневное негодование» Ломоносова.
В этом плане Державин особо выделял «Оду 1742 года на прибытие… Елисаветы Петровны из Москвы в Санкт-Петербург по коронации». В ней глубокому осуждению подверглась Швеция за развязанную без каких-либо причин войну с Россией. Не дань холодной риторике, а искренняя убежденность звучит в этой оде Ломоносова.
Романтик В. Кюхельбекер в статье 1824 года «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» в число «поколения лириков, коих имена остались стяжением потомства, коих творениями должна гордиться Россия», включил много одописцев, начиная с Ломоносова. Реабилитируя оду как ведущий лирический жанр, Кюхельбекер отмечал, что ее отличают «сила, свобода, вдохновение — необходимые три условия всякой поэзии», а «лирическая вообще не что иное, как необыкновенное, то есть сильное, свободное, вдохновенное изложение чувств самого писателя».
Вводились Ломоносовым в структуру торжественной оды и сугубо «личные» (биографические) мотивы. Так, из его од 1760-х годов мы узнает о «преклонном веке» (возрасте) и тяжелой болезни («гонящем в гроб недуге») поэта.
