В этой книге есть ценная часть — лингвистическая. Вернее: философско-лингвистическая, та, в которой трактуется проблема слова у .
Отправляясь от наблюдений над бытовой речью, Бахтин берет материал речи литературной под интересную точку зрения.
Обыкновенно речь изучается в ее направленности на известные предметы; реже — изучается речь как особое отношение говорящего к предмету, к которому высказывание направлено.
Бахтин рассматривает говорящего не изолированно — говорящий у него выступает не как «Я», но как «МЫ», Бахтин учитывает социальную позицию носителя слова и в самом слове старается уложить отражение этой социальной позиции. Носитель слова как бы предчувствует спорщика, полемиста, как бы предчувствует чужое слово, чужую оценку, он предвосхищает общественный резонанс своей речи. Видит, как будет его речь воспринята различными социальными адресатами, на различных социальных участках, и явные следы такого предвосхищения, такого предчувствия можно открыть в произносимой речи.
Герой Достоевского говорит с нервной оглядкой на «публику», на коллектив; коллектив этот разнослойный, поэтому на речь героя у него нет единообразной, устойчивой реакции. Отсюда перебитость речевых высказываний героя разнохарактерными интонациями, метанья, неуверенность, то гордая самозащита, то трусливое отступленье, но непременно с выпяченной грудью, с намереньем снова, через минуту, встать в позу нападающего.
В этом плане дается у Бахтина удачный анализ речи Макара Девушкина, Голядкина и др. Бахтину действительно удается вскрыть социальную семантику этих речей, удается быть тоньше и нужнее в этом исследовании, чем его предшественники, державшиеся метода абстрактно-формальных регистрации.
У героя Достоевского не только «среда» неустойчива; неустойчив он сам, . Среда как бы вторгается в психику героя и мотивирует разоренность, полемичность, растерянность самовысказываний.
Такую постановку героя, его психики и его речей Бахтин объясняет особенностями капиталистической эпохи с момента ее первого становления: столкновения различных социальных и ценностных сфер, до капитализма бытовавших разобщенно, породило этого героя и эту зыбкую речь, не имеющую твердой социальной ориентации.
Экскурсионная речь как профессиональный педагогический жанр учителя-словесника
... речи учителя; определить ее место в системе речевых профессиональных для учителя жанров; выявить исходные знания студентов-филологов об экскурсионной речи, уровень сформированности умений создавать данный профессионально значимый речевой жанр: ... живое, непосредственное общение с ним. в том числе с помощью слова. Творчество талантливой личности, являясь источником ярких впечатлений, воздействует на ...
В предисловии Бахтин пишет:
«В основу настоящего анализа положено убеждение, что всякое литературное произведение внутренне, имманентно социологично. В нем скрещиваются живые социальные силы, каждый элемент его формы пронизан живыми социальными оценками».
На примере социологизации Бахтиным вопросов речи совершенно ясно, что задачи социологии он усматривает в истолковании социально-экономическими условиями материала литературы: и герой и его речь не что другое как материал.
Бахтин оправдывается, что такая социологизация у него недостаточно детализована.
Но будь она и детализованной, не в ней спасение. Социологизация материала имеет цену реального комментария, не больше.
Дело же все в том, чтобы подвергнуть социальному объяснению его структуру в целом, а в структуре герой с речами и всякий другой материал занимают подчиненное место.
Такие попытки у Бахтина заметны. Вслед Каусу Бахтин объясняет «полифоничность» романов Достоевского поли-фоничностью капиталистической культуры и общественности и т. д. Устанавливаются аналогии между структурой художественной вещи и структурой данного социально-экономического периода. Метод наивно произвольный, хотя он практикуется и некоторыми другими исследователями.
Всего же губительнее для книги Бахтина ее совершенно несостоятельные, в корне ошибочные основные утверждения об этой будто бы «полифоничности» романа Достоевского. По мнению Бахтина, в романах Достоевского отсутствует авторская режиссура, даны равноправные меры («голоса») личных сознаний, никак не сводимые к единому сознанию автора, каждый голос живет одиночно, в результате получается как многоголосие, «полифония», никак не объемлемая единым авторским голосом.
В действительности роман Достоевского чрезвычайно объединен, и именно авторской мыслью, авторским смыслом; через показательное раскрытие фабулы судит «голоса» своих героев; к концу фабулы, на которой испы-тывается («провоцируется» по удачному выражению Бахтина) и мир героя и его мировоззрение, выносится по первой инстанции авторский приговор.
Неудачная идея «полифонизма» разбила все построение Бахтина. Сохраняются в книге одни лишь частные, социально-лингвистические тезисы.
