«Двойник» и «фантастический реализм» Достоевского
Публикация повести «Двойник» приводит к разрыву Достоевского с Белинским. Критик отзовётся об этом произведении неодобрительно и даже ругательно: по поводу фантастики он выскажется, что ей сегодня место только в сумасшедшем доме. Белинский ещё будет видеть в повести тематическую связь с тем, что ему интересно в рамках натуральной школы: всё тот же титулярный советник, чиновник низшего разряда, униженный бедный человек. Всё тот же Петербург, канцелярии, углы, быт, отношения с начальством, социальные корни беды, переживаемой героем, и т. д. Но художественная манера «Двойника» уже не натуральная. Гоголевская традиция, которая здесь, может быть, проступает еще явственнее, чем в «Бедных людях», уже не связывает с натуральной школой, а выводит из названного контекста. Достоевский как бы опирается на измерения гоголевского мира, отвергнутые Белинским, идёт к самобытности через освоение новых сторон наследия великого предшественника. Повесть погружает нас в притчевый, мистериальный колорит. Нам показываются не социальные, а глубинные экзистенциальные основания бытия человека.
«Двойник» — выдающееся произведение, предсказывающее многие находки XX в.: гротесковую притчевость Кафки, Шварца и т.д. Может быть, именно Белинский сыграл здесь отрицательную роль, вероятно, именно из-за него в творчестве Достоевского это прямо не продолжится. Писатель считал, что он не справился с задачей, он пытался переработать эту повесть в 1860-е гг., после каторги. И именно так он никогда больше писать не будет.
Мучения чиновника Якова Петровича Голядкина, чувство собственной униженности, неполноценности, неуместности постепенно превращаются в некую самостоятельную тёмную силу и приводят к появлению двойника «Голядкина-младшего», как его называет повествователь. Двойник начинает вытеснять героя с его места в мире (это подготовлено тем, что Голядкин сам постоянно готов был самоуничтожиться; один из важнейших мотивов самосознания героя: его всегда сопровождает желание провалиться сквозь землю, когда он сделает очередную неловкость, покажет себя именно как неуместного, ненужного и т. д.).
Голядкин-младший восполняет жизненную невоплощённость самого Голядкина: вместо чувства собственной нелепости и неуместности, свойственных герою, двойнику присущи энергия, агрессивность, умение добиться своей цели, преподнести себя, найти подход к любому человеку и т. д. Он постепенно вытесняет Голядкина на службе, в кругу знакомых дочери начальника, которую тот втайне любит, во всех сферах его существования.
«Я не хочу, и не могу поверить, что зло является естественным ...
... Ф. М. Достоевского о том, что зло не является естественным состоянием человека, проходит ... общеполитических тем, автора волнует проблема нравственности. Итак, место действия повести «Собачье ... на которую не сможет повлиять среда. 0 человек просмотрели эту страницу. или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение. ... небесное за то, что был настоящая личность…» С состраданием, ...
Центральное сюжетное событие — абсолютно фантастическое, мистическое. Момент появления двойника выстроен в готическом колорите: на холодной ночной улице, из метели, из непогоды постепенно сгущается двойник, нарушая законы пространства (по эффекту ленты Мёбиуса, он сначала был с одной стороны, потом вдруг оказался с другой).
Для характеристики своеобразия художественного метода Досто-евского современная наука использует термин «фантастический реализм», основанный на творческой рефлексии Достоевского. Повесть «Двойник» — важнейший этап формирования этой стороны самобытного художественного метода русского классика. Приземлённо-реалистический взгляд, по его мысли, не отражает важнейших измерений реальности: «У меня свой особый взгляд на действительность (в искусстве), и то, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительного. Обыденность явлений и казенный взгляд, по-моему, не есть еще реализм, а даже напротив».
Дух, существование которого вполне достоверно, «реально», ока-зывается за пределами кругозора реализма; эта сторона действительности может быть отражена только с привлечением мистериального, фантастического элемента.
Концепция фантастического реализма, как формулирует её Досто-евский в 1860-е гг. (примерно в то же время, когда делает переработку «Двойника» и сталкивается с необходимостью рефлексии о природе собственного метода), предполагает двойную перспективу, двойное объяснение событий. Образцом в этом отношении он называет «Пиковую даму». В повести Пушкина фантастические элементы могут быть объяснены и собственно мистически: существует мир призраков, есть загробное воздаяние и т.д. А могут быть истолкованы и из недалёкого, приземлённо реалистического контекста: всё это галлюцинации, вызванные зарождающейся душевной болезнью главного героя (в конце повести мы видим его сошедшим с ума).
То же самое и у Достоевского в «Двойнике», а позже в «Братьях Карамазовых», где через некоторое время после явления чёрта у Ивана будет приступ белой горячки (а значит, явление чёрта может быть просто первым проявлением начинающейся болезни).
В «Двойнике» в начале повести Голядкин посещает доктора Крестьяна Ивановича (правда, нам пока не ясно, с какой целью), а в конце доктор за ним приезжает, чтобы увезти в больницу.
Мистическое реально, но оно не имеет фактической, предметной, документируемой природы. И в художественном отображении оно остаётся мерцающим, ускользающим, недоказуемым.
Критический реализм в русской культуре середины XIX века
... русского реализма принадлежит л. Толстому и достоевскому. Именно благодаря ним русский реалистический роман приобрёл мировое значение. Их психологическое мастерство, проникновение в «диалектику» души открывали путь художественным исканиям писателей xx века. Реализм в ...
И ещё одно: Достоевским движет интуиция, предполагающая фантастичность самого бытового, материального. Писатель считал, что только в литературе всё может быть реалистично, а если взять саму российскую жизнь, никакого правдоподобия и реалистичности там нет; любая газетная подборка фактов всегда фантастична. Факт (нечто единичное и незакономерное) эксцентричен и неправдоподобен: «Совершенно другие я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм реальнее ихнего. Господи! Пересказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние десять лет в нашем духовном развитии, — да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! Это-то и есть реализм, только глубже, а у них мелко плавает! «.
Материя не обладает определённостью существования, это нечто аморфное и бесформенное. Древние греки называют её «ме он», несущее. Именно дух придаёт реальности оформленность, устойчивость. Христианская онтология тоже предполагает, что материя есть убежище дьявола, а значит, неправдоподобия, зыбкости, обманчивости и т. д. (позже в «Бесах» один внесценический персонаж скажет: «Если Бога нет, то какой же я капитан? «).
Эта интуиция магичности, фантастичности самого материального мира тоже восходит к Гоголю. Действительно, «Двойник» — продолжение разработки Достоевским гоголевской проблематики. Как говорилось раньше, Достоевский полемизировал в «Бедных людях» не с самим автором «Шинели», а с его прочтением в рамках натуральной школы. И пока он продолжает борьбу против приземленно-реалистического механистического взгляда на человека, в том числе используя открытия Гоголя, только другого его измерения: магического, фантастического.
Два издания повести — 1840-х и 1860-х гг. — имеют разные подза-головки. Оба отсылают к гоголевскому миру: в первом издании «По-хождения Голядкина» (ср.: «Похождения Чичикова»); в переиздании 1860-х гг. — «Петербургская поэма». Использование слова «поэма» применительно к прозаическому тексту тоже ассоциируется с миром Гоголя. У Достоевского здесь возникает и собственный идиосмысл. Для Достоевского поэма, поэмное — это то, что нацелено на отражение духовного смысла, а не реалистического контекста, некое притчевое измерение произведения.
В целом пока Достоевский движется парадоксально: к самобытности через усиление гоголевского начала. В повести господствует гоголевская стилистика: неправильность, характерность речи повествователя; особая мимика повествования, «ужимки», своеобразное стилистическое юродство; особая ритмика, строящаяся на дисгармонических повторах, тавтологиях; использование торжественных периодов в комической функции. Современники ругают молодого автора за неблагозвучность стиля, монотонность, нелитературность, как, впрочем, ругали и Гоголя.
Еще одна примета художественной специфики повести, восходящая к Гоголю, — подчёркивание траектории физического движения героя в её мельчайших нюансах: «Было без малого восемь часов утра, когда титулярный советник Яков Петрович Голядкин очнулся после долгого сна, зевнул, потянулся и открыл, наконец, совершенно глаза свои. Минуты с две, впрочем, лежал он неподвижно на своей постели <…>». Эти нюансы физического движения абсолютно бессодержательны (как и точность указания времени), их фиксация избыточна, это жизненный сор, обычно остающийся за пределами художественного интереса (за это современники и критиковали такую манеру).
Конспект » «Чувства, поступки и духовный мир гл . героя ...
... минут группы, посовещавшись и обсудив, расскажут о герое, опираясь на материал своей главы. 11. Работа “Круглого стола”. Работа I группы – глава “Классы” из повести Толстого “Детство” Как Николенька ... в представлении мальчика и на всю жизнь сохранился в его душе. В часто повторявшихся рассказах родных и знакомых Лёва никогда не слышал о матери плохого слова – напротив, все говорили о её доброте, ...
Мир тонет в бессмысленном мельтешении физического и факти-ческого. Мистерия духа здесь дана в сугубо физической обстановке (гоголевская черта — шабаш «мёртвых душ» в самом широком смысле).
Духовное показано через гротесковое искривление, неправильность, иррациональность материального.
В дальнейшем творчестве Достоевского эта тенденция напрямую не будет продолжена. Фантастический реализм модифицируется: дух будет именно духом (будет отображаться при помощи культурных ассоциаций, при помощи сложного рисунка внутреннего мира героя, постановки высших нравственных проблем, в формах самосознания и диалога).
Искривление реальности, образующее художественный мир повести «Двойник», найдёт своё продолжение в искусстве XX в.
Двойник Достоевский диалогический фантастический
2. «Двойник» в диалогической перспективе
Достоевский показывает и социальное измерение человеческой жизни. Но здесь и социальное, как и материально-вещественное, оказывается фантастическим. Корни истории Голядкина находятся в социальной среде — или, наоборот, то, что происходит в социальном, имеет связь с более глубоким, мистериальным: он социально унижен, его самолюбие ущемлено (хочет и доказать собственную важность, и ускользнуть, провалиться сквозь землю, «стушеваться», как бы отрекается от себя, от собственного места в бытии — этим и подготавливается двойник).
Характерной особенностью стилистики этого произведения является то, что речь повествователя приближена к речи героя: социально-окрашенной, неправильной, спотыкающейся, вращающейся вокруг идеи-фикс. В сущности, как очень точно заметил В.В. Виноградов, повествователь — тоже двойник героя. Или, может быть, вся повесть написана как будто с точки зрения двойника, Голядкина-младшего. Повествователь, как Голядкин-младший, недоброжелательно не позволяет герою отгородиться от мира фиктивным оптимизмом, самообманом, необоснованной претензией на ценность и значимость собственной личности. Для повествователя характерна ехидная, издевательская позиция, «провокация» — последнее слово становится термином в концепции творчества Ф.М. Достоевского, представленной в работах М.М. Бахтина.
Действительно, повествователь использует именно позицию не-лицеприятной оценки героя, но в особых целях. Здесь вырабатывается сущность позиции автора в диалогической ситуации: провокации, которым он подвергает героев, направлены на высший результат, на пробуждение в них подлинного личностного ядра, разрушение самообмана.
Полностью история Голядкина может быть описана только в контексте диалогизма Достоевского, в контексте отношения Я и Другого. Основа человеческого бытия, признание ценности, нужности человека в руках Других. Голядкин этого от людей не получает. Он мучается, ищет возможность жить в такой ситуации. В его сознании появляется голос воображаемого Другого, который будто бы поддерживает его, принимает, признает его как ценность, может подтвердить, что он хороший малый, живёт достойно и не должен стесняться своих действий.
Образ и характеристика голядкина в рассказе двойник достоевского
... у читателя улыбку. Белинский считает черты характера Голядкина невыразительными: не умный и не глупый, не богатый и не бедный, очень добрый и слабохарактерный. Жизнь его была бы неплохая, если бы ... в дальнейшем творчестве Достоевского. Писатель называл образ Голядкина-младшего «главнейшим подпольным типом», положив основание проблеме душевного подполья своих героев. Проблема двойников тоже получила ...
Согласно блестящему анализу образа Голядкина у Бахтина, этот герой постоянно ведёт диалог с таким воображаемым Другим. Всё его разговоры с самим собой — на самом деле попытка заместить недостающую поддержку Другого. Но это фикция, во внешнем мире этот самообман Голядкина не подтверждается, и эта опора ему не помогает. И пробивается другой неприятный, враждебный голос, который утверждает, что Голядкин — ничтожество. Для этого голоса гораздо больше подтверждений в реальном отношении к герою. Этот злой и ехидный голос оценивает Голядкина с точки зрения того, как надо было жить на самом деле: цепко, хватко, бесстыдно прокладывая себе дорогу, не дожидаясь, пока другие обратят на тебя внимание, а манипулируя ими, используя их себе на пользу. Именно этот второй голос и отольётся в двойника, Голядкина-младшего.
Как появляется двойник? Почему он оказывается несоответствующим заданию, которое возложил на него Голядкин, создавая в своем воображении фиктивного Другого? Эта коллизия строится на основе общей диалогической модели, пусть и с характерным для всей повести гротесково-фантастическим искривлением привычного человеческого опыта.
Двойник выполняет в воображении Голядкина функцию Другого и, по некоему авторскому иррационально-мистическому допущению, он действительно обретает свойства Другого — и в первую очередь свободу воли. Дар признания тебя как ценности со стороны Другого — именно дар. Он может быть и не дан, это полностью в сфере свободы Другого, никакое управление, принуждение тут невозможно: и поэтому чаще встречается ситуация, в которой Другие не дают любви, подтверждения твоей нужности этому миру, и поэтому встреча с даром любви и понимания — чудо.
Литература
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/referat/dostoevskiy-dvoynik/
