Язык К.Н. Батюшкова в контексте споров о старом и новом в начале XIX века

метки: Батюшков, Поэзия, Особенность, Исторический, Русский, Звучание, Слово, Развитие

Одним из самых сложных и одновременно важных периодов в истории русского литературного языка является XIX век. К этому времени относится окончательное оформление единого литературного языка на национальной основе. Устанавливаются грамматические нормы языка, происходит интенсивный отбор стилистических средств, которые впоследствии определят его специфику. Поиск путей развития русского литературного языка протекал в бурной полемике о старом и новом слоге. А.С. Шишков с «Беседой любителей российского слова» выступают за сохранение церковнославянского наследия с составе русского литературного языка, Н.М. Карамзин и участники общества

«Арзамас», в рядах которого состоит К.Н. Батюшков, выступают за его европеизацию и освобождение от архаичных элементов.

Проза и поэзия К.Н. Батюшкова представляет собой значимое с эстетической стороны художественное явление, анализ которого помогает сформировать представления как о творчестве автора, так и о процессах, происходивших в русской литературе и литературном языке в начале XIX века. Переходный характер эпохи обусловливал сосуществование элементов разных эстетических систем и теоретических взглядов поэтов и писателей. Глубокие связи, соединявшие культурный и литературный процесс в России с европейской традицией и современностью, повлияли на характер преобразований, охвативших русскую словесность. Что, в свою очередь, предопределило особенности языка Батюшкова, в котором нашли выражение «дух времени» и личность писателя, наследие предшественников и новые тенденции, национальные особенности и европейское влияние.

Актуальность выбранной темы исследования обусловлена неугасающим интересом к литературному процессу первой половины XIX в., повлиявшему на становление русского литературного языка и развитие поэтического языка в целом.

Таким образом, объектом исследования является язык К.Н. Батюшкова в контексте языковой ситуации начала 19 в.

Предмет исследования — индивидуальные особенности языка поэта в контексте языковой ситуации эпохи.

Цель работы — выявить особенности языка К.Н. Батюшкова на фоне основных тенденций развития русского языка первой половины 19 в.

Цель исследования определяет постановку следующих задач:

1. Охарактеризовать языковую ситуацию и особенности художественной речи первой половины 19 в.;

2.Проанализировать основные лингвокультурные оппозиции в концепциях шишковистов и карамзинистов;

Обогащение лексического запаса младших школьников изобразительно-выразительными ...

... русского языка и литературного чтения». Объект исследования: процесс обогащения лексического запаса младших школьников. Предмет исследования: методы и приемы обогащения лексического запаса младших школьников при использовании изобразительно-выразительных средств языка на уроках русского языка и литературного чтения. Цель исследования: ...

3.Рассмотреть особенности творчества К.Н. Батюшкова;

4.Определить литературную позицию автора в контексте полемики о старом и новом;

5.Проанализировать особенности языка К.Н. Батюшкова, с точки зрения отражения в нем основных лингвокультурных оппозиций старой и новой школы;

6.Определить значение и влияние творчества Батюшкова на русский литературный язык.

Структура работы: дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Глава 1. Языковая ситуация начала XIX в. и особенности поэтики первой половины XIX века

1.1 Общая характеристика языковой ситуации начала XIX века

Конец XVIII — начало XIX века были периодами общественных потрясений: восстание Пугачева, известие о Французской революции, реакционная политика Екатерины, запрет «вольных типографий», появление

«Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, его арест и ссылка, правление Павла I — «период муштры и цензуры». Однако поступательное движение нового нельзя было остановить (см.: Ковалевская 2012, 198).

В целом увеличивается количество школ, число писателей, развиваются литература, искусство и наука, растет число читающей публики.

Языковая проблема становится тем камертоном, который отвечает на звучание всех наиболее острых общественных проблем в России (см.: Лотман, Успенский 2002, 448).

Формирование русского национального языка начинается с середины XVIII века, в котором складывается его морфологическая система, в конце XVIII

начале XIX века складывается синтаксическая система, в первой четверти XIX века устанавливается современное соотношение различных лексических пластов в литературном языке.

Современными исследователями первой половины XIX века в литературном процессе выделяется два периода:

1)1800-1825 — годы Отечественной войны 1812 года, восстания декабристов. Годы «движения от сентиментализма к романтизму»;

1825-1855 — годы, связанные с николаевской реакцией, Крымской войной. Годы «движения от романтизма к реализму».

В исследовательских работах отмечается сложность литературных процессов начала XIX века: классицизм еще не сдает свои позиции, ему противостоит сентиментализм, который в 20-е годы уступает дорогу романтизму; за сохранение высокого слога выступают декабристы и участники батюшков литературный школьный лингвистический

«Беседы любителей российского слова»; среди декабристов были и классики, и романтики; находятся в сложном взаимодействии два романтических течения: психологический и гражданский романтизм. Преобразования литературного языка и языка художественной литературы, начатые Н.М. Карамзиным, нашли продолжателей в лице В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, с которых начался новый период русской литературы (см.: Ковалевская 2012, 249).

Философская лирика К.Н. Батюшкова

... полковник И. А. Петин, образ которого отразился в стихах поэта ("Тень друга") и в его прозе ("Воспоминание о Петине"). Война повлияла и на поэтическую форму сочинений Батюшкова. Чистый ... (1816) или «На развалинах замка в Швеции» (1814), где одическое и элегическое начало причудливо переплетаются, и, по мнению литературоведа Б.Томашевского, «в этой монументальной элегии душевные излияния поэта ...

Влияние классицизма еще сильно в поэзии начала XIX в. По-прежнему пишутся громоздкие эпические поэмы («Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия» С.А. Ширинского-Шихматова), сказочные поэмы («Бахариана» М.М. Хераскова), философско-космологические поэмы С.С. Боброва. Но в целом классицизм покидает литературную сцену (см.: Коровин 2005, 4).

Неоднозначен и сам вопрос соотношения прозы и поэзии. «Проза XIX в. противопоставлена поэтической речи, воспринимаемой как «условная», «неестественная», и движется к разговорной стихии» (Лотман 1996, 24).

Особенное значение для истории русского языка имела литературная деятельность Н.М. Карамзина. Процесс образования «нового слога российского языка» был связан с борьбой против старой книжной традиции, носившей еще слишком глубокий отпечаток церковнославянского влияния.

Язык преобразуется под влиянием «светского употребления слов» и

«хорошего вкуса» европеизированных верхов общества. Изменяются синтаксис и фразеология. Из литературного словаря исключаются большая часть слов ученого языка, восходящих к церковнославянизмам, архаические и профессиональные славянизмы, канцеляризмы (учинить, изрядство и т. п.).

В литературном употреблении избегаются специальные термины школы, науки, техники, ремесла и хозяйства, провинциализмы, фамильярно-просторечные или простонародные слова (см.: Виноградов 1978, 50).

Как сказал Н.И. Греч в своих «Чтениях о русском языке»: «Ломоносов создал язык. Карамзину мы обязаны слогом русским…» ( Греч 1840, 127).

Грамматика преобразуется в том же направлении. Сокращаются, стилистически переоцениваются старые морфологические категории высокого слога. Устанавливается строгий порядок слов. Фраза сжимается. Регламентируются приемы построения сложных синтаксических конструкций.

Один из важнейших процессов «карамзинского времени» — формирование на базе старой высокой лексики, тщательно отобранной и ограниченной, поэтической лексики, составившей своеобразие поэтического языка большого периода в истории русской литературы и русского литературного языка в целом (см.: Левин 1964, 147).

Старым словам, обладавшим в прошлом разного рода «высокой» экспрессией — то эмоциональной «громкости» и «пышности», то рассудочной отвлеченности, то гражданственности, — теперь <…> была сообщена экспрессия «сладостности», нежности, пластичности и музыкальности (см.: Винокур 1959, 337).

«Карамзин имел огромное влияние на русскую литературу, — писал В.Г. Белинский, — он преобразовал русский язык, совлекши его с ходуль латинской конструкции и тяжелой славянщины и приблизив к живой, естественной, разговорной русской речи. <…> тяжелый педантизм и школярство сменялись сентиментальностью и светскою легкостью, в которых много было странного, но которые были важным шагом вперед для литературы общества». Язык Карамзина лег в основу новой грамматической нормализации (цит. по: Виноградов 1982, 200).

Карамзинская реформа в истории русского литературного языка

... особенностей синтаксической реформы, произведенной Н.М. Карамзиным. В задачи исследования входит следующее: 1. Описать состояние русского литературного языка на рубеже XVIII - XIX в.в. 2. Раскрыть влияние французского языка на формирование «нового слога». 3. Изучить ...

Реформы языка, предложенные Карамзиным, вызвали бурную реакцию и полемику в 1810-х годах между защитниками старого слога и нового.

И начало XIX в. было ознаменовано полемикой «архаистов», выступающих за сохранение церковнославянского наследия в составе русского литературного языка, и «новаторов», выступающих за его европеизацию и русификацию, для которых эти понятия органически связаны, — наблюдаются две последовательные и противостоящие друг другу тенденции в развитии русского литературного языка, «архаисты» объявляют себя приверженцами «старого слога», «новаторы» ассоциируются с «новым слогом», и сама полемика может именоваться борьбой «старого и нового слога».

Полемика затрагивает не только вопрос о допустимости использования определенных синтаксических конструкций и оправданном употреблении той или иной лексики, но также сам вопрос о путях развития русской культуры. За полемикой о литературном языке просматриваются различные идейно- политические позиции, еще более обостряющие литературную борьбу.

УЧАСТНИКИ СПОРА

«Архаисты» во главе с А.С. Шишковым отстаивали церковнославянский язык как национально-историческую основу русской литературной речи, источник ее единства и ее риторических красок (см.: Виноградов 1982, 215).

«Новаторы» — сторонники и защитники «нового слога» — поэты и критики В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, П.А. Вяземский, В.Л. Пушкин, Д.В. Дашков, М.Н. Макаров и др. — вначале ограничивались в ответ на нападки со стороны Шишкова и его друзей остроумными памфлетами, затем в 1814 г. в противовес «Беседе» создали свое литературное общество под названием «Арзамас» (см.: Мещерский 1981, гл.13).

На заседаниях общества велась смелая борьба с устаревшими эстетическими принципами и литературным консерватизмом. Устанавливались новые понятия о поэзии, языке художественной литературы, формировались новые представления о задачах литературы и ее месте в обществе.

Главная задача, стоявшая перед литературным языком в конце XVIII в. и нашедшая свое разрешение в карамзинских преобразованиях, состояла в том, чтобы язык, сложившийся на почве среднего слога, сделать языком не только деловым и теоретическим, но также и художественным (см.: Левин 1964, 85).

Противопоставление «архаистов» и «новаторов» — представало в этот период как неизбежная альтернатива, по отношению к которой невозможно было оставаться нейтральным. Любая литературная позиция так или иначе вписывалась (в сознании эпохи) в эти рамки.

Полемика между «архаистами» и «новаторами» строится на противопоставлении: свое — чужое, старое — новое, исконное — заимствованное. Но даже в этих понятиях нет единства. Что есть старое, а что новое? Участники как одного направления, так и другого опирались на разные лингвистические установки, на различное виденье языковой ситуации и путей развития русского языка.

Зачем изучать английский язык на русском

... to learn Russian. Зачем изучать английский язык Изучение иностранных языков важно в наши дни. Я думаю, что культурный и современный человек должен изучать иностранные языки. Но я предпочитаю английский язык. Почему? Английский становится глобальным языком. Половина миллиарда ...

Оппозиция «свое — чужое» органически включается в антитезу церковнославянской и русской языковой стихии и осмысляется как частный случай этой более общей альтернативы. При этом на разных этапах эволюции русского литературного языка иноязычные вкрапления могут причисляться то к одному, то к другому полюсу, в одном случае приравниваясь по своей стилистической функции к элементам высокого слога, в другом — рассматриваясь как специфические явления разговорного языка (см.: Лотман, Успенский 2002, 480).

Идеи, высказанные представителями обоих направлений, неизбежно рассматриваются как полярно противопоставленные и оппозиционные:

1.ОБЩЕСТВЕННО-КУЛЬТУРНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Архаисты верили в особый тип культуры, возникший на духовной почве православной веры. И отвергали тезис западников о том, что Петр I возвратил Россию в лоно европейских стран, и Россия должна имитировать их историю политического, экономического и культурного развития.

В споре «архаистов» и «новаторов» в начале XIX в. проявился антагонизм понятий: православие — просвещение, что еще больше обостряет оппозицию:

Россия — Запад. Ключевая оппозиция для истории русского литературного языка «церковнославянское — русское» модифицируется в «русское — европейское». В зависимости от культурно-языковой ориентации последнее противопоставление может осмысляться как «национальное — иностранное» или как «цивилизованное — первобытное».

Западноевропейское влияние объективно имело, может быть, не меньшее значение для «архаистов» — шишковистов, чем для «новаторов» — карамзинистов, хотя субъективно одни выступали как противники этого влияния, а другие — как его сторонники. В сущности, различие между взглядами было обусловлено разными путями, по которым осуществлялось влияние Запада, — через письменную традицию — книжным путем или через разговорную речь образованного дворянского общества — непосредственно разговорным.

2.ОТНОШЕНИЕ К ЛИТЕРАТУРНОМУ НАСЛЕДИЮ И ОЦЕНКА ЯЗЫКОВЫХ РЕСУРСОВ

. ОТНОШЕНИЕ К ЦЕРКОВНОСЛАВЯНИЗМАМ

Границы церковнославянского языка строго определены, границы русского языка — расплывчаты и неопределенны; соответственно, русский язык можно получить путем вычитания церковнославянского из того «целого», которое определяет реально существующий корпус текстов.

Сама функциональная соотнесенность церковнославянизмов и европеизмов способствует борьбе с иноязычным воздействием с позиций церковнославянского языка. Высокий (церковнославянский) слог воспринимается в этот период не через призму церковнославянской традиции, а в перспективе русского разговорного языка. Происходит искусственная архаизация литературного языка, которому придаются псевдоцерковнославянские черты. Что приводит к дальнейшему размежеванию церковнославянского и русского литературного языков (см.: Лотман, Успенский 2002, 491).

Русский язык и культура речи — Актуальные проблемы культуры ...

... Голуб И.Б., Теленкова МЛ. Современный русский язык. — М., 2004. 10. Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. М., 2000. 11. Стилистика и культуры речи: Учеб. Пособие /Т.П. Плещенко, ... систематизировать знания о понятии и предпосылках изучения культуры речи. 3. Рассмотреть сущность и специфику проблем культуры речи в современном обществе. 4. Систематизировать и обобщить существующие в ...

Карамзинист Д.В. Дашков писал в 1811: «…высокий слог наш без славенских слов, с осторожностью употребляемых, существовать не может». Всё чаще среди «новаторов» утверждается мысль об избирательном употреблении славянизмов; А.А. Бестужев (Марлинский) в 1822 году: «Употребляем звучные слова, например: вертоград , ланиты , десница , но оставляем червям старины семо и овамо , говяда и тому подобные…». В.А. Жуковский в 1806 — 1807 гг., обратившись к военно-патриотической оде, для «Песни барда над гробом славян- победителей» заготовляет архаический материал церковнославянских слов и выражений. Необходимость употребления церковнославянизмов отрицалась в силу того, что игнорировались многие темы, жанры; обращаясь к ним, карамзинисты не могли не обращаться к славянизмам.

Для поэтической речи вследствие искусственной архаизации языка, становится возможной ситуация, когда архаическое русское слово имеет специфический поэтический оттенок, а соответствующий церковнославянизм воспринимается как нейтральный (например, в современном языке пары: плен — полон, между — меж, собирать — сбирать и т. п.).

Церковнославянский язык сближается в языковом сознании со специфическим фольклорный языком и осмысляется, таким образом, в национально-этническом плане и в плане национальной культурной традиции.

Знаменательно и то, что прилагательное славенский, означавшее «церковнославянский», теперь употребляться в значении «славянский», то есть становится культурно-этническим термином.

4. ПЕРСПЕКТИВА СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА

Эстетические воззрения «новаторов» были ориентированы на салонную культуру. В письме П.А. Вяземскому Н.М. Карамзин составляет программу литературного салона: «Мы с Жуковским говорили о том, что не худо было время от времени приглашать 20 или 30 женщин, 30 или 40 мужчин в залу (например) Катерины Федоровны Муравьевой для какого-нибудь приятного чтения, не беседного, не академического, а… разумеется? Итак, мы положили требовать от вас содействия стихами, прозою, как угодно, с наблюдением некоторых правил: 1) желаем остроумия без колких насмешек; 2) легкости без пустоты; 3) грустного без тоски; 4) веселого без вольного; 5) любопытного без страшного; 6) ученого без скучного; 7) глубокомысленного без темного etc» (П.А. Вяземскому 1897, 94).

Путём отбрасывания любых крайностей «правила» Н.М. Карамзина служили цели — создания «золотой середины» в литературе.

. ОТНОШЕНИЕ К ЗАИМСТВОВАНИЯМ ИЗ ЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ

По учебной дисциплине Стилистика русского языка и культура речи ...

... языка и стилей речи позволяет уловить и понять тесные и многие связи между ними и речевой культурой общества и отдельного человека. Важнейшей категорией стилистики являются функциональные стили — разновидности литературной речи (литературного языка), ... общественной коммуникации) д) жанр речи (для каждого стиля характерно употребление определённых жанров: для научного - реферат, учебник, доклад; для ...

Заимствование (особенно калькирование) рассматривается «новаторами» как основной «механизм» развития языка.

В вопросе о заимствованиях Шишков занял реакционную позицию. Он выступил против заимствований и особенно из французского. В «Рассуждении о старом и новом слоге» Шишков писал: «читая Француския книги, начали мы употреблять слово вкус больше по значению их слова gout , нежели по собственным своим понятиям. От сего-то заимствования слов с чужих языков раждается в нашем сия нелепость слога и сей чуждый и странный состав речей

<…> Французы по бедности языка своего везде употребляют слово вкус; у них оно ко всему пригодно: к пище, к платью, к стихотворству, к сапогам, к музыке, к наукам и к любви. Прилично ли нам с богатством языка нашего гоняться за бедностию их языка?» (Шишков 1825, 200).

Шишков решительно выступал против заимствований таких слов, как республика, революция , и калек, как переворот . Не одобрял и лексических новообразований (такие слова, как будущность, настоящность, умерчение, промышленность ).

Иронизировал по адресу этих неологизмов, подчеркивая, что карамзинисты даже из русских слов стараются делать нерусские.

Характерно, что калькированные выражения или заимствованные слова получили в дискуссиях и литературных текстах название нежные — при том, что этим эпитетом с 30-х гг. XVIII в. характеризуются вообще собственно русские формы, в отличие от церковнославянизмов, которые расценивались, напротив, как жест(о)кие (см.: Лотман, Успенский 2002, 508).

Чтобы противостоять иноязычным словам, афоризмам и новообразованиям архаисты вынуждены были отстаивать и воскрешать архаизмы. Таких как, рясны, наитствовать и др.

Нападки Шишкова на новый слог имели и плодотворное влияние: ни одно из предложенных им старинных или им самим скованных слов и речений не было принято и не стало употребительным. Его обвинения заставили писателей того времени быть более внимательными в употреблении иностранных слов и оборотов.

Тем не менее, отношение к проблеме заимствования во многом у

«архаистов» и «новаторов» совпадает. С одной стороны, Н.М. Карамзин (ещё в 1797 г.) выступает против подражания западным образцам: «Как не иметь народного самолюбия? Зачем быть попугаями и обезьянами вместе? Наш язык и для разговоров, право, не хуже других; надобно только, чтобы наши умные светские люди, особливо же красавицы, поискали в нем выражений для своих мыслей». С другой стороны и А.С. Шишков (1803), и В.К. Кюхельбекер (1821) готовы согласиться, что в русском языке существует множество заимствований, которые привычны и необходимы.

Презентация «Роль поэзии и поэта в жизни общества»

... они помогают читателю заострить внимание на определенной проблеме, с которой может столкнуться человек. Наблюдая за тем, как ведут ... угнетенных. Свои взгляды на роль поэта и поэзии Некрасов наиболее полно изложил в стихотворении «Поэт и гражданин», ... поэта Примерный текст сочинения Особенность русской литературы состоит в том, что она всегда была теснейшим образом связана с актуальными проблемами ...

Выделялось две тенденции в функциональном соотношении французского и русского языков. По замечанию И.С. Аксакова, для дворянской среды этого периода было характерно отношение к русскому как языку «бытовому» в противоположность утончённому французскому языку. В русской культурной среде первой четверти XIX в. родному языку готовилась роль выразителя

«живых» мыслей и чувств в противоположность «светским» («готовым») мыслям и чувствам, для выражения которых был пригоден французский.

. ОТНОШЕНИЕ К ЛОМОНОСОВСКОЙ ТЕОРИИ «ТРЕХ ШТИЛЕЙ»

Для «архаистов» «не только каждый род сочинений, даже в особенности каждое сочинение» требовало «особого слога, приличного содержанию» (цит. по: Виноградов 1935, 37).

Для «новаторов», ориентирующихся на риторику «благородного» общества, «высокий слог должен отличаться не словами или фразами, но содержанием, мыслями, чувствованиями, картинами, цветами поэзии», писал П. Макаров (Соч. и перев., II, 41).

Убедительным является мнение В.В. Виноградова, что поэтический стиль «новаторов» − это «средний штиль» по теории М.В. Ломоносова при употреблении соответствующих жанров.

. ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ НОРМЫ

[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/diplomnaya/osobennosti-zvuchaniya-istoricheskoy-temyi-v-poezii-batyushkova/

Противопоставление «архаистов» и «новаторов» здесь условно, а их полемика служила становлению нового (соотносимого с современным) критерия литературной нормы, учитывающего как специфику развития языка, так и законы творчества (искусства).

Сама апелляция к «вкусу», важная для языковой концепции «новаторов» и постепенно усваиваемая и их литературными противниками — «архаистами», в значительной мере обусловлена тем, что литературный язык ориентируется теперь на некий текст , — а не на систему нормативных правил. Таким образом на первый план вышли проблемы стилистики (см.: Лотман, Успенский 2002, 525).

8.ДЕЛЕНИЕ РЕЧИ НА ПИСЬМЕННУЮ И УСТНУЮ

Еще одним аспектом полемики начала XIX в. является борьба языковых стихий, восходящая к антитезе церковнославянского и русского языка, — борьба книжного и разговорного, письменного и устного начала. Последнее противопоставление может служить практически основанием для размежевания «славенских» и «русских» элементов в языке (см.: Лотман, Успенский 2002, 505).

Для Шишкова «новаторы» основывались «на том мечтательном правиле, что которое слово употребляется в обыкновенных разговорах, так то Руское, а которое не употребляется, так то Славенское» (Шишков 1825, 58).

По мысли «новаторов», хорошим автором является тот:

Кто пишет так, как говорит,, Кого читают дамы

(К.Н. Батюшков «Певец в Беседе»).

Насыщенность речи европеизмами и прежде всего галлицизмами обусловливает особую стилистическую окраску, придавая ей изысканность и приближая ее как бы к речи высокого стиля, европеизмы играют ту же функциональную роль в разговорной речи, что славянизмы — в письменной. Книжная и разговорная речь образуют в этот период как бы две равноправные стилистические системы, отчасти корреспондирующие друг с другом.

Батюшков и Жуковский — первые русские поэты-романтики

... поэзии - романтизм, в стиле которого писали оба поэта, получило широкое распространение среди их современников и последователей. Но главной причиной того, почему творчество В.А Жуковского и К.Н. Батюшкова ... заметным влиянием идей Руссо и немецких романтиков. Вслед за ними он придавал большое ... для него “священным”. Для немецких романтиков характерно отождествление поэзии и религии. То же самое мы ...

Именно поэтому языковая полемика, восходящая к антитезе церковно- славянского и русского языков, на рубеже XVIII и XIX вв. становится полемикой не о «языке», а о «слоге». Языковая норма стала ориентироваться на литературный слог, то есть вообще на литературу, соответственно языковая полемика постепенно сводится к полемике о стилях (см.: Лотман, Успенский 2002, 524).

К началу 19 в. двуязычие, существовавшее еще полвека назад, уже изживается. Резкое стилистическое противоречие между славянизмами и русизмами ослабевает. Карамзинисты стремятся к сближению форм книжного и разговорного языка, к их стилистическому единству и отсутствию крайности -высокий — низкий стиль.

Карамзин настаивал на сближении разговорного и книжного языка. В основу литературного языка он предлагал положить «средний» стиль. Шишков же считал, что в основу нужно положить не разговорный язык или «средний» стиль, а прежде всего язык церковных книг, славянский язык, на котором эти книги написаны (см.: Коровин 2005, 57).

Нормой, определяющей употребление тех или иных языковых элементов, стал вкус: умение отличить безобразное от прекрасного, оценочное отношение к речи.

Интересно отношение Карамзина к народной речи: он решительно выступал против внесения просторечия и народной идиоматики в литературный язык, хотя полностью не отказывался от народно-поэтических элементов в языке. Народная речь, вводимая в литературный язык, должна была соответствовать представлениям дворян о «добрых поселянах». Нормы стилистической оценки для «нового слога» определялись бытовым и идейным назначением явления действительности, «высотою» или «низостью» внушаемой этим предметом идеи (см.: Мещерский 1981, гл. 13).

Интерес к народности и соотношение народности и национальности становится одной из черт времени, где обе стороны спора вкладывают свое представление в содержание этого понятия. Н.А. Полевой писал: «Теперь каждый из народов воссидит на развалинах прошедшего и созидает свою народность <…>» (цит. по: Булаховский 1957, 253).

В итоге именно народная речь станет основой, на которой будет развиваться русский язык.

9.ИЗМЕНЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЯЗЫКА

«Новаторы» были убеждены, что язык (так же, как и общество) может достигнуть совершенства в своем развитии. Для Карамзина: «Ход натуры одинаков, одно просвещение и один способ к совершенству, к счастию!». Понимание развития языка как его неотъемлемого свойства ближе «архаистам». Шишкову близка идеалистическая модель, где «абсолют» воплощается в бесконечно развивающихся и меняющихся явлениях языка.

Само обстоятельство, что полемика о слоге объединяет и новаторов и архаистов, знаменательно свидетельствует о том, что речь идет уже не просто о программе одного направления, а о качественно новом этапе в судьбе литературного языка.

Неоднозначные оценки позволяют отказаться от общепринятых делений и рассмотреть противоположные мнения как присущие всем культурным носителям языка. Если обобщить содержание пунктов 3, 6 и 7, то они сводятся к соотнесению объективного и субъективного в процессе употребления языковых единиц — проблема критериев литературной нормы в художественном произведении. Содержание пунктов 1, 2, 9 и, отчасти, 4 отвечают на вопрос: «что в языке постоянно, а что — и как — изменяется?» Это проблема развития языка. Пункты 4 и 8 в разных аспектах рассматривают проблему соотнесения и функционирования устного и письменного вариантов речи. В пункте 5 равно представлены все три названные проблемы, касавшиеся непосредственно развития языка:

1)критерий отбора слов в произведении словесности;

2)соотнесённость устной и письменной форм речи в речевой практике;

3)развитие языка и отношение к устаревшим словам.

Решение данных проблем сформировало основные направления в развитии культурно-языкового сознания и обусловило развитие словесности XIX в (см.: Седова 2009, 62-70).

1.2 К. Н. Батюшков «И жил так точно, как писал…»

«Что Жуковский сделал для содержания русской поэзии, то Батюшков сделал для ее формы: первый вдохнул в нее душу живу, второй дал ей красоту идеальной формы» (Белинский 1955, Т.7 252).

Творчество К.Н. Батюшкова занимает особое место в развитии русской литературы. Его творчество в XX веке основательно изучал Н.В. Фридман. Наиболее значительные труды о поэте — «Проза Батюшкова» и «Поэзия Батюшкова». В.Б. Сандомирская в книге «История русской поэзии» говорит о Батюшкове как о проводнике, проложившем дорогу в мир романтизма вместе с Жуковским. Исследовал стиль, жанры, средства художественной выразительности в поэзии Батюшкова и называл его великим предшественником Пушкина Г.А. Гуковский в книге «Пушкин и русские романтики». В.А. Кошелев ставил целью уточнить и переосмыслить значение Батюшкова, чья историко- литературная роль свелась к тому, чтобы подготовить явление «солнца русской поэзии». Н.П. Верховский отмечал, что Батюшков является крупнейшим и ближайшим предшественником Пушкина. Русская поэзия в его творчестве пережила классическое Возрождение. В своей лирике он раскрыл мир земных

«языческих» чувств (см.: Верховский 1941, Т.5, 392).

Константин Николаевич Батюшков родился в дворянской семье в Вологде 18 мая 1787 г. В возрасте десяти лет после смерти матери его отдают сначала в пансион Жакино в Петербурге, затем в пансион Триполи, в котором Батюшков изучает итальянский язык.

Впоследствии в статье «Ариост и Тасс» поэт утверждал: «Учение италиянского языка имеет особенную прелесть. Язык гибкий, звучный, сладостный, язык, воспитанный под счастливым небом Рима, Неаполя и Сицилии » (Т.2 149).

После оставления пансиона Батюшков изучает латинский язык, знакомится с поэзией итальянского Ренессанса и древнего Рима, в частности с Горацием и Тибуллом под влиянием двоюродного дяди поэта М.Н. Муравьева, у которого поэт «воспринял <…> прогрессивные тенденции, те меланхолические размышления и описания, которые предопределили расцвет элегической поэзии» (Томашевский 1979, 15).

Белинский отметил, что: «Отечество Петрарки и Тасса было отечеством музы русского поэта. Петрарка, Ариост и Тассо, особливо последний, были любимейшими поэтами Батюшкова» (Белинский 1955, Т.7 231).

Сочинения по истории итальянской литературы были его настольными книгами — «Чем более вникаю в итальянскую словесность, тем более открываю сокровищ истинно классических, испытанных веками », — писал он Вяземскому в 1817 г.

В 1802 г. на службе в Министерстве народного просвещения, поэт сближается с И.П. Пниным, Н.А. Радищевым и Н.И. Гнедичем. В начале 1805 г. вступает в «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств». Но не находит в себе приверженности идеям Радищева. Однако последующее идейное развитие поэта показывает, что для его общего отношения к действительности и общественных настроений время в кругу молодых радищевцев не прошло бесследно.

Одновременно Батюшков сближается с семейством А.Н. Оленина и «оленинским кружком», стоявшим на позициях сентиментального классицизма. Это общение поддерживает в Батюшкове интерес к античности, но его восприятие античности всегда отличалось: переход от римского элегика Тибулла к греческой антологии, совершенный Батюшковым, происходит значительно позже и независимо от оленинского влияния (см.: Верховский 1941, Т.5 392-393).

Как писал Белинский, к поэзии античной древности Батюшков испытывал любовь на протяжении всей своей поэтической жизни: «Светлый и определенный мир изящной, эстетической древности — вот что было призванием Батюшкова. В нем первом из русских поэтов художественный элемент явился преобладающим элементом. В стихах его много пластики, много скульптурности, если можно так выразиться. Стих его часто не только слышим уху, но видим глазу: хочется ощупать извивы и складки его мраморной драпировки» (Белинский 1955, Т.7, 224).

В 1805 г. после поражения под Аустерлицем усилились патриотические настроения и началось добровольческое движение, куда записывается и Батюшков. В 1807 г. он участвует в походе в Пруссию.

В 1812 году поэт возвращается в Петербург и поступает на службу помощником хранителя манускриптов в Публичную библиотеку. В это же время на службе в библиотеке находились Н.И. Гнедич, С.С. Уваров, И.А. Крылов, А.И. Ермолаев.

С арзамасцами поэт начал тесно общаться еще до основания «Арзамаса». В Москве он подружился с Жуковским и Вяземским, который приветствовал его боевое «Видение». С Уваровым его связывали интересы к древности, совместно с ним было написано единственное «арзамасское» произведение поэта — брошюра «О греческой антологии», предполагавшаяся для арзамасского журнала.

Начавшаяся война 1812 года усилила в душе поэта патриотические настроения. Но впечатления войны, картины народных бедствий подействовали на Батюшкова и «заставили его пересмотреть свои прежние взгляды» (Томашевский 1979, 23).

Из Москвы он писал Гнедичу: «Мщения! Варвары! Вандалы! И этот народ извергов осмелился говорить о свободе, о философии, о человеколюбии; и мы до того были ослеплены, что подражали им, как обезьяны! ». Осенью 1813 г. он участвует в сражении под Лейпцигом. Русская армия совершает победоносный поход во Францию и Германию. Батюшков попадает в Париж, где посещает Лувр, театры, Академию, затем едет в Англию, Швецию и Финляндию.

-1817 гг. — время наибольшей литературной известности Батюшкова. В частности, это выразилось в избрании Батюшкова в члены «Московского общества любителей русской словесности» в июле 1816 г. При вступлении на заседании общества была прочитана его речь «О влиянии легкой поэзии на язык». Вскоре он был избран в члены «Казанского общества любителей словесности», а после выхода в свет «Опытов в стихах и прозе» (1817) — почетным членом «Вольного общества любителей словесности».

Но наиболее близким Батюшкову объединением стал «Арзамас». В этом обществе собрались все его друзья-карамзинисты. Общество организовалось в порядке дружеских собраний 14 октября 1815 г. (см.: Томашевский 1979, 25).

Батюшков заочно был принят в «Арзамас», в день основания как один из первых бойцов против «Беседы» — еще до «Арзамаса» Батюшков нанес «им первый удар и первую рану» (Дашков) в «Видении на берегах Леты» и «Певце в беседе славянороссов» и получил арзамасское прозвище «Ахилл». Однако Батюшков принял участие в заседаниях «Арзамаса» не скоро, лишь 27 августа 1817 г.

В 1819 году он поступил на дипломатическую службу в Италию. «Какая земля! Верьте, она выше всех описаний для того, кто любит историю, природу и поэзию; … земля сия — рай земной » (письмо Уварову из Неаполя, май 1819 г.).

Италия для поэта прежде всего «земля классическая », «отчизна Горация и Цицерона » (Т.3 536), «это библиотека, музей древностей, земля, исполненная прошедшего » (Т.3 553).

Трудно сказать, пережил ли кто-либо из русских поэтов столь же восторженно и вдохновенно, как Батюшков, чувство участия в европейской культуре, принадлежности всему, что есть в ней лучшего и прекрасного. Это было чувство полноты и полноправности обладания, что Батюшков и выразил в заглавии, данном мыслям из записной книжки — «Чужое — мое сокровище» (см.: Шайтанов 1987, 13).

Само обращение к античным источникам в его произведениях «не означает у Батюшкова ухода в прошлое, наоборот — это шаг вперед, по пути совершенствования жизни и человека. «Чувства добрые», благородство, «отзывчивое и чуткое сердце» — суть творческого бытия поэта» (Новикова 2007, 6).

Но наследственная психическая болезнь все больше давала о себе знать, здоровье Батюшкова ухудшалось и в 1822 ему пришлось вернуться в Россию. В 1830 году его посещал А. С. Пушкин, предположительно, стихотворение «Не дай мне Бог сойти с ума», было написано под этим впечатлением.

К.Н. Батюшков — один из тех авторов, жизнь и творчество которых находится в тесной взаимосвязи. Творчество Батюшкова-поэта является естественным отражением мироощущения Батюшкова-человека.

1.3 Творчество К.Н. Батюшкова и школа гармонической точности

«С Жуковского и Батюшкова начинается новая школа нашей поэзии. Оба они постигли тайну величественного, гармонического языка русского; оба покинули старинное право ломать смысл, рубить слова для меры и низать полубогатые рифмы» (Бестужев-Марлинский 1823, 144).

А.С. Пушкин отнес первых русских романтиков Жуковского и Батюшкова к «школе гармонической точности». Батюшков всецело принадлежал ей и много сделал для ее поэтических успехов. Заслуги «школы» состояли в том, что она впервые в русской поэзии выдвинула на передний план «средний» стиль и «средние» жанры (малые формы: элегия, идиллия, драма, дружеское послание).

В поэтическом творчестве Батюшков от высокой традиции оды предыдущего века отказывается сразу; для него недостаточно: …громку лиру взяв, пойти вослед Алкею, Надувшись пузырем, родить один лишь дым…

Все творчество Батюшкова объединено мыслью о преображающей силе «искусства слова». Основной линией его лирики являлась поэзия личного чувства, но содержание ее менялось.

Ощущение реальных, земных наслаждений жизни отражала пластическая форма его стихов, это было чувство, не уносящее в мистическую даль, а притягивающее к живой жизни.

Свои произведения он квалифицирует как плоды ленивой праздности, «сущие безделки» и «мелочи». Такая позиция открыла перед ним возможность свободного литературного эксперимента, стилистической игры, совмещения серьезного и смешного, высокого и низкого — своеобразной литературной развязности, как раз в которой и оттачивался легкий язык «гуляки с волшебною тростью» (Мандельштам «Батюшков»).

-1813 гг. и весна 1814-го обособляются в самостоятельный период жизни поэта — «военный». Верный избранному принципу — «живи как пишешь», — Батюшков дает клятву оставить лирические песни, пока «три раза» не поставит «грудь перед врагов сомкнутым строем». «Певец любви» становится воином, а эпикурейские мотивы сменяются батальной лирикой. Выпавшие переживания горестных лет нашли отражение не только в эпистолярном наследии Батюшкова, но и в его пронзительном послании «К Дашкову», элегии «Тень друга», посвященной другу И.А. Петину.

В жанре исторической элегии Батюшков выступает как новатор, в которой элегические настроения получили историческую мотивировку (Касаткина 1987, 41).

В «северных» элегиях поэт восхищается победой русских войск и вводит в описание реалистические картины будней войны, в отличие от традиций оды классицизма, славит не только известных исторических воителей, но и неизвестных воинов. Даже на войне лирический герой Батюшкова остается мечтателем, но в данном случае мечта оживляет ушедшее — становится связующей нитью между настоящим и прошлым.

В третий период творчества (1814-1821) Батюшков вновь обращается к поэзии. Литературное творчество Батюшкова в это время характеризуется усилением философских настроений, попыткой осмыслить исторический опыт. Центральной темой стала тема трагической судьбы поэта («Гезиод и Омир, соперники», «Умирающий Тасс») (см.: Шакаров 2012, 174-175).

Сложен сам вопрос отнесения Батюшкова к какому-либо определенному направлению, по мнению Фридмана: существуют несколько определений Батюшкова: представитель «легкой поэзии», предромантик, романтик, неоклассик, реалист (см.: Фридман 1971, 253).

По мнению Белинского: «Направление поэзии Батюшкова противоположно направлению поэзии Жуковского. Если неопределенность и туманность составляют отличительный характер романтизма в духе средних веков, то Батюшков столько же классик, сколько Жуковский — романтик» (Белинский 1955, Т.7 224).

При этом Белинский рассматривает поэзию Батюшкова как явление переходное, как ранний этап романтизма, называя поэта иногда неоклассиком (см.: Белинский 1955, Т.7 223).

Сам Батюшков называл свою поэзию легкой. Изначально это определение имело терминологическую окраску. Но именно в его поэзии легкость стала ее характеристикой, свойством всего стиля его поэзии, проникнутого присутствием автора, представляющим нам то, что он сам сейчас видит и переживает.

Как говорил Батюшков: «Легкие стихи — самые трудные». Легкости, звучной и гибкой мысли искал он в русском языке, временами отчаиваясь ее добиться: «И язык-то сам по себе плоховат, грубенек, пахнет татарщиной. Что за ы? Что за щ, что за ш, ший, щий, при, тры? О варвары! А писатели? Но бог с ними! Извини, что я сержусь на русский народ и его наречие. Я сию минуту читал Ариоста, дышал чистым воздухом Флоренции, наслаждался музыкальными звуками авзонийского языка… » (Т.3 164-165).

Батюшков, подобно другим арзамасцам, рассуждая о языке, касался более широких вопросов художественного метода: «Главные достоинства стихотворного слога суть движение, сила, ясность », которые с наибольшей полнотой проявляются в «легкой поэзии», от которой читатель требует «возможного совершенства, чистоты выражения, стройности в слоге, гибкости, плавности; он требует истины в чувствах.. .» (Т.2 240-241).

Красота языка для Батюшкова — это неотъемлемая часть содержания, а не просто «форма». Поэт мастерски воплощал языковой «образ» красоты. Его стихотворения в русской поэзии уникальны по богатству самой языковой — фонетической и синтаксической — выразительности. Современники поэта отмечали «благозвучие», «сладкогласие», «гармонию» его стихов. Сам Батюшков придавал тоже сильное значение красоте поэтического языка, — это было неотъемлемой частью его понимания искусства: «Надобно, чтобы в душе моей никогда не погасла прекрасная страсть к прекрасному, которое столь привлекательно в искусствах и в словесности.. .» (Т.2 309).

Таким образом, до Пушкина русская поэзия прошла через «школу гармонической точности» Жуковского и Батюшкова. Она достигла точности выражения внутреннего мира, точности эмоциональной, но не сделала следующий шаг — не соединила психологическую точность, лексическую и стилистическую уместность слов с предметной точностью. Однако и ее заслуги имели великое значение для русской поэзии, для которой теперь был открыт внутренний мир личности и которая благодаря этому вышла на просторы романтизма. Жанровое мышление было решительно поколеблено, а игра стилистическими возможностями слова приобрела решающее значение. Из этой школы впоследствии вышел Пушкин, соединивший лексическую и стилистическую точность с точностью предметной.

Той реформой, произведенной Батюшковым в поэтическом языке, был показанный им путь к преодолению господствовавших в поэзии книжных риторических формул, формул, от которых не освободил поэзию и такой поэт, как Державин. Вместо тяжеловесных торжественных оборотов, изображавших возвышенное «парение», Батюшков нашел слова, которые были восприняты современниками как «язык сердца».

Глава 2. Язык и литературно-лингвистические взгляды К.Н. Батюшкова

2.1 Лингвистические и литературные взгляды К.Н. Батюшкова

На проблему современного бытия нации, ее отношения к петровским реформам, к «старому» и «новому» Батюшков высказывает свои взгляды в форме вымышленной дискуссии между историческими лицами: «Мы увидели в древней Москве, — рассуждает Кантемир, — чудесное смешение старины и новизны, две стихии в беспрестанной борьбе одна с другой … одним словом — страсти, по всему противуположные, сливались чудесным образом…» (Т.1 236).

Языковая позиция Батюшкова и его лингвистические и литературные взгляды в бурной полемике о старом и новом слоге нашли отражение в эпистолярном и художественном творчестве автора.

1.ОБЩЕСТВЕННО-КУЛЬТУРНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Общественно-культурная ориентация Батюшкова и его симпатия ко взглядам новаторов начинает складываться еще из отношения к действительности: русская история начинается для него при Петре, а культура развивается при правлении Екатерины и Александра.

Он верил в просвещение и выступил против идей разума, ушедших из-под контроля высокой нравственности, что «с зарею наступающего мира, которого мы видим сладостное мерцание на горизонте политическом, просвещение сделает новые шаги в отечестве нашем, снова процветут промышленность, искусства и науки, и все сладостные надежды сбудутся; у нас, может быть, родятся философы, политики и моралисты, и, подобно светильникам эдимбургским, долгом поставят основать учение на истинах Евангелия, кротких, постоянных и незыблемых, достойных великого народа, населяющего страну необозримую… » (Т.1 141).

По мнению Батюшкова архаисты защищали патриархальную отсталость, не самобытность: «Любить отечество должно,- пишет он Гнедичу, — Кто не любит его, тот изверг. Но можно ли любить невежество? Можно ли любить нравы, обычаи, от которых мы отделены веками и, что еще более, целым веком просвещения? Зачем же эти усердные маратели восхваляют все старое?.. Но поверь мне, что эти патриоты не любят или не умеют любить русской земли » (к Гнедичу, 1 ноября 1809, Т.3 57-58).

Истинный патриотизм для Батюшкова — патриотизм, связанный с мирной идеей просвещения. Идея просвещения у Батюшкова присутствует и во взглядах на гражданскую жизнь общества: Россия «без просвещения не может быть ни долго славна, ни долго счастлива », так как «счастье и слава не в варварстве, вопреки некоторым слепым умам » (к Уварову, май 1819, Т.3 551).

2.ОТНОШЕНИЕ К ЛИТЕРАТУРНОМУ НАСЛЕДИЮ И ОЦЕНКА ЯЗЫКОВЫХ РЕСУРСОВ

Уважая чужую литературную позицию, Батюшков, однако, выступает за то, чтобы она вписывалась в литературно-языковую традицию, не противоречила её канонам. Поэтому он не приемлет взглядов Д.И. Языкова, стремившегося «писать всё прозой, без еров », тем самым разрушая сложившийся русский алфавит. «Шихматов безглагольный » — так представлен С.А. Шихматов-Ширинский в «Певце в Беседе любителей русского слова», настаивавший на полном отказе от глагольных форм в поэзии. Близость ко взглядам «архаистов» можно видеть в замечании Батюшкова относительно духовной литературы: «Конечно, не должно позволять печатание безбожных книг, не должно позволять переводов декламаций против веры » (1987, 241).

В письмах к друзьям с чувством он нападает на «архаистов» и их ориентацию на сохранение церковнославянского наследия в составе русского языка. В 1816 г. он пишет Гнедичу: «Нет, никогда я не имел такой ненависти к этому мандаринному, рабскому, татарско-славенскому языку, как теперь! » (Т.3, 409).

Батюшков считал русский язык языком «в младенчестве», которому предстоит пройти в развитии долгий и славный путь. Эта идея становится основой рассуждений о языке в очерке «Вечер у Кантемира». Здесь Кантемир, оспаривая взгляды Монтескье, отрицающего творческие возможности русской культуры, говорит о языке своей эпохи: «Русский язык в младенчестве, но он богат, выразителен, как язык латинский, и со временем будет точен и ясен, как язык остроумного Фонтенеля и глубокомысленного Монтескье » (Т.2 223).

Следует добавить, что здесь имелся в виду «доломоносовский» язык; между тем Батюшков подчеркивал, что Ломоносов сделал огромный шаг вперед в разработке русского литературного языка, Ломоносов «возвел в свое время язык русский до возможной степени совершенства » (Т.2 238).

В «Речи о влиянии легкой поэзии на язык» Батюшков указал на те черты современного ему русского языка, которые, по его мнению, нужно было преодолеть в процессе дальнейшего развития: «Язык русский, громкий, сильный и выразительный, сохранил еще некоторую суровость и упрямство, не совершенно исчезающие даже под пером опытного таланта, поддержанного наукою и терпением » (Т.2 240).

3.ОТНОШЕНИЕ К ЦЕРКОВНОСЛАВЯНИЗМАМ

На архаический язык Батюшков обрушивается с негодованием: «Варвары, они исказили язык наш славенщизною! » (Гнедичу, октябрь 1816 г. Т.3 409).

Критиковал изобилующий славянизмами перевод «Илиады» Гнедича: «Я нашел еще много славенских слов, которые вовсе не у места. Они хороши в описательной поэзии, когда говорит поэт, но в устах героев никуда не годятся: они охлаждают рассказ и делают диким то, что должно быть ясно… Берегись одного: славенского языка » (август — сентябрь 1811 г. Т.3 141).

Рассуждая о русском языке в октябре 1816, замечает: «Чем более вникаю в язык наш, чем более пишу и размышляю, тем более удостоверяюсь, что язык наш не терпит славянизмов, что верх искусства — похищать древние слова и давать им место в нашем языке, которого грамматика и синтаксис, одним словом, все — противно русскому языку » (Гнедичу Т.3 409).

В другом письме к нему же Батюшков объясняет социальные причины борьбы с славянизмами в литературном языке: «Излишний славянизм не нужен, а тебе будет и пагубен. Стихи твои… будут читать женщины, а с ними худо говорить непонятным языком. Притом, кажется, что славянские слова и обороты вовсе не нужны в иных местах… Но и здесь соблюсти середину — подвиг во истину трудный» (19 сентября 1809 г. Т.3 47).

В очерке «Вечер у Кантимира» Батюшков выступал как карамзинист, настаивая на освобождении русского языка от излишней архаичности, неразборчивого и чрезмерного применения славянизмов. Кантемир предстал у него своеобразным арзамасцем, стремящимся очистить русский язык от влияния старины: «Я первый изгнал из языка нашего грубые слова славянские, чужестранные, несвойственные языку русскому » (Т.2. 235).

4.ПЕРСПЕКТИВА СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА

Архаисты совершенствование языка связывали с развитием жанра оды. Классицистическая ода была для Батюшкова «умирающим» жанром. В поэтическом творчестве Батюшков от высокой традиции оды предыдущего века отказывается сразу:

Что в громких песнях мне? Доволен я мечтами, В покойном уголке тихонько притаясь…

В перспективах совершенствования языка Батюшков придерживается взглядов «новаторов» и связывает его развитие с развитием устной речи хорошего общества. Он настаивает на том, что «язык просвещенного народа должен… состоять не из одних высокопарных слов и выражений » (Т.2 239) и избирает «средний стиль», далекий и от торжественности, и от

«простонародной» простоты. Батюшков, выписав одну из мыслей Лукиана, в сущности, сформулировал свою программу в области языка: «Не должно бегать за пышным слогом. Пускай смысл будет тесно замкнут в словах, чтобы смысл и цельность были повсюду, но чтобы выражение было ясно и подобно разговору людей образованных … Он заслужит сии похвалы, если будет употреблять выражения ни слишком изысканные, ни чересчур обыкновенные » (Т.2. 342).

5.ОТНОШЕНИЕ К ЗАИМСТВОВАНИЯМ ИЗ ЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ В одном из писем Гнедичу Батюшков, уважавший просветительский дух западной культуры, с негодованием отвергал обвинения в свой адрес:

«Каченовский ныне ударился в славянщину: — не любит галломанов и меня считает за Галла (???!!!!!!), меня!» (февраль — март 1811 г. Т.3. 110).

Отвечая, на просьбу сестры посоветовать гувернера для племянника Алешеньки, писал: «Беспокойство ваше насчет сына кажется мне излишне: он по-французски болтает резво: этого довольно», и в конце письма напоминает о важности латинского перед французским: «…важен язык латинский, а не французский. Латинский язык есть ключ ко всем языкам и ко всем сведениям» (Е.Н. и П.А Шипиловым, 24-29 марта 1816 г.) или в письме от 15 апреля 1816 г.:

«До зимы, бога ради, ничего не делайте: верьте мне, что летний деревенский воздух, общество родителей, благие примеры и счастие полезнее французов, французского языка и модных слов».

Можно говорить, что позицию архаистов в некоторой степени он разделял:

«Отчего все они хотят прослыть иностранцами, картавят и кривляются ?» (Т.2 23).

Для него красота языка была заключена в его природе: «Каждый язык имеет свое словотечение, свою гармонию. И странно бы было русскому, или италиянцу, или англичанину писать для французского уха и наоборот» (Т.2 340).

6.ОТНОШЕНИЕ К ЛОМОНОСОВСКОЙ ТЕОРИИ «ТРЕХ ШТИЛЕЙ»

Говоря о влиянии словесности на развитие языка, Батюшков вспоминал слова Вольтера: «Все роды хороши, кроме скучного. В словесности все роды приносят пользу языку и образованности. Одно невежественное упрямство любит и старается ограничить наслаждение ума » (Т.2 243).

Но, как представитель школы гармонической точности, выдвинувшей на авансцену литературы «средний» стиль и «средние» жанры, Батюшков продолжал дело Державина, смело сплавлявшего элементы разных видов поэтического искусства, и способствовал разрушению жанровой системы классицизма.

Показательна работа Батюшкова над «Опытами», где в раздел элегий попали послания «К Гнедичу», «К Дашкову», «К другу», а послание «К Никите» было напечатано в разделе «Смесь». Очевидно, для Батюшкова в этом случае приоритетную роль при распределении играло эмоциональное содержание стихотворений, а не то, что они написаны в форме обращения (см.: Фридман 1971, 273).

7.ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ НОРМЫ

По мнению новаторов, литературная норму определяет критерий вкуса, узаконенный светским обществом. Позицию Батюшкова можно увидеть в

«Певце в Беседе любителей русского слова», хорошим автором являлся тот:

Кто пишет так, как говорит, Кого читают дамы

«Вкус можно назвать самым тонким рассудком » (1987, 236).

Но предвосхищая эстетические теории романтиков и отходя от нормативности классицизма, Батюшков отказывался считать «вкус» «законом»: «Вкус не есть закон , ибо он не имеет никакого основания, ибо основан на чувстве изящного, на сердце, уме, познаниях, опытности и пр. Но во вкусе ошибались целые Академии, начиная от нашей и до Парижской » (1987, 240).

8.ДЕЛЕНИЕ РЕЧИ НА ПИСЬМЕННУЮ И УСТНУЮ

Взгляды Батюшкова на перспективы совершенствования языка выразились в требовании к ясности: «Есть писатели, у которых слог темен , у иных мутен: мутен, когда слова не на месте; темен, когда слова не выражают мысли … и должно быть ясным, всегда ясным для людей образованных и для великих душ » (Т.2 340).

В 1817 г. в записной книжке Батюшков пишет: «Давай писать набело, impromptu , без самолюбия, и посмотрим, что выльется; писать так скоро, как говоришь, без претензий, как мало авторов пишут, ибо самолюбие всегда за полу дергает и на место первого слова заставляет ставить другое» (Т.2 325).

В лирике Батюшкова условно-литературная струя совмещалась с народно- просторечной, это соединение подчас давало контрастный стилевой эффект:

«Грубость слога очень оригинальна посреди слога высокого » (Т.2 355).

9.ИЗМЕНЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЯЗЫКА

Для архаистов язык сохраняется в литературных произведениях. Для Батюшкова язык — часть живого, говоря о Шишкове, он критиковал его литературную позицию, как он восхищается «мертвыми, потому что они умерли, да живыми — мертвыми » (к Гнедичу, август — сентябрь, Т.3 142).

Развитие языка он несомненно связывал с развитием общества: «Язык идет всегда наравне с успехами оружия и славы народной, с просвещением, с нуждами общества, с гражданской образованностью и людскостию » (1987, 209).

Таким образом, литературно-лингвистическая позиция Батюшкова в целом совпадает со взглядами «новаторов». Он сторонник просвещения, ориентации на вкус светской дамы, принципа «писать, как говорят и говорить, как пишут», взаимодействия устной и разговорной речи образованного общества. Его критерий совершенства и отношения к церковнославянизмам выразился в требовании: «Ясность, плавность, точность, поэзия и… и… и… как можно менее славянских слов » (Т.3 125).

В отношении увлечения заимствованиями из европейских языков имел свой собственный взгляд, выразившейся в умеренности, а красоту языка видел в его природе. И все же свою литературную позицию Батюшков определил сам: «Не люблю преклонять головы под ярмо общественных мнений. Все прекрасное мое — мое собственное. Я могу ошибаться, ошибаюсь, но не лгу ни себе, ни людям. Ни за кем не брожу: иду своим путем » (Т.3 416).

2.2 Особенности языка К.Н. Батюшкова как отражение лингвокультурной ситуации начала XIX в.

К концу 18 в. все большую активность приобретает проблема соотношения речевых средств в системе литературного контекста: просторечья — славянизмы

европеизмы. Состав, количественное соотношение и стилистические функции славянизмов, заимствований, в особенности галлицизмов, и просторечной лексики в произведениях, письмах Батюшкова позволяет установить особенности языка поэта в контексте языковой ситуации начала XIX в. в период формирования общенациональных норм.

1.АРХАИЧНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ЯЗЫКА

Своеобразие архаических элементов в языке Батюшкова в контексте полемики определяется использованием славянизмов, функции которых, как правило, традиционны.

На основании признаков старославянизмов, приведенных в СРЯ Ивановым В.В., Розенталем Д.Э., можно выделить следующие группы:

а) славянизмы с фонетическими признаками

1)неполногласные сочетания ра, ла, ре, ле , соотносительные с русскими полногласными сочетаниями оро, оло, ере : глад, глас, злато, краткий, младенец, прах, хладный и др.

2)начальные ра, ла при русских ро, ло : раб, работа, расти, равный, разница;

3)согласный щ (чередующийся обычно с т ), при русском ч : нощь, полнощный, общий, пещера, помощь, праща и др.;

5)звук е под ударением перед твердыми согласными при русском ё (о) : вселенная, крест, жезл, жертва и др.

6)сочетание жд в корне при русском ж : вождь, жажда, одежда, между, награждать, надежда, наслаждение, невежда, страждущий и др.

В прозе и лирике, несмотря на разность жанров, присутствует обилие славянизмов, причем поэт свободно, следуя поэтическому вкусу, употребляет в одном и том же стихотворении неполногласные славянские формы с полногласными русскими. Так в лирике, пара глас-голос идут друг за другом: Я вздохну… и глас мой томный//Арфы голосу подобный (Т.1. 99); град-город в стихотворной сказке «Странствователь и домосед»: Вздохнул, пожал плечьми и к городу опять…//Поля, селения и грады (Т.1. 212); в «Тибулловой элегии» злато-золото: Мудрец от Лар своих за златом не бежит…//Ах! нет! — и золото блестящего Пактола, (Т.1. 75) и др. В большинстве таких случаев вариативность не всегда мотивирована стилистическими задачами, а подчинена достижению ритма, рифмы, мелодики и т.д.

Среди частотных фонетических славянизмов в «Опытах в стихах и прозе» преобладают слова с неполногласием (в скобках указано количество словоупотреблений): глас (44) — голос (24), злато (12) — золото (9), страна (33) -сторона (12), град (16) — город (26) и т.д.

Функционирование лексических единиц с полногласием-неполногласием обусловлено и их использованием в эпистолярной или художественной речи:

«Счастливый Шолье мечтал под ветхими и тенистыми древами Фонтенейского убежища; там сожалел он об утрате юности, об утрате неверных наслаждений любви» («Нечто о поэте и поэзии» Т.2 123).

В письме к Жуковскому: «Шолье мог писать прекрасные стихи, воспевать Лизу и мечтать под каштановыми деревьями Фонтенейскаго сада: он жил в счастливое время» (26 июля 1810 г. Т.3 99).

Повествуя о творчестве Шолье, Батюшков использует славянские и русские варианты древами-деревьями. Стилистические свойства неполногласной формы древами придают языку поэтическое звучание, необходимое художественному тексту.

Вариативность присутствует и среди художественных произведений, где полногласная единица употреблена в прозе, а неполногласная — в поэзии, при этом обоим лексемам соответствует современное значении «молот »:

«… за неимением их — соотечественник Праксителев употребил грубый гранит, молот …» («Вечер у Кантемира» Т.2 223).

«На наковальне млат не исковал мечей» («Элегия из Тибулла» Т.1. 196).

Традиционные эпитеты златые (22), младой (7), хладный (9) и др. являются устойчивыми элементами в описаниях портрета героев поэтических текстов автора. И обусловлены лексической сочетаемостью, стилистической заданностью и традиционностью:

Я помню локоны златые (Т.1 230); К нему спешит отец с невестою младой (Т.1 191); На крыльях жажды прилетает//Глотает хладную струю (Т.1 176).

У Пушкина: Людмила к водопаду шла//Умыться хладною струею (1977, Т.4 53).

В качестве стилистического славянизма может выступать распространенное в лирике XVIII — XIX в. произношение звука [е] вместо [о]:

У Пушкина: «в стране, людьми забвенной ,//Истлел мой прах непогребенный» (Т.4. 46).

б) Постоянны и разнообразны славянизмы со словообразовательными признаками в прозе и поэзии Батюшкова: с приставками пре-, чрез- при русских пере-, через-: преступить, преступник, преграда, предать, предания, превращенье, преемник, престать, чрезвычайный и др; из- при рус. вы-: издать, истекающий и др.; воз-, из-, низ-, пред-: восстать, низвергать, низвергнутый, низведет, воспеть, воскресить, совершить, соратник, вопрошать, предстать, предписать и др.;

суффиксами -ствие, -ие, -знь, -ын(я), -тв(а), -есн(ый) : молитва, благочестие, бытие, небеса, пение, преддверие, счастие, телесный, чудесный, чудеса; врачевание, моление, терзание, мечтание, дарование, мироздание, соединение, создание, сотворение, уединение, шествие;

части сложных слов добр(о)-, благ(о)-, жертв(о)-, зл(о)-: добродетель, блаженство, благодетель, благодать, благодатный, единогласно, единокровных, единообразный, животворную и др.

Свойственны они и языку Пушкина для создания поэтического образа: «Её всевышний осенил Своей небесной благодатью » («Вот муза, резвая болтунья»), у Батюшкова: «Ты благодать свою на нивы проливаешь» («Тибуллова элегия»);

«небо внимает благосклонно усерднейшим молениям » («Воспоминание») форма на —ие более употребительна у Батюшкова, у Пушкина моленье , форма на -ие, например, в «Борисе Годунове» служит средством архаизации стиля: «Своих рабов молению внемли».

в) славянизмы с морфологическими признаками — с суффиксами превосходной степени -ейш-, -айш-: строжайший, должайший, величайший, жесточайший, сладчайший, мудрейший, вернейший, счастливейший и др.; причастными суффиксами -ащ- (-ящ-), -ущ- (-ющ-) при рус. -ач- (-яч-), -уч-(-юч-) бегущий, висящий, горящий, возвращать, лежащий, сидящий, текущий, всемогущий, грядущий;

Славянизм «легкокрилы», образованный от имен. множ. числа церковнославянской формы «криле»: «И слезы радости, и клятвы легкокрилы » (Т.1. 240) или прилагательные им. ед. на -ый, -ий на месте соответствующих окончаний с напряженными ъ, ь чаще выполняют стилистическую функцию:

В поэзии: младый Ахилл (Т.1. 142), иный плывет (Т.1. 126) и др.

В прозе: святый муж (Т.2. 135), простый отшельник (Т.2 147), и др. Характерно, что в контексте «домашнем» и шутливом Батюшков пишет иначе:

«человек пожилой и хворой » (Т.2. 99).

«Образцов» и «образцев » стилистически дифференцирует: «образцом рисунка» (Т.2 107), но «беспрестанное чтение сих образцев » (Т.2 172).

«Простой , но усердный ратник» в письме к Н. М. Сипягину. Употребление подобных форм свойственно и Пушкину в стихотворении

«Андрей Шенье»: Младый певец поник задумчивой главой (Т.2 233), святый старик (там же).

г) Среди лексических славянизмов встречаются широко распространенные в поэтических текстах пиитизмы: десница , ланита, очи, перси, уста и др. Поэт использует весь их образный потенциал, создавая прекрасный романтический образ:

В поэзии: «Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус,//Любви и очи и ланиты » (Т.1. 236).

В прозе: «…драгоценны были очи ее твоему сердцу!» (Т.2 163).

В теплом обращении в эпистолярных текстах: «что зоркие твои и опытные очи сыщут любопытного о земле Сципионовой и Ариостовой» (Муравьевым Н. М. и Е. Ф., 3 августа 1818, Т.3 527).

В письмах архаичные элементы в основном выполняют пародийную функцию, так, высмеивая «архаистов», Батюшков иронично применяет церковнославянизм «яко», «аки» вместо «как»: «Я становлюсь тверд, яко

«Крепость» Шишкова … я становлюсь глуп и туп, яко Шихматов; я становлюсь дерзок, яко Каченовский, остер и легок, как Карабанов, миловиден, яко мученик Штаневич, распятый Каченовским» (Гнедичу, октябрь 1811, Т.3 145).

Средствами славянизмов, описывая показавшейся ему диким быт московского барства, стилизует письмо к Гнедичу в духе видения пророка 3 января 1810 г.: «И я зрел град. И зрел людие и скоты, и скоты и людие. И шесть скотов великих везли скота единого…Да что ты зрел? Москву, ибо оттуда пишу, восторжен, удивлен, всем и всяческая. Глазам своим не верил, видя, что одного человека тянут шесть лошадей, и в санях!»

В исследуемом материале, среди произведений, собранных в «Опытах», нет ни одного совершенно свободного от славянизмов. В той или иной степени, они являются принадлежностью поэтического языка Батюшкова. Но вместе с тем наблюдается умеренность их употребления в зависимости от стилистических задач и тематики. Так, в стихотворении фольклорно-народного характера «У Волги-реченьки сидел» на 110 знаменательных слов приходится только 2 славянизма: стране, странник.

А столь частые славянизмы, часть из которых утратили стилистическую окраску и выступают как средство номинации: время (55), воздух (23) и др. постоянны в прозе и лирике Батюшкова.

Употребление старославянской и соответствующей ей исконно русской формы, некоторых лексических церковнославянизмов зависит от художественных задач, так как именно стилистические окрашенные славянизмы имеют оттенок повышенной поэтичности, помогают созданию романтичного образа, пейзажа и т.п., содержание, тематика произведения обусловливают степень насыщенности его церковнославянскими формами, которые могут сливаться в одно целое с элементами разговорной речи. Использование полногласного-неполногласного варианта, а также их чередование часто мотивировано в лирике Батюшкова звуковым составом строки, достижением ритма, рифмы, построением мелодики, звукописи и т.д. И во многом обусловлено индивидуально-авторским стилем.

2.ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ (ОППОЗИЦИЯ ФРАНЦУЗСКАЯ/РУССКАЯ ЛЕКСИКА)

Назвав Батюшкова «страстнымъ любителемъ Италіянской и Французской поезіи», Уваров выразил общее мнение современников: тогдашним читателям

«Опытов в стихах и прозе» Батюшков казался полномочным представителем романских литератур в России (цит. по: Пильщиков 2003, 5).

Это естественным образом отразилось в его языке. Языком-источником для большей части заимствований выступает французский язык, что отражает исторические реалии данного периода.

С процессом заимствования прежде всего было связано усвоение слов, понятий, не находивших соответствия и воплощения в русской лексической системе. Архаисты выступали против заимствования иноязычных лексем, таких, например, как «моральный (4), эстетический, сцена (2), гармония (4), акция, энтузиазм, катастрофа» (см.: Шишков, 22), публика (5), актер (2), религия (10) и др.

1)Наиболее частотные лексические заимствования из французского в

«Опытах»: относящиеся к литературе и журнальной деятельности: баллада (3), герой (29), журнал (9), журналист (4), лирика (3), поэма (18), поэт (84), поэтический (3), проза (14), роман (4), сатира (12), эпопея (7), к архитектуре: аллея (4), балкон (3), бульвар (4), искусству: портрет (10), военному делу:

артиллерия

Для русского литературного языка в этот период характерно расширение сферы употребления иноязычных заимствований. А именно притоком лексем из сферы духовно-нравственной жизни общества: мораль (6), талант (34), и др., области театрального искусства: артист (6), ложа (3), роль (2), театр (3) и др., а также европеизмов обслуживающих дворянский быт: канапе (1), диван (2), кабинет (5) и др.

Одной из стилистических причин протеста архаистов против варваризмов является указание на отсутствие в заимствованных словах «внутренней формы», на отсутствие в них лексических связей с «коренными» славянскими словами, особенно, когда русский язык располагал собственными номинативными единицами: так, латинизм фортуна вместо удача , фамилия вместо семья «Этот превосходный рисунок, как вы видите, изображает святую фамилию с Гвидо Рени» (Т.2 110) и др. Экзотизмы: зефир (в знач. зап. ветер), канапе и др.

Батюшкову чужда нетерпимость «архаистов» к заимствованиям, чаще всего они обусловлены тематикой и содержанием произведения, стремлением найти при описании наиболее точное наименование предмета явления действительности, передать реалистичность изображаемого, и наиболее частотны иноязычные лексемы именно в прозаической речи:

При описании украшений замка в очерке «Прогулка в академию художеств»: Я видел славную решетку Тюльерийского замка, отягченную, раздавленную, так сказать, украшениями — пиками, касками, трофеями (Т.2 97); выполняют номинативную функцию: Пейзаж должен быть портрет (там же) и др.

В «Путешествии в замок Сирей» заимствования называют элементы местности и создают впечатление описания пейзажа местными жителями: «К замку примыкает английский сад и несколько тенистых аллей , к которым никогда не прикасались ножницы, даже в те времена, когда безжалостный Ленотр остригал боскеты Версальские» (Т.2 65) и др.

В поэзии для создания поэтичного образа: «Зефир последний свеял сон» («Пробуждение» Т.1 225).

Французское бульвар подчеркивает реалистичные мотивы в лирике Батюшкова: «Вы помните, бульвар кипел в Париже» («Странствователь и домосед» Т.1 216).

В послании «К Жуковскому» европеизмы из английского, голландского, немецкого, французского рисуют гастрономическую картину, предвосхищающую аналогичные описания блюд Онегина («И трюфли, роскошь юных лет», «И ананасом золотым» и т.д.):

Тебе подносит вины И портер выписной, И сочны апельсины , И с трюфлями пирог Весь Амальтеи рог, Вовек неистощимый,

На жирный твой обед! (Т.1 146).

2)Другой процесс лексического «скрещения» состоял в том, что значения французских слов условно приспособлялись к русским лексемам. Так, в языке Батюшкова можно выделить словообразовательные и семантические кальки:

а) Словообразовательное калькирование: влияние, изысканный, предрассудок, развлекается, трогательный и др. «Закоренелые предрассудки и рабство» («Вечер у Кантемира» Т.2 225).

У Пушкина: «воспитанная в аристократических предрассудках » («Дубровский» Т.6 171).

б) Семантическое калькирование: блистательный, вкус, развитие, тонкий, трогать, тронуть и др.

Слово вкус изменило свою семантическую структуру применительно к французскому goût: «Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус » («К другу» Т.1 236); в «Речи о влиянии легкой поэзии на язык»: «…каждое выражение он взвешивает на весах строгого вкуса» (Т.2 240).

У Пушкина:

О ты, который сочетал

С глубоким чувством вкус толь верный (Т.3 39).

Таким же образом изменились значения слова — тонкий (fin): «К чему тонкие замечания» («Нечто о морали» Т.2 130)

У Пушкина: «Он осмеял в своем Микромегасе изысканность тонких выражений Фонтенеля» (Т.7 12).

Или сфера значений русского слова расширялась до полного слияния с семантикой соответствующего французского: блистательный:

Фортуна, прочь с дарами Блистательных сует! («Мои пенаты») У Пушкина:

Среди блистательных глупцов…

На шум блистательных сует… («Евгений Онегин»)

Слово развитие слилось с développement, развивать — с développer:

«…препятствовали развитию дарования» («Т.2 112), «…он развил в них все способности душевные» (Т.2 228).

У Пушкина: «Леса, где я любил, где чувство развивалось » (Т.1 328)

Шишков помещает в число лексем, изменивших значение под влиянием французского языка, слово «внимательный » — attentif («Рассуждение», 347), с «примечательный, со вниманием сопряженный; (внимание — устремление ума во что-то)» (САР, 560) на «обращающий на что-нибудь внимание» (СЦСРЯ, 136).

И томных дев устремлены

На вас внимательные очи («Друзьям») и др.

3)Иноязычные вкрапления. Основная стилистическая функция которых заключается в передаче национально-культурной специфики содержания сообщения, отсылке к произведениям известных авторов, вставке пословиц, афоризмов и т.п.:

«Я взглянул … на хижину великого монарха, к которой по справедливости можно применить известный стих: Souvent un faible gland recele un chene immense !» [Часто малый желудь таит в себе огромный дуб! (фр.)] (Т.2 94).

Использование иноязычного вкрапления может быть мотивировано необходимостью уточнения коннотации слова: «Но я употребил в моем письме новые выражения, например: механический прием (в живописном деле), желая изъяснить то, что французы называют le faire и боюсь…» — «Пускай другие переведут лучше, исправнее» (Т.2 116).

Для воссоздания местного колорита и реалистичной картины вводит речь на иностранном языке: «Старый ключник объявил мне … что он, ключник, радуется тому, что мне досталась его спальня. — «Vous avez 1’air d’un bon enfant, mon officier » [«У вас вид доброго малого, мой офицер» (фр.).] (Т.2 70).

При анализе эпистолярных текстов видно, что язык повседневного общения в большей степени — русский, и употребление галлицизмов зависит от адресата и тематики письма. Число писем, написанных на французском языке, незначительно (12 из 429 в издании А.Л. Зорина 1989 г.) и преимущественно это письма, написанные в первый период творчества до 1810 г., адресованные сестрам, друзьям-арзамасцам, письма, связанные с дипломатической службой. После этого времени письма пишутся на русском с некоторыми вставками из французского, латинского языков.

Все те лексические формы, осуждаемые архаистами как галлицизмы, можно встретить в языке Батюшкова. Он не избегает значений, возникших на основе перевода с французского языка. Употребление заимствований в большинстве случаев продиктовано задачами конкретного текста, связанного с содержанием и тематикой произведения.

При всей свободе словоупотребления заимствований, в частности галлицизмов не наблюдается их избыточности. Вероятно, в связи с особенностями тематического распределения, связи с жанровой системой, количественный состав заимствований наиболее существенен в языке повседневного общения, очерках, письмах и т.п., затем в прозе и только затем в поэтической речи.

3.ОППОЗИЦИЯ КНИЖНОЙ И УСТНОЙ РЕЧИ

«Новаторы» видели совершенство французского языка в том, что он одинаков в книгах («французский язык весь в книгах») и в разговоре («французы пишут как говорят») (Карамзин 1964, 184).

Для того чтобы соотношение «пишут как говорят» освободилось от социально-культурной и жанровой заданности должен был выработаться лингвоэстетический критерий нормы, причем в его формировании главенство принадлежит языку художественной литературы, для которой разговорный язык

материал.

Проблема раздвижения границ литературы и осознания ее содержания на почве национальной культуры стала основной для разных общественных групп (дворянства и буржуазии) в первой трети XIX века. Построение новой системы общелитературной речи происходит посредством отбора и объединения разных социально-языковых контекстов, в том числе простонародного языка, просторечия и устных элементов:

) Просторечная лексика. В «Словаре Академии Российской» просторечие определяется так: «Употребление слов простым народом. Слова в просторечии употребляемые суть средние между высокими и низкими» (V, 640).

Под простым народом подразумеваются «непросвещенные науками, неученые люди» (V, 645).

Таким образом просторечие — не столько сословная, сколько стилистическая категория.

Семантико-стилистические функции просторечных лексем разнообразны. В языке Батюшкова они используются для характеристики человека с отрицательной оценочностью: нахал (1) «докучливых нахалов», досужий (1), положительной: малютка (7), «Спи же, малютка»; характеризуют действия и поступки: стосковаться (1) и другие языковые единицы с номинативно- оценочным значением: раздумье (1) в значении благодеяние: «Пусть остановится в раздумье и вздохнет» (Т.1 285), льзя (1) «Ах, Лизета! льзя ль прельщаться» (Т.1 123).

У Пушкина: нахал (6) «От пробудителя нахала» (Т.1 324), малютка (4) «позаботиться о будущем малютке» (Т.10 159).

Насыщенная полемикой жизнь начала XIX в. толкала сторонников «нового» слога порой в нелестной форме отзываться о своих противниках: «Кто ж ты, болтун ? — я Мер-зля-ков» («Видение на берегах Леты» Т.1 79); или в послании «К Жуковскому»:

И с ним певец досужий ,

Его покорный бес,

Как он, на рифмы дюжий, Как он, головорез! (Т.1 147)

В непринужденном стиле — эпистолярных текстах разговорная лексика у Батюшкова более разнообразна и употребительна: калякать, ненароком , тошно , мерзавец, маратель, почта (в знач. почтовый двор) «при мне понес на почту » (Т.3 294), фразеологические единицы: мелю вздор (Т.3 163) и т.д.

Иногда в переписке грубым просторечным выражением Батюшков создает дисгармонию между лексикой «новаторов» с экспрессией «сладостности», рассчитанной на «приятность» и живой речью, обнажая ее искусственность: «навести меня, милый, добрый, нежный, единственный мой друг (каково, скотина ?)» (Вяземскому, июль — август 1816 г.).

2)Простонародная лексика. Совсем иной, чисто классовый, смысл вкладывался в САР в понятие простонародного языка: «Принадлежащий, свойственный, приличный черни, низкому, простому народу» (V, 939).

Простонародная лексика выступает в функции характеристики лица, персонажа: вертопрах (1) «Старожилов, проживший вертопрахом », невидимка (1), краснобай (2), по социальному положению: богач (2), бедняк (2), глагольные формы: врать и т.д.

У Пушкина: вертопрах (1) «как бы приглянуться офицерам вертопрахам» (Т.6 27), краснобай (1), богач (17) «разделил их на богачей и бедняков» (Т.6 130).

Соединяясь с простонародной лексикой в переписке, образы предромантической лирики становятся конкретными и комичными: «перст судьбы куралесит » (Т.3 153) и т.п.

Сам процесс «олитературиванья» таких элементов предполагал наличие такой стилистической среды, которая могла бы впитать и растворить в себе формы разговорно-бытовой речи. Условно-литературная и бытовая струя часто растворяются в общей норме Карамзина сглаженного «среднего стиля». Разговорные элементы вступают во взаимодействие с «книжным», «славенским» языком:

Я видел сонмы богачей,

Бегущих в рубищах надранных («К Дашкову»);

Слова подбирались с точки зрения их лексической и стилистической уместности: слова «высокого» и «среднего» стиля не должны были между собой «спорить», так, в послании «Мои пенаты»: Мне мил шалаш простой;

Без злата мил и красен

Славянизм «злата », не вызывая противоречия, сочетается с обиходным, разговорно-литературным словом «мил ».

3)На рубеже XVIII-XIX вв. поэты в соответствующих жанрах широко пользовались элементами фамильярного языка, до тех пор считавшимися нелитературными и употреблявшимися исключительно в «низких» родах словесности — в комедии, бурлеске, реже — в басне и др. (см.: Винокур 1959, 379).

Карамзинисты отчасти переносят соответствующий языковой материал в излюбленные ими роды поэзии, как дружеское, шутливое послание, эпиграммы:

«В карманы заглянул пустые» (Т.1 67); «Клянуся честью и усами// Любви не изменить» (Т.1 181); «Двуструнной балалайкой// Походы прозвени» (Т.1 133) и др.

3)Устойчивые сочетания употребляются преимущественно в переписке, представляя собой лексические единицы, характерные для непринужденного стиля повествования. В художественных текстах: день за день ; не в своей тарелке; ни мертв ни жив, потупив взгляды, разинув рот и др. Введение новых слов в состав устойчивого выражения сыт по горло может конкретизировать значение фразеологизма в соответствии с определенной ситуацией, так в эпистолярных текстах Батюшкова: по горло в италианском языке, по горло в прозе, по горло в глупости.

4)Группы слов с суффиксами субъективной оценки свои истоки имели в живом разговорном языке: уменьшительной, ласкательной (речка, местечко, домик, личико, прутик, деревенька и др.), уничижительной семантики (в письмах: стишки, сердчишко, умишко и др.) и т.д. Стилистическая функция которых заключалась в придании повествованию эмоциональной насыщенности или непринужденного, разговорного характера: Будь крошечку умней (Т.1 128), Вздохнул, на волны поглядел//И песенку запел (1964, 204).

5)Одной из линий проявления реалистического стиля у Батюшкова было «стремление к изображению лирического героя на бытовом фоне», связанное с «наполнением» поэзии «содержанием обыденной жизни». Хотя реалистические картины у Батюшкова еще не образуют целостный художественный метод (см.: Фридман 1971, 303).

Для создания национального колорита используется лексика, называющая предметы быта, одежды: домашний ключ, изношенный башмак, сельский огород, «она стояла у колодца и спешила вытаскивать ведра » и др. Реалистична бытопись в «гастрономических» картинах: сыр выписной, салакушка с сельдями, широкий ковш пивной и др.

В «Прогулке по Москве» в реалистичном бытовом антураже показаны жители «дома старого москвича, богомольного князя»: «Здесь большой двор, заваленный сором и дровами; позади огород с простыми овощами, а под домом большой подъезд с перилами, как водилось у наших дедов. … Сквозь окны мы можем видеть накрытый стол, на котором стоят щи, каша в горшках, грибы и бутылки с квасом. Хозяин в тулупе, хозяйка в салопе… » (Т.2 29).

Непрезентабельность и безвкусица быта изображены Батюшковым очень детально: воспроизводится окружение дома, одежда, кушанья, обстановка комнаты и т. п. Стиль этого отрывка уже в меньшей мере связан со стилистикой Карамзина и «очень близко подходит к бытописательной манере реалистической прозы Пушкина 30-х годов» (Фридман 1965, 56).

В письме к Гнедичу соединение высокого с бытовым создает комичный контраст: «Когда, сидя за трубкою у чайного столика, станем мы питать воображение мечтами, а красноокую твою Мальвину — крошками сухарей?» (Гнедичу, конец апреля 1811, Т.3 120).

В использовании разговорных элементов и бытовых описаний особенно ярко проявилось стремление к демократизации литературного языка.

6)Для имитации устной речи в поэтическом тексте используются разнообразные средства, из которых базовыми оказываются синтаксические, поскольку они передают главные свойства устного общения — диалогичность и импровизированный характер. Это проявлялось в неполных, нераспространенных предложениях, фрагментарности речи, обращениях, вводных словах и словосочетаниях, выражающих отношение к высказыванию, собеседнику и разрывающих фразу, в эмоциональном повторе.

Общая эволюция прозы Батюшкова определила изменение ее синтаксического строя. От риторичности Карамзина с характерным обилием восклицательных предложений в «Предславе и Добрыне» 1810 г.: «Прекрасна ты была, княжна Киевская!… Но отчего сильно бьется девическое сердце твое под парчами и златою дымкою? », Батюшков идет к конструкциям живой речи: в «Путешествии в замок Сирей» 1814 — 1815 г.: «Вот, скажете вы,- прекрасное предисловие к рыцарскому похождению! Бога ради, сбейся с пути своего, избавь какую-нибудь красавицу от разбойников или заезжай в древний замок ». Или в поэзии:

«Напрасные слова — Чудак не воротился — Рукой махнул… и скрылся» (Т.1 219).

Тяготение к коротким синтаксическим конструкциям особенно чувствуется в зрелом творчестве Батюшкова. В «Путешествии в замок Сирей» короткие отрезки речи передают переживания торопливого путешественника, отправляющегося в путь: «Топот конских ног раздался по мостовой обширного двора. Мы удалились от замка… Между тем ночь становилась темнее и темнее ». (см.: Фридман: 1965, 136).

Отражением разговорной речи являлись конструкции, представляющих собой соединение знаменательного слова с частицами: им-то, зачем-то, там-то и др. Употребление союза да в знач. но : Я возьмусь за ум… да радость//Уживется ли с умом? (Т.1 92) и др.

Доминантным жанром в литературе «новаторов» было частное дружеское письмо в поэзии — дружеское послание. Этот жанр тематически и стилистически обусловлен личными отношениями участников переписки, в его основе лежит разговорная речь. Для него характерны диалогичность, фрагментарность, экспрессивность, тематические и стилистические переходы.

Так, в послании «К Жуковскому» экспрессивность разговорной речи достигается использованием восклицательных предложений, употреблением междометий: О! пой, Увы! мой друг, Ах! это ли одно, Увы!, обращений, разрывающих фразу: «Увы! мой друг, и Лила//Меня не узнает», эмоциональных повторов и разговорно-просторечных элементов:

Как он , на рифмы дюжий Как он , головорез !

Таким образом, вступая на реалистические пути, Батюшков, старался верно и детально передать картины быта и ясность, живость устной речи, при этом нередко разрывал с языковыми принципами карамзинизма, сильно ограничивавшего «литературные функции бытового просторечия» (см.: Фридман 1971, 307).

Подводя итог, можно сказать, что в языке Батюшкова отразился переходный характер эпохи, языковые установки «новаторов» и в меньшей степени «архаистов».

Глава 3. Творчество К.Н. Батюшкова в школьном курсе изучения русского языка

3.1 Исторический экскурс на уроках русского языка

Современные приоритеты в области национального образования выдвигают на передний план задачи развития личности обучающегося как носителя национальной культуры и формирования компетенций в области истории и языка. Под изучением истории языка в школе понимается целенаправленное формирование у обучающихся определенного объема знаний и представлений о сущности языка как национально-культурного и исторически сложившегося феномена. В связи с этим предстает актуальным изучение гуманитарных наук в историко-лингвистическом аспекте. То, что русский язык является важнейшей частью истории и культуры, проявляется в школьных программах различных учебных комплексов, которые содержат отдельные темы по истории языка и культуры.

УМК В.В Бабайцевой «Русский язык. 10-11 класс» с углубленным изучением расширяет знания учащихся о языке как многофункциональной развивающейся системе. Роль деятелей лингвокультурного процесса 19 в. рассматривается в разделе «Роль А.С. Пушкина в истории русского литературного языка», §40 «Предшественники А.С. Пушкина».

В УМК «Русский язык. 5-9 класс» М.В. Панова, С.М. Кузьминой на протяжении курса исторические справки даются для объяснения явлений, которые трудно понять, исходя из современной системы языка, объясняются отдельные факты языка.

Олимпиады по русскому языку традиционно включают задания, направленные на проверку знаний у учащихся по истории языка и культуры.

Исторические экскурсы при изучении языка помогают учащимся сознательно усваивать материал и показывают, что современные нормы языка являются результатом длительного процесса его совершенствования. При обучении русскому языку в центре внимания учителя должен быть один из важных принципов дидактики — доступность, учет возрастных особенностей и уровня подготовленности учащихся конкретного класса (см.: Иванов, Потиха 1985, 4).

Уроки русского языка, построенные с использованием материалов художественных произведений, литературно-критических статей способствуют построению межпредметных связей. Межпредметные связи выражают комплексный подход к обучению и воспитанию, позволяют акцентировать внимание как на взаимосвязи между учебными предметами.

Русский язык относится к числу учебных дисциплин, где вопрос об осуществлении межпредметных связей особенно важен. «Всё, что находится во взаимной связи, должно преподаваться в такой же связи», — утверждал Я.А. Коменский (Коменский 1955, 287).

3.2 Обращение к литературному наследию К.Н. Батюшкова при работе с обучающимися

Обращение к творчеству К.Н. Батюшкова на уроках школьного цикла русского языка позволяет увидеть, как употребляются языковые средства на разных уровнях: лексическом, фонетическом, грамматическом, в образцах литературного искусства.

Внимание к языковым элементам поэтических, прозаических или эпистолярных текстов помогает глубже проникнуть в их содержание, приближает к разгадке замысла автора, позволяет увидеть своеобразие языка Батюшкова.

Задача таких занятий — дать систематические сведения о функциях лексических, грамматических, фонетических средств в тексте, усовершенствовать умения и навыки анализа поэтических и прозаических текстов, показать роль Батюшкова в развитии русского литературного языка.

Цель:

1.Изучение литературно-исторических вопросов с целью понимания историко-литературного процесса начала XIX века.

2.Развитие навыков исследовательской деятельности, вдумчивого чтения, развитие наблюдательности, памяти, ассоциативно-образного мышления, речевой деятельности, расширение словарного запаса, умения применять изученный материал в нестандартных ситуациях.

3.Воспитание интереса к русскому языку, к родной литературе как к высокому национальному искусству, воспитание патриотических чувств; формирование активной гражданской позиции, чувства гордости за достижения русских писателей в создании эстетически совершенной формы искусства, разработке языка художественной литературы.

Материал может быть использован при изучении тем курса русского языка: «устная и письменная форма речи», «общие сведения о языке», «стили русского языка», в темах по фразеологии и лексикологии (изучении устаревших слов, старославянизмов, заимствований в языке), работе с орфограммой и текстом (лингвистический анализ художественного текста, определение функций просторечий, простонародных слов, заимствований, старославянизмов в тексте, сочинение-рассуждение по высказыванию).

Анализируя произведения К.Н. Батюшкова в историко-лингвистическом ключе на уроках литературы, формируются метапредметные связи, совершенствуются лингвистическая и культуроведческая компетенция.

) На уроках русского языка в классах, обучающихся по программе В.В. Бабайцевой с углубленным изучением, учащиеся знакомятся с основными аспектами лингвокультурного процесса в начале 19 в. и ролью А.С. Пушкина в истории русского литературного языка (6 часов).

§40 «Предшественники А.С. Пушкина» представляет собой теоретическую главу и дает представление об основных вехах становлении русского языка, начиная с Киевской Руси, роли М.В. Ломоносова, причинах и участниках полемики старого и нового слога. Обращение к творчеству конкретных авторов позволяет системно и более пристально рассмотреть изучаемую тему. В качестве наглядно-практического материала могут быть использованы задания предложенные ниже.

) Элективный курс может проводиться в общеобразовательных школах, классах с углубленным изучением, лицеях и гимназиях гуманитарного профиля. Курс может включать в себя нескольких тематических блоков (разделов) и носить теоретико-практический характер. Следует уделить особое внимание самостоятельной исследовательской работе учащихся (подготовку докладов, рефератов, отбор материала для сочинений, работу со словарями).

Работа с дополнительной литературой, словарями и справочниками является важным компонентом на занятиях. Для работы могут привлекаться не только произведения или отрывки из них, но и воспоминания современников, научные статьи о поэте, особенностях языка его произведений.

Примерные варианты практических заданий

. Выберите из стихотворения «Мои пенаты» слова и выражения, имеющие архаический или исторический отпечаток. Какое настроение они придают тексту? Объясните их роль в тексте. Подготовьте к ним лексический комментарий (фимиам, пестуны, скудель и др.).

. Предварительная исследовательская индивидуальная или групповая домашняя работа для сообщений в классе может быть в виде задания: составить к стихотворению «Мои пенаты» историко-культурный комментарий (Пользуясь дополнительной литературой: Русские поэты XVIII-XIX веков. Т.6; Шанский Н.М. Школьный этимологический словарь русского языка и др.).

Примерный вариант ответа: Цевница — свирель. В перен. знач. — поэзия вообще и т.д.

3.Найдите в произведениях («К Жуковскому», «Мои пенаты» и т.д.) Батюшкова слова со стилистической окраской: высок., книжн., разг., простонар., прост. и др.; объясните их значение и роль в тексте.

4.Понаблюдайте, как используются в произведениях Батюшкова фразеологизмы, какую окраску они имеют (на примере подготовленного текста).

5.Найдите образы устного народного творчества в повести «Предслава и Добрыня» («борзый конь», уносящий «вихрем» «счастливую чету», «каленая стрела… пущенная из сильных рук», «меч-кладенец» на «широком поясе» богатыря и т. п.).

6. Найдите элементы разговорного стиля в сказке «Странствователь и домосед». Какую функцию они выполняют? Вспомните как относились участники «Беседы» и «Арзамаса» к устной и книжной речи?

7.Понаблюдайте, как писатель используют цитаты, афоризмы, на каком языке (на примере заранее подготовленных отрывков из прозаических текстов).

Предположите какую роль они выполняют.

8.В поэтических произведениях 19 в. были распространены неполногласные формы, носившие отпечаток высокоторжественного стиля. Найдите их в стихотворении К.Н. Батюшкова «Мой гений». Подберите к ним полногласные синонимы. Какой характер они придают произведению?

8.Докажите на примере одного из поэтических произведений Г.Р. Державина, К.Н. Батюшкова и А.С. Пушкина справедливость высказывания С.А. Венгерова: «Батюшков … одно из связующих звеньев между державинской и пушкинской эпохою. Нельзя было прямо перейти от громоподобного и торжественного строя поэзии к ласкающей музыке стихов Пушкина».

9.Найдите заимствованные слова в отрывках из очерка «Путешествие в замок Сирей». По каким фонетическим признакам вы их определили? Какие из употребляемых слов Батюшковым остались в языке, а какие ушли? С чем это связано? Охарактеризуйте уместность употребления найденных заимствованных слов. Как относились заимствованиям участники полемики? Развивается ли русский язык сейчас, пополняется ли новыми словами?

11.Представьте себя на месте К.Н. Батюшкова, в какое общество вы бы вступили, позиция А.С Шишкова или Н.М. Карамзина вам ближе? Напишите сочинение-размышление.

12.Познакомьтесь с высказыванием К.Н Батюшкова о языке, сказанным в 1816 г.: «Язык русский, громкий, сильный и выразительный, сохранил еще некоторую суровость и упрямство». Подумайте, почему поэт так считал. Напишите сочинение-рассуждение о современном состоянии русского языка, озаглавьте текст, аргументируйте вывод примерами из произведений современных авторов.

Заключение

Начало творческого пути К.Н. Батюшкова совпало с периодом полемики о старом и новом слоге. Батюшков также считал послепетровскую эпоху временем, когда происходила борьба между старыми и новыми элементами русского литературного языка, составляя план курса русской словесности, Батюшков поместил в него пункт: «Борьба старых нравов с новыми, старого языка с новым».

Литературно-лингвистические взгляды Батюшкова в целом совпадали со взглядами «новаторов», но порой критике подвергались обе стороны полемики, Батюшков с негодованием отвергал обвинения в том, что является «галлом» и критиковал слепое подражание Западу в письмах и прозе («Прогулка по Москве»).

В этом выразилась особенность его творческих исканий: в стремлении к объективности, поиске собственного пути, уточнении взгляда на наследие прошлого, стремлении к нарушению застывших границ, мертвых правил и стилевых ограничений. В борьбе за ясность и чистоту слога, в высказываниях Батюшкова о состоянии языка начала 19 в., взглядах на пути его развития ощущается желание освободиться от сухих и условных форм, существовавших в литературном языке, ограничивавших точность, ясность и легкость письменной речи.

Все творчество Батюшкова было объединено мыслью о красоте, преображающей силе «искусства слова», поэтому Батюшков любил употреблять слова звучные, не хуже итальянских, отсюда множество славянизмов- пиитизмов, как риза, ланита, уста, власа и т.д. Возвышенность поэтического слога предопределила преобладание славянизмов над иноязычными заимствованиями и устно-народными элементами в творчестве Батюшкова. В самом языке Батюшкова отразился переходный характер эпохи, черты как нового, так и старого слога:

1)Среди исследуемых форм: славянизмов, заимствований и народно- разговорных элементов, превалируют именно славянские формы, в наименьшей степени употребляемые в эпистолярном языке, затем в прозаических текстах и в наибольшей степени в текстах поэтических. Это объясняется прежде всего особенностью эпохи, близостью классицистических традиций, не позволивших полностью отказаться в низком и среднем родах от более «высокого», книжного стиля. Вместе с тем Батюшков тщательно отбирал славянизмы и использовал лишь те, которые не являлись «архаизмами, морфологически тяжелыми и грубыми». Употребление неполногласных форм чаще всего мотивировано достижением гармонии, мелодики, той чарующей «сладкозвучности» поэзии, отмечавшейся уже его современниками.

2)Для Батюшкова, как и для «архаистов», красота языка заключена в его природе. В меньшей степени увлечение галлицизмами, свойственное светскому обществу начала 19 в., применимо к Батюшкову. Для него не чужды все те формы, осуждаемые «архаистами», но в исследуемых текстах не наблюдается их избыточности. Языками-ориентирами выступают для него латинский и итальянский. А в высказываниях о путях развития русского языка живет вера в силу русской культуры и необходимость ее самобытного развития.

3)Стремление к демократизации литературного языка проявилось у Батюшкова в использовании простонародных, просторечных языковых элементов и устно-речевых синтаксических конструкций. Особенно ярко ощущение живого общения передают эпистолярные тексты Батюшкова, в которых Батюшков беседует с друзьями на ясном живом русском языке.

Позиция «новаторов», выразившаяся в сближении книжного языка с живым; «писать, как говорят»; стремиться к ясности, сочетание элементов двух стихий в языке Батюшкова — книжной и устной, церковнославянской и русской и привлечении наравне со словами «высокого стиля» народной, русской лексики помогло утверждению среднего стиля и подготовило почву для дальнейшей деятельности А.С. Пушкина в становлении национального литературного языка и сближении его с народной речью.

Список использованной литературы

[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/diplomnaya/osobennosti-zvuchaniya-istoricheskoy-temyi-v-poezii-batyushkova/

1.Батюшков К.Н. Сочинения: В 3 т. / Со ст. о жизни и соч. К. Н. Батюшкова, написанной Л. Н. Майковым, и примеч., составленными им же и В. И. Саитовым. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885-1887.

2.Батюшков К.Н. Избранная проза. /Сост., послесл. и примеч. П.Г. Паламарчука. — М.: Сов. Россия, 1987. — 528 с.

3.Батюшков К. Н. Опыты в стихах и прозе / АН СССР; Изд. подгот. И. М. Семенко. — М.: Наука, 1977. — 608 с. — (Лит. памятники).

4.Батюшков К.Н. Соч. В 2 т. / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. В. А. Кошелева; сост. и коммент. 2-го тома А. Л. Зорина при участии В. А. Кошелева. — М.: Худож. лит., 1989.

5.Батюшков К. Н. Сочинения / Ред., вступ. ст. и коммент. Д. Д. Благого. — М.; Л.: Academia, 1934. — 747 с.

Статьи, монографии, учебники

6.Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1953-1959.

7.Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Лексика и общие замечания о слоге. — 2-е изд., пересмотр. и доп. — Киев : Изд- во Киев. гос. ун-та, 1957. — 491 с.

8.Верховский Н.П. Батюшков // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Гл. ред.: П. И. Лебедев-Полянский (пред.) и др. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. — Т. 5. с. 392-417.

9.Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII- XIX вв.: Учебник. — 3-е изд. — М.: Высш. школа, 1982. — 528 с.

10.Виноградов В.В. О языке художественной литературы / В.В. Виноградов. —

М. : Гослитиздат, 1959. — 655 с.

11.Виноградов В.В. История русского литературного языка : Избр. тр. — М.: Наука, 1978. — 320 с.

12.Виноградов В.В. Язык Пушкина: Пушкин и история русского литературного языка. — М.; Л.: Academia, 1935. — 457 с.

13.Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. — М., Учпедгиз, 1959.

— 492 с.

Приложение № 1

I.Церковнославянизмы и старославянизмы (в скобках указана частотность словоупотреблений в прозе/поэзии в сборнике К.Н. Батюшкова «Опыты в стихах и прозе»):

а) с фонетическими признаками

) неполногласные сочетания ра, ла, ре, ле , соотносительные с русскими полногласными сочетаниями оро, оло, ере : благо (4/3), благой (4/3), блаженство (6/5), блаженный (-/4), блато (-/1), бразда (-/1), брадатый (-/1), брань (4/14), бранить (1/-), брег (-/9), бремя (9/3), влага (1/3), влажный (5/1), владеть (2/2), владеющий (1/1), владыка (1/4), владычество (3/-), власа (4/4), власть (1/5), властелин (2/3), властитель (-/2), влачить (-/1), влекомый (-/2), враг (9/11), врата (2/1), вредить (2/-), время (45/10), вретено (-/2), возвратить (7/1), вредный (2/1), глава (6/5), заглавный (1/-), глад (-/2), глас (17/27), согласие (3/-), град (4/12), градской (-/1), гражданин (7/4), драгоценный (19/7), древес (-/4), древесной (-/1), древо (2/-), жребий (-/3), здравый (3/1), здравье (-/1), злато (2/10), златые (5/17), златоглавая (-/1), златорогий (-/1), злачный (-/1), зрак (-/1), призрак (7/14), прозрачный (2/4), краткий (7/2), сокращать (1/-), младенец (11/1), младенчество (3/1), младой (-/7), младый (-/3), младость (-/5), млат (-/1), млеко (1/-), млечный (-

/1), мраз (1/-), мрак (2/11), награда (6/2), наградить (-/2), нрав (30/5), нравственность (5/-), нравственный (13/-), нравиться (2/2), облако (9/8), область (2/7), пламень (9/13), пламенный (27/14), праздник (1/1), праздный (2/2), праздность (4/2), пред (12/18), вопреки (5/-), плен (3/2), пленить (3/2), прах (11/21), превратить (6/-), превратный (2/-), разврат (3/-), развратить (1/-), развратный (1/-), сладкий (14/32), сладость (11/7), сладостный (36/16), сребряный (2/4), средина (2/-), средний (2/-), страж (1/2), страна (16/17), странник (3/14), странный (10/-), требовать (15/-), потребный (3/-), употребить (6/-) трикрат (-/5), увлекать (7/1), хлад (2/-), хладный (2/7), прохлада (2/9), прохладный (4/3), хладеющий (2/-), храбрость (7/-), храбрый (2/10), храм (7/5), храмины (2/2), хранитель (2/1), хранимый (-/1), сохранить (16/2), член (9/-), чреда (-/1), чрез (13/- ), учреждать (2/1), учреждение (2/-), шлем (5/3);

) начальные ра, ла при русских ро, ло : раб (2/2), работа (3/-), расти (-/1), равный (9/3), разница (1/-);

) согласный щ (чередующийся обычно с т ), при русском ч : нощь (1/2), полнощный (-/2), общий (3/-), общество (55/-), пещера (11/-), помощь (2/3), посещать (1/1), праща (2/-); возвращать (2/-);

4)начальное е при русском о : единый (6/3), единственный (25/1), елень (- /1);

5)звук е под ударением перед твердыми согласными при русском ё (о) : вселенная (4/2), крест (2/4), жезл (1/-), жертва (4/10) и др.

6) сочетание жд в корне при русском ж : вождь (1/4), жажда (4/3), одежда (4/2), между (15/5), награждать (5/1), надежда (29/5), наслаждение (27/4), невежда (3/-) нужда (12/2), охлаждать (1/-), побеждать (3/1), прежде (6/2), пробуждать (2/-), прохлаждать (1/-), понуждать (1/-), рассуждать (2/-), рождество (1/-), снисхождение (2/-), сопровождать (-/1), страждущий (4/-), убеждать (2/-), угождать (3/-), услаждать (5/1), учреждать (2/1), утруждать (1/-), чуждый (9/3);

б) словообразовательные — приставки пре-, чрез- при рус. пере-, через-: преступить, преступник, преграда, предать, предания, превращенье, преемник, престать, чрезвычайный и др; из- при рус. вы-: издать, истекающий и др.; воз-, из-, низ-, пред-: восстать, восторг, низвергать, низвергнутый, низведет, воспеть, воскресить, совершить, соратник, вопрошать, предстать, предписать и др.

суффиксы -ствие, -ие, -знь, -ын(я), -тв(а), -есн(ый) : молитва, благочестие, бытие, небеса, пение, преддверие, счастие, телесный, чудесный, чудеса, врачевание, моление, терзание, мечтание, дарование, мироздание, соединение, создание, сотворение, уединение, шествие и др.

части сложных слов добр(о)-, благ(о)-, жертв(о)-, зл(о)-: добродетель, блаженство, благодетель, благодать, благодатный, единогласно, единокровных, единообразный, животворную и др.

строжайший, должайший, величайший, жесточайший, сладчайший, мудрейший, вернейший, счастливейший и др.; причастные суффиксы -ащ- (-ящ-), -ущ- (-ющ- ) при рус. -ач- (-яч-), -уч-(-юч-) бегущий, висящий, горящий, возвращать, лежащий, сидящий, текущий, всемогущий, грядущий и др.

г) лексические и семантические славянизмы: алтарь (2/4), ангел (9/7), апостол (1/1), багряница (-/1), бесплотный (-/1), братия (4/-), брашны (-/2), бренный (2/4), вещь (1/-), вещать (1/1), внемлить (-/3), воздух (17/6), жатва (3/1), зерцало (-/2), зиждитель (1/1), зреть, вежды (-/3), дерзновенный (-/1), десница (- /4), длань (-/4), днесь (-/2), кормчий (-/3), кошница (-/2), кров (2/10), куща (1/5), ланиты (3/5), лик (4/8), лобзать (-/4), лобзание (-/1), мерцание (1/-), мерцать (-/1), миро (-/1), огнь (1/6), одр (3/-), отрок (3/2), окропленный (1/-), очи (1/28), пастырь (2/5), перси (3/4), перст (3/3), песнь (-/2), писание (1/-), престол (1/1), риза (1/4), священный (20/23), секира (2/4), стезя (-/4), сокровенный (0/2), сонм (2/4), сретать (-/1), стогна (-/2), уста (6/21), фимиам (1/2), цевница (-/3), чадо (1/4), чело (4/10) чертог (-/7), юдоль (-/1) явственный (1/-)

II.Лексические заимствования из французского языка: армия (1/-), актер (2/-), аллея (3/-), анекдот (1/-), артиллерия (2/-), артист (6/-), астроном (1/-), балкон (2/-), баллада (3/1), балладник (-/1), биография (1/-), богемский (1/-), боскет (1/-), бульвар (4/1), ваза (-/1), вандал (1/-), галерея (1/-), герой (16/13), гравер (1/-), дама (1/-), десерт (1/-), диван (1/1), дипломатический (1/-), журнал (7/2), журналист (4/-), зефир (3/6), кабинет (5/-), канапе (1/-), кардинал (1/-), каска (1/-), классический, первоклассный (4/-), лирика (3/-), ложа (2/1), манеж (1/-), манжет (1/-), парик (2/-), мебель (1/-), клавесин (1/-), комод (1/-), маркиза (30/-) медальон (1/-), мизантроп (3/-), минута (27/8), мораль (6/-), моралисты (6/-), мушкетер (-/1), нектар (-/3), павильон (1/-), палисад (1/-), партер (1/-), пейзаж (1/- ), пейзажист (1/-), пика (1/-), портрет (10/), период (3/-), поэма (17/1), поэт/поэтический (74/12), принц (1/-), проза (13/-), роль (2/-), роман (3/-), романс (1/-), роялист (1/-), сатира (11/1), сибарит (1/-), система (9/-), суп (-/1), табакерка эгоизм (2/-), эгоист (2/-), эпизод (2/-), эпопея (7/-), эстамп (1/-), этаж (1/-).