Иногда сижу и задумываюсь над тем, сколько людей окружает меня в этом мире. Каждый из них имеет свой характер, совершает поступки, свойственные лишь ему. И каждый же человек в жизни выступает в роли исследователя характеров других людей.
В этом отношении мне близко творчество Василия Макаровича Шукшина. Прочитав множество рассказов Шукшина, книг о нем, его творческой биографии, я отметила, что главная проблема, которая волновала и тревожила этого человека, это проблема личности в своей многосторонней сути. Почему люди ведут себя так, а не иначе, почему не задумываются над своим внутренним «Я», не хотят видеть, что порою очень большие задачи нашей общей жизни во многом зависят от такой, казалось бы, малости, как наша личная человеческая суть, наше отношение к окружающему миру. Проблема не нова, но на данном этапе состояние духовности молодого поколения решать надо. Поэтому, выбирая тему, формулируя ее, я постоянно думала о том, какое эстетическое наслаждение и воспитательное воздействие доставит содержание моей работы слушателям или читателям, и в первую очередь, исследователям этой темы, то есть мне.
В современной русской литературе рассказы Шукшина остались неповторимым художественным явлением – оригинальной образностью и живой, естественной в своей простоте стилистикой. Едва ли не в каждом своем произведении Шукшин многогранен и отнюдь не так «прост», как может показаться читателю, следящему лишь за развитием сюжета. Читая его рассказы, нужно вдумываться в их суть, вникать в каждое слово, чувствовать и слышать то, что чувствуют его герои. Главные герои большинства его рассказов – деревенские и городские простые люди. Писателя в них восхищает их непохожесть, нестандартность, ершистость, чувство собственного достоинства. Именно эти качества делают его героев близкими, родными нам.
Мы смеемся, читая многие рассказы Шукшина, а заканчивая чтение, задумываясь над прочитанным, уже не знаем: веселиться нам или горевать, оставаться спокойным или негодовать?
Шукшин почти не дает портретов своих героев, не рассказывает подробно об их прошлом, с ними чаще всего ничего особенного не происходит. Но писатель стремится заставить нас полюбить их, очаровать их простотой, но в то же время он хорошо знает, что в жизни не одни лишь «светлые души», понимая, что борьба добра со злом остается напряженной. Именно в этой борьбе и участвуют его «чудики».
Научно-исследовательская работа : «Поиск счастья как одна из ...
... следующего дня начнет поклоняться в храме. Столп 1: Контролируйте свое восприятие жизни Проблема с поиском счастья в том, что довольно ... достойными и приятными людьми, нужно научиться отдавать им что-то взамен. Аргументы из литературы: [Электронный ресурс]//URL: ... счастья нужно убить человека и стать супругой разбойника, то такое «счастье» не для него. Молодой в свою очередь воодушевляется рассказом, ...
Шукшина как художника задевали любые жизненные проявления, он не делил увиденное и услышанное на основное и побочное, а считал, что все, что есть в жизни человеческой, важно и заслуживает того, чтобы перейти на страницы книги. Он никогда не искал материал для творчества специально, он жил, как все мы живем, видел и слышал то же самое, что и мы видим и слышим. Но там, где мы равнодушно скользим глазами – ничего интересного, пожимаем плечами – ничего особенного там, именно там В. М. Шукшин видел и слышал интересное, и особенное, и значительное, и умное, и веселое, и печальное. Самая что ни на есть текучка жизни. Которая нас так заедает и угнетает, она-то и давала ему и «сюжеты», и «характеры», где проявляются противоречивые социальные и нравственные вопросы, «вопиющие» вопросы человеческого бытия.
Для меня В. Шукшин – совесть народная. Он близок мне своей честностью и открытостью, какой-то искренней, неподдельной, по-настоящему русской простотой, поэтому я с удовольствием для написания исследовательской работы выбрала именно эту тему. Считаю, что тема еще мало изучена, хотя драгоценными камнями сверкают труды некоторых современных литературных критиков.
На основе большого документального материала (писем, воспоминаний родных, людей, близко знавших Василия Макаровича в разные годы жизни), обращаясь к произведениям Шукшина – прозаика, режиссера, актера, критик Владимир Коробов в книге «Василий Шукшин» воссоздает жизненный и творческий путь замечательного художника – патриота.
В «Слове о Шукшине» критик Н. П. Толченова, анализируя произведения, характеры героев, исследуя истоки всенародной любви к художнику, чье дарование служит делу высокого нравственного совершенствования человека
И мне захотелось более близко познакомиться с гением В. М. Шукшина посредством исследований особенностей характеров его героев.
Герои шукшинских рассказов… Так кто же они? Каковы они? Попробую типизировать их в своей работе – вот цель моей работы.
Задачи следующие:
-
Познакомиться с собственно литературным материалом, то есть с текстами рассказов, публицистических статей, написанным Василием Макаровичем Шукшиным.
-
Ознакомиться с научно – критическим материалом о жизни и творчестве писателя.
-
Сравнить то, что лично я поняла из прочитанного с тем, как видят эту проблему другие исследователи, авторитетные критики.
В словаре литературоведческих терминов под редакцией С. В. Тураева дано следующее определение: «Тип – это художественный образ человека, определенной личности, выступающей в ее индивидуальном своеобразии и живом многообразии присущих ей черт и свойств, существеннейшие из которых симптоматичны для людей того или иного времени, общественного класса, народа».
Изображение народного характера и картин народной жизни в рассказах ...
... деревни, отток молодых людей из села, умирание деревень – все эти проблемы широко освещаются в рассказах Шукшина. Он модифицирует тип маленького человека, вносит новые черты в понятие русского национального характера, в результате чего приобретает ...
Естественно, что знакомясь с типами героев, мы, читатели, постигаем закономерности общественной жизни и определяемые или особенности характеров, норм поведения, взглядов, стремлений и деяний людей.
1. Обзор творчества писателя.
1.1 Основные темы творчества. Основные произведения.
Свой материал для своих произведений писатель брал везде, где живут люди. Какой это материал, какие герои? Тот материал, и те герои, которые редко раньше попадали в сферу искусства. Видимо, так нужно было, чтобы явился из глубин народных большой талант, чтобы с любовью и уважением рассказал о своих земляках простую, строгую правду. А правда эта стала фактом искусства, вызвала любовь и уважение к самому автору.
Тема деревенского человека, вырванного из привычной среды и не нашедшего новой опоры в жизни, стала одной из главных тем рассказов Шукшина.
Рассказы Шукшина, относясь «к деревенской прозе», отличались от ее основного потока тем, что внимание автора было сосредоточенно не столько на основах народной нравственности, сколько на сложных психологических ситуациях, в которых оказывались герои. Город и притягивал шукшинского героя, как центр культурной жизни, и отталкивал своим равнодушием к судьбе отдельного человека. Шукшин ощущал эту ситуацию как личную драму. «Так у меня вышло к сорока годам. Не городской до конца, и не деревенский уже. Ужасно не удобное положение. Это даже не между двух стульев, а скорее так – одна нога к берегу, другая – в лодке. И не плыть нельзя, и не плыть вроде как страшновато…»
Эта ситуация и определила необычное поведение героев Шукшина, которых он называл «странными, непутевыми людьми». В сознании читателей и критиков прижилось название «чудик». Именно «чудики» являются главными героями рассказов, объединенных Шукшиным в один из лучших сборников «Характеры». Каждый из героев назван по имени и фамилии – автор словно подчеркивает их абсолютную жизненную достоверность. «Чудики» — Коля Скалкин, выплеснувший чернила на костюм начальника («Ноль-ноль целых»), Спиридон Расторгуев, пытающийся добиться любви чужой жены («Сураз») и др. – не вызывают авторского осуждения. Они наоборот умиляют их, делают ближе к простому человеку.
2. Типология героев в рассказах В.М. Шукшина.
2.1 Рассказ «Чудик».
У В. М. Шукшина художественной целью изображения цепи комических эпизодов, происходящих с героем, являлось раскрытие его характера. Сюжеты его рассказов построены на воспроизведении кульминационных, «самых жгучих», долгожданных моментов, когда герою предоставляется возможность в полной мере проявить свою «особенность». Новаторство Шукшина связано с обращением к особому ТИПУ – «чудикам», вызывающим неприятие окружающих своим стремлением жить в соответствии с собственными представлениями о добре, красоте, справедливости.
Особенности народного характера в прозе В.М.Шукшина на примере ...
... с микроскопом стала для него тем, в чем он мог себя личностно проявить, чем был для его жены "театр". Жизнь сделалась ... свой облик дает..."), то к последней категории персонаж Шукшина явно не относится. Как стал столяром? Ну, вышло ... работы, тщательно умывался, наскоро ужинал... Косился на микроскоп... Вдвоем с сыном часами сидели у микроскопа, исследовали"), эмоциональность ("взволнованно стал ходить ...
Человек в рассказах Шукшина часто не удовлетворен своей жизнью, он чувствует наступление всеобщей стандартизации, скучной обывательской усредненности и пытается выразить собственную индивидуальность, обычно несколько странными поступками.
У Шукшина есть рассказ «Чудик», и многие критики решили, что «слово найдено». Прозвище конкретного героя, сельского киномеханика Василия Егоровича Князева («Жена называла его – «Чудик». Иногда ласково»), стало в статьях и рецензиях нарицательным именем для всех героев Шукшина, своеобразной их визитной карточкой и начальной характеристикой.
В словаре Ушакова такого слова не найдешь, тем более у Даля. Зато есть в словарях другое, корневое слово «чудо». Слово, которым народ наш испокон века обозначал самое знаменательное и самое таинственное в жизни, самое радостное, светлое, чудесное и самое отвратительное – чудовищное.
Иногда в рассказах Шукшина чудачество бывает добрым и безобидным, вроде украшения детской коляски журавликами, цветочками, травкой – муравкой («Чудик») и никому, кроме самого героя, проблем не приносит. Герой этого рассказа выделяется из своей среды. Прежде всего, «с ним постоянно что-нибудь случалось», «он то и дело влипал в какие-нибудь истории». Это не были общественно значимые поступки или авантюрные приключения. «Чудик» страдал от мелких происшествий, вызванных его собственными оплошностями. Приведу пример таких происшествий и оплошностей.
Собираясь на Урал навестить семью брата, выронил деньги («…пятьдесят рублей, полмесяца работать надо») и, решив, что «хозяина бумажки нет», «легко, весело» пошутил для «этих, в очереди»: «Хорошо живёте, граждане! «У нас, например, такими бумажками не швыряются». После этого он не смог «пересилить себя», чтобы забрать «проклятую бумажку».
Желая «приятное сделать» невзлюбившей его снохе, Чудик разрисовал коляску маленького племянника так, что её стало «не узнать». Она, не поняв «народного творчества», «расшумелась» так. Что ему пришлось уехать домой. Помимо этого, с героем случаются и другие недоразумения (рассказ о «грубом, бестактном» поведении «пьяного дурака» из деревни за рекой, которому не поверил «интеллигентный товарищ»; поиск искусственной челюсти «лысого читателя» газеты в самолёте, отчего у того даже лысина побагровела; попытка послать жене телеграмму, которую, «строгой, сухой» телеграфистке пришлось полностью исправить), выявляющие несоответствие его представлений привычной логике.
Как же реагируют не его «выходки» окружающие? Его стремление сделать жизнь «повеселее» наталкивается на непонимание окружающих. Иногда он, «догадывается», что исход будет таким, как в случае с соседом в самолёте или с «интеллигентным товарищем» в поезде, – Чудик повторяет слова «женщины с крашенными губами», которой «поддакивал» мужчина в шляпе из районного города, но у него они почему-то выходят неубедительными. Его недовольство всегда обращается на самого себя. («Он не хотел этого, страдал…», «Чудик, убитый своим ничтожеством…», «Да почему же я такой есть-то?»), а не на жизнь, которую он не в силах переделать («Он совсем не умел острить…», «…запел дрожащим голосом…», «…поскользнулся, (чуть не упал»).
Образ и характеристика василия егоровича князева в рассказе “чудик” шукшина
... войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение. Анализ рассказа Шукшина «Чудик» В своих произведениях Шукшин часто использовал образы простых людей. Их он искал среди народа. ... «исследовали». В этом стремлении познавать окружающий мир у героя проявляются черты учёного. Казалось, что даже его жизнь изменилась. В ней появилась цель, смысл. Но Андрей ...
Все эти черты не имеют мотивировки, они присущи герою изначально, обусловливая своеобразие его личности. Напротив, профессия отражает внутреннее стремление вырваться из реальности («Он работал киномехаником в селе»), а мечты произвольны и несбыточны («Горы облаков внизу… упасть в них, в облака, как в вату», «Обожал сыщиков и собак. В детстве мечтал быть шпионом»).
В прозвище героя выявляется не только его «чудачество», но и желание чуда. В этой связи заостряется характеристика действительности как тусклой, злой обыденности («…сноха…спросила зло…», «…опять спросила Софья Ивановна совсем зло, нервно…», «Не понимаю; зачем они стали злые?»).
В соотношении с внешним миром выстраивается ряд антитез, в которых на стороне героя (в противоположность «досадным происшествиям, от которых «горько», «больно», «страшно») оказываются признаки чистой, простодушной, творческой натуры «сельского жителя». «За живое» Чудика задевают сомнения в том, что «в деревне-то люди лучше, незанозистее», а «один воздух чего стоит!… до того свежий да запашистый. Травами разными пахнет, цветами разными…», что там «тёплая…земля» и свобода, от которой его «дрожащий», «тихий» голос звучит «громко».
Имя главного героя мы узнаем только в конце рассказа. Почему? Обрисовка индивидуальности героя сочетается с авторским стремлением к обобщению: его прозвище не случайно (имя и возраст называются напоследок как незначительная характеристика: «…Звали его – Василий Егорыч Князев. Было ему тридцать девять лет от роду»): в нём выражено своеобразие народных представлений о личности.
Думаю, что у «Чудика» есть прототипы в русской литературе. Помимо Ивана – дурака русских сказок, реминисцентным фоном для создания образа является Платон Каратаев Л. Н. Толстого (роман «Война и мир»).
О нём напоминают такие признаки героя рассказа, как «круглые глаза», «круглое мясистое лицо» (у Каратаева «…голова была совершенно круглая спина, грудь, плечи, даже руки… были круглые; приятная улыбка и …глаза были круглые» — т. 4, ч.1, гл.13), а также потребность быть «поласковей» с миром («выражение ласки и простоты» растрогало Пьера Безухова в первых же словах, услышанных им от Каратаева, — т.4, ч.1, гл.12).
Это сходство высвечивает в герое Шукшина черты личности, наивно и безуспешно пытающейся восстановить лад, гармонию, согласие между людьми («Когда его ненавидели, ему было очень больно. И страшно. Казалось: ну, теперь всё, зачем же жить?»).
подобно Каратаеву, он становится «олицетворением всего русского. Доброго и круглого» (т.4, ч.1, гл.13), воплощением неизменно повторяющегося в национальной истории типа чудака и фантазёра, несущего в себе искру добра и радости жизни.
2.2 Новелла «В профиль и анфас»
Новелла «В профиль и анфас» как раз показывает умение Шукшина цепко держать читателя во власти «внутренней музыки» души молодых героев. Он передаёт их жажду поиска, их почти невысказанные или высказанные нелепо, комично, но глубокие порывы, томления, тревоги.
Характеристика литературного героя в рассказа Лескова «Дурачок»
... жизни, так же как оказался непонятым и Иисус Христос многими своими современниками и соотечественниками. Недаром рассказ Лескова называется «дурачок». Люди назвали Паньку дурачком, ... быть тоже разными, варьируясь в зависимости от характеров изображаемых героев, от сложности социальной или духовной обстановки, изображаемой автором. Сказанное ... и в наше время. Понравилось сочинение , тогда жми кнопку
«… на скамейке у ворот избы сидит дед, к нему присаживается длиннорукий худой парень с морщинистым лицом. Далее следует диалог, в котором раскрывается и какая-то – частично уже ясная – потерянность парня в селе, неприкаянность, готовность искать «беспокойства» где-то на стороне, и неспособность деда сразу помочь ему утихомирить жар души. Дед живёт всецело в своём устоявшемся мире, он весь «по сю сторону» добра, конкретных стремлений, оценок. Иван же несёт в себе уже, как психологическую реальность мечту о какой-то иной, более беспокойной и сложной жизни: «Я тебе говорю: наелся. Что дальше? Я не знаю. Но я знаю, что это меня не устраивает. Я не могу на один желудок работать».
Старик твердит одно: «Заелись…» Он вспоминает свою жизнь: «Трудодень-то заробишь, да год ждёшь, сколь тебе на его отвалют. А отвалили – шиш с маслом. И вы же ноете: не знаю, для чего робить! Тебе полторы тыщи в месяц неохота зарабатывать, а я за такие-то денюшки всё лето горбился». … Иван способен это понять. Почём «фунт лиха», он интуитивно угадывает. Но память о былой нужде его не пугает. Что-то уже сместилось в его понятиях о счастье и удачливости. Скотный двор, куда спроваживает Ивана на работу директор, лишь отчасти, не самим по себе бабьим характером труда, обиден для него.
Дед «разит» Ивана по-своему едко, язвительно: «А мясо не позорно есть?» Но в ответ только вздох: «Не поймёшь, дед», да сумрачно – пылкие, для себя скорее, догадки Ивана о прошлых своих просчётах в жизни, о простодушном недопонимании какой-то небывалой нынешней сложности.
«Старик усмехнулся:
-
Обормот. Жена-то почти ушла. Пил небось?
-
Я не фраер, дед, я был классный флотский специалист. Ушла-то?… Не знаю. Именно потому, что я не был фраером…
-
Женись, маяться перестанешь. Не до этого будет.
-
Нет, тоже не то. Я должен сгорать от любви. А где тут сгоришь! Не понимаю: то ли я один такой дурак, то ли все так, но помалкивают…»
Иные герои Шукшина, и оставаясь в селе, выстраивают целую оборонительную систему для спасения души. Таков Алёша по кличке «Бесконвойный» с его «субботней» страстью: изладить баню и насладиться в уединении горячим паром. Попробовали было отнять у него это мгновения покоя, эту возможность вспомнить и взвесить прожитое, как он взорвался, «Что же, душу свою на куски порезать?!» — кричал тогда Алёша не своим голосом. И это испугало Таисью, жену. Дело в том, что «старший брат Алёши, Иван, вот так-то застрелился».
Писатель описывает приготовления Алёши с превеликой тщательностью: и растапливание печи, и приготовление веника, и сам банный жар, «маленький Ташкент»… Но это и не будничные, не праздничные радости, а по сути именно строительство «целой крепости», особенного нравственного мира.
Главные герои рассказа К. Г. Паустовского «Телеграмма»
... сделаны Настей. Любой из читателей может найти общие черты с героями рассказа. Каждый из нас совершает ошибки. Мы забываем вовремя навестить ... Тихон, мудрый и полный сострадания старик. Только эпизод с фальшивой телеграммой таит в себе столько тепла и сострадания к старушке, ... мёртвым, говорит, что из него давно утекла вся жизнь. Дом отражает внутреннее состояние своей обитательницы, он будто тоже ...
«Всякое вредное напряжение совсем отпустило Алёшу, мелкие мысли покинули голову, вселилась в душу некая цельность, крупность, ясность – жизнь стала понятной. То есть она была рядом, за окошечком бани, но Алёша стал недосягаем для неё, для её суетни и злости, он стал большой и снисходительный. И любит Алёша – от полноты и покоя – попеть пока, пока ещё не наладился париться».
Алёша отвоёвывает себе в колхозе право на нерабочую субботу, чтобы посвящать её бане. Только в этот день он может принадлежать себе. Может наедине с собой предаваться воспоминаниям, размышлениям, мечтам. В нём открывается умение замечать в малом, в заурядных подробностях быта красу бытия. Сам процесс постижения бытия составляет главную радость Алёши: «Вот за что и любил Алёша субботу: в субботу он так много размышлял, вспоминал, думал, как ни в какой другой день».
2.3 Рассказ «Миль пардон, мадам!»
«Чудик» и Бронька Пупков (рассказ «Миль пардон, мадам!») со своей совершенно фантастической историей про «покушение на Гитлера».
Обратимся к рассказу «Миль пардон, мадам!». Характер главного героя полон несоответствий. Даже его имя Бронислав, «с похмелья» придуманное местным попом, противоречит простой русской фамилии Пупков. Потомок казаков, что «крепость Бий-Катунск рубили», он, и «крепкий», и «ладно скроенный мужик», «стрелок …редкий», но эти качества не находят применения в жизни. На войне ему не пришлось проявить их в сражениях, так как он, «на фронте санитаром был». В обыденной реальности необыкновенная натура героя сказывается в том, что он «много скандалил», дрался «нешуточно», «носился по деревне не на своём оглушительном мотопеде» и пропадал с «городскими» в тайге – был «мастак по этим делам», «охотник…умный и удачливый». На взгляд окружающих, эти противоречия «странные», дурацкие, смешные («Как в армии перекличка, так – смех», «Смеются, в глаза смеются…», «Ведь тебя, дурака беспалого, засудят когда-нибудь!»).
сам он тоже обычно «хохмит», «скоморошничает» перед людьми, да и в душе «зла ни на кого не таит», живёт «легко». Невидная в этом «голубоглазом, улыбчивом» мужике внутренняя «трагедия» становится очевидной только из его собственного рассказа. Своеобразной исповеди, в которой желаемое выдаётся за действительно бывшее.
Рассказ Бронислава Пупкова – явная выдумка, что очевидно и для односельчан («Его…несколько раз вызывали в сельсовет, совестили, грозили принять меры…»), и для случайных слушателей («Вы серьёзно?… Да ну, ерунда какая-то…»).
Да и сам он, в очередной раз «под банкой» рассказав придуманную им историю, после этого «тяжело переживал, страдал, злился», чувствовал себя «виноватым». Но каждый раз это становилось «праздником», событием, которого он «ждал с великим нетерпением», от чего «с утра сладко ныло под сердцем».
Случай, о котором повествует Бронька (покушение на Гитлера, где он играл главную роль), подтверждён достоверными подробностями (встреча с генерал-майором в палате «лазарета», куда герой «принёс» одного тяжёлого лейтенанта; «подписка» о неразглашении сведений о «спецвыучке»), психологической конкретикой (ненависть к «лисьей мордочке» Гитлера; ответственность за «далёкую Родину»; волнение, как «с медведем нос к носу»; отчаяние, что не смог отомстить «За наши раны! За кровь советских людей!… За разрушенные города и сёла! За слёзы…жён и матерей!…»).
Шукшин в. м. — Сюжет и герои одного из рассказов в. шукшина
... психологический тип, вернее одну судьбу, ту самую, о которой говорят: «шукшинская жизнь».» Рассказы Шукшина звучат как тонкие философско-лирические притчи, несущие в себе вопросы современной ... образ, сравнение. Это наиболее точное определение многих художественных исследований Шукшина. Сюжет и герои одного из рассказов В.Шукшина. Наиболее современными в искусстве и литературе мне представляются ...
Не обходится и без фантастических деталей («два ординарца», «один – в звании старшины»; «житуха» на «спецвыучке» со спиртом и «портвейным»; обращение к Гитлеру «на чистом немецком языке»; чудесное спасение из «бункера»), что напоминает враньё Хлестакова – героя «Ревизора» Н. В. Гоголя. Подобно гоголевскому герою, Бронька живёт в стране, где «департаментом управлять» («Ревизор», д.3, явл. 6) или выполнять «очень ответственное задание» может любой. Всё зависит не от личных качеств, а от случая и отношения власть предержащих («Партия и правительство поручают» «вручить очень важные документы самому Гитлеру» сибирскому мужику, у которого «насчёт классов…не густо», только потому, что он, «похож…как две капли воды» на немецкого «гада», которого «знают…в лицо» в немецком штабе).
Но между двумя литературными персонажами есть и коренное различие. Если Хлестаков – «вертопрах», «сосулька, тряпка» («Ревизор», д.5, явл. 8), то Бронислав Пупков – несостоявшийся герой, которому судьба не предоставила возможности проявить себя. Ему приходится придумывать свою жизнь, чтобы представить её имеющей смысл и значение.
От одной мысли о возможности сделать что-то «важное» Бронька испытывает целую гамму «исключительных» чувств (он «предаётся воспоминаниям с таким сладострастием, с таким затаённым азартом…»; «Глаза у Броньки сухо горят. Как угольки, поблёскивают»; «Сердце вот тут…горлом лезет»; «…готов заплакать, завыть, рвануть на груди рубаху», «…долго молча плачет, оскалился, скрипит здоровыми зубами, мотает безутешно головой»).
Меняется его внешность («…он красив и нервен»), речь (в его рассказе происходит эволюция от отдельных реплик к монологу, от просторечий к патетическим возгласам, от «негромких» высказываний к такому крику, что «всем становится не по себе»).
Он преображается, почувствовав себя участником «истории».
И Бронька снова и снова рассказывает свою небылицу. С какой же целью? Сочинённая им небылица – «искажение» реальности. В действительности у него, потомка сибирских казаков, ставшего не героем, а жертвой истории, жалкая участь: пьянство, драки, ругань «некрасивой, толстогубой» жены, проработки в сельсовете, «странные» улыбки односельчан по поводу его фантазий. И всё же «торжественный», «самый жгучий момент рассказа про «покушение» наступает снова, и на несколько минут он погружается в «желанную» атмосферу подвига, «дел», а не «делишек». Тогда и его обычное присловье, ставшее названием рассказа, обретает иной смысл, заключая в себе иронию по отношению к обыденности, которой оказывается не под силу изменить внутреннее содержание личности.
2.4 «Жена мужа в Париж провожала»
Особенность изображения внутреннего мира героев русской литературы 19 века
... русской интеллигенции, погруженной в себя. Неприспособленные к новой жизни людей, которые тяготятся бездушным и приземленным миром наживы. Особенностью отражения внутреннего мира персонажей русской художественной литературы 19 века ... к внутреннему миру героя, произведения таких писателей совершенно справедливо именуют психологическими. Писатели-классики создали столь непохожие друг на друга ...
Писатель запечатлел все колебания молодых своих героев, не выдающих эгоизма, героев, открытых, щедрых, способных и смертельно оступиться всё из-за той же непривычки к мере, к терпеливому «выжиданию» истины. Это произошло с Спирькой, с Колькой Паратовым («Жена мужа в Париж провожала»).
Что за тоска гложет Кольку Паратова? Странная, внешне очень картинная тоска, выливающаяся в озорстве весьма замысловатом… Её рождает смутное ощущение, что живёт он не на своём месте, глупо растрачивает какое-то главное время жизни.
«Каждую неделю, в субботу вечером, Колька Паратов даёт во дворе концерт.
Выносит трёхрядку с малиновым мехом, разворачивает её и:
А жена мужа в Париж провожала,
Насушила ему сухарей…»
Шукшин опускает по привычке всё, что отвлекает внимание от этого человеческого лица, от его гримас и боли. Просто сообщается. Что «вокруг Кольки собирается изрядно людей», что на его вызов, насмешку, обращённую к жене Валюше: «Отреагируй, лапочка!… Хоть одним глазком, хоть левой ноженькой!» — слышится грубовато – отчуждённый окрик: «Кретин!» Валюша, будто взаймы берущая этот термин, — несокрушимая тупость, которую Колька отчаялся сокрушить.
Муки Кольки действительно не всем понятны. Ведь Валюша прилежно, как и вся ее портновская родня, гонит в дом «левые» деньги – их в три раза больше, чем вся Колькина честная зарплата. Даже его наивная деревенская мать говорит, что живет он, сын, справно, хорошо. Где же ей заметить, что он унижен в этой бездушной среде: заказчики, шитье, шашлычки на ВДНХ… Чего-то главного, нефальшивого, необходимого для покоя нет в этой жизни.
«… понимал, прекрасно понимал: то, как он живет, — это не жизнь, что это что-то нелепое, постыдное мерзкое… Руки отвыкают от работы, душа высыхает – бесплодно тратится на мелкие, мстительные, едкие чувства. Пить научился с торгашами. Поработать, не работаю, а бутылки 3-4 «раздавят» в подвале (к грузчикам пристегнулись продавцы – мясники, здоровые лбы, беззаботные, как колуны).
Что же дальше?»
Этих колунов – мясников писатель не называет, не индивидуализирует: это как бы «поддон» человеческой массы, подвал, где привычно – животны все запросы.
2.5 «Космос, нервная система и шмат сала»
Взрослые и дети, даже состоящие друг с другом в самом близком родстве, в рассказах Шукшина встречаются и взаимодействуют, как посланцы единого, но разбросанного по разным планетам племени, и нередко нас предупреждает об этом даже само название рассказа. Например, «Космос, нервная система и шмат сала». Забавная и поучительная, многозначительная история взаимоотношений старика Наума Евстигнеевича и его квартиранта, восьмиклассника Юрки. Юрка этот «от горшка два вершка» мил и любопытен Евстигнеевичу. Он «удивляет его своими познаниями», категоричностью и правильностью своих суждений, когда не понимает, например, «зачем» старику пить, если выпивка ничего, кроме «отравления организма сивушным маслом», не даёт. Юрка всё знает о хирургах, каким и сам мечтает быть, об аэропланах, о кино, о космосе и даже… о «кулацких уклонах». Он с жаром рассуждает о полётах на Луну, на Венеру, о встречах с неведомыми инопланетянами… Не понимает он только, что в старике Евстигнеевиче, который так внимательно, то ли любопытствуя, то ли поддразнивая его, расспрашивает его о житье – бытье в мире, не меньше заключено непознанного им, Юркой, но не менее важного для будущей жизни, чем в загадках Галактики. Говорят они на одном языке, но понимают друг друга вроде бы с трудом. Сегодня это может показаться и несущественным, и смешным, недаром все свои разногласия старый и малый в конце концов урегулировали с помощью «шмата сала», но завтра – завтра это непонимание может стать опасностью.
Шукшин по натуре своей не был беспристрастным – и как человек, и как писатель, и как гражданин. Его пристрастия касались порою целых категорий, тех или иных. По профессиональному ли, психологическому ли, возрастному ли принципу, сложившихся человеческих общностей. Одни людские типы ему нравятся, других он, что называется, на дух не принимает. Ненавистен ему, например, тип сварливой, лишённой полёта, приземленной и практичной женщины, жены, диктатора у очага, противен тип прихлебателя, неприятен и жалок ему чудик наоборот, вроде «непротивленца Макара Жеребцова».
Шукшин ищет источники мудрости в историческом и житейском опыте народа, в судьбах стариков. У старого шорника Антипа («Одни») вечную потребность в красоте не могут подавить ни голод, ни нужда. Председатель колхоза Матвей Рязанцев прожил достойную трудовую жизнь, но всё сожалеет о каких-то прочувствованных радостях и горестях («Думы»).
Письмо старухи Кандауровой («Письмо») – итог большой крестьянской жизни, мудрое поучение: «Ну, работа работой, а человек же не каменный. Да если его приласкать, он же в три раза больше сделает. Любая животина любит ласку, а человек – тем более». Трижды повторяется в письме одна мечта, одно желание: «Ты живи да радуйся, да других радуй», «Она мне дочь родная, у меня душа болит, мне тоже охота, чтоб она порадовалась на этом свете», «Я хоть порадываюсь на вас». Старуха Кандаурова учит умению чувствовать красоту жизни, умению радоваться и радовать других, учит душевной чуткости и ласке. Вот те высшие ценности, к которым она пришла через тяжёлый опыт.
Образ старухи Кандауровой – один из многих образов шукшинских матерей, воплощающих любовь, мудрость, самоотдачу, сливающихся в образ «земной божьей матери («На кладбище»).
Вспомним рассказ «Материнское сердце», в котором мать защищает перед всем миром своего непутёвого сына, единственную её отраду; рассказ «Ванька Тепляшин», где герой, попав в больницу, почувствовал себя одиноким, затосковал, и обрадовался, как ребёнок, увидев мать: «Каково же было его удивление, радость, когда он в это мире внизу вдруг увидел свою мать… Ах, родная ты, родная!» Мудрость старухи Кандауровой согласуется с простором и покоем в окружающем мире: «Вечерело. Где-то играли на гармошке…»; «Гармонь всё играла, хорошо играла. И ей подпевал негромко незнакомый женский голос»; «Господи, — думала старуха, — хорошо, хорошо на земле, хорошо». Но состояние покоя в рассказах Шукшина неустойчиво и недолго, оно сменяется новыми тревогами, новыми размышлениями, новыми поисками гармонии, согласия с вечными законами жизни.
Жизнь шукшинских героев разбивалась на многие русла, утверждая свою непредсказуемую индивидуальность. Как, впрочем, и любая человеческая жизнь. И если все-таки прибегнуть к условным определениям, можно сказать, что действие в рассказах Шукшина протекает «на грани» комедии, драмы и трагедии. Точно так же и характеры способны проявить свою многозначность, разнообразие натуры. Ломая и изменяя ситуацию, творя заново условия своего бытия. Таким образом, оригинальная художественная интерпретация комического предварила в творчестве Шукшина сатиру. В своих рассказах писатель реализовал возможности синтеза различных родовых и жанровых элементов – от комедийно-драматических до трагедийных. «Именно разнообразием сатирических произведений достигалась художественная полнота и выразительность»6. Но в то же время, переход к сатире – результат трудных качественных изменений творческой позиции писателя, глубоких преобразований художнического видения реальности. Именно эти духовно-нравственные, идейные предпосылки определили характер, стиль изображения, прямоту, безоговорочность эстетических оценок в сатирических произведениях. «Чётко выступая практически в каждом из таких произведений против корыстолюбия и карьеризма, против хамства и невежества, Шукшин не только бичует их носителей, но и предостерегает читателей Он хочет уберечь от ошибок и проступков, нравственно укрепить нас», показывая таких же как обычные люди простых, «не сконструированных» героев в самых разных жизненных ситуациях. Насколько разнообразны сатирические произведения Василия Шукшина, настолько разнообразны и возникающие в них сцены.
3. Сатирические типы персонажей в произведениях В.Шукшина.
Укрепление сатиры в творчестве писателя можно отметить, сопоставляя характеры, конфликтные ситуации и способы их разрешения в произведениях разных лет. Шукшин так говорил о задаче, которую он ставит перед собой: « как только принимаюсь работать – писать рассказ, снимать фильм, тотчас передо мной являются две трудности: жизнь человека внешняя (поступки, слова, жесты) и жизнь души человеческой, потаённая дума, его боль, надежда, то и другое вполне корректно, реально, но трудно всё собрать вместе, трудно обнаружить тут логику, да ещё «прийти к выводу». Так и получается. Человек у Шукшина подвергается целостному художественному исследованию. Наум Кречетов («Волки», 1967) характеризуется автором как «расторопный мужик, хитрый и обаятельный». В ходе действия раскрываются отталкивающие качества кречетовского «обаяния»: жестокость, наглость, вероломство хищного собственника. Шукшин оставляет конфликт Наума Кречетова с зятем неразрешенным, ограничившись очерком нравов, хотя логика действия вела к сатирическому обличению. Тип Наума Кречетова предваряет появление Губошлепа из «Калины красной» и «энергичных» («Энергичные люди»), которые изображаются глубоко чуждыми нашему обществу: конфликт выявляет порочную сущность паразитов и приобретателей. В повести «Там вдали» (1966) история падения Ольги Фонякиной, связавшей свою жизнь с ворами и спекулянтами, дана описательно. Лица, окружающие героиню, лишь названы.
Чаще других персонажей в произведениях 1-ой половины 60-х годов встречается тип, названный писателем «светлая душа». Это, в основном, крестьяне, живущие «по совести» и воспринимающие малейшие нарушения общечеловеческих моральных принципов болезненно. Особенно широкие возможности для достижения в художественном тексте комического эффекта предоставляет использование «народной речи». В. Шукшин, сам владеющий такой речью в совершенстве, наделяет ею и героев. При этом нередко автор использует для достижения комического эффекта синтез средств: кроме речевых, — приемы, например, «одурачивания» В ряде ранних рассказов Шукшин обращает внимание читателей на особенности внешности персонажа, чаще – на «несуразность» его внешнего портрета («Гринька Малюгин», «Воскресная тоска», «Стенька Разин» и др.).
Странности внешнего вида персонажей, «физическое существо человека» смешны не сами по себе — комичны ситуации, в которых оказываются герои, нередко — вследствие особенностей внешности. Вызывает смех у большинства и их жизненная философия — желание жить «по душе». В поэтике поздних рассказов Шукшина произошли ощутимые изменения, связанные, по словам самого писателя, «с более трезвым взглядом на жизнь». Прежде всего, центральной становится тема, определенная самим автором так: «Душа болит ». Юмор вытесняется сатирой, — это вносит изменения в типологию персонажей и характер комического начала в текстах: утверждаются ранее заявленные типы героев («хам», «чудик»), появляются новые персонажи — «крепкий мужик» (житель села) и близкие ему по мироощущению «энергичные люди» (городские жители), «социальный демагог», «демагог чувств», расширяются средства комизма. Анализ текстов Шукшина зрелого творчества показывает, что при всей значимости речевых средств комизма на первый план выдвигаются поведенческие ситуации – действия, поступки отдельных персонажей подвергаются сатирическому высмеиванию. Это «крепкий мужик» Наум Кречетов («Волки»), «социальный демагог» Лизавета Васильевна («Мой зять украл машину дров») т. д. В рассказе «Билетик на второй сеанс» Шукшин мастерски использует так называемый прием «комизма питья и опьянения». Конечно, пьянство – это порок, оно не может вызывать смех; но смешны не пьяные, а «пьяненькие». «Пьяненький» Худяков, действительно, создает ситуацию, исполненную комизма, но это далеко не комический персонаж, — он «тосковал и злился». Причина тоски ему не вполне ясна («В доме все есть , всего невпроворот »), просто хочется «родиться еще разок» – получить «билетик на второй сеанс», чтобы «в начальстве походить». Шукшин беспощаден в диагнозе состояния героя : у него душа умерла, материальное подавило в нем духовное начало. Сатирическое разоблачение потребительского отношения к жизни, накопительства, равнодушия, мстительности и злобности – важная составляющая авторской концепции во многих зрелых рассказах Шукшина. Писатель использует синтез приемов комического: контраст, посрамление воли, особенности языка, алогизм поведения героя. Различные средства комизма образуют при этом внешний сюжет, внутренний же сюжет — нравственных потерь, утрат — создают психологические коллизии, значительно углубляя, усложняя содержание произведения, придавая ему драматическое, а подчас и трагическое звучание ( «Штрихи к портрету», «Сураз», «Психопат».
Заключение
Ночью 2 октября 1974 года Василию Макаровичу стало плохо. Он принял лекарство, но оно ему не помогло. На утро его обнаружили мертвым. А на столе в каюте лежала раскрытая тетрадь с почти готовой новой повестью для театра: «А по утру они проснулись»…
Эти строки говорят нам о том, что не смотря на болезнь, муки и тяжести которые пережил писатель, он творил. И делал это как будто назло тем, кто не верил в него, кто уже думал, что его ничем не вернешь. Но нет! Даже перед смертью он оставил о себе память – очередную повесть.
Он прожил 45 лет. Но и этого хватило для того чтобы остаться на веки в сердцах людей, чтобы не уйти бесследно из жизни.
«Чудики» Шукшина – яркие образы современной жизни. Кажется, что рассказы, написанные около 40 лет назад, никак не могут войти в нашу жизнь, найти в ней отголоски героев. Но Шукшин был очень умен. Рассказы его уместны до сих пор. До сих пор живут на нашей земле «чудики» — люди, которые умиляют своей глупостью и учат нас трудностям жизни, дают пример жизненной силы.
Читая рассказы Шукшина, я задумалась над нашей жизнью, над людьми… Ведь герои шукшинских рассказов так близки нам. Они есть всегда и везде – будь то город или деревня. Хочется верить что на примере «чудиков» люди нашей грубой и жестокой жизни станут мягче и добрее, откроют для себя новый мир – мир добра и красоты.
В произведениях Шукшина герои кажутся живыми и реальными. Читая, проникаешься ощущением, что был лично знаком с кем-то из них. Автор очень убедительно рисует человеческие характеры. Каждый из героев рассказов живёт своей, совершенно особой жизнью. Во многих своих произведениях Шукшин, с тёплой усмешкой наблюдающий за героями, хочет рассказать об их поисках прекрасного, возвышенного. Это своего рода поиски смысла жизни. В самом же деле не только прозябать человеку, нужно заботиться и о стремлении к высокому, прекрасному. Не сразу удаётся найти ту цель, к которой так стремишься, но когда это происходит, меняется к лучшему вся жизнь.
Так и я: подводя итого, хочу отметить, что перечитав и изучив массу литературы по данной теме, получила глубокое удовлетворение от проделанной работы, очень охотно выполняла её, лицом к лицу встречалась с особыми шукшинскими героями, переживала, радовалась вместе с ними.
Считаю, что сумела типизировать героев рассказов Шукшина. Но необходимо оговориться всё же, что предложенное выше деление героев на «чудиков» и «античудиков» носит, конечно же, условный характер. На самом деле они не поддаются классификации. Каждый сам по себе, на свой манер, совершенно индивидуальная фигура.
Приложение
Сводная таблица типов героев в рассказах В.М. Шукшина.
2. Типы героев, у которых «душа болит», для которых
сокровенными и заветными является поиски высокого смысла
существования, осмысленности бытия, герои – философы,
мыслители.
«Верую»
Максим Яриков
«Забуксовал»
Механик Роман Звягин
«Капроновая Елочка»
Павел и Федор
«Бессовестные»
Парики – пенсионеры
Глухов и Малышев
«Одни»
Шорник Антип
«Залетный»
Саня Неверов, Филипп Маседкин
«Думы»
Матвей Рязинцев
«Земляки»
Анисим Квасов
«Мастер»
Семка Рысь
«Билетик на второй сеанс»
Кладовщик Тимофей Худяков
«Осенью»
Филипп Тюрин
3. Герой – «демагог».
«Срезал»
Глеб Капустин
4. Тип своевальной личности.
«Срезал»
Глеб Капустин
«Стенька Разин»
Образ Разина
«Охота жить»
Спирька Расторгуев
5. Тип прихлебателя, чудика наоборот.
«Неротивленец Макар Жеребцов»
Макар Жеребцов
6. Тип чудака – остервенелого правдоискателя, уничтоженного и
оскорбленного, которому нравится себя таковым чувствовать.
«Мастер»
Семка Рысь
«Раскас»
Иван Петин
«Залетный»
Саня Неверов
«Обида»
7. Тип «крепких мужиков», «поддон» человеческой массы, подвал. Где привычно – животны все запросы.
«Крепкий мужик»
Бригадир Шурыгин
«Жена мужа в Париж провожала»
Колуны – мясники, второстепенные персонажи. Автор не называет их
«Чудик»
Сноха Софья Ивановна
8. Тип сварливой, лишенной полета, приземленной и практичной
женщины, жены – диктатора у очага, жаждущих наживы.
«Мастер сердца»
Образ равнодушной жены
«Жена мужа в Париж провожала»»
Валентина Паратова
«Микроскоп»
Жена Андрея Ерина
«Одни»
Златолюбивая жена Антипа Калачикова
«Мастер сердце»
Проститутки
9. Типы женщин – матерей, воплощающих любовь, мудрость,
самоотдачу, сливающихся в образ «земной божьей матери»
«Мастер сердце»
Мать
«Письмо»
Старуха Кандаурова
Список использованной литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/kursovaya/tvorchestvo-shukshina/
-
Аннинский Л. А. В поисках ответов. – М.: Молодая гвардия, 1981. –
С.9-23.
-
Белов В. Творческая звезда Василия Шукшина. – Лениздат, 1983. –
С. 14-18.
-
Быстров В. Мне было только правду рассказать. «Логика жизни» в
рассказах В. Шукшина. //Литература в школе, №3, 1987. С. 2-5.
-
Горн В. Ко 60-летию В. М. Шукшина. //Литература в школе, №3, 1989.
– С. 45-49.
-
Елисеев Н. Два рассказа В. М. Шукшина: (о рассказах «Срезал» и
«Билетик на второй сеанс») //Звезда. – 1995. — №6. – С. 199-202.
-
Егорова Н. В. Русская литература хх века. В помощь школьному
учителю. М.: Вако, 2002. – С. 201-209.
-
Елиина Т. А. Диалоги о Шукшине. //Литература в школе,№6, 1987, —
С. 61-70.
-
Емельянов Л. Василий Шукшин. Очерк творчества. – Л.:
Художественная литература, 1983. –С. 152.
-
Залыгин С. Герой в кирзовых сапогах. – Екатеринбург: Уральский
рабочий, 1992. – С. 17-24.
-
Зиновьева Н. (Шукшина Н.) Жил такой парень: (В. Шукшин)
//Родина. – 1999. — №6. С. 72-76.
-
Изгаршев И. Василий Шукшин. Человек со сжатыми кулаками.
//Аргументы и факты, №29, 2004. – С. 3.
-
Карпова В. М. Талантливая жизнь: В. Шукшин – прозаик. – М.:
Советский писатель, 1986. – 302с.
-
Коновалова Л. И. Не особенные люди, а особенное в людях.
//Литература в школе №2, 1994. – С. 17-31.
14. Коробов в. И. Василий Шукшин. – М.: Современник, 1984. – 286с.
-
Коробов в. В. Шукшин: Творчество. Личность. М.: Советская Россия,
1977. – С. 192.
16. Коробов В. В. Шукшин. – 2-е изд.- М.: Современник, 1988.- 280с.
17. Коробов В. Поклажистый. О рассказах Василия Шукшина. М.: Детская
литература, 1990. – С.11.
18. Лейдерман Н.А., Липовецкий М.Н. Овременная русская литература: В
3-х книгах. Кн.2: Семидесятые годы (1968-1986); Учебное пособие. –
М.: Эдиториал УГСС, 2001. – С.57-66.
19. Макаров А. Творчество Шукшина. М.: Дет. Литература, 1982 – 29с.
20. Панкин Б. Василий Шукшин и его «чудики». М.; Детская литература,
1979. – С. 33-49.
21. Сигов В.К. Большой роман. (О творчестве В. Шукшина) // Литература
в школе.-1999.- № 5.-с. 39-49.
22.Толченова Н. Слово о Шукшине. М.: Современник, 1982.-160с.
23. Шукшин В. Беспалый: Рассказ //Крестьянка. – 1993.- № 9.- с. 28- 31.
24. Шукшин В. Вопросы самому себе. М.: Молодая гвардия, 1981. – 255 с.
25. Шукшин В. Полное собрание сочинений: В 5 тт. – Екатеринбург:
Уральский рабочий, 1992. – Т. 3. – 501 с.
Т. 4. – 511 с.
Т. 5. – 394 с.
26. Шукшин В. М. Рассказы. Повести. /Предисловие Стрелковой И. – М.:
Дрофа, 2002. – 402 с.
