О происхождении слов Русь и Россия

Далее идёт исключительно авторский текст В.А. Чивилихина, цитирую:

«Меня особо заинтересовало слово «русь» в перечислении племен, со старейшинами которых Гостомысл согласовал призвание Рюрика . Конечно, это могла быть новгородская колония западных славян, согнанных датчанами и немцами с родных мест в первой половине IX века. Только откуда все же могло взяться это слово, которым назвалась впоследствии наша великая страна с ее великой историей!

До сего дня почти все исследователи выводят слово «русь» из иностранных источников. О близкозвучных этнонимах «руты» или «руги» мы уже говорили. Уточню во II III вв. н. э. меж балтами, славянами и германцами жили какие то руги. В V веке они зафиксированы на Среднем Дунае. Еще Тацит называл их «Reudignii».

Ученые возводят это племенное имя к термину, означающему «корчеватели леса», значит, руги занимались земледелием. Один автор предлагает взять за исходное понятие, образовавшее этноним «русь», слово «медведь», ибо оно во многих западноевропейских языках имеет общий корень «urs». Финны и карелы, далее, словом «руотси» называли дружинников у варягов. В смысловой основе этого термина лежали понятия «весельные люди», «гребные воины», но он в равной степени относился к славянам и шведам! Есть в то же время исследования, выводящие имя нашей родины от днепровского притока Рось, и вся эта пестрота мнений дает повод новым и новым дискуссиям. Истина же, быть может, находится посредине, Русь, Россия, исходное имя нашей родины, возможно, исторически сложилось из многих источников. В таком случае упрекать кого-то, в частности великого Нестора, в непатриотизме, норманизме и прочее дело несерьезное, тем паче, что все эти гипотезы научно не подтверждены до сего дня и, возможно, это вообще пустой спор. Решаюсь высказать свою точку зрения на происхождение слова «русь», которая мне представляется достаточно конкурентоспособной.

Любознательный Читатель. Интересно!

— На нее натолкнул меня замечательный ученый, великий словак Павел Шафарик лингвист, диалектолог, этнограф, историк, знаток славянских древностей и языков .

Родился он в 1795 году, окончил университет в Иене, учительствовал в Сербии, редактировал первый чешский иллюстрированный журнал, много занимался научными изысканиями в Праге в условиях противодействия австровенгерских властен, был цензором и хранителем библиотеки, терпел всю жизнь материальную нужду,

нравственные утеснения, тяжело болел и незадолго до смерти, весной 1860 года, даже в отчаянии бросился во Влтаву.

Павел Шафарик первым доказал, что славяне вместе с романскими и германскими народами внесли равноценный вклад в формирование европейской цивилизации, его работы сыграли исключительную роль в подъеме национального самосознания всех славянских народов. Он оставил большое научное наследие по славянскому языкознанию и истории, среди которых главное место по праву занимает его многолетний труд «Славянские древности», в котором, как писали тогда, «под пеплом древности» автору «удалось найти столько света, что не только история славян, но и их старых соседей — скифов, кельтов, германцев, сарматов, финнов и др. — получила нежданную ясность и достоверность»… На его надгробии надпись: «Въ красных Mipa воспитал ся отъ юности своея…»

Строго говоря, слова «реудигнии», «руги», «руты», «руотси» или «роксоланы», например, от которых производил имя наших предков Д. И. Иловайский, фонетически все же довольно далеки от слова «Русь», и в английских, например, средневековых источниках, начиная с XII века, вначале упоминалась Русия, Руссия, Руссы (Rusia, Riiisу sie, Russi), потом появилась Рутения (Ruthenia), которую, как писал в своей «Хронике» XII в. Роджер из Ховента, «мы предпочитаем называть Руссией»… А «рос» греческих и арабских авторов или «рус» латинских? От речки Роси или латинского слова «rus», означающего сельскую местность? Но ведь сельских местностей было множество в Европе, а наша родина издревле славилась городами. И уже в глубокой древности большое племя наших предков, если какая то часть его действительно некогда обитала в крохотном бассейне Роси, скорее обрело бы этноним, связанный с магистральными причерноморскими рекамиДоном, Донцом, Днепром, Днестром, Дунаем. В названиях этих рек настойчиво повторяется звукосочетание «дн», все они даны каким-то одним древним народом, и мы скоро обратимся к нему, жившему на берегах северочерноморских рек пять тысяч лет назад, среди которого обнаруживаются явные следы и наших далеких предков…

— Даже?!

— Но вначале, пожалуйста, закончим тему о происхождении слова «Русь»… Люди Земли издревле жили в горах и пустынях, в тундре и джунглях, у морей или в степях, живут и сейчас. Русские же деревни чаще всего лепятся к рекам. Так же располагались и наши древнейшие поселения, из которых образовались позже первые русские города, все без единого исключения обосновавшиеся на реках. Река снабжала наших предков рыбой, пернатой дичью, самым лучшим бобровым мехом, обеспечивала добычливую охоту на диких копытных у бродов, звериных водопоев, речных обрывов, давала воду для приготовления пищи, омовений, полива садов и огородов, корм домашней водоплавающей птице и луговую траву для скота. И еще одно, очень важное, никаких дорог через леса в те времена не было, и река предоставляла легкий, идеально гладкий путь: летом по воде, зимой по льду. Река образовывала также естественную защиту на крутых, изрезанных притоками берегах…

На реках и речных водоразделах издревле обменивались товарами соседи, по рекам шла и международная торговля, которая приносила доходы от пошлин, взимаемых с иноземных купцов. Реки давали выход к морям, на дальние внешние рынки. И наконец, особый разговор — о значении рек в военном деле. Имею в виду не только речные обрывы, на которых стояли феодальные замки и укрепленные города. У водных преград возводились системы Киевско Переяславских крепостей, позже феноменальные каменные Новгородско-Псковские крепостные линии. Наши предки умели также великолепие использовать привычную для них природную среду реки, озера и болота в открытых сражениях. Очевидно, это подсобное тактическое средство русы знали с незапамятных времен, когда конных кочевников, прискакавших за добычей на земли наших предков пахарей, встречали на бродах и переправах отчаянно сражавшиеся пешие воины. Далеко не всегда и по разным причинам река становилась помощником и другом, и мы, не забывая горьких уроков на Стугне, «Каяле», Калке, Сити, Пьяне, свято помним победоносные битвы на Днепре, той же Стугне, Западной Двине, Эмайыге, Неве, Чудском озере, Воже, Непрядве, Ворскле, Угре, Ведроше, Березине, Волге…

Наши далекие предки обожествляли реку, и первое свидетельство о почитании славянами рек и водяных божеста (нимф) зафиксировано у византийца Прокопия в VI веке н. э. Нестор тоже писал, что в языческую эпоху мы вместо богов почитали реки, озера, источники. В другом средневековом русском сочинении сказано: «наша язычники клали требы озерам и рекам, ради немощи очныя умывались в кладезях и повергали сребреники». После крещения Руси долго еще свершались у рек языческие народные празднества. Из Стоглава: «сходились мужи и жены и девицы на ночное плещеванье и безчинный говор и на бесовские песни и на плясанье и скаканье»; «тогда к реце идут с великим кричанием, аки беси и умываются водою». В житии преподобного Нифонта есть некоторые подробности праздника: «бесы в виде человеческом, ови бьяху в бубны, друзии же в козице и в сопели сопяху, инии же возложиша на лица своя скураты и идяху на глумление человеком и, мнози, оставивше церковь, течаху на позоры», то есть на это зрелище…

Так вот, Павел Шафарик поразил меня одной своей фразой, которой предшествовало утверждение, что в праславянском языке река называлась «руса» («rusa») . Он писал: «Это коренное славянское слово, как общее существительное имя, уже осталось в употреблении только у одних русских в слове русло, означающем ложбину, русло реки, глубь, вир; но как собственное имя рек, городов и селений, более или менее близ них лежащих, употребляется почти у всех славян». И далее словацкий ученый привел двадцать топонимов, производных от корня «рус», в землях «русских, русняков (украинцев), поляков, чехов, словянов (словаков), босняков, сербов и болгаров». Попутно ищу в своих заготовках карточку с интересной выпиской из трудов знаменитого русского историка прошлого века: «Народное имя Рось или Русь, как и многие другие имена, находится в непосредственной связи с названиями рек». Восточная Европа изобилует реками, которые носят или когда-то носили именно это название.

Так Неман в старину назывался Рось; один из его рукавов сохранил название Русь; а залив, в который он впадает, имел название Русна. Далее следуют: Рось или, Руса, река в Новгородской губернии, Русь, приток Нарева; Рось, знаменитый приток Днепра на Украине; Руса, приток Семи; Рось Эмбах; Рось Оскол; Порусье, приток Полиста и прочие.

Но главное, имя Рось или Рас принадлежало нашей Волге» (Иловайский Д. Разыскания о начале Руси. М., 1882, с. 70 71).

Стоп! Ведь от того же праславянского корня «рус» образовано слово русалка, «нимфа» Прокопия! С древним культом ее связано множество языческих поверий. Русалки, шаловливые, прекрасные в своей наготе девы, могут соблазнить любопытного мужчину, защекотать до смерти или увлечь в реку и погубить. Они живут в речной глуби или мельничных омутах, в троицу качаются на ветвях деревьев, куда, задабривая их, женщины вешают пряжу и платки. Стоит девушке тайно сплести венок в лесу и бросить его на воду для русалки, та сразу же даст любимого. Поверья эти полны поэтического очарования и дожили кое где до нашего времени.

А вот и новые слова того же гнезда. Русалкино заговенье. Во времена В. И. Даля в первый день после христианского праздника — апостольского поста, или петровок, в селениях Нижней Волги «девки идут все толпою с песнями на Волгу, бросают венки, провожая русалку, чудовище, представляемое несколькими парнями, покрытыми одним парусом; впереди несут на шесте занузданный конский череп, позади идет дико наряженный погонщик». «…На Русалку, или Семик, девки крестят в лесу кукушку, кумятся, завивают венки, а на русальнице, русальной или русальской неделе, следующей за Троицей, с Духова дня (перед праздником Пятидесятницы) более в лес не ходят порознь, тут гуляют русалки». Привожу это просторное гнездо русских слов и понятий, чтобы показать, насколько прочно укоренились языческие верования и обряды, связанные с русалками, в нашем народе они переплелись с церковными праздниками и живут на Руси почти тысячу лет после принятия христианства!

Языческий обряд весенние песни и пляски у реки, которые осуждали церковники, о чем мы говорили выше, назывались русалии. В житии святого Нифонта: «…нарекоша игру ту русалья».

В. И. Даль собрал еще немало диалектных русских слов, производных от того же исходного корня «рус». Это руслень — «приполок за бортом, за который крепятся ванты», руси — «обруч, обогнутый сетью», русленый, то есть цеженый квас, руслина быстрина, стрежень, русленик цедилка, руст; как говорят, что вода идет рустом, это значит, она идет потоком, струёй. А к слову русый, означающему цвет волос. Даль прилагает русскую присказку: «Руский народ русый народ». И еще В. И. Даль зафиксировал в своем словаре собственное имя Рус, объяснив его как «сказочное чудовище днепровских порогов»; величайший знаток русского языка, быта и верований не мог внести в свой словарь этого слова, не услышав его в народе! И от древнейших языческих времен осталось у русских мужское имя Руслан, памятное по пушкинской поэме; это звучное древнерусское имя входит в современные словари личных имен, и я сегодня знаю в Москве нескольких Русланов. Главным же путеводным словом для нас остается «русло», присущее только русскому языку образованное от корня «рус» с конечной русской флексией, очень распространенной в нашем языке; сравните: вес ло, ветр и ло, корм и ло, тяг ло, сус ло, мы ло, ора ло, Яр ило, мас ло, точ и ло коромыс ло и так далее.

Приступим к главному. Великое множество племен и народов на земле назывались по месту их преимущественного обитания, многие отставшие в общественном развитии в зависимости от этого обстоятельства называют себя и до сего дня. Само название приморских чукчей — ан калын («морские жители»), эвенков оленеводов и охотников дункан («жители сопок»), бедуины значит «степные», «жители пустынь», селькупы шёш куль («таежный человек»), африканские тервины «лесные», индейцы сенека нунда вэ о, но («великий народ холмов»), индонезийские батаки — «живущие на воде». А восточнославянские раннесредневековые поляне — это «жители полей», дреговичи — «жители болот», древляне — «жителя дебрей, лесов», однако различия существовали только для них самих, и все они с незапамятных времен селились вдоль рек… И вот я решаюсь высказать предположение, которое, как мне кажется, выдерживает требования исторической лингвистики, топонимики, истории, логики.

Если «руса» — это «река» — извечное место поселений наших предков, с которой всегда был так тесно связан их образ жизни и верования, «рус» — праславянский корень, образовавший такое большое гнездо слов только в русском языке. Рус — полузабытое мифическое днепровское божество, то обобщенный этноним «русы» или «руссы» — издревле значило «живущие на реках», «жители рек», «речной народ»…

— Но когда это — «издревле»? Ведь на Днепре славяне появились в V веке нашей эры, во главе с князем Кием!

— Это одно из глубочайших заблуждений, идущее от первого русского историка Нестора, очевидца возвеличения Киевской Руси, но ограниченного в своих знаниях о древности. К тому же у него нет дат. И гипотеза о том, что все славяне будто бы расселились с Балкан, — не более как гипотеза.

Полностью согласен с выводом современного украинского исследователя А. П. Знойко: «Могучая Киевская держава IX XIII вв. была только одним из позднейших фактов истории Руси (курсив мой. — В. Ч.), стародавняя же история и культура ее еще ждут широких исследований…» Наши отдаленные предки всегда жили на Днепре, они были автохтонами, то есть коренными жителями приволжских и причерноморских степей и прилегающих районов Европы.

На Киевских холмах археологи находят целые клады римских монет I IV вв. нашей эры — видимо, предки полян производили излишки собственных товаров для международной торговли. А Геродот, посетивший южнорусскую степь еще в V в. до нашей эры, писал о северных районах, где у «множества огромных рек» жили так называемые скифы пахари, «которые сеют хлеб не для собственных нужд, а на продажу». Милоградская культура Среднего Поднепровья (VII II вв. до н. э.), более поздние зарубинецкая и черняховская (II V вв. н. э.) несли в себе немало элементов, доказывающих их славянскую принадлежность. И на протяжении тысяч лет здесь сохранялась непрерывная земледельческая традиция. Знать, и в самом деле «глубоки омоты днепровския»!

— Но не станете же вы уверять, что пять тысяч лет назад в причерноморских степях жили далекие предки славян, русских! Для этого очень смелого предположения нужны доказательства.

— Они есть, и смелость не при чем, если речь идет о подлинно научном, объективном знании… Предыдущие страницы, кстати, были уже написаны, когда мне посчастливилось найти один старый сборник статей русских историков, археологов, ученых, любителей старины. В публикации профессора Ф. И. Кнауэра «О происхождении имени народа Русь» высказана интереснейшая гипотеза, ссылок на которую я не встречал. Автор пишет, что в древнеиндийских гимнах «Ригведы» упоминается мифическая река Rasa, «великая матерь», текущая на дальнем северо-западе, на старой родине. А в «Авесте», священной книге древних персов, приписываемой самому Заратустре, говорится о реке Ranha, где живут люди без главарей, где господствует зима и земля покрыта снегом; позже у персов это река Raha, отделяющая Европу от Азии.

Скрупулезным филологическим анализом исследователь доказывает этимологическое тождество этих названий с древним именем Волги — Ра, которое обрело впоследствии такие формы, как Рос у греков и арабов, Рось, Русь, Роса, Руса у славян. Последними топонимами были названы многочисленные северо западные реки на новых местах расселения народа, вышедшего в глубокой древности на свои исторические пути с Волги, так же как другие древнеиндоевропейцы, переселившиеся с нее на дальний юго восток, назвали один из притоков Инда именем той же реки прародительницы Rasa. Автор считает, что «имя народа „русь“ чисто славяно русского происхождения» и «в точной передаче слова означает не что иное, как „приволжский народ“ (Труды одиннадцатого археологического съезда в Киеве, 1899. М., 1902, названная статья, с. 1 19)».

Цитата закончена.

Источник:

[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/esse/na-temu-proishojdenie-slova-rus/

Владимир Чивилихин, роман-эссе «Память», второй том

© Издательство «Современник», 1982 © Оформление, Лениздат, 1983.

Sebastian Munster (Basel, 1550) На карте обозначена Русь Киев, Литва, Московия и Татария.

Как и другие карты Вальдземюллера, Фри и Мюнстера этого периода, эта карта содержит большое количество новых названий. Вместе с древними названиями территорий: Сарматия, Скифия, Кремания использованы новые: Московия, Подолье, Русь. Проекция карты хоть и основывалась на картах Птолемея, но видоизменена согласно новым астрономическим открытиям.

Lorenz Fries (Strassburg, 1541) Карта Польши, Венгрии и Руси.

С точки зрения истории картографирования украинских земель, отдельного внимания заслуживает карта Польши, Венгрии и Руси [Polonia, Ungariae, Russia], оригинально изданная в 1522 г. Она представляет собой сочетание картографии Птолемея с новыми политико-географическими данными эпохи. Западные земли Украины четко обозначены как Подолье [Podolia] и Русь [Russia]. Название карты говорит само за себя к востоку от Карпат до Подолья простиралась Русь.

Интересно, что изображение Карпатских гор немного недоглядели и напечатали перевернутым.

Sebastian Munster (Basle, 1550)

Название карты содержит название Русь [Ruessen]. Притом это один из первых источников, где западноукраинские земли обозначены как Русь [Rvussia], а на северо-востоке от Киева обозначена Белая Русь [Rvussia Alba], и уже дальше на восток Московия [Moscovia].

Girolamo Ruscelli (Venice, 1560)

Одна из старейших европейских школ географии итальянская, центр которой находился в Венеции. Уже после издания Географии Джакомо Гастальди, содержащей как птолемеевские, так и новые карты, его труд продолжил Джироламо Рушелли, который успешно переиздавал труды Гастальди под своим именем на протяжении почти 50 лет.

Здесь представлен экземпляр Новой карты Польши и Венгрии Рушелли 1560 г., в которой применено название Красная Русь [Rossia Rossa] к землям Правобережной Украины. При этом название Руси приведено на греческий манер Rossia, который в дальнейшем так и не прижился на Западе.

Girolamo Ruscelli (Venice, 1562)

Новая карта Московии [Moschovia Nuova Tavola]. Как и в других работах Гастальди/Рушелли, тут прослеживается четкое разграничение названий Руси и Московии. Правобережье Днепра традиционно для автора обозначено как Красная Русь [Rossia Rossa], а на севере у самого Белого моря есть указание на Белую Русь [Rossia Bianca]

М. Н. ТИХОМИРОВ

ПРОИСХОЖДЕНИЕ НАЗВАНИЙ «РУСЬ» И «РУССКАЯ ЗЕМЛЯ» *

[М. Н. Тихомиров. Русское летописание. — М., 1979. — с. 22−48.]

В исторической науке давно уже отмечено, что в XII — XIII вв. название «Русь» обозначало вполне определенную страну — собственно Киевскую землю. Примеров подобного словоупотребления можно указать немало и притом в разных русских памятниках. Так, Лаврентьевская летопись, памятник владимиро-суздальского происхождения, рассказывает о походе киевского князя Святослава Всеволодовича и сожжении города Дмитрова: «…пожга (Святослав — М. Т.) город Дмитров, възвратися опять в Русь…». И это не случайное, а общепринятое выражение владимиро-суздальских памятников. После смерти Андрея Боголюбского на совещании во Владимире говорилось: «…князь наш убьен, а детей у него нету, сынок его в Новегороде, а братья его в Руси…». Итак, Владимиро-Суздальская земля — не Русь, а Русь — это южные княжества, где живут братья Андрея

Подобное же словоупотребление видим в Новгородской земле. Для новгородца под Русью понималась Киевская земля. Можно привести ряд выражений, характерных для новгородского понимания слова «Русь», но ограничимся двумя примерами. В 1135 г. «иде в / Русь архиепископ Нифонт с лучьшими мужи». В 1142 г. сообщается, что новгородцев не пускали из Руси, пока они не приняли князя Святополка. В отличие от жителей южной Руси, которых называли русинами, новгородцы называли себя словенами. Это противопоставление русина словенину с наибольшей четкостью бросается в глаза в краткой редакции Руськой Правды, которая, судя по всему, возникла в Новгороде. В свою очередь, киевляне называли свою землю Русью в отличие от Новгородской земли («бежащю же Святославу из Новагорода идущю в Русь к брату»).

Не причисляли себя к русинам и жители Смоленской земли, что явно вытекает из рассказа о походе Изяслава Мстиславича на Волгу в 1148 г. На устье Медведицы он соединился с новгородцами, а потом пришел его брат Ростислав «с всими рускыми силами, полкы, и с Смоленьскими»

В.О. Ключевский. Курс русской истории.

ЛЕКЦИЯ XVII

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ РУССКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ. ВОПРОС О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЕЛИКОРУССКОГО ПЛЕМЕНИ. ИСЧЕЗНУВШИЕ ИНОРОДЦЫ ОКСКО-ВОЛЖСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ И ИХ СЛЕДЫ. ОТНОШЕНИЕ РУССКИХ ПОСЕЛЕНЦЕВ К ФИНСКИМ ТУЗЕМЦАМ СЛЕДЫ ФИНСКОГО ВЛИЯНИЯ НА АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ТИП ВЕЛИКОРОССА. НА ОБРАЗОВАНИЕ ГОВОРОВ ВЕЛИКОРУССКОГО НАРЕЧИЯ, НА НАРОДНЫЙ ПОВЕРЬЯ ВЕЛИКОРОССИИ И НА СОСТАВ ВЕЛИКОРУССКОГО ОБЩЕСТВА. ВЛИЯНИЕ ПРИРОДЫ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ НА НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО ВЕЛИКОРОССИИ И НА ПЛЕМЕННОЙ ХАРАКТЕР ВЕЛИКОРОССА.

ОБРАЗОВАНИЕ ВЕЛИКОРУССКОГО ПЛЕМЕНИ.

Великорусское племя вышло не из продолжавшегося развития этих старых областных особенностей, а было делом новых разнообразных влияний, начавших действовать после этого разрыва народности, притом в краю, который лежал вне старой, коренной Руси и в XII в. был более инородческим, чем русским краем. Условия, под действие которых колонизация ставила русских переселенцев в области средней Оки и верхней Волги, были двоякие: этнографические, вызванные к действию встречей русских переселенцев с инородцами в междуречье Оки — Волги, и географические, в которых сказалось действие природы края, где произошла эта встреча. Так в образовании великорусского племени совместно действовали два фактора: племенная смесь и природа страны.

ФИНСКИЕ ЧЕРТЫ.

Вопрос о взаимодействии руси и чуди, о том, как оба племени, встретившись, подействовали друг на друга, что одно племя заимствовало у другого и что передало другому, принадлежит к числу любопытных и трудных вопросов нашей истории. Но так как этот процесс окончился поглощением одного из встретившихся племён другим, именно поглощением чуди русью, то для нас важна лишь одна сторона этого взаимодействия, т. е. влияние финнов на пришлую русь. В этом влиянии этнографический узел вопроса о происхождении великорусского племени, образовавшегося из смеси элементов славянского и финского.

Это влияние проникало в русскую среду двумя путями: 1) пришлая русь, селясь среди туземной чуди, неизбежно должна была путём общения, соседства кое-что заимствовать из её быта, 2) чудь, постепенно русея, всею своею массою, со всеми своими антропологическими и этнографическими особенностями, со своим обличьем, языком, обычаями и верованиями входила в состав русской народности. Тем и другим путём в русскую среду проникло немало физических и нравственных особенностей, унаследованных от растворившихся в ней финнов.

А теперь почитаем самого Даля.

Исследования в области русского языка и словесности. Это в наши дни этот язык все называют «русским». Во времена же В. Даля его называли «великорусским»; украинский — «малорусским», «южнорусским» или, реже, «украинским»; белорусский — «белорусским».

Великорусский же язык, по мнению Даля, состоял из восьми разных наречий, среди которых первым выделялось московское наречие:…Итакъ, первымъ нарѣчiемъ великорусскимъ будетъ у насъ московское, самое малое по занимаемой имъ мѣстности, самое обширное по распространенiю своему. Московскимъ нарѣчiемъ говоритъ самая небольшая часть народа, почти только въ стѣнахъ Москвы; но это языкъ письменный и правительственный и языкъ высшаго, а отчасти и средняго сословiя, языкъ всѣхъ образованныхъ русскихъ, московскаго дворянства и купечества…. (В.Даль, 1852)

Думаю отдѣлать малорусскій, бѣлорусскій, затѣмъ разбить великорусскій на Новгородскій, Суздальскій, Казанскій, Сибирскій и пр., подчинить каждому еще нѣсколько мѣстныхъ поднарѣчій; слѣдовало бы тутъ же прiбавiть церковно-славянскій и старiнный руский… (В.Даль, Спб, 12.11.1848)

Седьмым и восьмым было новорусское наречие:

Новорусское, смѣсь велико- и малорусскаго. Сюда же можно причислить и говоръ донской, или назвать его осьмымъ.

Наиболее известный труд В. Даля — Толковый Словарь. Всем хорошо известно, что имперская цензура работала и во времена Даля, который искренне увлекся составлением велирусского толкового словаря, охватывающего все наречия тогдашней России и осознанно исключил из него малорусский язык:

Самый оглавокъ этотъ показываетъ, что здѣсь не будетъ рѣчи о языкѣ малорусскомъ;

Почему столько споров и обид у жителей теперешней РФ о названии первого издания толкового словаря Владимира Даля?! Его, предположительно, рабочее название «Толковый словарь великорусского наречия русского языка» действительно могло подвергнуться цензуре и при издании лишиться слов и «наречия» и «русского» — борьба за единство языка в Российской Империи (а позже и в РФ) всегда была актуальным вопросом. Тем не менее именно рабочий вариант названия подчеркивает самобытность многочисленных народов России, толковый словарь для которых и должен был стать стимулом изучения пусть и нового, но родного и такого многогранного языка:

Словарь толковый, расположенный не въ простомъ азбучномъ порядкѣ, а по предметамъ. Онъ-то собственно и долженъ служить для изученiя роднаго языка, для отысканiя всѣхъ выраженiй, какiя могутъ кому понадобиться, для сравненiя тождеслововъ, и пр.; словомъ, я себѣ воображаю словарь этотъ настольною книгою каждаго образованнаго человѣка.