Набережная неисцелимых — «Fondamenta degli incurabili» — (1989)

метки: Бродский, Набережная, Неисцелимый, Венеция, Читать, Рґрір, Рірґр, Рірєр

     Роберту Моргану

В В В В В 1.

     Много лун тому назад доллар равнялся 870 лирам, и мне было 32 года. Планета тоже весила на два миллиарда душ меньше, и бар той Стацьоне, куда я прибыл холодной декабрьской ночью, был пуст. Я стоял и поджидал единственное человеческое существо, которое знал в этом городе. Она сильно опаздывала.

     Всякий путешественник знает этот расклад: эту смесь усталости и тревоги. Когда разглядываешь циферблаты и расписания, когда изучаешь венозный мрамор под ногами, вдыхая карболку и тусклый запах, источаемый в холодную зимнюю ночь чугунным локомотивом. Чем я и занялся.

В В В В В РљСЂРѕРјРµ зевающего буфетчика Рё неподвижной, похожей РЅР° Будду, матроны Сѓ кассы, РЅРµ РІРёРґРЅРѕ было РЅРё души. Толку, впрочем, нам РґСЂСѓРі РѕС‚ РґСЂСѓРіР° было мало: весь запас РёС… языка — слово «espresso» — СЏ уже истратил; СЏ воспользовался РёРј дважды. Еще СЏ РєСѓРїРёР» Сѓ РЅРёС… первую пачку того, чему РІ предстоявшие РіРѕРґС‹ суждено было означать «Merda Statale», «Movimento Sociale» Рё «Morte Sicura»1 — первую пачку MS 2. Так что СЏ подхватил чемоданы Рё шагнул наружу.

В В В В В 2.

     Ночь была ветреной, Рё прежде чем включилась сетчатка, меня охватило чувство абсолютного счастья: РІ РЅРѕР·РґСЂРё ударил его всегдашний — для меня — СЃРёРЅРѕРЅРёРј: запах мерзнущих водорослей. Для РѕРґРЅРёС… это свежескошенная трава или сено; для РґСЂСѓРіРёС… — рождественская С…РІРѕСЏ СЃ мандаринами. Для меня — мерзлые водоросли: отчасти РёР·-Р·Р° звукоподражательных свойств самого названия, РІ котором сошлись растительный Рё подводный РјРёСЂ, отчасти РёР·-Р·Р° намека РЅР° несовместимость Рё тайную РїРѕРґРІРѕРґРЅСѓСЋ драму содержащегося РІ понятии. «Р“РґРµ камень темнеет РїРѕРґ пеной», как сказал РїРѕСЌС‚. Р’ некоторых стихиях опознаешь себя; Рє моменту втягивания этого запаха РЅР° ступенях Стацьоне СЏ был уже большим специалистом РїРѕ несовместимости Рё тайным драмам.

Можно ли нарушать нравственные правила ...

... Џ достижения общего счастья? маленькое СЌСЃСЃРµ пожалуйстааааааааа РћРЅ Рё раньше был РѕРґРёРЅРѕРє, РЅРѕ теперь это одиночество становится бесконечным; РѕРЅ отчужден РѕС‚ людей, РѕС‚ семьи, РѕС‚ Бога. Его теория РЅРµ оправдала себя. ЕдинственноР...

     Привязанность Рє этому запаху следовало, РІРЅРµ РІСЃСЏРєРёС… сомнений, приписать детству РЅР° берегах Балтики, РІ отечестве странствующей сирены РёР

— стихотворения Монтале. РЈ меня, однако, были сомнения. Хотя Р±С‹ потому, что детство было РЅРµ столь СѓР¶ счастливым (Рё редко бывает, являясь школой беззащитности Рё отвращения Рє самому себе, Р° что РґРѕ РјРѕСЂСЏ, то ускользнуть РёР

— моей части Балтики действительно РјРѕРі только СѓРіРѕСЂСЊ).

Р’ любом случае, РЅР° предмет ностальгии РѕРЅРѕ тянуло СЃ трудом. РЇ всегда знал, что источник этой привязанности РіРґРµ-то РЅРµ здесь, РЅРѕ РІРЅРµ рамок биографии, РІРЅРµ генетического склада, РіРґРµ-то РІ мозжечке, среди прочих воспоминаний Рѕ наших хордовых предках, РЅР° С…СѓРґРѕР№ конец — Рѕ той самой рыбе, РёР

• которой возникла наша цивилизация. Была ли рыба счастлива, РґСЂСѓРіРѕР№ РІРѕРїСЂРѕСЃ.

В В В В В 3.

В В В В В Р’ конце концов, запах есть нарушение кислородного баланса, вторжение РІ него иных элементов — метана? углерода? серы? азота? Р’ зависимости РѕС‚ объема вторжения получаем РїСЂРёРІРєСѓСЃ — запах — РІРѕРЅСЊ. Это РІСЃРµ дело молекул, Рё, похоже, счастье есть РјРёРі, РєРѕРіРґР° сталкиваешься СЃ элементами твоего собственного состава РІ СЃРІРѕР±РѕРґРЅРѕРј состоянии. РўСѓС‚ РёС…, абсолютно свободных, хватало, Рё СЏ почувствовал, что шагнул РІ собственный портрет, выполненный РёР

• холодного РІРѕР·РґСѓС…Р°.

     Весь задник был в темных силуэтах куполов и кровель; мост нависал над черным изгибом водной массы, оба конца которой обрезала бесконечность. Ночью в незнакомых краях бесконечность начинается с последнего фонаря, и здесь он был в двадцати метрах. Было очень тихо. Время от времени тускло освещенные моторки проползали в ту или другую сторону, дробя винтами отражение огромного неонового Cinzano, пытавшегося снова расположиться на черной клеенке воды. Тишина возвращалась гораздо раньше, чем ему это удавалось.

Сочинение правила поведения в обществе

... не прослыть хамлом, а оставаться в любой ситуации леди или джентльменом. Порой, некоторые нормы поведения, – мы не говорим о светских раутах и прочих развлечениях высшего общества иР- классической литературы, – иногдР...

В В В В В 4.

В В В В В Р’СЃРµ отдавало приездом РІ провинцию — РІ какое-РЅРёР±СѓРґСЊ незнакомое, захолустное место — возможно, Рє себе РЅР° СЂРѕРґРёРЅСѓ, после многолетнего отсутствия. РќРµ РІ последнюю очередь это объяснялось моей анонимностью, неуместностью РѕРґРёРЅРѕРєРѕР№ фигуры РЅР° ступенях Стацьоне: хорошей мишенью забвения. Рљ тому же была Р·РёРјРЅСЏСЏ ночь. Р� СЏ РІСЃРїРѕРјРЅРёР» первую строчку стихотворения Умберто Сабы, которое РєРѕРіРґР°-то давно, РІ предыдущем воплощении, переводил РЅР° СЂСѓСЃСЃРєРёР№: «Р’ глубине Адриатики РґРёРєРѕР№…». Р’ глубине, думал СЏ, РІ глуши, РІ забытом углу РґРёРєРѕР№ Адриатики… Стоило лишь оглянуться, чтобы увидать Стацьоне РІРѕ всем ее прямоугольном блеске неона Рё изысканности, чтобы увидать печатные Р±СѓРєРІС‹: VENEZIA.

РќРѕ СЏ РЅРµ оглядывался. Небо было полно Р·РёРјРЅРёС… звезд, как часто бывает РІ провинции. Казалось, РІ любую минуту вдали РјРѕРі залаять пес, РЅРµ исключался Рё петух. Закрыв глаза, СЏ представил себе пучок холодных водорослей, распластанный РЅР° РјРѕРєСЂРѕРј, возможно — обледеневшем камне РіРґРµ-то РІРѕ вселенной, безразличный Рє тому — РіРґРµ. Камнем был как Р±С‹ СЏ, пучком водорослей — РјРѕСЏ левая кисть. Затем ниоткуда возникла широкая крытая баржа, помесь консервной банки Рё бутерброда, Рё глухо ткнулась РІ причал Стацьоне. Горстка пассажиров выбежала РЅР° берег Рё устремилась РјРёРјРѕ меня Рє станции. РўСѓС‚ СЏ увидел единственное человеческое существо, которое знал РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ; картина была сказочная.

В В В В В 5.

     Впервые СЏ ее увидел несколько лет назад, РІ том самом предыдущем воплощении: РІ Р РѕСЃСЃРёРё. РўРѕРіРґР° картина явилась РІ облике славистки, точнее, специалистки РїРѕ Маяковскому. Последнее чуть РЅРµ зачеркнуло картину как объект интереса РІ глазах моей компании. Что этого РЅРµ случилось, было мерой ее обозримых достоинств. 180 СЃРј, тонкокостная, длинноногая, узколицая, СЃ каштановой РіСЂРёРІРѕР№ Рё карими миндалевидными глазами, СЃ приличным СЂСѓСЃСЃРєРёРј РЅР° фантастических очертаний устах Рё СЃ ослепительной улыбкой там же, РІ потрясающей, плотности папиросной бумаги, замше Рё чулках РІ тон, гипнотически благоухая незнакомыми духами,- картина была, бесспорно, самым элегантным существом женского пола, сумасводящая РЅРѕРіР° которого РєРѕРіРґР°-либо ступала РІ наш РєСЂСѓРі. РћРЅР° была сделана РёР

�осиф Александрович Бродский. Об ...

... ЏРјС‹Рј, косвенным, РёРЅРѕРіРґР° бессознательным образом -- самого себя, РёР±Рѕ трагедийная интонация всегда автобиографична. Р�нымР...

• того, что увлажняет СЃРЅС‹ женатого человека. РљСЂРѕРјРµ того, венецианкой.

     Так что мы легко переварили ее членство в итальянской компартии и попутную слабость к нашим несмышленым авангардистам тридцатых, списав это на западное легкомыслие. Думаю, будь она ярой нацисткой, мы алкали бы ее не меньше; возможно, даже больше. Она была действительно сногсшибательной, и когда в результате спуталась с высокооплачиваемым недоумком армянских кровей на периферии нашего круга, общей реакцией были скорее изумление и гнев, нежели ревность или стиснутые зубы, хотя, в сущности, не стоило гневаться на тонкое кружево, замаранное острым национальным соусом. Мы, однако, гневались. �бо это было хуже, чем разочарование: это было предательством ткани.

     В те дни мы отождествляли стиль с сущностью, красоту с интеллектом. Все-таки мы были публикой книжной, а в известном возрасте, веря в литературу, предполагаешь, что все разделяют или должны разделять твои вкусы и пристрастия. Поэтому если кто-то хорошо смотрится, то он свой. Незатронутые внешним миром, особенно западным, мы не знали, что стиль продается оптом, что красота бывает просто товаром. Поэтому мы считали картину физическим продолжением и воплощением наших идеалов и принципов, а всю ее одежду, включая прозрачные вещи,- достоянием цивилизации.

Меньше единицы

... артиллерийских обстрелов. А серое зеркало реки, иногда с буксиром, пыхтящим против течения, рассказало мне о бесконечности и стоицизме больше, чем математика и Зенон.      Все это имело мало отношения к Ленину, которогР...

     Отождествление это было таким прочным, Р° картина такой хорошенькой, что даже теперь, РіРѕРґС‹ спустя, вступив РІ РґСЂСѓРіРѕР№ возраст Рё, так сказать, РІ РґСЂСѓРіСѓСЋ страну, СЏ невольно РІР·СЏР» былую манеру. Притиснутый толпой РЅР° палубе вапоретто3 Рє ее шубе РёР

— нутрии, СЏ первым делом СЃРїСЂРѕСЃРёР», что РѕРЅР° думает Рѕ только что вышедших «РњРѕС‚етах» Монтале. Знакомое сверкание двадцати РІРѕСЃСЊРјРё жемчужин, повторенное РЅР° РѕР±РѕРґРєРµ карего зрачка Рё продленное РґРѕ рассыпного серебра Млечного Пути,- РІРѕС‚ Рё РІСЃРµ, что СЏ получил РІ ответ, РЅРѕ Рё это было РЅРµ мало. Возможно, находясь РІ самом сердце цивилизации, спрашивать Рѕ ее последних достижениях было тавтологией. Возможно, СЏ просто допустил бестактность, поскольку автор РЅРµ был местным.

В В В В В 6.

     Медленное движение лодки СЃРєРІРѕР·СЊ ночь напоминало РїСЂРѕС…РѕРґ СЃРІСЏР·РЅРѕР№ мысли СЃРєРІРѕР·СЊ бессознательное. РџРѕ РѕР±Рµ стороны, РїРѕ колено РІ черной как смоль РІРѕРґРµ, стояли огромные резные СЃСѓРЅРґСѓРєРё темных палаццо, полные непостижимых СЃРѕРєСЂРѕРІРёС‰ — скорее всего, золота, СЃСѓРґСЏ РїРѕ желтому электрическому СЃРёСЏРЅРёСЋ слабого накала, пробивавшемуся СЃРєРІРѕР·СЊ щели РІ ставнях. Общее впечатление было мифологическим, точнее — циклопическим: СЏ попал РІ ту бесконечность, которую воображал РЅР° ступенях Стацьоне, Рё теперь двигался РјРёРјРѕ ее обитателей, вдоль шеренги спящих циклопов, возлежавших РІ черной РІРѕРґРµ, время РѕС‚ времени подымая Рё опуская веко.

В В В В В Р СЏРґРѕРј СЃРѕ РјРЅРѕР№ картина РІ нутрии объясняла почти шепотом, что везет меня РІ отель, РіРґРµ сняла РјРЅРµ номер, что, наверно, РјС‹ СѓРІРёРґРёРјСЃСЏ завтра или послезавтра, что РѕРЅР° хотела Р±С‹ познакомить меня СЃ мужем Рё сестрой. РњРЅРµ нравился ее шепот, хотя РѕРЅ гармонировал скорее СЃ темнотой, чем СЃ самим сообщением, Рё СЏ ответил таким же заговорщическим голосом, что всегда приятно повидать вероятных родственников. РўСѓС‚ СЏ несколько пережал, РЅРѕ РѕРЅР° засмеялась, так же вполголоса, приложив Рє губам СЂСѓРєСѓ РІ перчатке коричневой кожи. Пассажиры РІРѕРєСЂСѓРі, брюнеты РїРѕ преимуществу, обусловив СЃРІРѕРёРј количеством нашу близость, РЅРµ шевелились Рё если переговаривались, то РЅР° тех же пониженных тонах, словно тоже Рѕ предметах интимного свойства. Затем небо РЅР° мгновение затмила гигантская мраморная СЃРєРѕР±РєР° моста, Рё РІРґСЂСѓРі РІСЃРµ залил свет. «Р иальто»,- сказала РѕРЅР° нормальным голосом.

�осиф Бродский. Нобелевская лекция

... ѕС‰СЂСЏСЋС‚ меня Рє красноречию. Р’ лучшие СЃРІРѕРё минуты СЏ кажусь себе как Р±С‹ РёС… СЃСѓРјРјРѕР№ -- РЅРѕ всегда меньшей, чем любая РёР РЅРёС…, РІ отдельности. Р�Р±Рѕ быть лучше РёС… РЅР° бумаге невозможно; невозможно быть лучше РёС… Рё РІ жизни, Рё это именно РёС… Р ...

В В В В В 7.

В В В В В Р’ путешествии РїРѕ РІРѕРґРµ, даже РЅР° короткие расстояния, есть что-то первобытное. Что ты там, РіРґРµ тебе быть РЅРµ положено, тебе сообщают РЅРµ столько твои глаза, уши, РЅРѕСЃ, язык, пальцы, сколько РЅРѕРіРё, которым РЅРµ РїРѕ себе РІ роли органа чувств. Р’РѕРґР° ставит РїРѕРґ сомнение принцип горизонтальности, особенно ночью, РєРѕРіРґР° ее поверхность похожа РЅР° мостовую. Сколь Р±С‹ прочна РЅРё была замена последней — палуба — Сѓ тебя РїРѕРґ ногами, РЅР° РІРѕРґРµ ты бдительней, чем РЅР° берегу, чувства РІ большей готовности. РќР° РІРѕРґРµ, скажем, нельзя забыться, как бывает РЅР° улице: РЅРѕРіРё РІСЃРµ время держат тебя Рё твой рассудок начеку, РІ равновесии, точно ты СЂРѕРґ компаса. Что Р¶, может, та чуткость, которую приобретает твой СѓРј РЅР° РІРѕРґРµ,- это РЅР° самом деле дальнее, окольное СЌС…Рѕ почтенных хордовых. Р’Рѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, РЅР° РІРѕРґРµ твое восприятие РґСЂСѓРіРѕРіРѕ человека обостряется, словно усиленное общей — Рё взаимной — опасностью. Потеря РєСѓСЂСЃР° есть категория психологии РЅРµ меньше, чем навигации. Как Р±С‹ то РЅРё было, РІ следующие десять РјРёРЅСѓС‚, хоть РјС‹ Рё двигались РІ РѕРґРЅРѕРј направлении, СЏ увидел, что стрелка единственного человеческого существа, которое СЏ знал РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, Рё РјРѕСЏ разошлись самое меньшее РЅР° СЃРѕСЂРѕРє пять градусов. Вероятнее всего потому, что эта часть Канале Гранде лучше освещена.

В В В В В РњС‹ высадились РЅР° пристани Академиа, попав РІ плен твердой топографии Рё соответствующего морального кодекса. После недолгих блужданий РїРѕ СѓР·РєРёРј переулкам меня доставили РІ вестибюль одноименного, удалившегося РѕС‚ РјРёСЂР° пансиона, поцеловали РІ щеку — скорее как Минотавра, РјРЅРµ показалось, чем как доблестного героя — Рё пожелали СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕР№ ночи. Затем РјРѕСЏ Ариадна удалилась, оставив Р·Р° СЃРѕР±РѕР№ благовонную нить РґРѕСЂРѕРіРёС… (РЅРµ «РЁР°Р»РёРјР°СЂ» ли?) РґСѓС…РѕРІ, быстро растаявшую РІ затхлой атмосфере пансиона, пропитанной слабым, РЅРѕ вездесущим запахом мочи. Пару РјРёРЅСѓС‚ СЏ разглядывал мебель. Потом завалился спать.

Сочинение время лучший судья

... ЂРµРіСЂР°РґС‹ этой специальности очень интересуетменя Рё дают РјРЅРµ стимул Рє дальнейшему развитию .Это мотивирует меня помогать людям Рё быть уверенной РІ том, что РјРѕРё помощь Рё знания Р±СѓРґСѓС‚ востребованы людьми. Р? РєРѕРіРґР° СЏ РїСЂРёРѕР±СЂРµС‚С ...

В В В В В 8.

     Таким был мой первый приезд сюда. Ни дурным, ни благим предзнаменованием он не оказался. Если та ночь что и напророчила, то лишь то, что обладателем этого города я не стану никогда; но таких надежд я и не питал. В качестве начала, я думаю, этот эпизод сойдет, правда, в моем знакомстве с единственным человеческим существом, которое я знал в этом городе, он, скорее, означал конец.

В В В В В Р’ тот СЂР°Р

• СЏ видел ее еще дважды или трижды;
• Рё действительно был представлен сестре Рё мужу. Первая оказалась очаровательной женщиной: высокая Рё стройная, как РјРѕСЏ Ариадна, Рё, может быть, даже ярче, РЅРѕ меланхоличнее Рё, насколько РјРѕРіСѓ судить, еще замужнее. Второй, чья внешность совершенно выпала Сѓ меня РёР

• памяти РїРѕ причине избыточности, был архитектурной сволочью РёР

— той жуткой послевоенной секты, которая испортила очертания Европы сильнее РІСЃСЏРєРѕРіРѕ Люфтваффе. Р’ Венеции РѕРЅ осквернил пару чудесных кампо4 СЃРІРѕРёРјРё сооружениями, РѕРґРЅРёРј РёР

• которых был, естественно, банк, РёР±Рѕ этот разряд животных любит банки СЃ абсолютно нарциссистским пылом, СЃРѕ всей тягой следствия Рє причине. Р—Р° РѕРґРЅСѓ эту «СЃС‚руктуру» (как РІ те РґРЅРё выражались) РѕРЅ, РїРѕ-моему, заслужил СЂРѕРіР°. РќРѕ поскольку, как Рё его жена, РѕРЅ РІСЂРѕРґРµ Р±С‹ состоял РІ компартии, то задачу, решил СЏ, лучше всего возложить РЅР° товарищей. Разборчивость, СЃ РѕРґРЅРѕР№ стороны;
• Р° СЃ РґСЂСѓРіРѕР№, РєРѕРіРґР° РІ РѕРґРёРЅ мрачный вечер СЏ РїРѕР·РІРѕРЅРёР» РёР

— глубин моего лабиринта единственному человеческому существу, которое знал РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, архитектор, почуяв, РІРёРґРёРјРѕ, что-то РЅРµ то РІ моем ломаном итальянском, оборвал нить СЃРІСЏР·Рё. Так что дело было Р·Р° нашими красноармянскими братьями.

�осиф Бродский. Путешествие в Стамбул

... ёР¶РµРЅРёРµ -- РёР±Рѕ тогда Рё разочарование меньше). Поэтому перейдем Рє обещанной "главной" причине, даже если РѕРЅР° Рё покажется РјРЅРѕРіРёРј Р·Р ...

В В В В В 9.

В В В В В РњРЅРµ говорили, что потом РѕРЅР° развелась СЃ архитектором Рё вышла Р·Р° пилота американских Р’Р’РЎ, который оказался племянником РјСЌСЂР° РіРѕСЂРѕРґРєР° РІ великом штате Мичиган, РіРґРµ СЏ РєРѕРіРґР°-то жил. Маленький РјРёСЂ, Рё чем дольше живешь, тем РѕРЅ меньше. Так что ищи СЏ утешенья, СЏ РјРѕРі Р±С‹ извлечь его РёР

• мысли, что теперь РјС‹ топчем РѕРґРЅСѓ землю — уже РґСЂСѓРіРѕРіРѕ материка. Похоже, конечно, РЅР° отношение Стация Рє Вергилию, РЅРѕ это как СЂР°Р

— укладывается РІ привычку таких, как СЏ, видеть РІ Америке СЂРѕРґ Чистилища, РЅР° что, впрочем, намекает Рё сам Данте. Единственная СЃ ней разница, что ее небеса обжиты намного лучше РјРѕРёС…. Отсюда РјРѕРё налеты РІ РјРѕР№ вариант рая, РєСѓРґР° РѕРЅР° так любезно меня ввела. Р’Рѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, Р·Р° последние семнадцать лет СЏ возвращался РІ этот РіРѕСЂРѕРґ, или повторялся РІ нем, СЃ частотой РґСѓСЂРЅРѕРіРѕ СЃРЅР°.

В В В В В 10.

В В В В В Р—Р° РґРІСѓРјСЏ или тремя исключениями РёР·-Р·Р° РјРѕРёС… или чьих-то еще сердечных приступов Рё подобных происшествий, каждое Рождество или накануне СЏ СЃС…РѕРґРёР» СЃ поезда / самолета / парохода / автобуса Рё тащил чемоданы, набитые книгами Рё пишущими машинками, Рє РїРѕСЂРѕРіСѓ того или РёРЅРѕРіРѕ отеля, той или РёРЅРѕР№ квартиры. Последнюю, как правило, предоставлял кто-то РёР

— немногочисленных друзей, которыми СЏ успел здесь обзавестись вслед Р·Р° тем, как картина померкла. Позже СЏ РїРѕРїСЂРѕР±СѓСЋ объяснить выбор СЃСЂРѕРєРѕРІ (хотя такое намерение тавтологично вплоть РґРѕ перехода РІ собственную противоположность).

Сейчас же замечу только, что хоть СЏ Рё северянин, РјРѕРµ представление Рѕ рае РЅРµ определяется РЅРё климатом, РЅРё температурой. РЇ Р±С‹, кстати, охотно обошелся Рё Р±РµР

• его жителей, Рё Р±РµР

— вечности РІ придачу. Р РёСЃРєСѓСЏ навлечь обвинения РІ безнравственности, признаюсь, что это представление чисто зрительное, идущее скорее РѕС‚ Клода, чем РѕС‚ кредо, Рё существующее только РІ приближениях. Лучшее РёР

Мини сочинение всегда ли я соблюдаю правила хорошего тона

... ЃРѕРєРёРµ моральные ценности, хорошее воспитание, уважение Рє РґСЂСѓРіРёРј, тогда для него этикет уже как закон Рё беРофР...

• которых — этот РіРѕСЂРѕРґ. Поскольку СЏ РЅРµ уполномочен выяснять, как дело выглядит СЃ РґСЂСѓРіРѕР№ стороны, то РјРѕРіСѓ этим РіРѕСЂРѕРґРѕРј Рё ограничиться.

     Говорю это сразу, чтобы избавить читателя РѕС‚ разочарований. РЇ РЅРµ праведник (хотя стараюсь РЅРµ выводить совесть РёР

• равновесия) Рё РЅРµ мудрец;
• РЅРµ эстет Рё РЅРµ философ. РЇ просто нервный, РІ силу обстоятельств Рё собственных поступков, РЅРѕ наблюдательный человек. Как сказал однажды РјРѕР№ любимый Акутагава Р СЋРЅРѕСЃРєРµ, Сѓ меня нет принципов, Сѓ меня есть только нервы. Поэтому нижеследующее связано скорее СЃ глазом, чем СЃ убеждениями, включая Рё те, которые касаются композиции рассказа. ГлаР

— предшествует перу, Рё СЏ РЅРµ дам второму лгать Рѕ перемещениях первого. РќРµ испугавшись обвинений РІ безнравственности, СЏ легко снесу упреки РІ поверхностности. Поверхность — то есть первое, что замечает глаз,- часто красноречивее своего содержимого, которое временно РїРѕ определению, РЅРµ считая, разумеется, загробной жизни. Р�зучая лицо этого РіРѕСЂРѕРґР° семнадцать Р·РёРј, СЏ, наверно, сумею сделать правдоподобную пуссеновскую вещь: нарисовать портрет этого места если Рё РЅРµ РІ четыре времени РіРѕРґР°, то РІ четыре времени зимнего РґРЅСЏ.

     Такова РјРѕСЏ цель. Если СЏ отклонюсь, то здесь это прием, буквально заезженный гондолами Рё вторящий РІРѕРґРµ. Р�ными словами, предстоящее может оказаться РЅРµ рассказом, Р° разливом мутной РІРѕРґС‹ «РЅРµ РІ то время РіРѕРґР°». Р�РЅРѕРіРґР° РѕРЅР° СЃРёРЅСЏСЏ, РёРЅРѕРіРґР° серая или коричневая; неизменно холодная Рё непитьевая. РЇ взялся ее процеживать потому, что РѕРЅР° содержит отражения, РІ том числе Рё РјРѕРµ.

В В В В В 11.

     Безжизненные РїРѕ РїСЂРёСЂРѕРґРµ, гостиничные зеркала потускнели еще сильнее, повидав столь РјРЅРѕРіРёС…. РћРЅРё возвращают тебе РЅРµ тебя самого, Р° твою анонимность, особенно РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ. Р�Р±Рѕ здесь ты сам — последнее, что хочется видеть. Р’ первые приезды СЃСЋРґР° СЏ часто удивлялся, застав РјРѕСЋ собственную фигуру, одетую или голую, РІ двери открытого гардероба; немного спустя СЏ задумался над райским или загробным воздействием этого места РЅР° самосознание человека. РћРґРЅРѕ время СЏ даже развивал теорию чрезмерной избыточности: теорию зеркала, поглощающего тело, поглощающего РіРѕСЂРѕРґ. Р’ результате, естественно, получаем взаимное отрицание. Отражению нет никакого дела РґРѕ отражения. Город достаточно нарциссичен, чтобы превратить твой рассудок РІ амальгаму Рё облегчить его, избавив РѕС‚ значений. РЎС…РѕРґРЅРѕ влияя РЅР° кошелек, отели Рё пансионы здесь выглядят очень уместно. После двухнедельного пребывания — даже РїРѕ ценам несезона — ты, как Р±СѓРґРґРёР№СЃРєРёР№ монах или христианский святой, избавлен Рё РѕС‚ денег Рё РѕС‚ себя. Р’ определенном возрасте Рё РїСЂРё определенных занятиях последнее всегда кстати, если РЅРµ сказать обязательно.

     Теперь РѕР±Рѕ всем этом, конечно, Рё речи нет, поскольку здешние СѓРјРЅРёРєРё закрывают РЅР° Р·РёРјСѓ РґРІРµ трети таких местечек; Р° оставшаяся треть круглый РіРѕРґ поддерживает летние цены, РѕС‚ которых бросает РІ дрожь. Если повезет, можно отыскать квартиру, которая, естественно, сдается вместе СЃ личными вкусами С…РѕР·СЏРёРЅР° РїРѕ части картин, стульев, занавесок Рё СЃ легким оттенком нелегальности РЅР° лице, которое видишь РІ зеркале над умывальником. Р�наче РіРѕРІРѕСЂСЏ, именно СЃ тем, РѕС‚ чего ты хотел избавиться: СЃ самим тобой. Р’СЃРµ же Р·РёРјР° абстрактное время РіРѕРґР°: бедное красками, даже РІ Р�талии, Рё щедрое РЅР° императивы холода Рё короткого светового РґРЅСЏ. Эти вещи настраивают глаР

— РЅР° внешний РјРёСЂ СЃ энергией большей, чем Сѓ электрической лампочки, которая снабжает тебя РїРѕ вечерам чертами лица. Если это время РіРѕРґР° Рё РЅРµ всегда усмиряет нервы, РѕРЅРѕ РІСЃРµ-таки подчиняет РёС… инстинктам: красота РїСЂРё РЅРёР·РєРёС… температурах — настоящая красота.

В В В В В 12.

В В В В В Р’ любом случае, летом Р±С‹ СЏ СЃСЋРґР° РЅРµ приехал Рё РїРѕРґ дулом пистолета. РЇ плохо переношу жару; выбросы моторов Рё подмышек — еще хуже. Стада РІ шортах, особенно ржущие РїРѕ-немецки, тоже действуют РЅР° нервы РёР·-Р·Р° неполноценности РёС… анатомии РїРѕ сравнению СЃ колоннами, пилястрами Рё статуями, РёР·-Р·Р° того, что РёС… подвижность Рё РІСЃРµ, РІ чем РѕРЅР° выражается, противопоставляют мраморной статике. РЇ, похоже, РёР

— тех, кто предпочитает текучести выбор, Р° камень — всегда выбор. Независимо РѕС‚ достоинств телосложения, РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, РЅР° РјРѕР№ взгляд, тело стоит прикрывать одеждой — хотя Р±С‹ потому, что РѕРЅРѕ движется. Возможно, одежда есть единственное доступное нам приближение Рє выбору, сделанному мрамором.

     Взгляд, РІРёРґРёРјРѕ, крайний, РЅРѕ СЏ северянин. Р’ абстрактное время РіРѕРґР° жизнь даже РЅР° Адриатике кажется реальнее, чем РІ любое РґСЂСѓРіРѕРµ, так как Р·РёРјРѕР№ РІСЃРµ тверже, жестче. Если СѓРіРѕРґРЅРѕ, считайте это пропагандой РІ пользу венецианских лавок, чьи дела РёРґСѓС‚ оживленнее РїСЂРё РЅРёР·РєРёС… температурах. Отчасти потому, что Р·РёРјРѕСЋ нужно больше одежды, чтобы согреться, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже РѕР± атавистической тяге Рє смене меха. Правда, РЅРё РѕРґРёРЅ турист РЅРµ явится СЃСЋРґР° Р±РµР

• лишнего свитера, жилета, рубашки, штанов, блузки, поскольку Венеция РёР
• тех РіРѕСЂРѕРґРѕРІ, РіРґРµ Рё чужак Рё местный заранее знают, что РѕРЅРё экспонаты.

В В В В В Р�Р

• чего вытекает, что РІ Венеции РґРІСѓРЅРѕРіРёРµ СЃС…РѕРґСЏС‚ СЃ СѓРјР°, покупая Рё меняя наряды РїРѕ причинам РЅРµ вполне практическим;
• РёС… подначивает сам РіРѕСЂРѕРґ. Р’СЃРµ РјС‹ таим всевозможные тревоги относительно РёР·СЉСЏРЅРѕРІ нашей внешности Рё несовершенства наших черт. Р’СЃРµ, что РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ видишь РЅР° каждом шагу, повороте, РІ перспективе Рё тупике, усугубляет твою озабоченность Рё комплексы. Р’РѕС‚ почему люди, только попав СЃСЋРґР° — РІ первую очередь женщины, РЅРѕ мужчины тоже,— оголтело атакуют прилавки. Окружающая красота такова, что почти сразу возникает РїРѕ-звериному смутное желание РЅРµ отставать, держаться РЅР° СѓСЂРѕРІРЅРµ. Это РЅРµ имеет ничего общего СЃ тщеславием или СЃ естественным здесь избытком зеркал, РёР

• которых главное — сама РІРѕРґР°. Дело просто РІ том, что РіРѕСЂРѕРґ дает РґРІСѓРЅРѕРіРёРј представление Рѕ внешнем превосходстве, которого нет РІ РёС… природных берлогах, РІ привычной РёРј среде. Р’РѕС‚ почему здесь нарасхват меха, наравне СЃ замшей, шелком, льном, хлопком, любой тканью. Дома человек растерянно глядит РЅР° РїРѕРєСѓРїРєРё, прекрасно понимая, что РІ родных местах щеголять РёРјРё негде, РЅРµ СЂРёСЃРєСѓСЏ шокировать сограждан. Приходится РёРј увядать РІ гардеробе или переходить Рє родным помоложе. РЇ, скажем, РїРѕРјРЅСЋ, как РєСѓРїРёР» здесь несколько вещей — само СЃРѕР±РѕР№, РІ кредит,— которые потом надеть РЅРµ было РЅРё РґСѓС…Р°, РЅРё охоты. Р’ том числе РґРІР° плаща, РѕРґРёРЅ горчичный, РґСЂСѓРіРѕР№ светлого хаки. Теперь РѕРЅРё украшают плечи лучшего танцовщика РјРёСЂР° Рё лучшего поэта английского языка, хоть Рё ростом Рё возрастом РѕР±Р° РѕС‚ меня отличаются. Это РІСЃРµ — действие здешних РІРёРґРѕРІ Рё перспектив, РёР±Рѕ РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ человек — скорее силуэт, чем набор неповторимых черт, Р° силуэт поддается исправлению. Толкают Рє щегольству Рё мраморные кружева, мозаики, капители, карнизы, рельефы, лепнина, обитаемые Рё необитаемые ниши, статуи святые Рё снятые, девы, ангелы, херувимы, кариатиды, фронтоны, балконы, оголенные РёРєСЂС‹ балконных балясин, сами РѕРєРЅР°, готические Рё мавританские. Р�Р±Рѕ это РіРѕСЂРѕРґ для глаз;
• остальные чувства играют еле слышную вторую СЃРєСЂРёРїРєСѓ. РћРґРЅРѕРіРѕ того, как оттенки Рё ритм местных фасадов заискивают перед изменчивой мастью Рё СѓР·РѕСЂРѕРј волн, хватит, чтобы ринуться Р·Р° модным шарфом, галстуком Рё чем СѓРіРѕРґРЅРѕ;
• чтобы даже холостяка-ветерана приклеить Рє витрине СЃ Р±СЂРѕСЃРєРёРјРё нарядами, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже Рѕ лакированных Рё замшевых туфлях, раскиданных, точно лодки всех РІРёРґРѕРІ РїРѕ Лагуне. Ваш глаР

• как-то догадывается, что РІСЃРµ эти вещи выкроены РёР
• той же ткани, что Рё РІРёРґС‹ снаружи, Рё РЅРµ обращает внимания РЅР° свидетельство ярлыков. Р� РІ конечном счете глаР

— РЅРµ так СѓР¶ неправ, хотя Р±С‹ потому, что здесь Сѓ всего общая цель — быть замеченным. Рђ РІ счете самом окончательном, этот РіРѕСЂРѕРґ есть настоящий триумф хордовых, поскольку глаза, наш единственный сырой, рыбоподобный орган, здесь РІ самом деле купаются: РѕРЅРё мечутся, разбегаются, закатываются, шныряют. Р�С… голый студень СЃ атавистической негой покоится РЅР° отраженных палаццо, «С€РїРёР»СЊРєР°С…», гондолах Рё С‚. Рґ., опознавая самих себя РІ стихии, вынесшей отражения РЅР° поверхность бытия.

В В В В В 13.

В В В В В Р—РёРјРѕР№ РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, особенно РїРѕ воскресеньям, просыпаешься РїРѕРґ Р·РІРѕРЅ бесчисленных колоколов, точно Р·Р° кисеей позвякивает РЅР° серебряном РїРѕРґРЅРѕСЃРµ гигантский чайный сервиР

— РІ жемчужном небе. Распахиваешь РѕРєРЅРѕ, Рё комнату РІРјРёРі затопляет та уличная, наполненная колокольным гулом дымка, которая частью сырой кислород, частью кофе Рё молитвы. Неважно, какие таблетки Рё сколько надо проглотить РІ это утро,— ты понимаешь, что РЅРµ РІСЃРµ кончено. Неважно Рё насколько ты автономен, сколько СЂР°Р

• тебя предавали, насколько досконально Рё удручающе твое представление Рѕ себе,— тут допускаешь, что еще есть надежда, РїРѕ меньшей мере — будущее. (Надежда, сказал Фрэнсис Бэкон, хороший завтрак, РЅРѕ плохой ужин.) Р�сточник этого оптимизма — дымка;
• ее молитвенная часть, особенно если время завтрака. Р’ такие РґРЅРё РіРѕСЂРѕРґ действительно приобретает фарфоровый РІРёРґ, оцинкованные купола Рё Р±РµР

• того СЃСЂРѕРґРЅРё чайникам или опрокинутым чашкам, Р° наклонные профили колоколен звенят, как забытые ложки, Рё тают РІ небе. РќРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже Рѕ чайках Рё голубях, то сгущающихся, то тающих РІ РІРѕР·РґСѓС…Рµ. РџСЂРё всей пригодности этого места для медовых месяцев, СЏ часто думал, РЅРµ испробовать ли его Рё для разводов — как для тянущихся, так Рё для завершенных? РќР° этом фоне меркнет любой разрыв;
• никакой СЌРіРѕРёСЃС‚, прав РѕРЅ или неправ, РЅРµ сумеет долго блистать РІ этих фарфоровых декорациях Сѓ хрустальной РІРѕРґС‹, РёР±Рѕ РѕРЅРё затмят чью СѓРіРѕРґРЅРѕ РёРіСЂСѓ. РЇ знаю, что вышепредложенное может весьма неприятно отразиться РЅР° ценах, даже Р·РёРјРѕР№. РќРѕ люди любят СЃРІРѕРё мелодрамы больше, чем архитектуру, Рё беспокоиться РјРЅРµ РЅРµ Рѕ чем. Странно, что красота ценится ниже психологии, РЅРѕ РїРѕРєР° это так, этот РіРѕСЂРѕРґ РјРЅРµ РїРѕ карману — то есть РґРѕ самой смерти, возможно, Рё после.

В В В В В 14.

В В В В В РџРѕ профессии, или, скорее, РїРѕ кумулятивному эффекту многолетних занятий, СЏ писатель; РїРѕ СЃРїРѕСЃРѕР±Сѓ зарабатывать — преподаватель, учитель. Р—РёРјРЅРёРµ каникулы РІ моем университете — пять недель, что отчасти объясняет СЃСЂРѕРєРё РјРѕРёС… паломничеств — РЅРѕ лишь отчасти. РЈ рая Рё каникул то общее, что Р·Р° РЅРёС… надо платить Рё монетой служит твоя прежняя жизнь. РњРѕР№ роман СЃ этим РіРѕСЂРѕРґРѕРј — СЃ этим РіРѕСЂРѕРґРѕРј именно РІ это время РіРѕРґР° — начался давно, задолго РґРѕ того, как СЏ обзавелся умениями, имеющими СЃРїСЂРѕСЃ, Рё СЃРјРѕРі позволить себе эту страсть.

     Примерно РІ 1966 РіРѕРґСѓ — РјРЅРµ было тогда 26 — РѕРґРёРЅ РґСЂСѓРі дал РјРЅРµ почитать три коротких романа французского писателя РђРЅСЂРё РґРµ Ренье, переведенные РЅР° СЂСѓСЃСЃРєРёР№ замечательным СЂСѓСЃСЃРєРёРј поэтом Михаилом Кузминым. Р’ тот момент СЏ знал Рѕ Ренье только, что РѕРЅ РѕРґРёРЅ РёР

• последних парнасцев, РїРѕСЌС‚ неплохой, РЅРѕ ничего особенного. Рћ РљСѓР·РјРёРЅРµ — РєРѕРµ-что РёР

— «РђР»РµРєСЃР°РЅРґСЂРёР№СЃРєРёС… песен» Рё «Р“линяных голубок» Рё славу великого эстета, СЂСЊСЏРЅРѕРіРѕ православного Рё откровенного гомосексуалиста — РїРѕ-моему, РІ таком РїРѕСЂСЏРґРєРµ.

В В В В В РњРЅРµ достались эти романы, РєРѕРіРґР° автор Рё переводчик были давно мертвы. Книжки тоже дышали РЅР° ладан: бумажные издания конца тридцатых, практически Р±РµР

• переплетов, рассыпа’лись РІ руках. РќРµ РїРѕРјРЅСЋ РЅРё заглавий, РЅРё издательства;
• сюжетов, честно РіРѕРІРѕСЂСЏ, тоже. Почему-то осталось впечатление, что РѕРґРёРЅ назывался «РџСЂРѕРІРёРЅС†РёР°Р»СЊРЅС‹С… забавы», РЅРѕ РЅРµ уверен. Конечно, можно Р±С‹ уточнить, РЅРѕ одолживший РёС… РґСЂСѓРі умер РіРѕРґ назад;
• Рё СЏ проверять РЅРµ Р±СѓРґСѓ.

В В В В В РћРЅРё были помесью плутовского Рё детективного романа, Рё действие, РїРѕ крайней мере РѕРґРЅРѕРіРѕ, который СЏ РїСЂРѕ себя Р·РѕРІСѓ «РџСЂРѕРІРёРЅС†РёР°Р»СЊРЅС‹Рµ забавы», проходило РІ зимней Венеции. Атмосфера сумеречная Рё тревожная, топография, осложненная зеркалами; главные события имели место РїРѕ ту сторону амальгамы, РІ каком-то заброшенном палаццо. РџРѕРґРѕР±РЅРѕ РјРЅРѕРіРёРј книгам двадцатых, роман был довольно короткий — страниц 200, РЅРµ больше — Рё РІ Р±РѕРґСЂРѕРј темпе. Тема обычная: любовь Рё измена. Самое главное: РєРЅРёРіР° была написана короткими — длиной РІ страницу или полторы — главами. Р�С… темп отдавал сырыми, холодными, СѓР·РєРёРјРё улицами, РїРѕ которым вечером спешишь СЃ нарастающей тревогой, сворачивая налево, направо. Человек, родившийся там, РіРґРµ СЏ, легко узнавал РІ РіРѕСЂРѕРґРµ, возникавшем РЅР° этих страницах, Петербург, продленный РІ места СЃ лучшей историей, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже Рѕ широте. РќРѕ важнее всего РІ том впечатлительном возрасте, РєРѕРіРґР° СЏ наткнулся РЅР° роман, был преподанный РёРј решающий СѓСЂРѕРє композиции, то есть: качество рассказа зависит РЅРµ РѕС‚ сюжета, Р° РѕС‚ того, что Р·Р° чем идет. РЇ бессознательно связал этот принцип СЃ Венецией. Если читатель теперь мучается, причина РІ этом.

В В В В В 15.

     Потом РґСЂСѓРіРѕР№ РґСЂСѓРі, еще здравствующий, принес растрепанный номер журнала «Р›Р°Р№С„» СЃ потрясающим цветным СЃРЅРёРјРєРѕРј Сан-Марко РІ снегу. Немного спустя девушка, Р·Р° которой СЏ ухаживал, подарила РЅР° день рождения набор открыток СЃ рисунками сепией, сложенный гармошкой, который ее бабушка вывезла РёР

• дореволюционного медового месяца РІ Венеции, Рё СЏ корпел над РЅРёРјРё СЃ лупой. Потом РјРѕСЏ мать достала Р±РѕРі знает откуда квадратик дешевого гобелена, просто лоскут СЃ вышитым Palazzo Ducale, прикрывший валик РЅР° моем диване — сократив тем самым историю Республики РґРѕ РјРѕРёС… габаритов. Запишите СЃСЋРґР° же маленькую медную гондолу, которую отец РєСѓРїРёР» РІ Китае РІРѕ время службы Рё которую родители держали РЅР° трюмо, заполняя разрозненными пуговицами, иголками, марками Рё — РїРѕ нарастающей — таблетками Рё ампулами. Потом РґСЂСѓРі, давший романы Ренье Рё умерший РіРѕРґ назад, РІР·СЏР» меня РЅР° полуофициальный просмотр контрабандной Рё потому черно-белой РєРѕРїРёРё «РЎРјРµСЂС‚Рё РІ Венеции» Висконти СЃ Дирком Богартом. РЈРІС‹, фильм оказался РЅРµ первый СЃРѕСЂС‚, РґР° Рё РѕС‚ самой новеллы СЏ был РЅРµ РІ восторге. Р� РІСЃРµ равно, долгий начальный СЌРїРёР·РѕРґ СЃ Богартом РІ пароходном шезлонге заставил меня забыть Рѕ мешающих титрах Рё пожалеть, что Сѓ меня нет смертельной болезни;
• даже сегодня СЏ РјРѕРіСѓ пожалеть РѕР± этом.

     Потом возникла венецианка. Стало казаться, что РіРѕСЂРѕРґ понемногу вползает РІ фокус. РћРЅ был черно-белым, как Рё пристало выходцу РёР

• литературы или Р·РёРјС‹;
• аристократический, темноватый, холодный, плохо освещенный, РіРґРµ слышен струнный РіСѓР» Вивальди Рё Керубини РЅР° заднем плане, РіРґРµ вместо облаков женская плоть РІ драпировках РѕС‚ Беллини / Тьеполо / Тициана. Р� СЏ поклялся, что если СЃРјРѕРіСѓ выбраться РёР

— СЂРѕРґРЅРѕР№ империи, то первым делом поеду РІ Венецию, СЃРЅРёРјСѓ комнату РЅР° первом этаже какого-РЅРёР±СѓРґСЊ палаццо, чтобы волны РѕС‚ проходящих лодок плескали РІ РѕРєРЅРѕ, напишу пару элегий, туша сигареты Рѕ сырой каменный РїРѕР», Р±СѓРґСѓ кашлять Рё пить Рё РЅР° РёСЃС…РѕРґРµ денег вместо билета РЅР° поезд куплю маленький браунинг Рё РЅРµ СЃС…РѕРґСЏ СЃ места вышибу себе РјРѕР·РіРё, РЅРµ сумев умереть РІ Венеции РѕС‚ естественных причин.

В В В В В 16.

     Мечта, конечно, абсолютно декадентская, РЅРѕ РІ 28 лет человек СЃ мозгами всегда немножко декадент. РљСЂРѕРјРµ того, план РЅРµ был выполним РЅРё РІ РѕРґРЅРѕР№ своей части. Так что РєРѕРіРґР° тридцати РґРІСѓС… лет РѕС‚ СЂРѕРґСѓ СЏ оказался РІ недрах РґСЂСѓРіРѕРіРѕ континента, посреди Америки, то первую университетскую получку истратил РЅР° осуществление лучшей части моей мечты Рё РєСѓРїРёР» билет туда-обратно Детройт — Милан — Детройт. Самолет был забит итальянцами СЃ заводов Форда Рё Крайслера, едущими РґРѕРјРѕР№ РЅР° Рождество. РљРѕРіРґР° посередине пути РІ хвосте открыли беспошлинную торговлю, РѕРЅРё ринулись туда, Рё РЅР° секунду РјРЅРµ представился наш самолетик, летящий над Атлантикой словно распятие: раскинув крылья, хвостом РІРЅРёР·. Потом поездка РЅР° поезде Рё РІ конце ее — единственный человек, которого СЏ знал РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ. Конец был холодным, сырым, черно-белым. «Р—емля же была безвидна Рё пуста; Рё тьма над бездною. Р� Дух Божий носился над РІРѕРґРѕСЋ», цитируя бывавшего здесь раньше автора. Р� было следующее утро. Воскресное утро, Рё РІСЃРµ колокола звонили.

В В В В В 17.

В В В В В РЇ всегда был приверженцем мнения, что Бог или, РїРѕ крайней мере, Его РґСѓС… есть время. Может быть, это идея моего собственного производства, РЅРѕ теперь уже РЅРµ вспомнить. Р’ любом случае, СЏ всегда считал, что СЂР°Р

• Дух Божий носился над РІРѕРґРѕСЋ, РІРѕРґР° должна была его отражать. Отсюда РјРѕСЏ слабость Рє РІРѕРґРµ, Рє ее складкам, морщинам, СЂСЏР±Рё Рё — СЂР°Р
• СЏ СЃ Севера — Рє ее серости. РЇ просто считаю, что РІРѕРґР° есть РѕР±СЂР°Р
• времени, Рё РїРѕРґ РІСЃСЏРєРёР№ Новый РіРѕРґ, РІ несколько языческом РґСѓС…Рµ, стараюсь оказаться Сѓ РІРѕРґС‹, предпочтительно Сѓ РјРѕСЂСЏ или Сѓ океана, чтобы застать всплытие РЅРѕРІРѕР№ порции, РЅРѕРІРѕРіРѕ стакана времени.

РЇ РЅРµ жду голой девы верхом РЅР° раковине; СЏ жду облака или гребня волны, бьющей РІ берег РІ полночь. Для меня это Рё есть время, выходящее РёР

• РІРѕРґС‹, Рё СЏ гляжу РЅР° кружевной СЂРёСЃСѓРЅРѕРє, оставленный РЅР° берегу, РЅРµ СЃ цыганской проницательностью, Р° СЃ нежностью Рё благодарностью.

В В В В В Р’РѕС‚ путь, Р° РІ ту РїРѕСЂСѓ Рё суть, моего взгляда РЅР° этот РіРѕСЂРѕРґ. Р’ этой фантазии нет ничего РѕС‚ Фрейда или РѕС‚ хордовых, хотя, безусловно, можно установить какую-то эволюционную — если РЅРµ просто атавистическую — СЃРІСЏР·СЊ между СЂРёСЃСѓРЅРєРѕРј РѕС‚ волны РЅР° песке Рё пристальным РЅР° него взглядом потомка ихтиозавров, который Рё сам чудовище. Поставленное стоймя кружево венецианских фасадов есть лучшая линия, которую РіРґРµ-либо РЅР° земной тверди оставило время-РѕРЅРѕ же-РІРѕРґР°. Плюс, есть несомненное соответствие — если РЅРµ прямая СЃРІСЏР·СЊ — между прямоугольным характером рам для этого кружева, то есть местных зданий, Рё анархией РІРѕРґС‹, которая плюет РЅР° понятие формы. Словно здесь яснее, чем РіРґРµ Р±С‹ то РЅРё было, пространство сознает СЃРІРѕСЋ неполноценность РїРѕ сравнению СЃ временем Рё отвечает ему тем единственным свойством, которого Сѓ времени нет: красотой. Р� РІРѕС‚ почему РІРѕРґР° принимает этот ответ, его скручивает, мочалит, кромсает, РЅРѕ РІ итоге СѓРЅРѕСЃРёС‚ РІ Адриатику, РІ общем, РЅРµ повредив.

В В В В В 18.

     ГлаР

• РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ обретает самостоятельность, присущую слезе. РЎ единственной разницей, что РѕРЅ РЅРµ отделяется РѕС‚ тела, Р° полностью его себе подчиняет. Немного времени — три-четыре РґРЅСЏ,— Рё тело уже считает себя только транспортным средством глаза, некоей субмариной для его то распахнутого, то сощуренного перископа. Разумеется, любое попадание оборачивается стрельбой РїРѕ СЃРІРѕРёРј: РЅР° РґРЅРѕ СѓС…РѕРґРёС‚ твое сердце или же СѓРј;
• глаР

— выныривает РЅР° поверхность. Причина, конечно, РІ местной топографии, РІ улицах, СѓР·РєРёС…, вьющихся, как СѓРіРѕСЂСЊ, приводящих тебя Рє камбале площади СЃ СЃРѕР±РѕСЂРѕРј посередине, который РѕР±СЂРѕСЃ ракушками святых Рё чьи купола СЃСЂРѕРґРЅРё медузам. РљСѓРґР° Р±С‹ ты, СѓС…РѕРґСЏ здесь РёР

• РґРѕРјСѓ, РЅРё направился, ты заблудишься РІ этих длинных витках улиц Рё переулков, манящих узнать РёС… насквозь, пройти РґРѕ неуловимого конца, обыкновенно приводящего Рє РІРѕРґРµ, так что его даже РЅРµ назовешь cul de sac5. РќР° карте РіРѕСЂРѕРґ РїРѕС…РѕР¶ РЅР° РґРІСѓС… жареных рыб РЅР° РѕРґРЅРѕР№ тарелке или, может быть, РЅР° РґРІРµ почти сцепленные клешни омара (Пастернак сравнил его СЃ размокшей баранкой);
• РЅРѕ Сѓ него нет севера, СЋРіР°, востока, запада;
• единственное его направление — РІР±РѕРє. РћРЅ окружает тебя как мерзлые водоросли, Рё чем больше ты рыщешь Рё мечешься РІ поисках ориентиров, тем безнадежнее РёС… теряешь. Р� желтые стрелки РЅР° перекрестках мало помогают, РёР±Рѕ РѕРЅРё тоже изогнуты. Р’ сущности, РѕРЅРё играют роль РЅРµ РїСЂРѕРІРѕРґРЅРёРєР°, Р° РІРѕРґСЏРЅРѕРіРѕ. Р� РІ СЋСЂРєРёС… взмахах СЂСѓРєРё туземца, Сѓ которого ты СЃРїСЂРѕСЃРёР» РґРѕСЂРѕРіСѓ, глаз, отвлекаясь РѕС‚ треска «A destra, a sinistra, dritto, dritto»6, легко узнает рыбу.

В В В В В 19.

     Запутавшаяся РІ водорослях сеть — более точное сравнение. Р�Р·-Р·Р° нехватки пространства люди здесь существуют РІ клеточной близости РґСЂСѓРі Рє РґСЂСѓРіСѓ, Рё жизнь развивается РїРѕ имманентной логике сплетни. Территориальный императив человека РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ ограничен РІРѕРґРѕР№; ставни преграждают путь РЅРµ столько солнцу или шуму (минимальному здесь), сколько тому, что могло Р±С‹ просочиться изнутри. Открытые, РѕРЅРё напоминают крылья ангелов, подглядывающих Р·Р° чьими-то делишками, Рё как статуи, теснящиеся РЅР° карнизах, так Рё человеческие отношения здесь приобретают ювелирный или, точнее, филигранный оттенок. Р’ этих местах человек Рё более скрытен, Рё лучше осведомлен, чем полиция РїСЂРё тирании. Едва выйдя Р·Р° РїРѕСЂРѕРі квартиры, особенно Р·РёРјРѕР№, ты сразу делаешься добычей всевозможных подозрений, фантазий, слухов. Если ты был РЅРµ РѕРґРёРЅ, то назавтра РІ бакалее или Сѓ газетчика тебя встретит взгляд ветхозаветной глубины, которая кажется непостижимой РІ католической стране. Если подал здесь РЅР° РєРѕРіРѕ-то РІ СЃСѓРґ или наоборот, адвоката нужно нанять СЃРѕ стороны. Приезжим, разумеется, РІСЃРµ это РїРѕ душе, местным нет. Горожанина РЅРµ забавляет то, что зарисовывает художник или снимает любитель. РќРѕ РІСЃРµ-таки кривотолки как принцип РіРѕСЂРѕРґСЃРєРѕР№ планировки (которая здесь становится членораздельной только задним числом) лучше любой современной решетки Рё РІ ладу СЃ местными каналами, взявшими Р·Р° образец РІРѕРґСѓ, которая, как пересуды Р·Р° СЃРїРёРЅРѕР№, РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ кончается. Р’ этом смысле РєРёСЂРїРёС‡ убедительнее мрамора, хотя РѕР±Р° неприступны для чужака. Правда, СЂР°Р

— или РґРІР° Р·Р° эти семнадцать лет СЏ сумел втереться РІ венецианское святая святых, РІ лабиринт Р·Р° амальгамой, описанный РґРµ Ренье РІ «РџСЂРѕРІРёРЅС†РёР°Р»СЊРЅС‹С… забавах». Это произошло таким окольным путем, что теперь РјРЅРµ даже РЅРµ вспомнить деталей, РёР±Рѕ СЏ РЅРµ РјРѕРі уследить Р·Р° всеми ходами Рё изгибами, приведшими тогда Рє моему РІ этот лабиринт попаданию. Кто-то что-то РєРѕРјСѓ-то сказал, Р° еще РѕРґРёРЅ человек, случайно там оказавшийся, услышал Рё РїРѕР·РІРѕРЅРёР» четвертому, РІ результате чего однажды вечером энный человек пригласил меня РЅР° прием РІ СЃРІРѕРµ палаццо.

В В В В В 20.

     Палаццо досталось СЌРЅРЅРѕРјСѓ совсем недавно, после почти трехвековых юридических битв, которые вели несколько ветвей семьи, подарившей РјРёСЂСѓ пару венецианских адмиралов. Соответственно, РґРІР° огромных СЃ великолепной резьбой кормовых фонаря брезжили РІ гроте высотой РІ РґРІР° этажа — РІРѕ РґРІРѕСЂРµ палаццо, заполненном всяческими флотскими штуками, РѕС‚ Возрождения РґРѕ наших дней. Сам энный был последним РІ своей линии Рё получил палаццо после РјРЅРѕРіРёС… лет ожидания Рё Рє великому огорчению остальных членов семейства. Рљ флоту РѕРЅ отношения РЅРµ имел: немного драматург, немного художник. Правда, РІ тот момент заметнее всего РІ этом сорокалетнем, С…СѓРґРѕРј, невысоком человеке РІ сером двубортном костюме очень хорошего РїРѕРєСЂРѕСЏ было то, что РѕРЅ серьезно болен. Желтизна кожи указывала РЅР° перенесенный гепатит — или, может быть, РЅР° простую СЏР·РІСѓ. РћРЅ ел только РєРѕРЅСЃРѕРјРµ Рё вареные овощи, РїРѕРєР° его гости объедались тем, что имеет право РЅР° отдельную главу, если РЅРµ РєРЅРёРіСѓ.

В В В В В Р�так, собравшиеся отмечали вступление СЌРЅРЅРѕРіРѕ РІ права, равно как Рё открытие издательства для выпуска РєРЅРёРі Рѕ венецианском искусстве. РљРѕРіРґР° РјС‹ трое: коллега-писательница, ее сын Рё СЏ — прибыли, прием был РІ самом разгаре. Народу была масса: местные Рё слегка международные светила, политиканы, знать, завсегдатаи кулис, Р±РѕСЂРѕРґРєРё Рё шарфики, любовницы разной степени яркости, велосипедная звезда, американские академики. Плюс компания хихикающих, резвых, гомосексуальных молодцов, неизбежных РІ те РґРЅРё РІСЃСЋРґСѓ, РіРґРµ имело место что-то мало-мальски приличное. Р’Рѕ главе компании стоял довольно безумный Рё злобный петух средних лет — очень белокурый, очень голубоглазый, очень пьяный мажордом этого здания, чьи РґРЅРё здесь были сочтены Рё который поэтому всех ненавидел. Р� правильно делал, добавлю СЏ, РІРІРёРґСѓ его перспектив.

     Они слишком галдели, и энный вежливо предложил нам троим осмотреть остальную часть дома. Мы охотно согласились и поднялись на маленьком лифте. Покинув его кабину, мы покинули двадцатый, девятнадцатый и большую долю восемнадцатого века.

В В В В В РњС‹ оказались РЅР° длинной, плохо освещенной галерее СЃРѕ сводчатым потолком, кишащим путти. Свет РІСЃРµ равно Р±С‹ РЅРµ РїРѕРјРѕРі, поскольку стены были закрыты большими, РѕС‚ пола РґРѕ потолка, темно-коричневыми картинами, которые, очевидно, были написаны РЅР° закаР

• для этого помещения Рё перемежались едва различимыми мраморными бюстами Рё пилястрами. Картины изображали, насколько можно было разобрать, РјРѕСЂСЃРєРёРµ Рё сухопутные сражения, праздничные шествия, мифологические сцены;
• самой светлой краской была РІРёРЅРЅРѕ-красная. Это были РєРѕРїРё тяжелого порфира, заброшенные, РІРѕ власти вечного вечера, РіРґРµ Р·Р° холстами таились рудные пласты;
• безмолвие здесь царило истинно геологическое. Нельзя было спросить «Р§С‚Рѕ это? Чья работа?» РёР·-Р·Р° неуместности твоего голоса, принадлежащего более позднему Рё СЏРІРЅРѕ постороннему организму. Еще это было похоже РЅР° РїРѕРґРІРѕРґРЅРѕРµ путешествие, словно РјС‹ составляли РєРѕСЃСЏРє рыб, проходящий СЃРєРІРѕР·СЊ затонувший галеон СЃ сокровищем РЅР° борту,— рта РЅРµ раскрыть, РЅРµ то наглотаешься РІРѕРґС‹.

В В В В В РќР° дальнем конце галереи наш С…РѕР·СЏРёРЅ РїРѕСЂС…РЅСѓР» вправо, Рё РјС‹ прошли Р·Р° РЅРёРј РІ комнату, РІ нечто среднее между библиотекой Рё кабинетом джентльмена семнадцатого века. РЎСѓРґСЏ РїРѕ книгам Р·Р° проволочной сеткой РІ красном, размером СЃ гардероб, шкафу, век РјРѕРі быть даже Рё шестнадцатым. Там было около шестидесяти пухлых белых томов, переплетенных РІ СЃРІРёРЅСѓСЋ кожу, РѕС‚ Р­Р·РѕРїР° РґРѕ Зенона, сколько Рё нужно джентльмену — чуть больше, Рё РѕРЅ превратился Р±С‹ РІ мыслителя, СЃ плачевными последствиями для его манер или состояния. Р’ остальном комната была довольно голой. Свет РІ ней был РЅРµ РјРЅРѕРіРёРј лучше, чем РІ галерее; СЏ различил стол Рё большой выцветший глобус. Затем С…РѕР·СЏРёРЅ повернул ручку, Рё СЏ увидел его силуэт РІ дверном проеме, ведущем РІ анфиладу. РЇ заглянул РІ нее Рё РІР·РґСЂРѕРіРЅСѓР»: анфилада казалась РІСЏР·РєРѕР№ Рё РґСѓСЂРЅРѕР№ бесконечностью. Затем СЏ ступил РІ нее.

     Это была длинная череда пустых комнат. Рассудком СЏ понимал, что длиннее параллельной ей галереи РѕРЅР° быть РЅРµ может. Тем РЅРµ менее, была. РЈ меня возникло чувство, что СЏ перемещаюсь РЅРµ столько РІ обычной перспективе, сколько РїРѕ горизонтальной спирали, РіРґРµ приостановлено действие оптических законов. Каждая комната знаменовала твое дальнейшее убывание, следующую степень твоего небытия. Дело было РІ трех вещах: драпировках, зеркалах, пыли. Хотя РёРЅРѕРіРґР° угадывалось назначение комнаты — столовая, салон, возможно, детская,— РІ общем РёС… роднило отсутствие понятной функции. РћРЅРё были примерно РѕРґРЅРѕРіРѕ размера или, РїРѕ крайней мере, РЅРµ сильно РІ этом отличались. Р� РІРѕ всех РѕРєРЅР° были зашторены Рё РґРІР°-три зеркала украшали стены.

     Каким Р±С‹ РЅРё был первоначальный цвет Рё СѓР·РѕСЂ портьер, теперь РѕРЅРё стали бледно-желтыми Рё очень ветхими. Прикосновение пальца, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ Рѕ Р±СЂРёР·Рµ, означало Р±С‹ РёС… настоящую гибель, что следовало РёР

— обрывков ткани, устилавших паркет. РћРЅРё лысели, эти занавеси, Рё РЅР° некоторых складках виднелись широкие вытертые проплешины, словно ткань ощущала, что РєСЂСѓРі ее бытия замкнулся, Рё возвращалась РІ СЃРІРѕРµ дотканное состояние. Наверно, Рё наше дыхание было слишком фамильярным, РЅРѕ РІСЃР€ лучше свежего кислорода, РІ котором, как Рё история, ткань РЅРµ нуждалась. Речь шла РЅРµ Рѕ тлении, РЅРµ Рѕ распаде, РЅРѕ Рѕ растворении РІ прошедшем времени, РіРґРµ твой цвет Рё расположение нитей РЅРµ имеют значения, РіРґРµ, узнав, что СЃ РЅРёРјРё может случиться, РѕРЅРё перестроятся Рё вернутся, СЃСЋРґР° или РєСѓРґР°-то еще, РІ РёРЅРѕРј обличьи. «РџСЂРѕСЃС‚ите,— словно говорили РѕРЅРё,— РІ следующий СЂР°Р

• РјС‹ будем прочнее».

     Потом эти зеркала, РґРІР° или три РЅР° комнату, разных размеров, РЅРѕ чаще всего прямоугольные. Р’СЃРµ РІ изящных золотых рамах, СЃ искусными гирляндами или идиллическими сценками, привлекавшими Рє себе больше внимания, чем сама зеркальная поверхность, поскольку состояние амальгамы было неизменно плохим. Р’ каком-то смысле, рамы были логичней своего содержимого, которое РѕРЅРё удерживали, словно РЅРµ давая расплескаться РїРѕ стенам. Р’ течение веков отвыкнув отражать что-либо РєСЂРѕРјРµ стены напротив, зеркала отказывались вернуть тебе твое лицо, то ли РёР

• жадности, то ли РёР
• бессилия, Р° РєРѕРіРґР° пытались, то твои черты возвращались РЅРµ полностью.

РЇ, кажется, начал понимать РґРµ Ренье. РћС‚ комнаты Рє комнате, РїРѕРєР° РјС‹ шли РїРѕ анфиладе, СЏ видел РІ этих рамах РІСЃРµ меньше Рё меньше себя, РІСЃРµ больше Рё больше темноты. Постепенное вычитание, подумал СЏ; чем-то РѕРЅРѕ кончится? Р� РѕРЅРѕ кончилось РІ десятой или одиннадцатой комнате. РЇ стоял Сѓ двери РІ следующую комнату Рё вместо себя видел РІ приличном — метр РЅР° метр — прямоугольнике черное, как смоль, ничто. Глубокое Рё зовущее, РѕРЅРѕ словно вмещало собственную перспективу — РґСЂСѓРіСѓСЋ анфиладу, быть может. РќР° секунду закружилась голова; РЅРѕ, РЅРµ будучи романистом, СЏ РЅРµ воспользовался возможностью Рё предпочел дверь.

В В В В В Р’СЃСЋ РґРѕСЂРѕРіСѓ хватало призрачности; тут ее стало череР

• край. РҐРѕР·СЏРёРЅ Рё РјРѕРё спутники РіРґРµ-то отстали;
• СЏ был предоставлен самому себе. РџРѕРІСЃСЋРґСѓ лежала пыль;
• цвета Рё формы всего окружающего смягчались ее серостью. Р�нкрустированные мраморные столы, фарфоровые статуэтки, кушетки, стулья, сам паркет. Ею было припудрено РІСЃРµ, РёРЅРѕРіРґР°, как РІ случае бюстов Рё статуэток, СЃ неожиданно благотворным эффектом: подчеркивались рты, глаза, складки, живость РіСЂСѓРїРїС‹. РќРѕ обычно ее слой был толстым Рё густым;
• более того, окончательным, будто РЅРѕРІРѕР№ пыли уже РЅРµ было места. Жаждет пыли всякая поверхность, РёР±Рѕ пыль есть плоть времени, времени плоть Рё РєСЂРѕРІСЊ, как сказал РїРѕСЌС‚;
• РЅРѕ здесь эта жажда прошла. Теперь пыль проникнет РІ сами предметы, подумал СЏ, сольется СЃ РЅРёРјРё Рё РІ конце концов РёС… заменит. Это, разумеется, зависит Рё РѕС‚ материала;
• попадаются довольно прочные. Предметам РЅРµ обязательно разрушаться: РѕРЅРё просто посереют, СЂР°Р

• время РЅРµ прочь принять РёС… форму, как РѕРЅРѕ это уже сделало РІ веренице пустых комнат, РіРґРµ РѕРЅРѕ настигало материю.

     Последней была спальня С…РѕР·СЏРёРЅР°. Там царила гигантская, РЅРѕ незастеленная кровать СЃ пологом: реванш адмирала Р·Р° СѓР·РєСѓСЋ РєРѕР№РєСѓ РЅР° корабле или, возможно, знак уважения Рє самому РјРѕСЂСЋ. Второе вероятней, учитывая чудовищное бетонное облако путти, нависшее над кроватью Рё игравшее роль балдахина. Вообще-то, это была скорее лепнина, чем путти. Лица херувимов выглядели РґРѕ ужаса гротескно: РІСЃРµ РѕРЅРё, пристально глядя РЅР° кровать, улыбались порочной, развратной улыбкой. РћРЅРё напомнили РјРЅРµ Рѕ смешливом молодняке РІРЅРёР·Сѓ; Рё тут СЏ заметил переносной телевизор РІ углу этой вообще-то абсолютно пустой комнаты. РЇ вообразил, как мажордом забавляет здесь избранника; судорожный остров нагой плоти РІ РјРѕСЂРµ белья, РїРѕРґ изучающими взорами пыльного РіРёРїСЃРѕРІРѕРіРѕ шедевра. Как РЅРё странно, вообразил Р±РµР

• брезгливости. Напротив, РјРЅРµ показалось, что СЃ точки зрения времени как СЂР°Р

— здесь такие забавы уместны, РёР±Рѕ РЅРµ РїСЂРёРЅРѕСЃСЏС‚ плода. Р’ конце концов, три века здесь РЅРµ было полновластного С…РѕР·СЏРёРЅР°. Р’РѕР№РЅС‹, революции, великие открытия, гении, эпидемии РЅРµ имели СЃСЋРґР° доступа РёР·-Р·Р° юридических препятствий. Действие причинности прекратилось, поскольку ее носители РІ человеческом облике шагали РїРѕ этой перспективе только РІ качестве смотрителей, СЂР°Р

— РІ несколько лет РІ лучшем случае. Так что корчащийся островок РІ простынном РјРѕСЂРµ, РІ сущности, соответствовал окружающей недвижимости, поскольку Рё РѕРЅР° РЅРёРєРѕРіРґР° РІ жизни РЅРµ смогла Р±С‹ ничего породить. Рљ счастью, остров — или правильней будет: вулкан? — мажордома существовал только РІ глазах путти. РќР° глади зеркала его РЅРµ было. Как Рё меня.

В В В В В 21.

     Случилось это лишь однажды, хотя РјРЅРµ говорили, что таких мест РІ Венеции десятки. РќРѕ РѕРґРЅРѕРіРѕ раза достаточно, особенно Р·РёРјРѕР№, РєРѕРіРґР° местный туман, знаменитая Nebbia, превращает это место РІ нечто более вневременное, чем святая святых любого дворца, стирая РЅРµ только отражения, РЅРѕ Рё РІСЃРµ имеющее форму: здания, людей, колоннады, мосты, статуи. Пароходное сообщение прервано, самолеты неделями РЅРµ садятся, РЅРµ взлетают, магазины РЅРµ работают, почта РЅРµ РїСЂРёС…РѕРґРёС‚. Словно чья-то грубая СЂСѓРєР° вывернула РІСЃРµ эти анфилады наизнанку Рё окутала РіРѕСЂРѕРґ подкладкой. Лево, право, верх, РЅРёР

• тасуются, Рё РЅРµ заблудиться ты можешь только будучи здешним или имея чичероне. Туман густой, слепой, неподвижный. Последнее, впрочем, выгодно РїСЂРё коротких вылазках, скажем, Р·Р° сигаретами, поскольку можно найти обратную РґРѕСЂРѕРіСѓ РїРѕ тоннелю, прорытому твоим телом РІ тумане;
• тоннель этот остается открыт РІ течение получаса. Наступает РїРѕСЂР° читать, весь день жечь электричество, РЅРµ слишком налегать РЅР° самоуничижительные мысли Рё кофе, слушать зарубежную службу Би-Би-РЎРё, рано ложиться спать. Короче, это РїРѕСЂР°, РєРѕРіРґР° забываешь Рѕ себе, РїРѕ примеру РіРѕСЂРѕРґР°, утратившего зримость. РўС‹ бессознательно следуешь его подсказке, тем более если, как Рё РѕРЅ, ты РѕРґРёРЅ. РќРµ сумев здесь родиться, можешь, РїРѕ крайней мере, гордиться тем, что разделяешь его невидимость.

В В В В В 22.

     Меня, впрочем, содержимое кирпичных банальностей этого РіРѕСЂРѕРґР° всегда интересовало РЅРµ меньше — если РЅРµ больше,— чем мраморные раритеты. Предпочтение это РЅРµ связано РЅРё СЃ популизмом, РЅРё СЃ нелюбовью Рє аристократии, РЅРё СЃ привычками романиста. Это просто СЌС…Рѕ тех РґРѕРјРѕРІ, РіРґРµ СЏ жил Рё работал большую часть жизни. РќРµ сумев здесь родиться, СЏ РЅРµ сумел, РІРёРґРёРјРѕ, Рё еще чего-то, РєРѕРіРґР° выбрал занятие, редко имеющее конечным пунктом бельэтаж. РЎ РґСЂСѓРіРѕР№ стороны, есть, наверно, какой-то извращенный СЃРЅРѕР±РёР·Рј РІ привязанности Рє здешнему кирпичу, Рє его красным, воспаленным мышцам РІ струпьях слезающей штукатурки. Как яйца нередко, особенно РїРѕРєР° готовишь завтрак, наводят РЅР° мысль Рѕ неизвестной цивилизации, дошедшей РґРѕ идеи производства пищевых консервов органическим СЃРїРѕСЃРѕР±РѕРј, так Рё кирпичная кладка напоминает РѕР± альтернативном устройстве плоти, РЅРµ освежеванной, конечно, РЅРѕ алой, составленной РёР

— мелких, одинаковых клеток. Стена или дымоход как еще РѕРґРёРЅ автопортрет РІРёРґР° РЅР° элементарном СѓСЂРѕРІРЅРµ. Р’ конце концов, как Рё Сам Всемогущий, РјС‹ делаем РІСЃРµ РїРѕ своему образу, Р·Р° неимением более подходящего образца, Рё наши изделия РіРѕРІРѕСЂСЏС‚ Рѕ нас больше, чем наши исповеди.

В В В В В 23.

     Как Р±С‹ то РЅРё было, РїРѕСЂРѕРі РІ квартирах венецианцев СЏ переступал редко. Кланы РЅРµ любят чужаков, Р° венецианцы — народ весьма клановый, Рє тому же островитяне. Отпугивал Рё РјРѕР№ итальянский, бестолково скачущий около устойчивого нуля. Р—Р° месяц или около того РѕРЅ всегда улучшался, РЅРѕ тут СЏ садился РІ самолет, еще РЅР° РѕРґРёРЅ РіРѕРґ уносивший меня РѕС‚ возможности этот улучшенный язык применить. Поэтому общался СЏ СЃ англоговорящими туземцами Рё американскими эмигрантами, РІ чьих домах встречал знакомый вариант — если РЅРµ уровень — изобилия. Что касается говоривших РїРѕ-СЂСѓСЃСЃРєРё типов РёР

— местного университета, то меня тошнило РѕС‚ РёС… отношения Рє моей СЂРѕРґРЅРѕР№ стране Рё РѕС‚ РёС… политических взглядов. Примерно так же действовали РЅР° меня Рё РґРІР°-три местных писателя Рё профессора: слишком РјРЅРѕРіРѕ абстрактных литографий РїРѕ стенам, аккуратных книжных полок Рё африканских безделушек, молчащих жен, бледных дочерей, разговоров, вяло текущих РѕС‚ последних новостей, чужой славы, психотерапии, сюрреализма Рє объяснениям, как РјРЅРµ быстрее добраться РґРѕ отеля. Разнородность стремлений сводится РЅР° нет тавтологичностью конечного результата. РЇ мечтал тратить РґРЅРё РІ пустой конторе какого-РЅРёР±СѓРґСЊ здешнего поверенного или аптекаря, глазея РЅР° секретаршу, вносящую кофе РёР

• бара поблизости, болтая Рѕ ценах РЅР° моторки или Рѕ положительных чертах Диоклетиана, поскольку здесь Сѓ всех СЃРЅРѕСЃРЅРѕРµ образование (или РјРЅРµ так представлялось).

  Я был бы не в силах подняться со стула, клиентов было бы мало;

• наконец, РѕРЅ запер Р±С‹ помещение Рё РјС‹ Р±С‹ отправились Рє «Р“ритти» или «Р”аниели», РіРґРµ СЏ Р±С‹ заказал выпивку;
• если Р±С‹ РјРЅРµ повезло, Рє нам Р±С‹ присоединилась секретарша. РњС‹ Р±С‹ устроились РІ глубоких креслах, злословя Рѕ новых немецких отрядах или вездесущих японцах, которые, РєРѕСЃСЏ объективами, возбужденно подглядывают, словно новые старцы, Р·Р° бледными голыми мраморными бедрами Венеции-Сусанны7, переходящей РІР±СЂРѕРґ холодные, крашенные закатом, плещущие РІРѕРґС‹. Потом РѕРЅ, может, позвал Р±С‹ Рє себе поужинать, Рё его беременная жена, возвышаясь над дымящимися макаронами, отчитывала Р±С‹ меня Р·Р° затянувшееся холостячество… Р’РёРґРёРјРѕ, перебрал, смотря неореалистов Рё читая Звево8. Для реализации подобных фантазий требуется то же, что для вселения РІ бельэтаж. РЇ этим требованиям РЅРµ удовлетворяю;
• Рё РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ задерживался здесь настолько, чтобы СЃ этими фантазиями расстаться окончательно. Чтобы начать РґСЂСѓРіСѓСЋ жизнь, человек обязан разделаться СЃ предыдущей, причем аккуратно. РќРёРєРѕРјСѓ РЅРµ удается достичь убедительного результата, РЅРѕ РёРЅРѕРіРґР° хорошую службу СЃРїРѕСЃРѕР±РЅР° сослужить СЃСѓРїСЂСѓРіР° РІ бегах или политическая система. Рћ чужих домах, Рѕ незнакомых лестницах, странных запахах, непривычной обстановке Рё топографии — РІРѕС‚ Рѕ чем грезят старые собаки РёР

• пословицы, слабоумные Рё одряхлевшие, Р° РЅРµ Рѕ новых хозяевах. Р� фокус РІ том, чтобы РёС… РЅРµ тревожить.

В В В В В 24.

     Поэтому СЏ РЅРё разу РЅРµ выспался, тем более РЅРµ согрешил РІ чугунной фамильной кровати СЃ девственным, хрустящим бельем, СЃ покрывалом, отделанным вышивкой Рё бахромой, СЃ облачными подушками РІ изголовье, над которым РІРёСЃРёС‚ маленькое распятие, инкрустированное перламутром. РЇ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ наводил праздного взгляда РЅР° олеографию Мадонны, РЅРё РЅР° выцветшие портреты отца/брата/РґСЏРґРё/сына РІ берсальерском шлеме СЃ черными перьями, РЅРё РЅР° ситец занавесок, РЅРё РЅР° фарфор или майолику кувшина, стоящего РЅР° темном РєРѕРјРѕРґРµ, набитом местными кружевами, простынями, полотенцами, наволочками, бельем, которые выстирала Рё выгладила РЅР° РєСѓС…РѕРЅРЅРѕРј столе молодая, сильная, загорелая, почти смуглая СЂСѓРєР°, РІ то время как лямка сползала СЃ плеча Рё серебряный бисер пота блестел РЅР° лбу. (Что РґРѕ серебра, то РѕРЅРѕ, РїРѕ всей вероятности, засунуто РїРѕРґ стопку простынь РІ РѕРґРЅРѕРј РёР

• ящиков.) Р’СЃРµ это, разумеется, РёР
• РєРёРЅРѕ, РіРґРµ СЏ РЅРµ был РЅРё звездой, РЅРё статистом, РёР

— РєРёРЅРѕ, которое, насколько СЏ понимаю, уже РЅРµ Р±СѓРґСѓС‚ снимать, Р° если Р±СѓРґСѓС‚, то СЃ РґСЂСѓРіРёРј реквизитом. РЈ меня РІ СѓРјРµ фильм называется «Р’енецианская семья» Рё обходится Р±РµР

• сюжета, РєСЂРѕРјРµ сцены СЃРѕ РјРЅРѕР№, идущим РїРѕ Фондамента РќСѓРѕРІРµ СЃ лучшими РІ РјРёСЂРµ красками, разведенными РЅР° РІРѕРґРµ, РїРѕ левую СЂСѓРєСѓ Рё кирпичным раем РїРѕ правую. РќР° РјРЅРµ должна быть кепка, темный пиджак Рё белая рубашка СЃ открытым воротом, выстиранная Рё выглаженная той же сильной загорелой СЂСѓРєРѕР№. РЈ Арсенала СЏ Р±С‹ РІР·СЏР» направо, перешел двенадцать мостов Рё РїРѕ РІРёР° Гарибальди пошел Р±С‹ Рє Жардиньо, РіРґРµ РЅР° железном стуле РІ кафе «РџР°СЂР°РґРёР·Рѕ» сидела Р±С‹ гладившая Рё стиравшая эту рубашку шесть лет назад. Р СЏРґРѕРј СЃ ней стоял Р±С‹ стакан чинного, лежали булочка, потрепанный «РњРѕРЅРѕР±РёР±Р»РѕСЃ»9 Проперция или «РљР°РїРёС‚анская дочка»;
• РЅР° ней было Р±С‹ платье РёР

— тафты РґРѕ колен, купленное как-то РІ Р РёРјРµ перед нашей поездкой РЅР° Р�СЃРєРёСЋ. РћРЅР° подняла Р±С‹ глаза горчично-медового цвета, остановила взгляд РЅР° фигуре РІ плотном пиджаке Рё сказала: «РќСѓ Рё РїСѓР·Рѕ!» Если что Рё спасет эту картину РѕС‚ фиаско, то только зимнее освещение.

В В В В В 25.

В В В В В РќРµ так давно СЏ видел фотографию военной казни. РўСЂРё бледных, тощих человека среднего роста СЃ непримечательными лицами (камера снимала РёС… РІ профиль) стояли Сѓ свежевырытой СЏРјС‹. РЈ РЅРёС… была внешность северян — снимали, РїРѕ-моему, РІ Литве. Р—Р° каждым стоял немецкий солдат, приставив пистолет Рє затылку. Невдалеке виднелась РіСЂСѓРїРїР° солдат — зрителей. Дело происходило РІ начале Р·РёРјС‹ или поздней осенью, СЃСѓРґСЏ РїРѕ шинелям. Осужденные, РІСЃРµ трое, тоже были одеты одинаково: кепки, плотные черные пиджаки поверх белых рубашек. РљСЂРѕРјРµ всего прочего, РёРј было холодно. Поэтому РѕРЅРё втянули головы. Р� еще потому, что РёРј предстояло умереть: фотограф нажал РЅР° РєРЅРѕРїРєСѓ Р·Р° РјРёРі РґРѕ того, как солдаты — РЅР° крючок. РўСЂРѕРµ деревенских парней втянули головы РІ плечи Рё сощурились, как ребенок РІ ожидании боли. РћРЅРё ждали, что будет больно, может, ужасно больно, РѕРЅРё ждали оглушительного — так близко Рє ушам! — Р·РІСѓРєР° выстрела. Р� РѕРЅРё зажмурились. Ведь репертуар человеческих реакций так ограничен! Рљ РЅРёРј шла смерть, Р° РЅРµ боль; РЅРѕ РёС… тела отказывались различать.

В В В В В 26.

     Однажды днем РІ РЅРѕСЏР±СЂРµ 1977 РіРѕРґР° РІ гостиницу «Р›РѕРЅРґРѕРЅ», РіРґРµ СЏ остановился благодаря любезности «Р’ыставки несогласных», РјРЅРµ позвонила Сюзанна Зонтаг, остановившаяся РІ «Р“ритти», РїРѕ той же причине. «Р�РѕСЃРёС„,— сказала РѕРЅР°,— СЏ тут РЅР° площади наткнулась РЅР° Ольгу Радж. РўС‹ ее знаешь?» — «РќРµС‚. РўС‹ хочешь сказать — РїРѕРґСЂСѓРіР° Паунда?» — «Р”Р°,— ответила Сюзанна,— Рё РѕРЅР° позвала меня вечером. РЇ Р±РѕСЋСЃСЊ идти РѕРґРЅР°. РќРµ сходишь СЃРѕ РјРЅРѕР№, если нет РґСЂСѓРіРёС… планов?» Р�С… РЅРµ было, Рё СЏ сказал, что, конечно, схожу, слишком хорошо понимая ее опасения. РњРѕРё, СЏ думал, были Р±С‹ даже сильнее. Начать СЃ того, что РІ моей области Р­Р·СЂР° Паунд важная шишка, практически целый институт. Масса американских графоманов нашли РІ Р­Р·СЂРµ Паунде Рё учителя Рё мученика. Р’ молодости СЏ довольно РјРЅРѕРіРѕ переводил его РЅР° СЂСѓСЃСЃРєРёР№. Переводы вышли РґСЂСЏРЅСЊ, РЅРѕ чуть РЅРµ были напечатаны, заботами какого-то нациста РІ душе, работавшего РІ редакции солидного журнала (теперь РѕРЅ, конечно, ярый националист).

Оригинал РјРЅРµ нравился Р·Р° нахальную свежесть, Р·Р° подтянутый стих, Р·Р° стилистическое Рё тематическое разнообразие, Р·Р° размах культурных ассоциаций, РІ ту РїРѕСЂСѓ РјРЅРµ недоступный. Еще РјРЅРµ нравился его принцип «СЌС‚Рѕ нужно обновить» — то есть нравился, РїРѕРєР° РґРѕ меня РЅРµ дошло, что настоящая причина «РѕР±РЅРѕРІР»РµРЅРёСЏ» РІ том, что «СЌС‚Рѕ» вполне устарело; что, РІ конечном счете, РјС‹ находимся РІ ремонтной мастерской. Что касается его невзгод РІ лечебнице РЎРІ. Елизаветы, то, РЅР° СЂСѓСЃСЃРєРёР№ взгляд, выходить РёР

— себя тут было РЅРµ РёР·-Р·Р° чего Рё РІРѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае это было лучше девяти граммов свинца, которые Р±С‹ РѕРЅ заработал РІ РґСЂСѓРіРѕРј месте Р·Р° СЃРІРѕР№ радиотреп РІ РІРѕР№РЅСѓ. «РљР°РЅС‚РѕСЃ» тоже РЅРµ произвели РѕСЃРѕР±РѕРіРѕ впечатления: главная ошибка была старая — «РїРѕРёСЃРєРё красоты». Для человека СЃРѕ столь давней итальянской РїСЂРѕРїРёСЃРєРѕР№ странно РЅРµ понимать, что целью красота быть РЅРµ может, что РѕРЅР° всегда побочный РїСЂРѕРґСѓРєС‚ иных, часто весьма заурядных РїРѕРёСЃРєРѕРІ. Стоило Р±С‹, РїРѕ-моему, издать его стихи Рё речи РІ РѕРґРЅРѕРј томе, Р±РµР

— РІСЃСЏРєРёС… ученых предисловий, Рё посмотреть, что получится. РџРѕСЌС‚ первый обязан помнить, что время РЅРµ знает Рѕ расстоянии между Рапалло Рё Литвой. Еще СЏ думал, что достойней признать, что испохабил СЃРІРѕСЋ жизнь, чем коченеть РІ РїРѕР·Рµ РіРѕРЅРёРјРѕРіРѕ гения, который, повскидывав СЂСѓРєСѓ РІ фашистском салюте, потом отрицает, что этот жест что-то значил, дает уклончивые интервью Рё надеется плащом Рё РїРѕСЃРѕС…РѕРј придать себе облик мудреца, РІ итоге приобретая сходство СЃ Хайле Селассие. РћРЅ РІСЃРµ еще котировался Сѓ некоторых РјРѕРёС… друзей, Рё теперь меня ждала встреча СЃ его старухой.

     Адрес был деи Салюте Сестьере, часть РіРѕСЂРѕРґР° СЃ самым большим, РїРѕ РјРѕРёРј сведениям, процентом иностранцев, особенно Anglos. Немного поплутав, РјС‹ нашли нужное место — РЅРµ так далеко, РІ сущности, РѕС‚ РґРѕРјР°, РіРґРµ РІ десятые РіРѕРґС‹ жил РґРµ Ренье. РњС‹ позвонили РІ дверь, Рё первое, что СЏ увидел Р·Р° СЃРїРёРЅРѕР№ маленькой женщины СЃ блестящими черными глазками, был Р±СЋСЃС‚ поэта работы Годье-Бжешка, стоящий РЅР° полу РІ гостиной. РЎРєСѓРєР° охватила внезапно, РЅРѕ прочно.

     Подали чай, РЅРѕ только РјС‹ сделали первый глоток, как С…РѕР·СЏР№РєР° — седая, тщедушная, опрятная дама СЃ запасом СЃРёР» еще РЅР° РјРЅРѕРіРѕ лет — подняла острый палец, попавший РЅР° невидимую умственную пластинку, Рё РёР

• поджатых РіСѓР± полилась ария, партитура которой была обнародована самое позднее РІ 1945 РіРѕРґСѓ. Что Р­Р·СЂР° РЅРµ был фашистом;
• что РѕРЅРё боялись, что американцы (довольно странно слышать РѕС‚ американки) отправят его РЅР° стул;
• что Рѕ творившемся РѕРЅ ничего РЅРµ знал;
• что РІ Рапалло немцев РЅРµ было;
• что РѕРЅ ездил РёР

• Рапалло РІ Р РёРј только дважды РІ месяц РЅР° передачу;
• что американцы опять-таки ошибались, считая, что Р­Р·СЂР° сознательно… Р’ какой-то момент СЏ отключился — СЃ тем большей легкостью, что английский РјРЅРµ РЅРµ СЂРѕРґРЅРѕР№,— Рё просто кивал РІ паузах или РєРѕРіРґР° РѕРЅР° прерывала монолог риторическим «Capito?»10. Запись, решил СЏ;
• «РіРѕР»РѕСЃ ее С…РѕР·СЏРёРЅР°». Будь вежлив Рё РЅРµ перебивай даму;
• это ахинея, РЅРѕ РѕРЅР° РІ нее верит. Р’Рѕ РјРЅРµ, РІРёРґРёРјРѕ, есть часть, всегда уважающая физическую сторону речи, независимо РѕС‚ содержания;
• само движение чьих-то РіСѓР± существенней, чем то, что РёС… движет. РЇ глубже уселся РІ кресло Рё попытался сосредоточиться РЅР° печенье, поскольку ужина РЅРµ подали.

     Прервал дремоту голос Сюзанны, РёР

— чего СЏ заключил, что пластинка остановилась. Р’ его тембре было что-то необычное, Рё СЏ навострил уши. Сюзанна говорила: «РќРѕ, Ольга, РІС‹ же РЅРµ думаете, что американцы рассердились РЅР° Р­Р·СЂСѓ РёР·-Р·Р° передач. Если Р± дело было РІ РѕРґРЅРёС… передачах, тогда Р­Р·СЂР° был Р±С‹ просто второй «РўРѕРєРёР№СЃРєРѕР№ Р РѕР·РѕР№»11. Да, это был РѕРґРёРЅ РёР

• шикарнейших выпадов, РєРѕРіРґР°-либо слышанных РјРЅРѕР№. РЇ посмотрел РЅР° Ольгу. РћРЅР°, нужно признать, встретила удар РїРѕ-солдатски. Точнее РіРѕРІРѕСЂСЏ, профессионально. Р�ли же просто РЅРµ поняла Сюзанну, хотя РІСЂСЏРґ ли. «Рђ РёР·-Р·Р° чего же?» — поинтересовалась РѕРЅР°. «Р�Р·-Р·Р° антисемитизма Р­Р·СЂС‹»,— ответила Сюзанна, Рё СЏ увидел, как палец старой дамы РєРѕСЂСѓРЅРґРѕРІРѕР№ иглой СЃРЅРѕРІР° скакнул РІ Р±РѕСЂРѕР·РґРєСѓ. РќР° этой стороне пластинки было записано, что «РЅСѓР¶РЅРѕ понимать, что Р­Р·СЂР° РЅРµ был антисемитом, что его РІСЃРµ-таки звали Р­Р·СЂР°, что Сѓ него были РґСЂСѓР·СЊСЏ евреи, РІ том числе РѕРґРёРЅ венецианский адмирал…» — столь же знакомая, столь же длинная песня — РјРёРЅСѓС‚ РЅР° 45;
• РЅРѕ нам уже было РїРѕСЂР° идти. РњС‹ поблагодарили старую даму Р·Р° вечер Рё распрощались. Лично СЏ РЅРµ испытывал грусти, обычно возникающей, РєРѕРіРґР° уходишь РёР

• РґРѕРјР° РІРґРѕРІС‹ или вообще оставляешь РєРѕРіРѕ-то РѕРґРЅРѕРіРѕ РІ пустом месте. Старая дама выглядела молодцом, РЅРµ бедствовала;
• плюс РєРѕ всему наслаждалась комфортом СЃРІРѕРёС… убеждений — Рё чтобы его сохранить, РѕРЅР°, СЏ РїРѕРЅСЏР», пойдет РЅР° РІСЃРµ. РЎРѕ старыми фашистами СЏ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ сталкивался, РЅРѕ СЃРѕ старыми коммунистами имел дело РЅРµ раз, Рё РІ РґРѕРјРµ Ольги Радж, СЃ этим бюстом Р­Р·СЂС‹ РЅР° полу, почуял тот самый РґСѓС…. РћС‚ РґРѕРјР° РјС‹ пошли налево Рё череР

• РґРІРµ минуты очутились РЅР° Фондамента дельи Р�нкурабили.

В В В В В 27.

В В В В В Р—РёРјРЅРёР№ свет РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ! РЈ него есть исключительное свойство увеличивать разрешающую способность глаза РґРѕ микроскопической точности — зрачок, особенно серой или горчично-медовой разновидности, посрамляет любой хассельбладовский объектив Рё РґРѕРІРѕРґРёС‚ будущие воспоминания РґРѕ резкости СЃРЅРёРјРєР° РёР

• «РќРµС€РЅР» Джиографик». Бодрая синева неба;
• солнце, улизнув РѕС‚ своего золотого РґРІРѕР№РЅРёРєР° Сѓ подножия Сан-Джорджо, скользит РїРѕ несметной чешуе плещущей СЂСЏР±Рё Лагуны;
• Р·Р° СЃРїРёРЅРѕР№, РїРѕРґ колоннадой Палаццо Дукале, коренастые ребята РІ шубах наяривают «Eine Kleine Nachtmusik»12, специально для тебя, усевшегося РЅР° белом стуле Рё щурящегося РЅР° сумасшедшие гамбиты голубей РЅР° шахматной РґРѕСЃРєРµ РѕРіСЂРѕРјРЅРѕРіРѕ кампо. Эспрессо РЅР° РґРЅРµ твоей чашки — единственная, как ты понимаешь, черная точка РЅР° мили РІРѕРєСЂСѓРі. Таков здешний полдень. РџРѕ утрам этот свет припадает РіСЂСѓРґСЊСЋ Рє РѕРєРѕРЅРЅРѕРјСѓ стеклу Рё, разжав твой глаР

— точно раковину, бежит дальше, перебирая длинными лучами аркады, колоннады, кирпичные трубы, святых Рё львов — как бегущие сломя голову школьники прутьями РїРѕ железной ограде парка или сада. «Р�зобрази»,— кричит РѕРЅ, то ли принимая тебя Р·Р° какого-то Каналетто, Карпаччо, Гварди, то ли РЅРµ полагаясь РЅР° способность твоей сетчатки вместить то, что РѕРЅ предлагает, тем более — РЅР° способность твоего РјРѕР·РіР° это впитать. Возможно, последним первое Рё объясняется. Возможно, последнее Рё первое суть СЃРёРЅРѕРЅРёРјС‹. Возможно, искусство есть просто реакция организма РЅР° собственную малоемкость. Как Р±С‹ то РЅРё было, ты подчиняешься приказу Рё хватаешь камеру, дополняющую что зрачок, что клетки РјРѕР·РіР°. РџСЂРёРґРёСЃСЊ этому РіРѕСЂРѕРґСѓ туго СЃ деньгами, РѕРЅ может обратиться Рє Кодаку Р·Р° финансовой помощью — или же обложить его продукцию РґРёРєРёРј налогом. Р� точно так же, РїРѕРєР° существует этот РіРѕСЂРѕРґ, РїРѕРєР° РѕРЅ освещен Р·РёРјРЅРёРј светом, акции Кодака — лучшее помещение капитала.

В В В В В 28.

В В В В В РќР° закате РІСЃРµ РіРѕСЂРѕРґР° прекрасны, РЅРѕ некоторые прекраснее. Рельефы становятся мягче, колонны круглее, капители кудрявее, карнизы четче, шпили тверже, ниши глубже, одежды апостолов складчатей, ангелы невесомей. РќР° улицах темнеет, РЅРѕ еще РЅРµ кончился день для набережных Рё того гигантского жидкого зеркала, РіРґРµ моторки, катера, гондолы, шлюпки Рё барки, как раскиданная старая РѕР±СѓРІСЊ, ревностно топчут барочные Рё готические фасады, РЅРµ щадя РЅРё твоего лица, РЅРё мимолетного облака. «Р�зобрази»,— шепчет Р·РёРјРЅРёР№ свет, налетев РЅР° кирпичную стену больницы или вернувшись РІ СЂРѕРґРЅРѕР№ рай фронтона Сан-Закариа после долгого космического перелета. Р� ты чувствуешь усталость этого света, отдыхающего РІ мраморных раковинах Закариа час-РґСЂСѓРіРѕР№, РїРѕРєР° земля подставляет светилу РґСЂСѓРіСѓСЋ щеку. Таков Р·РёРјРЅРёР№ свет РІ чистом РІРёРґРµ. РќРё тепла, РЅРё энергии РѕРЅ РЅРµ несет, растеряв РёС… РіРґРµ-то РІРѕ вселенной или РІ соседних тучах. Единственное желание его частиц — достичь предмета, большого ли, малого, Рё сделать его видимым. Это частный свет, свет Джорджоне или Беллини, Р° РЅРµ Тьеполо или Тинторетто. Р� РіРѕСЂРѕРґ нежится РІ нем, наслаждаясь его касаниями, лаской бесконечности, откуда РѕРЅ явился. Р’ конечном счете, именно предмет Рё делает бесконечность частной.

В В В В В 29.

В В В В В Рђ предмет этот может оказаться маленьким чудовищем, СЃ головой льва Рё туловищем дельфина. Второе будет выгибаться, первая точить клыки. РћРЅ может украшать РІС…РѕРґ или просто вылезать РёР

• стены Р±РµР

— РІСЃСЏРєРѕР№ РІРёРґРёРјРѕР№ цели, отсутствие которой делает его странно привычным. РџСЂРё определенной специальности Рё РІ определенном возрасте нет ничего привычнее, чем РЅРµ иметь цели. Как Рё путать черты Рё свойства РґРІСѓС… или более существ Рё, конечно, РёС… СЂРѕРґ. Р’ общем, РІСЃРµ эти бредовые существа — драконы, горгульи, василиски, женогрудые сфинксы, крылатые львы, церберы, минотавры, кентавры, химеры,— пришедшие Рє нам РёР

— мифологии (заслужившей звание классического сюрреализма), суть наши автопортреты, РІ том смысле, что РІ РЅРёС… выражается генетическая память РІРёРґР° РѕР± эволюции. Неудивительно РёС… изобилие здесь, РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, всплывшем РёР

• РІРѕРґС‹. РЎ РґСЂСѓРіРѕР№ стороны, ничего фрейдистского, РїРѕРґ- или бессознательного РІ РЅРёС… нет. Учитывая РїСЂРёСЂРѕРґСѓ человеческой реальности, толкования СЃРЅРѕРІ есть тавтология, оправданная РІ лучшем случае соотношением дневного света Рё темноты. Впрочем, сомнительно, чтобы этот демократический принцип применялся РІ РїСЂРёСЂРѕРґРµ, РіРґРµ большинства нет РЅРё Сѓ чего. Даже Сѓ РІРѕРґС‹, отражающей Рё преломляющей РІСЃРµ, включая самое себя, меняющей формы Рё материалы, РёРЅРѕРіРґР° бережно, РёРЅРѕРіРґР° чудовищно. Этим Рё объясняется характер здешнего зимнего света;
• этим объясняется его привязанность Рє монстрам — Рё Рє херувимам. Вероятно, Рё херувимы — этап эволюции РІРёРґР°. Р�ли наоборот, РёР±Рѕ, устроив РёС… перепись РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, получим цифру, превышающую численность населения.

В В В В В 30.

     Однако РёР

• херувимов Рё чудовищ вторые требуют большего внимания. Хотя Р±С‹ потому, что Рє РЅРёРј вас причисляют чаще, чем Рє первым;
• хотя Р±С‹ потому, что крылья обретаешь только РІ Р’Р’РЎ. Р�мея нечистую совесть, узнаешь себя РІ любой РёР

— этих мраморных, бронзовых, гипсовых небылиц — как РјРёРЅРёРјСѓРј, РІ драконе, Р° РЅРµ РІ СЃРІ. Георгии. РџСЂРё специальности, заставляющей макать перо РІ чернильницу, можно узнать себя РІ РѕР±РѕРёС…. Р’ конце концов, святого Р±РµР

• чудовища РЅРµ бывает — РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже Рѕ РїРѕРґРІРѕРґРЅРѕРј происхождении чернил. РќРѕ даже РЅРµ разводя эту идею РЅРё чернилами, РЅРё РІРѕРґРѕР№, СЏСЃРЅРѕ, что это РіРѕСЂРѕРґ рыб, как пойманных, так Рё плавающих РЅР° воле. Р�, увиденный рыбой — если наделить ее человеческим глазом РІРѕ избежание пресловутых искажений,— человек предстал Р±С‹ чудовищем;
• может, Рё РЅРµ РѕСЃСЊРјРёРЅРѕРіРѕРј, РЅРѕ СѓР¶ точно четвероногом. Чем-то, РІРѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, гораздо более сложным, чем сама рыба. Поэтому неудивительно, что акулы так Р·Р° нами гоняются. РЎРїСЂРѕСЃРё простую золотую рыбку — даже РЅРµ пойманную, Р° РЅР° СЃРІРѕР±РѕРґРµ — как СЏ выгляжу, РѕРЅР° ответит: ты чудовище. Р� ее голос покажется странно знакомым, словно глаза Сѓ нее горчично-медового цвета.

В В В В В 31.

     Поэтому, продвигаясь РїРѕ этим лабиринтам, РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ знаешь, преследуешь ли ты какую-то цель или бежишь РѕС‚ себя, охотник ли ты или дичь. Точно, что РЅРµ святой, РЅРѕ, возможно, Рё РЅРµ полноценный дракон; РІСЂСЏРґ ли Тесей, РЅРѕ Рё РЅРµ изголодавшийся РїРѕ девушкам Минотавр. Впрочем, греческая версия ближе Рє делу, поскольку победитель РЅРµ получает ничего, поскольку убийца Рё убитый СЂРѕРґРЅСЏ. Чудовище ведь приходилось единоутробным братом награде; РІРѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае — итоговой жене героя. Насколько РјС‹ знаем, Ариадна Рё Федра были сестры, Рё храбрый афинянин поимел обеих. Стремясь РІ зятья Рє критскому царю, РѕРЅ вполне РјРѕРі пойти РЅР° убийственное задание, чтобы улучшить репутацию своей будущей семьи. Как РѕС‚ внучек Гелиоса РѕС‚ девиц ждали чистоты Рё блеска; РѕР± этом же РіРѕРІРѕСЂСЏС‚ Рё РёС… имена. Ведь даже мать, Пасифая, РїСЂРё всех СЃРІРѕРёС… темных влечениях, была Ослепительно РЇСЂРєРѕР№. Р� возможно, РѕРЅР° отдалась темным влечениям Рё, тем самым, быку как СЂР°Р

— затем, чтобы доказать, что РїСЂРёСЂРѕРґРµ безразличен принцип большинства, так как СЂРѕРіР° быка напоминают лунный серп. Возможно, светотень интересовала ее сильнее, чем животные свойства, Рё РѕРЅР° затмила быка РїРѕ чисто оптическим соображениям. Р� тот факт, что бык, чья нагруженная символами родословная РІРѕСЃС…РѕРґРёС‚ Рє наскальной живописи, был настолько слеп, что обманулся искусственной РєРѕСЂРѕРІРѕР№, сооруженной для Пасифаи Дедалом, доказывает, что ее предки берут верх РІ системе причинности, что преломленный ею свет Гелиоса РІСЃРµ еще — после четверых детей (РґРІСѓС… знаменитых дочерей Рё РґРІСѓС… никчемных сыновей) — ослепительно СЏСЂРѕРє. Рђ РїРѕ РїРѕРІРѕРґСѓ причинности следует добавить, что главный герой сюжета — именно Дедал, РєСЂРѕРјРµ очень правдоподобной РєРѕСЂРѕРІС‹ построивший — РЅР° этот СЂР°Р

— для царя — тот самый лабиринт, РіРґРµ быкоголовый отпрыск Рё его убийца однажды столкнулись СЃ печальными последствиями для первого. Р’ каком-то смысле, РІСЃСЏ история родилась РІ РјРѕР·РіСѓ Дедала, Рё РІ особенности лабиринт, так похожий РЅР° РјРѕР·Рі. Р’ каком-то смысле, РІСЃРµ между СЃРѕР±РѕР№ РІ родстве, РїРѕ крайней мере преследователь Рё преследуемый. Поэтому неудивительно, что блуждания РїРѕ улицам этого РіРѕСЂРѕРґР°, чьей самой РєСЂСѓРїРЅРѕР№ колонией РІ течение примерно трех веков был РљСЂРёС‚, РїСЂРѕРёР·РІРѕРґСЏС‚ довольно тавтологическое впечатление, особенно РєРѕРіРґР° смеркается, то есть РєРѕРіРґР° убывают пасифайские, ариаднины Рё федрины свойства РіРѕСЂРѕРґР°. Р�ными словами, особенно вечером, РєРѕРіРґР° предаешься самоуничижению.

В В В В В 32.

В В В В В РќР° светлой стороне, конечно, множество львов: крылатых, СЃ РєРЅРёРіРѕР№, раскрытой РЅР° «РњРёСЂ тебе, СЃРІ. Марк», или же СЃ нормальной кошачьей внешностью. Крылатые, строго РіРѕРІРѕСЂСЏ, тоже относятся Рє категории чудовищ. Правда, РёР·-Р·Р° СЃРІРѕРёС… занятий СЏ всегда рассматривал РёС… как более резвую Рё образованную разновидность Пегаса, который летать, конечно, может, РЅРѕ чье умение читать более сомнительно. Р’Рѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, лапой листать страницы удобнее, чем копытом. Р’ этом РіРѕСЂРѕРґРµ львы РЅР° каждом углу, Рё СЃ годами СЏ невольно включился РІ почитание этого тотема, даже поместив РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР

• РЅРёС… РЅР° обложку РѕРґРЅРѕР№ моей РєРЅРёРіРё: то есть РЅР° то, что РІ моей специальности точнее всего соответствует фасаду. РќРѕ РѕРЅРё РІСЃРµ равно чудовища, хотя Р±С‹ потому, что рождены воображением РіРѕСЂРѕРґР°, даже РІ зените РјРѕСЂСЃРєРѕР№ мощи РЅРµ контролировавшего РЅРё РѕРґРЅРѕР№ территории, РіРґРµ Р±С‹ это животное водилось, пусть Рё РІ бескрылом состоянии. (Греки СЃРѕ СЃРІРѕРёРј быком оказались большими реалистами, несмотря РЅР° его неолитическую родословную.) Что РґРѕ самого евангелиста, то РѕРЅ, разумеется, умер РІ Александрии, РІ Египте — РЅРѕ РѕС‚ естественных причин Рё РЅРё разу РЅРµ побывав РЅР° сафари. Р’ общем, СЃРѕ львами дел христианский РјРёСЂ почти РЅРµ имел, поскольку РЅР° его территории РѕРЅРё РЅРµ водились, обитая только РІ Африке, РїСЂРё этом РІ пустынях. Что, конечно, сблизило РёС… впоследствии СЃ отцами-пустынниками;
• Р° РєСЂРѕРјРµ этого, христиане сталкивались СЃРѕ зверем только РІ качестве его пищи РІ СЂРёРјСЃРєРёС… цирках, РєСѓРґР° львов ввозили СЃ африканских берегов для увеселений. Р�С… экзотичность — лучше сказать: РёС… небывалость — Рё развязала фантазию древних, позволив приписывать этим зверям различные потусторонние свойства, РІ том числе Рё общение СЃ Божеством. Так что РЅРµ совсем нелепо сажать зверя РЅР° венецианские фасады РІ неправдоподобной роли стража вечного упокоения СЃРІ. Марка;
• если РЅРµ церковь, то саму Венецию можно счесть львицей, защищающей львенка. Рљ тому же, РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ церковь Рё государство слились, совершенно византийским образом. Единственный случай, должен заметить, РєРѕРіРґР° такое слияние обернулось, Рё очень СЃРєРѕСЂРѕ, выгодой для подданных. Поэтому неудивительно, что, как настоящий светский лев, РѕРЅ здесь РІ центре внимания, правда, держится РїСЂРё этом вполне РїРѕ-человечески. РќР° каждом карнизе, почти над каждым РІС…РѕРґРѕРј видишь либо его РјРѕСЂРґСѓ СЃ человеческим выражением, либо человеческую голову СЃ чертами льва. РћР±Рµ, РІ конечном счете, имеют право зваться чудовищами (пускай добродушными), РёР±Рѕ РІ РїСЂРёСЂРѕРґРµ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ существовали. Р� еще потому, что имеют численный перевес над всеми остальными высеченными или вылепленными образами, включая Мадонну Рё Самого Спасителя. РЎ РґСЂСѓРіРѕР№ стороны, зверя изваять легче, чем человека. Животному царству, РІ общем, РЅРµ повезло РІ христианском искусстве, тем более — РІ доктрине. Так что местное стадо кошачьих может считать, что СЃ его помощью животное царство берет реванш. Р—РёРјРѕР№ РѕРЅРё разгоняют наши сумерки.

В В В В В 33.

     Однажды РІ сумерки, РєРѕРіРґР° темнеют серые глаза, РЅРѕ набирают золота горчично-медовые, обладательница последних Рё СЏ встречали египетский военный корабль, точнее легкий крейсер, швартовавшийся Сѓ Фондамента делла Арсенале, СЂСЏРґРѕРј СЃ Жардиньо. РќРµ РјРѕРіСѓ сейчас вспомнить название корабля, РЅРѕ РїРѕСЂС‚ РїСЂРёРїРёСЃРєРё точно был Александрия. Это было весьма современное военно-РјРѕСЂСЃРєРѕРµ железо, ощетинившееся всевозможными антеннами, радарами, ракетными установками, бронебашнями РџР’Рћ, РЅРµ считая обычных РѕСЂСѓРґРёР№ главного калибра. Р�здалека его национальная принадлежность была неопределима. Даже вблизи пришлось Р±С‹ подумать, потому что форма Рё выучка экипажа отдавали Британией. Флаг уже спустили, Рё небо над Лагуной менялось РѕС‚ Р±РѕСЂРґРѕ Рє темному РїСѓСЂРїСѓСЂСѓ. РџРѕРєР° РјС‹ недоумевали, что привело СЃСЋРґР° корабль — нужда РІ ремонте? новая помолвка Венеции Рё Александрии? надежда вытребовать назад мощи, украденные РІ двенадцатом веке? — РІРґСЂСѓРі ожили громкоговорители, Рё РјС‹ услышали: «РђР»Р»Р°! Акбар Алла! Акбар!» РњСѓСЌРґР·РёРЅ созывал экипаж РЅР° вечернюю молитву, РѕР±Рµ мачты РЅР° мгновение превратились РІ минареты. Крейсер обернулся Стамбулом РІ профиль. РњРЅРµ показалось, что Сѓ меня РЅР° глазах РІРґСЂСѓРі сложилась карта или захлопнулась РєРЅРёРіР° истории. РџРѕ крайней мере, РѕРЅР° сократилась РЅР° шесть веков: христианство стало ровесником ислама. Босфор накрыл Адриатику, Рё нельзя было сказать, РіРґРµ чья волна. Это вам РЅРµ архитектура.

В В В В В 34.

В В В В В Р—РёРјРЅРёРјРё вечерами РјРѕСЂРµ, РіРѕРЅРёРјРѕРµ встречным восточным ветром, РґРѕ краев, точно ванну, заполняет РІСЃРµ каналы, РёРЅРѕРіРґР° череР

• край.

     Никто РЅРµ бежит СЃ первого этажа, крича: «РџСЂРѕСЂРІР°Р»Рѕ!», так как первого этажа нет. Город стоит РїРѕ щиколотку РІ РІРѕРґРµ, Рё лодки, «РєР°Рє животные, РЅР° РїСЂРёРІСЏР·Рё Сѓ стен» (если вспомнить Кассиодора)13, встают РЅР° дыбы. Башмак паломника, попробовав РІРѕРґСѓ, сушится РІ номере РЅР° батарее; туземец ныряет РІ чулан, чтобы выудить пару Р±РѕС‚. «Acqua alta»14,— РіРѕРІРѕСЂРёС‚ голос РїРѕ радио, Рё уличная толчея спадает. Улицы пустеют, магазины, бары, рестораны Рё траттории закрываются. Горят только РёС… вывески, наконец-то присоединившись Рє нарциссистским играм, РїРѕРєР° мостовая ненадолго, поверхностно сравнивается СЃ каналами РІ зеркальности. Правда, церкви РїРѕ-прежнему открыты, РЅРѕ ведь РЅРё клиру, РЅРё прихожанам хождение РїРѕ водам РЅРµ РІ РЅРѕРІРёРЅРєСѓ. РќРё музыке, близнецу РІРѕРґС‹.

     Семнадцать лет назад, переходя РІР±СЂРѕРґ РѕРґРЅРѕ кампо Р·Р° РґСЂСѓРіРёРј, пара зеленых Р±РѕС‚ принесла меня Рє РїРѕСЂРѕРіСѓ СЂРѕР·РѕРІРѕРіРѕ зданьица. РќР° стене СЏ увидел РґРѕСЃРєСѓ, гласящую, что РІ этой церкви крещен родившийся раньше СЃСЂРѕРєР° Антонио Вивальди. Р’ те РґРЅРё СЏ еще был довольно рыжий; РІ те РґРЅРё СЏ растрогался, РїРѕРЅСЏРІ, что попал РЅР° место крещения того самого «СЂС‹Р¶РµРіРѕ клирика», который так часто Рё так сильно радовал меня РІРѕ множестве Богом забытых мест. Р� СЏ РІСЂРѕРґРµ Р±С‹ РІСЃРїРѕРјРЅРёР», что именно Ольга Радж устроила первую неделю Вивальди РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ — так СѓР¶ вышло, что Р·Р° несколько дней РґРѕ начала Второй РјРёСЂРѕРІРѕР№ РІРѕР№РЅС‹. Неделя проходила РІ палаццо графини Полиньяк, Рё РјРёСЃСЃ Радж играла РЅР° СЃРєСЂРёРїРєРµ. Р�сполняя какую-то пьесу, РѕРЅР° заметила краем глаза, что РІ зал вошел человек Рё стал Сѓ дверей, поскольку РІСЃРµ места были заняты. Пьеса была длинная, Рё РѕРЅР° начала беспокоиться, потому что приближалась Рє пассажу, РіРґРµ требовалось перевернуть страницу, РЅРµ прерывая РёРіСЂС‹. Человек, которого РѕРЅР° видела краем глаза, передвинулся Рё исчеР

• РёР

— поля зрения. Пассаж приближался, беспокойство росло. Р� РІРѕС‚ СЂРѕРІРЅРѕ РІ ту секунду, РєРѕРіРґР° ей надо было перевернуть страницу, слева РѕС‚ нее возникла СЂСѓРєР°, протянулась Рє пюпитру Рё медленно перевернула лист. Р� РѕРЅР° продолжала играть, Р° РєРѕРіРґР° трудное место кончилось, взглянула налево, чтобы выразить благодарность. «Р’РѕС‚ так,— рассказывала Ольга Радж моему РґСЂСѓРіСѓ,— СЏ впервые увидела Стравинского».

     Так что можно войти Рё отстоять службу. Петь Р±СѓРґСѓС‚ вполголоса, вероятно, РїРѕ причине РїРѕРіРѕРґС‹. Если вас устроит такое извинение, то Адресата тем более. РљСЂРѕРјРµ того, РІС‹ РЅРµ РІ состоянии разобрать слова, РЅР° каком Р±С‹ языке — итальянском или латыни — РЅРё пели. Поэтому РІС‹ просто стоите или садитесь РЅР° скамью подальше Рё слушаете. «РњРµСЃСЃСѓ лучше всего слушать,— РіРѕРІРѕСЂРёР» Уистан Оден,— РЅРµ зная языка». Р� действительно, РІ таких случаях невежество помогает сосредоточиться РЅРµ меньше, чем слабое освещение, РѕС‚ которого пилигрим страдает РІ любой итальянской церкви, особенно Р·РёРјРѕР№. Кидать монеты РІ осветительный автомат РІРѕ время службы РЅРµ очень-то хорошо. РљСЂРѕРјРµ того, РёС… часто РЅРµ хватает Сѓ тебя РІ кармане, чтобы как следует насладиться картиной. Р’ былое время СЏ РЅРµ расставался СЃ мощным фонарем, каким пользуются РЅСЊСЋ-Р№РѕСЂРєСЃРєРёРµ полицейские. РћРґРёРЅ РёР

— путей Рє богатству, думал СЏ, это наладить производство миниатюрных долгодействующих ламп-вспышек, РІСЂРѕРґРµ фотографических. РЇ Р±С‹ РёС… назвал «Р’ечная вспышка» или, еще лучше, «Р”Р° будет свет» Рё череР

— пару лет РєСѓРїРёР» Р±С‹ квартиру РіРґРµ-РЅРёР±СѓРґСЊ РЅР° Сан-Лио или Салюте. Даже РјРѕРі Р±С‹ жениться РЅР° секретарше компаньона, которой Сѓ него нет, так как нет Рё его самого… Музыка замирает: ее близнец, однако, поднялся, как ты обнаруживаешь, выйдя РЅР° улицу,— поднялся незначительно, РЅРѕ достаточно, чтобы возместить тебе замерший хорал. Р�Р±Рѕ РІРѕРґР° тоже хорал, Рё РЅРµ РІ РѕРґРЅРѕРј, Р° РІРѕ РјРЅРѕРіРёС… отношениях. Это та же РІРѕРґР°, что несла крестоносцев, купцов, мощи СЃРІ. Марка, турок, всевозможные РіСЂСѓР·С‹, военные Рё прогулочные СЃСѓРґР° Рё, самое главное, отражала тех, кто РєРѕРіРґР°-либо жил, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЋ уже — бывал, РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, всех, кто шел РїРѕСЃСѓС…Сѓ или РІР±СЂРѕРґ РїРѕ его улицам, как ты теперь. Неудивительно, что РѕРЅР° мутно-зеленая днем, Р° РїРѕ ночам смоляной чернотой соперничает СЃ твердью. Чудо, что РіРѕСЂРѕРґ, гладя ее РїРѕ Рё против шерсти больше тысячи лет, РЅРµ протер РІ ней дыр, что РѕРЅР° прежняя H2O (хотя пить ее Рё РЅРµ станешь), что РѕРЅР° РїРѕ-прежнему поднимается. РћРЅР° действительно похожа РЅР° нотные листы, РїРѕ которым играют Р±РµР

— перерыва, которые прибывают РІ партитурах прилива, РІ тактовых чертах каналов, СЃ бесчисленными облигато мостов, высоких РѕРєРѕРЅ. куполов РЅР° соборах Кодуччи, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже Рѕ скрипичных грифах РіРѕРЅРґРѕР». Р’ сущности, весь РіРѕСЂРѕРґ, особенно ночью, напоминает гигантский оркестр, СЃ тускло освещенными пюпитрами палаццо, СЃ немолчным С…РѕСЂРѕРј волн, СЃ фальцетом звезды РІ зимнем небе. Музыка, разумеется, больше оркестра, Рё нет СЂСѓРєРё, чтобы перевернуть страницу.

В В В В В 36.

     Это тревожит оркестр, точнее, дирижеров, отцов РіРѕСЂРѕРґР°. РџРѕ РёС… подсчетам, этот РіРѕСЂРѕРґ только Р·Р° последний век осел РЅР° 23 СЃРј. Чем наслаждается глаР

— туриста — для туземца настоящая головная боль. Р� если Р±С‹ РѕРґРЅР° головная боль, РІСЃРµ было Р±С‹ еще ничего. РќРѕ Рє ней прибавляется предчувствие, если РЅРµ сказать страх, что РіРѕСЂРѕРґСѓ уготована СЃСѓРґСЊР±Р° Атлантиды. Страх РЅРµ лишен оснований, хотя Р±С‹ потому, что неповторимость РіРѕСЂРѕРґР° приравнивает его Рє РѕСЃРѕР±РѕР№ цивилизации. Главной опасностью признаны высокие Р·РёРјРЅРёРµ приливы, довершают дело индустрия Рё сельское хозяйство материка, засоряющие Лагуну химическими отходами, Рё засорение каналов самого РіРѕСЂРѕРґР°. Правда, люди моей специальности еще СЃ романтиков привыкли возлагать РІРёРЅСѓ РЅР° человека, Р° РЅРµ РЅР° природные бедствия. Поэтому, поддавшись тираническим инстинктам, СЏ Р±С‹ установил какие-РЅРёР±СѓРґСЊ шлюзные ворота, чтобы запрудить человеческое РјРѕСЂРµ, Р·Р° последние РґРІР° десятилетия поднявшееся РЅР° РґРІР° миллиарда Рё РЅР° гребень волны выносящее отбросы. РЇ Р±С‹ заморозил производство Рё число жителей РІ двадцатимильной Р·РѕРЅРµ вдоль северного берега Лагуны, вычистил Р±С‹ РґРЅРѕ каналов драгами Рё землечерпалками (наняв для этой операции РІРѕР№СЃРєР° или платя местным компаниям сверхурочные) Рё развел Р±С‹ РІ РЅРёС… нужные для очистки РІРѕРґС‹ РїРѕСЂРѕРґС‹ рыб Рё бактерий.

В В В В В РЇ понятия РЅРµ имею, что это Р·Р° рыбы или бактерии, РЅРѕ уверен, что РѕРЅРё существуют. Тирания редко СЃРёРЅРѕРЅРёРј компетентности. РќР° С…СѓРґРѕР№ конец, СЏ Р±С‹ обратился Рє шведам Рё РїРѕРїСЂРѕСЃРёР» рекомендаций Сѓ Стокгольмского муниципалитета: РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, РїСЂРё всей его промышленности Рё населении, как только выходишь РёР

• отеля, СЃ тобой, выпрыгнув РёР

— РІРѕРґС‹, здоровается семга. Если же дело РІ разнице температур, то можно попробовать сбросить РІ каналы ледяные глыбы или, РІ случае неудачи, регулярно освобождать холодильники туземцев РѕС‚ РєСѓР±РёРєРѕРІ льда, поскольку РІРёСЃРєРё здесь РЅРµ РІ почете даже Р·РёРјРѕР№.

В В В В В «Рђ почему же РІС‹ туда ездите именно Р·РёРјРѕР№?» — СЃРїСЂРѕСЃРёР» меня однажды РјРѕР№ издатель, СЃРёРґСЏ РІ китайском ресторане РІ РќСЊСЋ-Йорке РІ окружении СЃРІРѕРёС… голубых английских подопечных. «Р”Р°, почему? — подхватили РѕРЅРё Р·Р° СЃРІРѕРёРј возможным благодетелем.— Как там Р·РёРјРѕР№?» РЇ подумал было рассказать РёРј РѕР± acqua alta; РѕР± оттенках серого цвета РІ РѕРєРЅРµ РІРѕ время завтрака РІ отеле, РєРѕРіРґР° РІРѕРєСЂСѓРі тишина Рё лица молодоженов, подернутые томной утренней пеленой; Рѕ голубях, РЅРµ пропускающих, РІ своей дремлющей склонности Рє архитектуре, РЅРё РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР·РіРёР±Р° или карниза местного барокко; РѕР± РѕРґРёРЅРѕРєРѕРј памятнике Франческо Кверини Рё РґРІСѓРј его лайкам РёР

• истрийского камня, похожего, РїРѕ-моему, цветом РЅР° последнее, что РѕРЅ видел, умирая, РІ конце своего злополучного путешествия РЅР° Северный полюс,— бедному Кверини, который слушает теперь шелест вечнозеленых РІ Жардиньо вместе СЃ Вагнером Рё Кардуччи;
• Рѕ храбром РІРѕСЂРѕР±СЊРµ, примостившемся РЅР° вздрагивающем лезвии гондолы РЅР° фоне сырой бесконечности, взбаламученной СЃРёСЂРѕРєРєРѕ. Нет, решил СЏ, глядя РЅР° РёС… изнеженные, РЅРѕ напряженно внимающие лица;
• нет, это РЅРµ пройдет. «РќСѓ,— сказал СЏ,— это как Грета Гарбо РІ ванне».

В В В В В 37.

В В В В В Р—Р° эти РіРѕРґС‹, Р·Р° долгие пребывания Рё короткие наезды, СЏ был здесь, РїРѕ-моему, счастлив Рё несчастлив примерно РІ равной мере. Это РЅРµ так важно уже потому, что СЏ приезжал СЃСЋРґР° РЅРµ СЃ романтическими целями, Р° поработать, закончить вещь, перевести, написать пару стихотворений, если повезет; просто быть. РўРѕ есть РЅРё для медового месяца (ближе всего Рє которому СЏ подошел РјРЅРѕРіРѕ лет назад, РЅР° острове Р�СЃРєРёСЏ Сѓ Сиены), РЅРё для развода. РЇ, значит, работал. Счастье Рё РіРѕСЂРµ просто навещали, хотя РёРЅРѕРіРґР° оставались Рё после меня, словно прислуга. РЇ давно пришел Рє выводу, что РЅРµ превращать СЃРІРѕСЋ эмоциональную жизнь РІ пищу — это добродетель. Работы всегда вдоволь, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ Рѕ том, что вдоволь внешнего РјРёСЂР°. Р’ конце концов, всегда остается этот РіРѕСЂРѕРґ. Р� РїРѕРєР° РѕРЅ есть, СЏ РЅРµ верю, чтобы СЏ или кто СѓРіРѕРґРЅРѕ РјРѕРі поддаться РіРёРїРЅРѕР·Сѓ или ослеплению любовной трагедии. РџРѕРјРЅСЋ РѕРґРёРЅ день — день, РєРѕРіРґР°, проведя здесь РІ одиночку месяц, СЏ должен был уезжать Рё уже позавтракал РІ какой-то маленькой траттории РІ самом дальнем углу Фондамента РќСѓРѕРІР° жареной рыбой Рё полбутылкой РІРёРЅР°. Нагрузившись, СЏ направился Рє месту, РіРґРµ жил, чтобы собрать чемоданы Рё сесть РЅР° катер. Точка, перемещающаяся РІ этой гигантской акварели, СЏ прошел четверть мили РїРѕ Фондамента РќСѓРѕРІР° Рё повернул направо Сѓ больницы Джованни Рё Паоло. День был теплый, солнечный, небо голубое, РІСЃРµ прекрасно. Р� СЃРїРёРЅРѕР№ Рє Фондамента Рё Сан-Микеле, держась больничной стены, почти задевая ее левым плечом Рё щурясь РЅР° солнце, СЏ РІРґСЂСѓРі РїРѕРЅСЏР»: СЏ РєРѕС‚. РљРѕС‚, съевший рыбу. Обратись РєРѕ РјРЅРµ кто-РЅРёР±СѓРґСЊ РІ этот момент, СЏ Р±С‹ РјСЏСѓРєРЅСѓР». РЇ был абсолютно, животно счастлив. Разумеется, череР

• двенадцать часов приземлившись РІ РќСЊСЋ-Йорке, СЏ СѓРіРѕРґРёР» РІ самую поганую ситуацию Р·Р° РІСЃСЋ СЃРІРѕСЋ жизнь — или так РјРЅРµ тогда показалось. РќРѕ РєРѕС‚ еще РЅРµ РїРѕРєРёРЅСѓР» меня; если Р±С‹ РЅРµ РѕРЅ, СЏ Р±С‹ РїРѕ сей день леР
• РЅР° стены РІ какой-РЅРёР±СѓРґСЊ РґРѕСЂРѕРіРѕР№ психиатрической клинике.

В В В В В 38.

     Ночью здесь, РІ общем, делать нечего. Оперные Рё церковные концерты, конечно, вариант; РЅРѕ РѕРЅРё требуют предприимчивости Рё хлопот: билеты, программки, РІСЃРµ такое. РЇ РІ этом РЅРµ силен; это РІСЃРµ равно что готовить себе самому обед РёР

— трех блюд — или еще тоскливее. РљСЂРѕРјРµ того, РјРЅРµ так везет, что РєРѕРіРґР° Р±С‹ СЏ РЅРё наметил вечер РІ Ла Фениче15, там недельная полоса Чайковского или Вагнера — равноценных СЃ точки зрения моей аллергии. Хоть Р±С‹ СЂР°Р

— Доницетти или Моцарт! Остается читать Рё уныло разгуливать, что почти РѕРґРЅРѕ Рё то же, поскольку ночью эти каменные СѓР·РєРёРµ улочки похожи РЅР° РїСЂРѕС…РѕРґС‹ между стеллажами РѕРіСЂРѕРјРЅРѕР№ пустой библиотеки, Рё СЃ той же тишиной. Р’СЃРµ «РєРЅРёРіРё» захлопнуты наглухо, Рё Рѕ чем РѕРЅРё, догадываешься только РїРѕ имени РЅР° корешке РїРѕРґ дверным Р·РІРѕРЅРєРѕРј. Рћ, здесь ты найдешь твоих Доницетти Рё Р РѕСЃСЃРёРЅРё, твоих Люлли Рё Фрескобальди! Может быть, даже Моцарта, может быть, даже Гайдна. Еще эти улицы похожи РЅР° внутренность гардероба: РІСЃСЏ одежда РёР

— темной, облезшей ткани, РЅРѕ подкладка красна Рё отливает золотом. Гете назвал это место «СЂРµСЃРїСѓР±Р»РёРєРѕР№ Р±РѕР±СЂРѕРІ», РЅРѕ Монтескье был, наверное, метче СЃРѕ СЃРІРѕРёРј решительным «un endroit o`u il devrait ny’ avoir que des poissons»16. Р�Р±Рѕ Рё тогда, Рё теперь череР

— канал РІ РґРІСѓС…-трех горящих, высоких, закругленных, полузавешенных газом или тюлем окнах РІРёРґРЅС‹ подсвечник-РѕСЃСЊРјРёРЅРѕРі, лакированный плавник рояля, роскошная Р±СЂРѕРЅР·Р° РІРѕРєСЂСѓРі каштановых или красноватых холстов, золоченый костяк потолочных балок — Рё кажется, что ты заглянул РІ рыбу СЃРєРІРѕР·СЊ чешую Рё что Сѓ рыбы званый вечер. Р�здали — череР

• канал — трудно разобрать, РіРґРµ гость, РіРґРµ С…РѕР·СЏР№РєР°. РџСЂРё всем уважении Рє лучшей РёР
• наличных вер должен признаться, что РЅРµ считаю, будто это место могло развиться только РёР
• знаменитой С…РѕСЂРґРѕРІРѕР№, торжествующей или нет.

РЇ подозреваю Рё готов утверждать, что, РІ первую очередь, РѕРЅРѕ развилось РёР

— той самой стихии, которая дала этой С…РѕСЂРґРѕРІРѕР№ жизнь Рё РїСЂРёСЋС‚ Рё которая, РїРѕ крайней мере для меня, СЃРёРЅРѕРЅРёРј времени. Эта стихия проявляется РІ массе форм Рё цветов, СЃ массой разных свойств, РЅРµ считая тех, что связаны СЃ Афродитой Рё Спасителем: штиль, шторм, вал, волна, пена, СЂСЏР±СЊ, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ РѕР± организмах. РќР° РјРѕР№ взгляд, этот РіРѕСЂРѕРґ РІРѕСЃРїСЂРѕРёР·РІРѕРґРёС‚ Рё РІСЃРµ внешние черты стихии Рё ее содержимое. Брызжа, блеща, вспыхивая, сверкая, РѕРЅР° рвалась вверх так долго, что РЅРµ удивляешься, если некоторые РёР

— ее проявлений обрели РІ итоге массу, плоть, твердость. Почему это случилось именно здесь, понятия РЅРµ имею. Вероятно, потому, что стихия услышала итальянскую речь.

В В В В В 39.

     ГлаР

• наиболее самостоятельный РёР
• наших органов. Причина РІ том, что объекты его внимания неизбежно размещены РІРѕРІРЅРµ. РљСЂРѕРјРµ как РІ зеркале, глаР

— себя РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ РІРёРґРёС‚. РћРЅ закрывается последним, РєРѕРіРґР° тело засыпает. РћРЅ остается открыт, РєРѕРіРґР° тело разбито параличом или мертво. ГлаР

— продолжает следить Р·Р° реальностью РїСЂРё любых обстоятельствах, даже РєРѕРіРґР° РІ этом нет нужды. Спрашивается «РїРѕС‡РµРјСѓ?», Рё ответ: потому, что окружение враждебно. Взгляд есть РѕСЂСѓРґРёРµ приспособления Рє окружающей среде, которая остается враждебной, как Р±С‹ хорошо Рє ней РЅРё приспособиться. Враждебность окружения растет пропорционально длительности твоего РІ нем присутствия, причем речь РЅРµ только Рѕ стариках. Короче, глаР

• ищет безопасности. Этим объясняется пристрастие глаза Рє искусству вообще Рё Рє венецианскому РІ частности. Этим объясняется тяга глаза Рє красоте, как Рё само ее существование. Р�Р±Рѕ красота утешает, поскольку РѕРЅР° безопасна. РћРЅР° РЅРµ РіСЂРѕР·РёС‚ убить, РЅРµ причиняет боли. Статуя Аполлона РЅРµ кусается, Рё РЅРµ СѓРєСѓСЃРёС‚ пудель Карпаччо. РљРѕРіРґР° глазу РЅРµ удается найти красоту (РѕРЅР° же утешение), РѕРЅ приказывает телу ее создать, Р° если Рё это РЅРµ удается, приучает его считать уродливое замечательным. Р’ первом случае РѕРЅ полагается РЅР° человеческий гений;
• РІРѕ втором обращается Рє запасам нашего смирения. Которого всегда больше, Рё поэтому, как РІСЃСЏРєРѕРµ большинство, РѕРЅРѕ склонно диктовать законы. Возьмем какой-РЅРёР±СѓРґСЊ пример;
• возьмем молодую, скажем, девушку. Р’ известном возрасте разглядываешь проходящих девушек Р±РµР

• прикладного интереса, Р±РµР
• желания РЅР° РЅРёС… взобраться. РќР° манер телевизора, работающего РІ пустой квартире, глаР

— продолжает передавать изображения всех этих чудес 1 Рј 73 СЃРј ростом: светло-каштановые волосы, овал Перуджино, газельи глаза, лоно кормилицы Рё талия РѕСЃС‹, темно-зеленый бархат платья Рё немыслимо тонкие щиколотки Рё запястья. ГлаР

— может нацелиться РЅР° РЅРёС… РІ церкви, Сѓ РєРѕРіРѕ-РЅРёР±СѓРґСЊ РЅР° свадьбе или, еще хуже, РІ поэтическом отделе книжного магазина. Достаточно дальнозоркий или прибегающий Рє подсказке СѓС…Р°, глаР

— может узнать, кто РѕРЅРё такие (Рё тогда РјРѕРіСѓС‚ прозвучать такие захватывающие имена, как, например, Арабелла Ферри) Рё, СѓРІС‹, что Сѓ РЅРёС… СЃ кем-то роман. Несмотря РЅР° бесполезность данных, глаР

• продолжает РёС… собирать. Фактически, чем данные бесполезней, тем резче фокус. Спрашивается «РїРѕС‡РµРјСѓ?» — Рё ответ: потому что красота — всегда внешняя; потому что РѕРЅР° — исключение РёР
• правил. Р’РѕС‚ это — ее местоположение Рё ее исключительность — Рё заставляет глаР
• бешено вибрировать или — РіРѕРІРѕСЂСЏ рыцарским слогом — странствовать. Р�Р±Рѕ красота есть место, РіРґРµ глаР

— отдыхает. Эстетическое чувство — РґРІРѕР№РЅРёРє инстинкта самосохранения Рё надежнее этики. Главное РѕСЂСѓРґРёРµ эстетики, глаз, абсолютно самостоятелен. Р’ самостоятельности РѕРЅ уступает только слезе.

В В В В В 40.

     Слезу РІ этом месте можно ронять РїРѕ разным поводам. Допустив, что красота есть распределение света самым благоприятным для нашей сетчатки образом, получаем, что слеза есть расписка РІ неспособности сетчатки Рё самой слезы эту красоту удержать. Любовь, РІ общем, РїСЂРёС…РѕРґРёС‚ СЃРѕ скоростью света; разрыв — СЃРѕ скоростью Р·РІСѓРєР°. Падение скорости РѕС‚ большей Рє меньшей Рё увлажняет глаз. Поскольку ты сам конечен, отъезд РёР

• этого РіРѕСЂРѕРґР° всегда кажется окончательным;
• оставив его позади, оставляешь его навсегда. Р�Р±Рѕ отъезд есть ссылка глаза РІ провинцию прочих чувств;
• РІ лучшем случае, РІ расселины Рё расщелины РјРѕР·РіР°. Р�Р±Рѕ глаР

— отождествляет себя РЅРµ СЃ телом, Р° СЃ объектом своего внимания. Р� для глаза, РїРѕ соображениям чисто оптическим, отъезд означает РЅРµ расставание тела СЃ РіРѕСЂРѕРґРѕРј, Р° прощание РіРѕСЂРѕРґР° СЃРѕ зрачком. Так Рё удаление того, РєРѕРіРѕ любишь, особенно постепенное, вызывает грусть, независимо РѕС‚ того, кто именно Рё РїРѕ каким причинам реально движется. Сложилось так, что Венеция есть возлюбленная глаза. После него РІСЃРµ разочаровывает. Слеза есть предвосхищение того, что ждет глаР

• РІ будущем.

В В В В В 41.

     Безусловно, Сѓ всех РЅР° нее, РЅР° Венецию, есть РІРёРґС‹. РЈ политиков Рё Сѓ капитала особенно, РёР±Рѕ самое большое будущее Сѓ денег. РћРЅРѕ такое большое, что деньги воспринимаются как СЃРёРЅРѕРЅРёРј будущего Рё стараются РёРј распорядиться. Р’СЃРµ время слышны разговоры Рѕ реанимации РіРѕСЂРѕРґР°, Рѕ превращении всей провинции Венето РІ РјРѕСЂСЃРєРёРµ ворота Центральной Европы, развитии здешней промышленности, расширении портового комплекса Маргеры, увеличении танкерного судоходства РІ Лагуне Рё углублении Лагуны РІ этих целях, превращении венецианского Арсенала, обессмерченного Данте, РІ местный аналог Бобура, то есть РІ склад самого свежего интернационального РјСѓСЃРѕСЂР°, Рѕ размещении там Р­РєСЃРїРѕ-2000 Рё С‚. Рї. Р’СЃСЏ эта околесица несется РёР

— тех самых ртов, которые еще РЅРµ успели закрыться после болтовни РѕР± экологии, сохранении, реставрации, культурном наследии Рё С‚. Рї. Цель всего этого РѕРґРЅР°: насилие. Конечно, никакой насильник РЅРµ захочет признать себя таковым, тем более попасться. Отсюда смесь планов Рё метафор, возвышенной риторики Рё лирического пыла, раздувающая могучие грудные клетки депутатов Рё commendatore.

     Хотя эти персонажи гораздо опаснее турок, австрийцев Рё Наполеона вместе взятых, Р·Р° те семнадцать лет, что СЏ посещал этот РіРѕСЂРѕРґ, здесь мало что изменилось. Венецию, как Рё Пенелопу, спасает РѕС‚ женихов РёС… соперничество, конкурентная РїСЂРёСЂРѕРґР° капитализма, которая сократилась РґРѕ родства толстосумов Рё партий. РџСЂРё демократии если чему научились, так это совать РґСЂСѓРі РґСЂСѓРіСѓ палки РІ колеса, Рё чехарда итальянских кабинетов зарекомендовала себя самой надежной страховкой РіРѕСЂРѕРґР°. Как Рё путаница политических ребусов самой Венеции. Дожей больше нет, восьмьюдесятью тысячами обитателей этих 118 островов СЂСѓРєРѕРІРѕРґРёС‚ уже РЅРµ чей-то великий замысел, Р° непосредственные, зачастую близорукие заботы, желание свести концы СЃ концами. Дальновидность здесь, впрочем, только Р±С‹ навредила. Р’ месте таких размеров 20 или 30 безработных уже РїРѕРІРѕРґ для беспокойства РіРѕСЂРѕРґСЃРєРѕРіРѕ совета, что наряду СЃ врожденным недоверием островов Рє материку содействует плохому приему материковых планов, сколь СѓРіРѕРґРЅРѕ захватывающих. Обещания полной занятости Рё развития, как Р±С‹ привлекательно РѕРЅРё РЅРё звучали РІРѕ РІСЃСЏРєРѕРј РёРЅРѕРј месте, мало что значат РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ, еле набирающем восемь миль РІ периметре, Рё даже РІ апогее РјРѕСЂСЃРєРёС… успехов РЅРµ вмещавшем более 200 000 РґСѓС€. Такие перспективы РјРѕРіСѓС‚ поразить лавочника или врача; РЅРѕ РїРѕС…РѕСЂРѕРЅРЅРѕРµ Р±СЋСЂРѕ стало Р±С‹ возражать, поскольку местные кладбища Рё Р±РµР

• того перенаселены, Рё мертвых пришлось Р±С‹ хоронить РЅР° материке. Р’ конечном счете, как СЂР°Р

— РЅР° это материк Рё годен. Правда, Р±СѓРґСЊ похоронный агент Рё врач членами разных партий, какой-то прогресс стал Р±С‹ возможен. Р’ этом РіРѕСЂРѕРґРµ РѕРЅРё часто состоят РІ РѕРґРЅРѕР№, Рё дело стопорится довольно быстро, даже если эта партия — Р�РљРџ. Короче, РІ РѕСЃРЅРѕРІРµ всех этих склок, невольных или вольных, лежит та простая истина, что острова РЅРµ растут. Этого деньги, РѕРЅРё же будущее, РѕРЅРё же говорливые политиканы Рё толстосумы, как СЂР°Р

— Рё РЅРµ понимают. Хуже того, РѕРЅРё чувствуют, что это место СЃ РЅРёРјРё РЅРµ считается, поскольку красота, fait accompli17 РїРѕ определению, РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ считается СЃ будущим, РЅРё РІРѕ что его РЅРµ ставя, как Рё напыщенное, беспомощное настоящее. Лучше всего это РІРёРґРЅРѕ РїРѕ современному искусству, которое делает пророческим только его нищета. Нищий всегда Р·Р° настоящее. Возможно, единственная цель коллекции Пегги Гуггенхайм Рё ей подобных наносов РґСЂСЏРЅРё двадцатого века, выставляемых здесь,— это показать, какими самодовольными, ничтожными, неблагородными, одномерными существами РјС‹ стали — привить нам смирение. Другой результат Рё немыслим РЅР° фоне этой Пенелопы среди РіРѕСЂРѕРґРѕРІ, ткущей СЃРІРѕРё СѓР·РѕСЂС‹ днем Рё распускающей ночью, Р±РµР

• РІСЃСЏРєРѕРіРѕ Улисса РЅР° горизонте. РћРґРЅРѕ РјРѕСЂРµ.

В В В В В 42.

В В В В В РџРѕ-моему, Хэзлитт сказал, что единственной вещью, СЃРїРѕСЃРѕР±РЅРѕР№ превзойти этот водный РіРѕСЂРѕРґ, был Р±С‹ РіРѕСЂРѕРґ, построенный РІ РІРѕР·РґСѓС…Рµ. Р�дея РІ РґСѓС…Рµ Кальвино, Рё почем знать, освоение РєРѕСЃРјРѕСЃР° может доразвиться РґРѕ ее реализации. РџРѕРєР° что, РєСЂРѕРјРµ высадки РЅР° луне, лучшую память РїРѕ себе наш век заслужил Р·Р° то, что РЅРµ тронул этого РіРѕСЂРѕРґР°, оставил его РІ РїРѕРєРѕРµ. Лично СЏ против даже самого осторожного вмешательства. Кинофестивали Рё книжные ярмарки, конечно, РїРѕРґ стать мерцающей поверхности каналов, РёС… вычурному, неразборчивому почерку РїРѕРґ изучающим взглядом СЃРёСЂРѕРєРєРѕ. Р� конечно, превратить это место РІ столицу научных исследований тоже приемлемый вариант, особенно учитывая вероятную выгоду РѕС‚ местной фосфорной диеты для любого умственного труда. Такой же соблазн — перенести СЃСЋРґР° штаб-квартиру Общего рынка РёР

• Брюсселя или Европейский парламент РёР

— Страсбурга. Конечно, лучшим решением будет предоставление этому РіРѕСЂРѕРґСѓ Рё части его окрестностей статуса национального парка. РќРѕ хочу заметить, что идея превращения Венеции РІ музей так же нелепа, как Рё стремление реанимировать ее, влив свежей РєСЂРѕРІРё. Р’Рѕ-первых, то, что считается свежей РєСЂРѕРІСЊСЋ, всегда оказывается РІ итоге обычной старой мочой. Р� РІРѕ-вторых, этот РіРѕСЂРѕРґ РЅРµ годится РІ музеи, так как сам является произведением искусства, величайшим шедевром, созданным нашим РІРёРґРѕРј. Р’С‹ ведь РЅРµ оживляете картину, тем более статую. Р’С‹ оставляете РёС… РІ РїРѕРєРѕРµ, оберегаете РёС… РѕС‚ вандалов — РѕСЂРґС‹ которых РјРѕРіСѓС‚ включать Рё вас.

В В В В В 43.

     Времена РіРѕРґР° суть метафоры для наличных континентов, Рё РІ Р·РёРјРµ всегда есть что-то антарктическое, даже здесь. Город уже РЅРµ полагается, как прежде, РЅР° уголь, теперь есть газ. Великолепные, тромбоноподобные дымоходы, напоминающие те средневековые башенки, которые РІРёРґРЅС‹ РЅР° заднем плане любой картины СЃ Мадонной или распятием, бездействуют Рё постепенно осыпаются СЃ местного горизонта. Р’ результате ты дрожишь Рё ложишься спать РІ шерстяных носках, так как батареи соблюдают СЃРІРѕРё неритмичные циклы даже РІ отелях. Только алкоголь способен смягчить удар полярной молнии, пронзающей тело РїСЂРё первом шаге РЅР° мраморный РїРѕР», РІ тапочках или без, РІ туфлях или без. Если вечером ты работаешь, то зажигаешь целый парфенон свечей — РЅРµ ради настроения или света, Р° РёР·-Р·Р° РёС… иллюзорного тепла; или перемещаешься РЅР° РєСѓС…РЅСЋ, зажигаешь плиту Рё закрываешь дверь. Р’СЃРµ источает холод, особенно стены. Против РѕРєРѕРЅ РЅРµ возражаешь, потому что знаешь, чего РѕС‚ РЅРёС… ждать. РћРЅРё, РІ сущности, просто пропускают холод, РІ то время как стены его РєРѕРїСЏС‚. РџРѕРјРЅСЋ, СЏ как-то провел январь РЅР° пятом этаже РІ РґРѕРјРµ около церкви Фава. Владельцем квартиры был потомок РЅРµ РєРѕРіРѕ-РЅРёР±СѓРґСЊ, Р° РЈРіРѕ Фосколо. РћРЅ был лесной инженер или что-то такое Рё, естественно, уехал РїРѕ делам службы. Квартира была РЅРµ такой СѓР¶ большой: РґРІРµ СЃРєСѓРґРЅРѕ обставленные комнаты. Зато потолок был исключительно высокий Рё, соответственно, РѕРєРЅР°. Р�С… было 6 или 7, поскольку квартира была угловая. Р’ середине второй недели отключилось отопление. Р’ тот СЂР°Р

• СЏ был РЅРµ РѕРґРёРЅ, Рё РјРѕСЏ соратница Рё СЏ тянули жребий, РєРѕРјСѓ спать Сѓ стенки. «РџРѕС‡РµРјСѓ РјРЅРµ всегда Рє стенке? — спрашивала РѕРЅР° заранее.— Потому что СЏ жертва?» Р� ее горчично-медовые глаза недоверчиво темнели РїСЂРё очередном проигрыше. РћРЅР° укутывалась РЅР° ночь РІ СЂРѕР·РѕРІСѓСЋ фуфайку, шарф, чулки, длинные РЅРѕСЃРєРё Рё, сосчитав «uno, due, tre!», прыгала РІ кровать, словно РІ темную реку. Которой кровать, РІРёРґРёРјРѕ, Рё была для нее — итальянки, римлянки СЃ примесью греческой РєСЂРѕРІРё РІ жилах. «Р•РґРёРЅСЃС‚венное, СЃ чем СЏ РЅРµ согласна Сѓ Данте,— говорила РѕРЅР°,— это СЃ описанием ада. Для меня ад холодный, очень холодный. РЇ Р±С‹ оставила РєСЂСѓРіРё, РЅРѕ сделала РёС… ледяными, Рё чтобы температура падала СЃ каждым витком. РђРґ — это Арктика». Р� РѕРЅР° действительно так считала. Замотав шарфом горло Рё голову, РѕРЅР° напоминала Франческо Кверини РЅР° том памятнике РІ Жардиньо или знаменитый Р±СЋСЃС‚ Петрарки (который, РІ СЃРІРѕСЋ очередь, РјРЅРµ кажется вылитым Монтале — вернее, наоборот).

  Телефона в квартире не было, чаща дымоходных тромбонов маячила в темном небе. Все вместе напоминало Бегство в Египет, где она была и за мать и за младенца, а я за моего тезку и за осла;

• главное, был январь. «РњРµР¶РґСѓ Р�СЂРѕРґРѕРј прошлого Рё фараоном будущего,— РіРѕРІРѕСЂРёР» СЏ себе.— Между Р�СЂРѕРґРѕРј Рё фараоном, РІРѕС‚ РіРґРµ РјС‹». Р’ конце концов СЏ заболел. Холод Рё сырость справились СЃРѕ РјРЅРѕР№ — вернее, СЃ РјРѕРёРјРё грудными мышцами Рё нервами, испорченными хирургией. Сердечный калека внутри меня запаниковал, Рё РѕРЅР° усадила меня РІ парижский поезд, так как РјС‹ РѕР±Р° РЅРµ очень доверяли местным больницам, РїСЂРё всем моем обожании фасада Джованни Рё Паоло. Вагон был теплый, голова раскалывалась РѕС‚ нитроглицерина, компания берсальеров РІ РєСѓРїРµ отмечала начало отпуска СЃ помощью кьянти Рё орущего транзистора. РЇ РЅРµ знал, доберусь ли РґРѕ Парижа;
• РЅРѕ РЅР° РјРѕР№ страх накладывалось СЏСЃРЅРѕРµ чувство, что если СЏ туда попаду, то СЃРєРѕСЂРѕ — скажем, череР

— РіРѕРґ — вернусь РІ холодное место между Р�СЂРѕРґРѕРј Рё фараоном. Даже тогда, скрючившись РЅР° деревянной скамье РєСѓРїРµ, СЏ полностью понимал абсурдность этого чувства, РЅРѕ поскольку абсурдность помогала заглянуть дальше страха, СЏ был ей рад. Толчки вагона Рё воздействие его постоянной вибрации РЅР° костяк довершили, РІРёРґРёРјРѕ, дело, расправив или еще сильнее испортив РјРѕРё мускулы Рё С‚. Рї. Рђ может быть, просто то, что РІ вагоне работало отопление. Р’Рѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, РґРѕ Парижа СЏ добрался, Р­РљР“ вышла сносная, Рё СЏ сел РЅР° СЃРІРѕР№ самолет РІ Штаты. Р�наче РіРѕРІРѕСЂСЏ, выжил, чтобы рассказать это — Рё, вероятно, повторить.

В В В В В 44.

В В В В В «Р�талия,— говорила РђРЅРЅР° Ахматова,— это СЃРѕРЅ, который возвращается РґРѕ конца ваших дней». Впрочем, следует отметить, что СЃРЅС‹ РїСЂРёС…РѕРґСЏС‚ нерегулярно, Р° РёС… толкование нагоняет зевоту. РљСЂРѕРјРµ того, если Р±С‹ СЃРѕРЅ считался жанром, его главным стилистическим приемом служила Р±С‹, несомненно, непоследовательность. РџРѕ крайней мере, РІ этом можно видеть оправдание просочившегося РЅР° эти страницы. Р� еще — объяснение того, что РІ течение всех семнадцати лет СЏ пытался обеспечить повторяемость этого СЃРЅР°, обращаясь СЃ РјРѕРёРј сверх-СЏ РЅРµ менее жестоко, чем СЃ РјРѕРёРј бессознательным. Грубо РіРѕРІРѕСЂСЏ, скорее СЏ возвращался Рє этому СЃРЅСѓ, чем наоборот. Само СЃРѕР±РѕР№, РіРґРµ-то РїРѕ С…РѕРґСѓ дела РјРЅРµ пришлось платить Р·Р° эту жестокость или размывая то, что являлось для меня реальностью, или заставляя СЃРѕРЅ приобретать смертные черты, как это РїСЂРѕРёСЃС…РѕРґРёС‚ СЃ душой Р·Р° время жизни. РЇ платил РѕР±РѕРёРјРё способами; причем РЅРµ имея ничего против, особенно против второго, принимавшего форму Картавенеция18 (действительна РґРѕ января 1988) РІ бумажнике, гнева РІ этих глазах РѕСЃРѕР±РѕРіРѕ цвета (охочих, начиная СЃ той же даты, РґРѕ лучших РІРёРґРѕРІ), или чего-то столь же окончательного. Реальность страдала сильнее, Рё часто СЏ пересекал Атлантику РЅР° обратном пути СЃ отчетливым чувством, что переезжаю РёР

• истории РІ антропологию. Несмотря РЅР° РІСЃРµ время, РєСЂРѕРІСЊ, чернила, деньги Рё остальное, что СЏ здесь пролил Рё просадил, СЏ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ РјРѕРі убедительно претендовать, даже РІ собственных глазах, РЅР° то, что приобрел хоть какие-то местные черты, что стал, РІ сколь СѓРіРѕРґРЅРѕ мизерном смысле, венецианцем. Слабая улыбка узнавания РЅР° лице С…РѕР·СЏРёРЅР° гостиницы или траттории РЅРµ РІ счет;
• Рё РЅРёРєРѕРіРѕ РЅРµ могли обмануть купленные здесь костюмы. Постепенно СЏ стал временным постояльцем РІ РѕР±РѕРёС… государствах, причем больше огорчала меня РјРѕСЏ неспособность убедить СЃРѕРЅ, что СЏ РІ нем присутствую. Конечно, Рє этому неумению РЅРµ привыкать. РќРѕ СЏ полагаю, что можно говорить Рѕ верности, если возвращаешься РІ место любви, РіРѕРґ Р·Р° РіРѕРґРѕРј, РІ несезон, Р±РµР

• РІСЃСЏРєРёС… гарантий ответной любви. Р�Р±Рѕ, как любая добродетель, верность стоит чего-то лишь РґРѕ тех РїРѕСЂ, РїРѕРєР° РѕРЅР° есть дело инстинкта или характера, Р° РЅРµ разума. РљСЂРѕРјРµ того, РІ определенном возрасте Рё Рє тому же РїСЂРё определенной специальности, ответная любовь, строго РіРѕРІРѕСЂСЏ, РЅРµ обязательна. Любовь есть бескорыстное чувство, улица СЃ односторонним движением. Р’РѕС‚ почему можно любить РіРѕСЂРѕРґР°, архитектуру per se 19, музыку, мертвых поэтов, или, РІ случае РѕСЃРѕР±РѕРіРѕ темперамента, божество. Р�Р±Рѕ любовь есть роман между предметом Рё его отражением. Это, РІ конце концов, Рё РїСЂРёРЅРѕСЃРёС‚ тебя РІ этот РіРѕСЂРѕРґ, как прилив РїСЂРёРЅРѕСЃРёС‚ РІРѕРґС‹ Адриатики Рё, дополнительно, Атлантики Рё Балтики. Р’Рѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, предметы РЅРµ задают РІРѕРїСЂРѕСЃРѕРІ;
• РїРѕРєР° эта стихия существует, РёС… отражение гарантировано — РІ форме возвращающегося путешественника или РІ форме СЃРЅР°, РёР±Рѕ СЃРѕРЅ есть верность закрытого глаза. Это та надежность, которой лишен человеческий СЂРѕРґ, хотя РјС‹ тоже отчасти РІРѕРґР°.

В В В В В 45.

     Если Р±С‹ РјРёСЂ считался жанром, его главным стилистическим приемом служила Р±С‹, несомненно, РІРѕРґР°. Если этого РЅРµ РїСЂРѕРёСЃС…РѕРґРёС‚, то или потому, что Сѓ Всемогущего, кажется, РЅРµ так РјРЅРѕРіРѕ альтернатив, или потому, что сама мысль РІ своем движении подражает РІРѕРґРµ. Как Рё почерк, как Рё переживания, как РєСЂРѕРІСЊ. Отражение есть свойство жидких субстанций, Рё даже РІ дождливый день можно доказать превосходство своей верности над верностью стекла, встав Р·Р° РЅРёРј. Этот РіРѕСЂРѕРґ захватывает РґСѓС… РІ любую РїРѕРіРѕРґСѓ, разнообразие которой, РІРѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, несколько ограничено. Рђ если РјС‹ действительно отчасти СЃРёРЅРѕРЅРёРј РІРѕРґС‹, которая точный СЃРёРЅРѕРЅРёРј времени, тогда наши чувства Рє этому РіРѕСЂРѕРґСѓ улучшают будущее, РІРЅРѕСЃСЏС‚ вклад РІ ту Адриатику или Атлантику времени, которая запасает наши отражения РІРїСЂРѕРє РґРѕ тех времен, РєРѕРіРґР° нас уже давно РЅРµ будет. Р�Р

• РЅРёС…, как РёР
• обтрепанных СЂРёСЃСѓРЅРєРѕРІ сепией, время, может быть, сумеет составить, РїРѕ принципу коллажа, лучшую, чем Р±РµР

— РЅРёС…, версию будущего. Р’ этом смысле РІСЃРµ РјС‹ венецианцы РїРѕ определению, поскольку там, РІ своей Адриатике, или Атлантике, или Балтике, время, РѕРЅРѕ же РІРѕРґР°, вяжет или ткет РёР

— наших отражений (РѕРЅРё же любовь Рє этому месту) неповторимые СѓР·РѕСЂС‹, совсем как иссохшие старухи РІ черном РЅР° здешних островах, навсегда погруженные РІ СЃРІРѕРµ глазоломное рукоделие. РћРЅРё, правда, Рє пятидесяти годам теряют зрение или рассудок, РЅРѕ РёС… заменяют дочери или внучки. Среди рыбачек для Парок всегда найдется вакансия.

В В В В В 46.

     Чего местные РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ делают, это РЅРµ катаются РЅР° гондолах. Начать СЃ того, что катание РЅР° гондоле РґРѕСЂРѕРіРѕ обходится. Только туристу-иностранцу, причем состоятельному, РѕРЅРѕ РїРѕ карману. Понятен поэтому средний возраст пассажиров гондолы: семидесятилетний РЅРµ РјРѕСЂРіРЅСѓРІ глазом отстегнет РѕРґРЅСѓ десятую учительского оклада. Р’РёРґ этих дряхлых Ромео Рё климактерических Джульетт неизменно вызывает грусть Рё замешательство, если РЅРµ ужас. Для молодых, то есть для тех, для РєРѕРіРѕ такая вещь Рё предназначена, гондола так же недоступна, как пятизвездный отель. Р­РєРѕРЅРѕРјРёРєР°, конечно, отражает демографию: Рё это РІРґРІРѕР№РЅРµ печально, потому что красота вместо того, чтобы быть обещанием РјРёСЂР°, сводится Рє награде. Это, РІ скобках замечу, Рё РіРѕРЅРёС‚ молодых РЅР° РїСЂРёСЂРѕРґСѓ, Рє ее даровым, или точнее — дешевым радостям, доступ Рє которым свободен — то есть избавлен РѕС‚ смысла Рё таланта, присутствующих РІ искусстве или РІ мастерстве. Потрясающим может быть Рё пейзаж, РЅРѕ фасад Ломбардини РіРѕРІРѕСЂРёС‚ тебе, что ты можешь сделать. Р� РѕРґРёРЅ РёР

— СЃРїРѕСЃРѕР±РѕРІ — подлинный — глядеть РЅР° такие фасады — это СЃРёРґСЏ РІ гондоле: так можно увидеть то, что РІРёРґРёС‚ РІРѕРґР°. Разумеется, это РЅРµ имеет ничего общего СЃ распорядком РґРЅСЏ местных жителей, которые шастают Рё носятся РїРѕ СЃРІРѕРёРј повседневным делам, РЅРµ обращая внимания или даже страдая аллергией РЅР° окружающий блеск. Ближе всего Рє поездке РЅР° гондоле РѕРЅРё оказываются РЅР° пароме череР

— Канале Гранде или везя РґРѕРјРѕР№ какую-РЅРёР±СѓРґСЊ РіСЂРѕРјРѕР·РґРєСѓСЋ РїРѕРєСѓРїРєСѓ — стулья или стиральную машину. РќРѕ РЅРё паромщик, РЅРё лодочник РЅРµ запоют РїРѕ такому РїРѕРІРѕРґСѓ «O sole mio»20. Возможно, СЃРІРѕРµ безразличие туземцы переняли Сѓ самого искусства, безразличного Рє собственному отражению. Это могло Р±С‹ служить РёРј последним РґРѕРІРѕРґРѕРј против гондолы, если Р±С‹ его нельзя было опровергнуть, предложив ночное катание, РЅР° что СЏ однажды согласился.

     Ночь была холодная, лунная, тихая. Р’ гондоле нас было пятеро, включая ее владельца, местного инженера, который Рё греб вместе СЃРѕ своей РїРѕРґСЂСѓРіРѕР№. РњС‹ виляли Рё петляли, как СѓРіРѕСЂСЊ, РїРѕ молчаливому РіРѕСЂРѕРґСѓ, нависшему над нами, пещеристому Рё пустому, похожему РІ этот РїРѕР·РґРЅРёР№ час РЅР° широкий, более или менее прямоугольный коралловый СЂРёС„ или РЅР° анфиладу необитаемых гротов. Это было необычное ощущение: двигаться РїРѕ тому, поверх чего привык смотреть,— РїРѕ каналам; как будто прибавилось еще РѕРґРЅРѕ измерение. Наконец, РјС‹ выскользнули РІ Лагуну Рё взяли РєСѓСЂСЃ Рє Острову мертвых, Рє Сан-Микеле. Луна, исключительно высокая, словно какое-то умопомрачительно высокое «СЃРё», перечеркнутая нотной линейкой облака, почти РЅРµ освещала РІРѕРґРЅСѓСЋ гладь, Рё гондола шла абсолютно беззвучно. Было что-то СЏРІРЅРѕ эротическое РІ беззвучном Рё бесследном С…РѕРґРµ ее СѓРїСЂСѓРіРѕРіРѕ тела РїРѕ РІРѕРґРµ — похожем РЅР° скольжение СЂСѓРєРё РїРѕ гладкой коже того, РєРѕРіРѕ любишь. Эротическое — РёР·-Р·Р° отсутствия последствий, РёР·-Р·Р° бесконечности Рё почти полной неподвижности кожи, РёР·-Р·Р° абстрактности ласки. Р�Р·-Р·Р° нас гондола, наверно, стала чуть тяжелее, Рё РІРѕРґР° РЅР° РјРёРі раздавалась РїРѕРґ нами лишь затем, чтобы сразу сомкнуться. Р� потом, движимая мужчиной Рё женщиной, гондола РЅРµ была даже мужественной. Р’ сущности, речь шла РѕР± эротизме РЅРµ полов, Р° стихий, РѕР± идеальном СЃРѕСЋР·Рµ РёС… одинаково лакированных поверхностей. Ощущение было среднего СЂРѕРґР°, почти кровосмесительным, словно РїСЂРё нас брат ласкал сестру или наоборот. РњС‹ обогнули Остров мертвых Рё направились обратно Рє Канареджо21. Церкви, СЏ всегда считал, должны стоять открытыми РІСЃСЋ ночь; РїРѕ крайней мере Мадонна делл’Орто—РЅРµ столько потому, что ночь — самое вероятное время душевных РјСѓРє, сколько РёР·-Р·Р° прекрасной Мадонны Беллини СЃ Младенцем. РЇ хотел высадиться там Рё взглянуть РЅР° картину, РЅР° РґСЋР№Рј, отделяющий Ее левую ладонь РѕС‚ подошвы Младенца. Этот РґСЋР№Рј — гораздо меньше! — Рё отделяет любовь РѕС‚ эротики. Рђ может быть, это Рё есть предел эротики. РќРѕ СЃРѕР±РѕСЂ был закрыт, Рё РјС‹ проследовали РїРѕ тоннелю гротов, РїРѕ этому плоскому, освещенному луной штреку Пиранезе СЃ редкими искрами электрической СЂСѓРґС‹, Рє сердцу РіРѕСЂРѕРґР°. Что Р¶, теперь СЏ знал, что чувствует РІРѕРґР°, ласкаемая РІРѕРґРѕР№.

В В В В В 47.

В В В В В РњС‹ высадились около бетонного ящика отеля Бауер-Грюнвальд, взорванного РїРѕРґ конец РІРѕР№РЅС‹ местными партизанами, потому что там располагалось немецкое командование, Р° затем восстановленного. Р’ качестве бельма РЅР° глазу РѕРЅ составляет хорошую пару церкви Сан-РњРѕРёСЃРµ — самому деятельному фасаду РІ РіРѕСЂРѕРґРµ. Р СЏРґРѕРј РѕРЅРё смотрятся как Альберт Шпеер, поедающий «pizza capricciosa». РЇ РЅРµ бывал РЅРё там, РЅРё там, РЅРѕ знал РѕРґРЅРѕРіРѕ немецкого РіРѕСЃРїРѕРґРёРЅР°, который останавливался РІ этом ящичном строении Рё нашел его очень уютным. Его мать умирала, РїРѕРєР° РѕРЅ РїСЂРѕРІРѕРґРёР» здесь отпуск, Рё РѕРЅ ежедневно РіРѕРІРѕСЂРёР» СЃ ней РїРѕ телефону. РљРѕРіРґР° РѕРЅР° скончалась, РѕРЅ РїРѕРїСЂРѕСЃРёР» дирекцию продать ему телефонную трубку. Дирекция отнеслась СЃ пониманием, Рё трубку включили РІ счет. Впрочем, РѕРЅ скорее всего был протестант, Р° Сан-РњРѕРёСЃРµ католическая церковь, РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЏ уже Рѕ том, что РїРѕ ночам РѕРЅР° закрыта.

В В В В В 48.

     Равноудаленное РѕС‚ наших жилищ, это место РЅРµ хуже любого РґСЂСѓРіРѕРіРѕ подходило для высадки. Пересечь этот РіРѕСЂРѕРґ пешком РІ любом направлении можно примерно Р·Р° час. Р’ том случае, разумеется, если ты знаешь РґРѕСЂРѕРіСѓ — которую, выбравшись РёР

— этой гондолы, СЏ знал. РњС‹ распрощались Рё разошлись. РЇ пошел Рє своему отелю, усталый, пытаясь глядеть РїРѕ сторонам, бормоча РїРѕРґ РЅРѕСЃ какие-то дурацкие, Бог знает откуда взявшиеся строки, РІСЂРѕРґРµ «Pillage this village» или «This city deserves no pity»22.

     Напоминало раннего Одена, РЅРѕ это был РЅРµ РѕРЅ. Р’РґСЂСѓРі захотелось выпить. РЇ свернул РЅР° Сан-Марко РІ надежде, что «Р¤Р»РѕСЂРёР°РЅ» еще открыт. РћРЅ закрывался; РёР

— аркады убирали стулья, РЅР° РѕРєРЅР° водружали деревянные щиты. Короткие переговоры СЃ официантом, который уже переоделся, чтобы идти РґРѕРјРѕР№, РЅРѕ которого СЏ немного знал, привели Рє желаемому результату, Рё СЃ этим результатом РІ СЂСѓРєРµ СЏ вышел РёР·-РїРѕРґ аркады Рё РѕРєРёРЅСѓР» взглядом 400 РѕРєРѕРЅ пьяццы. РћРЅР° была абсолютно пустая, РЅРё души. Кругловерхие РѕРєРЅР° тянулись РІ своем обычном сумасшедшем РїРѕСЂСЏРґРєРµ, словно геометрические волны. Этот РІРёРґ всегда напоминал РјРЅРµ СЂРёРјСЃРєРёР№ Колизей, РіРґРµ, РїРѕ словам РѕРґРЅРѕРіРѕ моего РґСЂСѓРіР°, кто-то изобрел арку Рё РЅРµ СЃРјРѕРі остановиться. «Pillage this village,— РїРѕ-прежнему Р±СѓР±РЅРёР» СЏ.— «This city deserves…» Туман поглощал пьяццу. Вторжение было тихим, РЅРѕ РІСЃРµ равно вторжением. РЇ видел, как РїРёРєРё Рё РєРѕРїСЊСЏ молча, РЅРѕ очень быстро, движутся СЃРѕ стороны Лагуны, словно пехота перед тяжелой кавалерией. «РњРѕР»С‡Р° Рё очень быстро»,— сказал СЏ себе. Теперь РІ любую минуту РёС… Король, Король Туман РјРѕРі появиться РёР·-Р·Р° угла РІРѕ всей своей клубящейся славе. «РњРѕР»С‡Р° Рё очень быстро»,— повторил СЏ. Это была строчка Одена, последняя строчка РёР

• «РџР°РґРµРЅРёСЏ Р РёРјР°», Рё именно это место было «СЃРѕРІСЃРµРј РЅРµ здесь». Внезапно СЏ почувствовал, что РѕРЅ сзади, Рё резко обернулся. Высокое, гладкое РѕРєРЅРѕ «Р¤Р»РѕСЂРёР°РЅР°», хорошо освещенное Рё РЅРµ прикрытое щитом, горело СЃРєРІРѕР·СЊ клочья тумана. РЇ подошел Рє нему Рё заглянул внутрь. Внутри был 195? РіРѕРґ. РќР° красных плюшевых диванах, РІРѕРєСЂСѓРі мраморного столика СЃ кремлем бутылок Рё чайников, сидели Уистан Оден СЃРѕ своей самой большой любовью — Честером Калманом, Сесил Дэй Льюис СЃРѕ своей женой Рё Стивен Спендер СЃРѕ своей. Уистан рассказывал какую-то смешную историю, Рё РІСЃРµ хохотали. Посреди рассказа Р·Р° РѕРєРЅРѕРј прошел хорошо сложенный РјРѕСЂСЏРє, Честер встал Рё, РЅРµ сказав даже «РґРѕ свидания», пустился РїРѕ горячему следу. «РЇ посмотрел РЅР° Уистана,— рассказывал РјРЅРµ Стивен РіРѕРґС‹ спустя,— РѕРЅ продолжал смеяться, РЅРѕ РІ глазах Сѓ него стояли слезы». РўСѓС‚ РѕРєРЅРѕ потемнело. Король Туман въехал РЅР° пьяццу, осадил жеребца Рё начал разматывать белый тюрбан. Его сапоги были РјРѕРєСЂС‹, как Рё СЃР±СЂСѓСЏ РєРѕРЅСЏ;
• плащ был усеян тусклыми, близорукими алмазами горящих ламп. РћРЅ был так одет, потому что понятия РЅРµ имел, какой сейчас век, тем более РіРѕРґ. РЎ РґСЂСѓРіРѕР№ стороны, откуда туману знать.

В В В В В 49.

     Повторяю: РІРѕРґР° равна времени Рё снабжает красоту ее РґРІРѕР№РЅРёРєРѕРј. Отчасти РІРѕРґР°, РјС‹ служим красоте РЅР° тот же манер. Полируя РІРѕРґСѓ, РіРѕСЂРѕРґ улучшает внешность времени, делает будущее прекраснее. Р’РѕС‚ РІ этом его роль РІРѕ вселенной Рё состоит. Р�Р±Рѕ РіРѕСЂРѕРґ покоится, Р° РјС‹ движемся. Слеза тому доказательство. Р�Р±Рѕ РјС‹ СѓС…РѕРґРёРј, Р° красота остается. Р�Р±Рѕ РјС‹ направляемся Рє будущему, Р° красота есть вечное настоящее. Слеза есть попытка задержаться, остаться, слиться СЃ РіРѕСЂРѕРґРѕРј. РќРѕ это против правил. Слеза есть движение вспять, дань будущего прошлому. Р�ли же РѕРЅР° есть результат вычитания большего РёР

• меньшего: красоты РёР
• человека. РўРѕ же верно Рё для любви, РёР±Рѕ Рё любовь больше того, кто любит.

В В В В В РЅРѕСЏР±СЂСЊ 1989

     * Перевод с английского Г. Дашевского

     * Перевод заглавия: Набережная неисцелимых (ит.).

В В В В В 1 «Р“осударственное дерьмо», «РћР±С‰РµСЃС‚венное движение», «Р’ерная смерть» (РёС‚.).

     2 Сорт итальянских сигарет.

     3 Катер (ит.).

     4 Поле (ит.), площадь.

     5 Тупик (фр.).

В В В В В 6 «РќР°РїСЂР°РІРѕ, налево, РїСЂСЏРјРѕ, РїСЂСЏРјРѕ» (РёС‚.).

     7 �стория о Сусанне и старцах (Книга Даниила, гл. 13) была частым сюжетом для живописцев эпохи Возрождения.

В В В В В 8 Р�тало Звево (1861—1928) — итальянский писатель.

В В В В В 9 «РњРѕРЅРѕР±РёР±Р»РѕСЃ» (греч.; Р±СѓРєРІ. «РћРґРЅРѕРєРЅРёР¶РёРµ») — традиционное наименование первой РєРЅРёРіРё элегий Секста Проперция (РѕРє. 50 — РѕРє. 15 Рі. РґРѕ РЅ. СЌ.).

В В В В В 10 «РџРѕРЅСЏС‚РЅРѕ?» (РёС‚.).

В В В В В 11 Р�РІР° РўРѕРіСѓСЂРё — родившаяся РІ РЎРЁРђ СЏРїРѕРЅРєР°, которая РІРѕ время Второй РјРёСЂРѕРІРѕР№ РІРѕР№РЅС‹ вела передачи СЏРїРѕРЅСЃРєРѕРіРѕ радио РЅР° Америку.

В В В В В 12 «РњР°Р»РµРЅСЊРєР°СЏ ночная серенада» (СЃРѕС‡. Моцарта).

В В В В В 13 Кассиодор (РѕРє. 487 — РѕРє. 578) — писатель Рё государственный деятель, живший РІ государстве остготов; автор «Р�стории готов», дошедшей РІ сокращенном изложении.

В В В В В 14 «Р’РѕРґР° поднялась» (РёС‚.).

     15 Театр в Венеции.

В В В В В 16 «РњРµСЃС‚Рѕ, РіРґРµ должны жить только рыбы» (фр.).

     17 Свершившийся факт (фр.).

     18 Своего рода проездной билет.

     19 Как таковую (лат.).

В В В В В 20 «Рћ РјРѕРµ солнце» (РёС‚.).

     21 Название моста, набережной и канала в Венеции.

В В В В В 22 «Р“рабьте это село», «Р­С‚РѕС‚ РіРѕСЂРѕРґ РЅРµ заслуживает жалости» (англ.).