Образ игрока, однажды появившийся в мировой литературе, не перестает волновать человечество на протяжении многих веков. Это образ азартного человека, поглощенного страстью, порой граничащей с безумием. Ради ощущения риска, увенчанного в конце концов победой, пусть недолгой, но красивой, игрок ставит на карту все: надежду, веру, жизнь — свою и самых близких людей. Наша дипломная работа посвящена роману Ф. М. Достоевского «Игрок». Азартная карточная игра-это нечто большее, чем источник острых ощущений или средство легкого обогащения. Это зачастую способ неявного противостояния обществу, судьбе и всему миропорядку, разновидность тайного протеста или скрытого бунта. Так как Ф.М.Достоевский сам был отъявленным игроком, действия в своем романе он описывает не понаслышке , это — своеобразная история обыкновенного безумия по-достоевски. В Игроке описывается история азарта, ставшего для жизни ребёнка">человека уже не смыслом игры и даже не смыслом жизни, но — единственной, экзистенциальной сутью бытия. Проблема азартной игры как проблема порока и греха всегда интересовала русских писателей, которые пытались в своих произведениях понять и раскрыть природу игромании. Г.М. Фридлендер писал: «Одна из особенностей Достоевского состояла в том, что он не смотрел на свою художественную работу, как на плод одних лишь собственных творческих усилий, но видел в ней продолжение коллективной работы писателей разных стран и эпох, проявление общих по своему смыслу тенденций и закономерностей развития национальной и мировой литературы». Достоевский решил показать внутренний мир игрока, написанного им самим, о чем нам говорит подзаголовок книги (Из записок молодого человека).
В контексте публицистических выступлений писателя «Игрок» прочитывается как художественная метафора, заключающая в себе авторский взгляд на проблему «заграничных русских» и шире — на проблему «Европа — Россия». «Игрок <#»justify»>Цель исследования заключается в том, чтобы путем анализа внутренней формы, раскрыть основную сущность характера человека-игрока. Для достижения поставленной цели были выдвинуты следующие задачи исследования:
Беликов в рассказе человек в футляре (образ и характеристика) 9 класс
... всего, Беликов — собирательный образ. В 1939 году на студии «Беларусьфильм» вышел фильм «Человек в футляре» режиссера Исидора Анненского. Роль Беликова там исполнил актер Николай Хмелев. Рассказ «Человек в футляре» Беликов — пожилой ... Тема и проблема чтобы читатель в первую очередь задумался с жизни, о её светлой и тёмной стороне Обособленный человек, отгородившийся от происходящего в мире, влечё ...
·Выявление факторов, влияющих на формировании и перерождение личности, которая может пожертвовать всем ради своей мнимой цели.
·Раскрытие и анализ характера главного героя, его основные черты, склонности, предрассудки.
·Исследование общества, окружающих главного героя предметов, совпадений, человеческих характеров.
Методологическую
В соответствии с изложенными целями и задачами работа состоит из: введения, трех глав, методического приложения, заключения и списка используемой литературы.
Во введении, В первой главе, Во второй главе, Третья глава, Методическое приложение, В заключении, ГЛАВА I. ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ РОМАНА. «РУССКИЕ ЕВРОПЕЙЦЫ»
В России в карты играли все сословия, но все-таки преимущественно это было развлечение для тех, у кого было свободное время и свободные деньги, то есть дворянство и купечество.
Настоящая мода на карты началась во время так называемого «золотого века российского», то есть в последние годы царствования Екатерины II. Историк М. И. Пыляев писал: «Карточная игра усилилась до необычайных размеров; дворяне почти только и делали, что сидели за картами; и мужчины, и женщины, и старые, и молодые садились играть с утра, зимою еще при свечах и играли до ночи, вставая лишь пить и есть; заседания присутственных мест иногда прерывали, потому что из самого заседания вдруг вызывали членов к кому-нибудь на карты; играли преимущественно в коммерческие, но много и в азартные игры. В эти годы дошло до того, что зимой, в Москве, в публичных собраниях и клубах, и в маскарадах вовсе почти не танцевали, а все садились за карточные столы».Но истинный расцвет карточной игры пришелся на XIX век. Блюстители морали били тревогу, утверждая, что «ежедневно семь десятых петербургской мужской публики с десяти часов вечера садится за карты. Потребность игры стала столь привычной, что в некоторых кругах оценивают человека по критерию: «он играет», «он не играет»…» Петр Вяземский писал: «Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас. В русской жизни карты — одна из непреложных и неизбежных стихий».
Именно тогда и сформировались правила светского поведения за карточной игрой. В 1827 году была выпущена анонимная книга «Жизнь игрока, описанная им самим, или открытие хитрости карточной игры», где среди прочего утверждалось: «Игрок должен быть, смотря по обстоятельствам, шалуном, философом, мотом, экономом, нежным, сердитым, вспыльчивым, мягкосердечным, добронравным, великодушным, а иногда даже дураком. Таковой только способен сделаться славным игроком». После подобные книги выпускались раз в десятилетие, советы по поведению «за зеленым столом» включались и в учебники «вежливости и светского этикета», ибо слишком значительной частью светской жизни была карточная игра и ее нельзя было обойти вниманием.
Феномен игры в современной культуре
... проанализировать взаимосвязь игры и культуры, рассмотреть культуросозидающую функцию игры; раскрыть значимость различных видов игр на современном этапе развития общества. Объектом исследования является игра как феномен. Предмет исследования - феномен игры в современной культуре. В ходе ...
Русская литература буквально пропитана духом игрового азарта! Писатели и поэты, гении русской словесности, играли сами и об игре со знанием дела и с удовольствием писали.
Играл ныне почти забытый, а некогда модный поэт и драматург Александр Петрович Сумароков.
Заядлым игроком был Александр Сергеевич Пушкин. «Пиковую даму» и «Выстрел» все читали, но это плод воображения поэта, а вот отчеты жандармов, досматривавших за Пушкиным-вольнодумцем, никак не могли быть выдуманы, ибо подавались на стол самого Бенкендорфа.
У Михаила Юрьевича Лермонтова в «Тамбовской казначейше» гусар выигрывает в карты красавицу жену хозяина дома, в «Маскараде» также идет карточная игра. Правда, сам Лермонтов на то и «сумрачный гений», что не был азартен. Играл, конечно, потому что стыдно офицеру не играть. Но без удовольствия, а потому и без особого ущерба для кошелька.
Играют герои Льва Николаевича Толстого: юный Николенька Ростов проигрывает огромную сумму бретеру Долохову, и Ростовы с трудом выплачивают этот долг чести. Сам Толстой играл, причем безупречно соблюдая правила. Например, считалось, что упавшую под ломберный стол купюру дворянин поднимать не должен: это законная добыча лакеев. И когда вечно бедствовавший поэт Афанасий Афанасьевич Фет во время игры наклонился за упавшей десятирублевой купюрой, Лев Николаевич, дабы указать на низость такого поступка, зажег от свечи сторублевую ассигнацию и посветил ему.
Поэт Николай Алексеевич Некрасов, воспевший страдания русских крестьян, играл не только профессионально, но и очень удачливо. Иногда благодаря игре он спасал журнал «Современник» от финансового краха очередным выигрышем. Утверждали, что в год он выигрывал до 20 тысяч рублей — огромная по тем временам сумма. При этом страстью своей Некрасов карты не признавал и говорил: «В чем другом у меня не хватает характера, а в картах я стоик».
А про то, что Федор Михайлович Достоевский был настоящим игроманом, знают теперь уже все. Многие свои романы он писал только для того, чтобы выплатить карточные долги.
Летом 1865 г., теснимый кредиторами, Достоевский вынужден был продать «спекулянту» и «довольно плохому человеку» Ф. Т. Стелловскому право на издание собрания своих сочинений. В письме к А. В. Корвин- Круковскому Достоевский поясняет: «Но в контракте нашем была статья, по которой я ему обещаю для его издания приготовить роман, не менее 12-ти печатных листов, и если не доставлю к 1-му ноября 1866 г. (последний срок), то волен он, Стелловский, в продолжение девяти лет издавать даром, и как вздумается, всё, что я ни напишу, безо всякого мне вознаграждения».
Увлеченный работой над «Преступлением и наказанием» <#»justify»>С другой же стороны Игрока можно рассматривать и как продолжение Записок из подполья, где также раскрывается линия психологического романа, исповеди главного героя, его интимные переживания. А. Л. Бем, сопоставляя Игрока и Пиковую даму Пушкина отдает предпочтение роману Достоевского: «Так своеобразно переосмысливает Достоевский трагедию Германна, вкладывая в нее тот „моральный стержень», которого ей недоставало».
Роман Ф.М. Достоевского «Игрок»
... все. Многие свои романы он писал только для того, чтобы выплатить карточные долги. См. (Статья: Карточные игры в русской литературе) Летом 1865 г., теснимый кредиторами, Достоевский вынужден был ... время, в 2007 году, в Германии был снят фильм “Игроки” по мотивам романа Достоевского. Сергей Прокофьев создал оперу «Игрок», к которой сам написал либретто. Премьера состоялась в 1929 ...
Несмотря на то, что роман Игрок был написан по принуждению, Достоевский явно знал о чем писать, нес в себе идею, которую впоследствии переложил на страницы. Жанр — одна из ключевых категорий художественного мышления Достоевского. Как писатель, он всегда знал, что собирался писать. Иногда замысел менялся, но весьма определенно и авторитетно Достоевский указывал (как правило, уже в заглавии произведения), что он написал — роман, повесть или рассказ .
Игрок — первый роман Достоевского, где русский человек представлен читателю далеко от своей родины. В романе мы наблюдаем, с одной стороны, напряженный драматизм, а с другой стороны — сатиристически-комедийную стихию. На этом общем фоне чувствуется неприязнь самим Достоевским этой капиталистической Европы, в которой гибнет русский дух, теряет свое самообладание и подвергается всяческим нападкам. Предметом самой язвительной сатиры является немецкая и французская буржуазия. Делясь замыслом будущего романа, Ф. Достоевский писал Н. Страхову: «Сюжет рассказа следующий: один тип заграничного русского. <…> Я беру натуру непосредственную, человека, однако же, многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и смеющего не верить, восставшего на авторитеты и боящегося их. Он успокаивает себя тем, что ему нечего делать в России». (15/ с.98)
В центре повествования — «игрок», один из типов «заграничных русских». Рядом с ним изображена семья русского генерала, тоже из «заграничных русских». Эта семья принадлежит к числу «случайных семейств», выбитых из привычного жизненного уклада крестьянской реформой, художественному исследованию которых Достоевский посвятил свои последующие романы. Множество таких русских семейств за границей Достоевский наблюдал еще во время своей первой поездки по Европе в 1862 г., о чем он писал в «Зимних заметках о летних впечатлениях» <#»justify»>Европа выступает как оппозиция всему коренному, русскому. «Русские европейцы» — это, по Достоевскому, «беспочвенники», утратившие связь с русским домом. Как отмечает В. Кантор, «термин этот придуман еще в прошлом веке, но относили его, как правило, к русским западникам. Едва ли не первым его употребил А.И. Герцен, противопоставляя московский панславизм и русский европеизм . Достоевский, правда, и тех и других считал порождением беспочвенности русского барства» .
Достоевский так характеризует «русское общество», т.е. цивилизованный слой, оторвавшийся от народа: «В этом обществе мы говорили на всех языках, праздно ездили по Европе, скучали в России и в то же время сознавали, что мы совсем не похожи на французов, немцев, англичан, что тем есть дело, а нам никакого, они у себя, а мы — нигде». Для характеристики указанного психологического типа Достоевский использует определения: «тип нашей русской Европы» и «заграничные русские». Позднее, в «Дневнике писателя» за 1880 г. Достоевский дал название этому национальному типу — «русские бездомные скитальцы», генетически связанное как с евангельским «блудным сыном», так и с понятием «русский европеец».
Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры
... которых это тоже способ заработать себе на жизнь. Антитезис – отказ от предоставления игрокам материальных благ. “Крестьянка” — в случае искренней игры следует позволить пациенту играть до тех пор, пока его Взрослый не ... только на себя. “Местный мудрец” — сценарий с элементами игры — человек ни на что не претендующий, но всегда готовый вас выслушать; лучше всего эта игра удается тем людям, которые ...
Характерно, что тему «русские за границей» — хотя и в ином ключе — тогда же разработал И. С. Тургенев в романе «Дым» (1867), написанном и опубликованном почти одновременно с «Игроком» Достоевского. Это еще раз говорит нам о том, насколько актуальна была данная тема в те времена и сколько русских отправлялись за границу именно с целью выиграть себе состояние или же просто были больны игрой.
Автору «Игрока» была близка страсть главного героя, Алексея Ивановича, — к игре. О своем увлечении рулеткой во время поездок за границу Достоевский постоянно сообщал близким. В одном из писем к В. Д. Констант из Парижа, рассказывая об удачной игре в Висбадене, Достоевский писал: «…в эти четыре дня присмотрелся к игрокам. Их там понтирует несколько сот человек, и, честное слово, кроме двух, не нашел умеющих играть. Все проигрываются дотла, потому что не умеют играть. Играла там одна француженка и один английский лорд; вот эти так умели играть и не проигрались, а напротив, чуть банк не затрещал. Пожалуйста, не думайте, что я форсю, с радости, что не проиграл, говоря, что знаю секрет, как не проиграть, а выиграть. Секрет-то я действительно знаю; он ужасно глуп и прост и состоит в том, чтоб удерживаться поминутно, несмотря ни на какие фазисы игры, и не горячиться. Вот и всё…».(15/с.201)
ГЛАВА III. РУЛЕТЕНБУРГ. СТИХИЯ ИГРЫ (ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ, ЦВЕТОВАЯ ПАЛИТРА)
Роман, по задумке Достоевского должен был именоваться — Рулетенбург, т.е. само название этого авантюрного произведения уже говорило само за себя— город рулетки. Но редактор посчитал это название по звучанию не русским, и роман переименовался— Игрок. Несмотря на это, действие происходит в вымышленном городе Рулетенбург, и Достоевский построил этот город так, будто он сам, своими постройками, сооружениями, парками, вокзалами, и самое главное — игровыми заведениями, манит героев в мир грязной наживы денег. «Это какая-то библейская картина, что-то о Вавилоне, какое-то пророчество из Апокалипсиса, воочию совершающееся» (14/стр.70)
В европейском городе Рулетенбурге Достоевский создает модель мира, архаически связанную с библейским образом рая, который неоднократно иллюстрируется в романе. Ельницкая Л.М. в статье, посвященной анализу хронотопа создания романа «Игрок», пишет: «Рулетенбург оказывается обманной вселенной без Бога, в которой человек освобождается от своего человеческого долга совершать нравственный выбор и нести ответственность за состояние жизни» . Эта мысль современной исследовательницы также об иллюзии рая (где человек полностью полагался на Бога): только место Бога в Рулетенбурге — пусто, мир без Бога оказывается в распоряжении дьявола. Пространство Рулетенбурга организовано концентрически: в центре его находится рулетка, которая воспринимается героями как нечто вожделенное, спасительное и запретное одновременно. Таким образом, рулетка ассоциируется с запретным плодом, вкусив который человек (по уверению дьявола) может стать равным Богу. Очевидна параллель между парком, через который лежит путь на вокзал к рулетке и райским садом. В самом начале своих записок Алексей Иванович передает свой разговор с генералом: «В весьма напыщенной речи, насаживая одну фразу на другую и, наконец, совсем запутавшись, он дал мне понять, чтоб я гулял с детьми где-нибудь, подальше от воксала, в парке» (4/стр.208) Таким образом, очерчивается запретное место — воксал с расположенной в нем рулеткой («А то вы, пожалуй, их в воксал, на рулетку, поведете») и безопасное место — парк, где позволено гулять детям. Тем самым можно провести некую параллель с тем, что самым чистым для Достоевского является еще непорочное существо-ребенок, именно его, именно детей ни в коем случае нельзя подпускать в этот запретный мир, даже прогулка рядом с вокзалом, где начинается грязная суета, уже неприемлема для них. «Рулетенбург — образ мира, в котором рулетка символизирует возможность внезапной перемены судьбы». Этот город, с одной стороны, является центром обогащения людей, с другой же- не только разорения, но и духовного опустошения. Рулетка, разместившаяся в вокзале, является сердцем города. Все дороги в Рулетенбурге ведут к вокзалу. В своем дневнике Алексей Иванович неоднократно фиксирует это всеобщее движение к роковому центру: «Все пошли к воксалу» (4/стр. 212); «Сказав это, она кликнула Наденьку и пошла к воксалу, где и присоединилась ко всей нашей компании» (4/стр. 214);«…пойдемте к воксалу…» (4/стр.244). Все герои направляются в сторону вокзала, их как будто притягивает вращающееся колесо рулетки. На первой же странице романа о рулетке как о запретном месте говорит генерал, который пытается взять на себя функции регламентатора действий людей, принадлежащих к его дому. Он сам заявляет об этом, хотя и с оговорками: «…хоть я и не ментор ваш, да и роли такой на себя брать не желаю, но по крайней мере имею право пожелать, чтобы вы, так сказать, меня-то не окомпрометировали…» (4/стр. 209). Образ ложного рая, воплощенного в рулетенбургском парке, усилен постоянным упоминанием каштановой аллеи, которая ведет к вокзалу. Каштаны, в представлении Алексея Ивановича, — обязательный атрибут немецкой буржуазной идиллии, возмущающей его «татарскую породу»: «У каждого эдакого фатера есть семья, и по вечерам все они вслух поучительные книги читают. Над домиком шумят вязы и каштаны. Закат солнца, на крыше аист, и все необыкновенно поэтическое и трогательное…» (4/стр. 225). «Все работают, как волы, и все копят деньги, как жиды» (4/стр. 226). Здесь мы можем опять-таки увидеть критику немецкой буржуазии: несмотря на все поэтическое и трогательное, вокруг одни жиды, которые только и делают, что копят деньги. Идея быстрого обогащения на рулетке, которую игрок пытается противопоставить накопительству, в основе своей содержит тот же идеал — деньги. Поэтому бунт героя оборачивается его порабощением и, в конечном счете, «продажей души». Эти же каштаны сопровождают героя на его пути к мнимому счастью: До воксала было с полверсты. Путь наш шел по каштановой аллее, до сквера, обойдя который вступали прямо в воксал (4/стр.259) Достоевский создает в своем романе также некую библейскую параллель. Полина, женщина, которую Алексей страстно и болезненно любит на протяжении всего романа, посылает его на рулетку, т.е. выступает в роли искусительницы, показывая ему дорогу к запретному плоду- рулетке. Деньги она дает ему в саду, где все тихо, спокойно, красиво, но с этой же идеализированной обстановки она посылает его играть в грязное, испорченное место, что является метафорическим аналогом антитезы эдема и ада. Путь же, который совершает Алексей от парка до рулетки, представлен нам как приобретение значения жизненного выбора. Алексей Иванович, искушаемый игрой, погружается в нее уже навсегда. С одной стороны, игру можно воспринять как нечто озорное, веселое, некую забаву, но с другой же— она заключает в себе пропасть, в которую уже навсегда падает человек, такой, как герой Достоевского. Как замечает Каталин Кроо, Достоевский «…уже самим названием своего романа ставит данный мотив (игра) в смысловой фокус» .
Образ России в русской литературе, Пушкин-Гоголь-Достоевский
... В конце произведения, как известно, бричка превращается в птицу-тройку-Русь. Здесь диалог Достоевского с Гоголем проходит в пространстве, ... Великий писатель предшествовавшей эпохи, в финале величайшего из произведений своих, олицетворяя всю Россию в виде скачущей к ... разнузданности, в видах спасения себя, просвещения и цивилизации!" (15;150). Адвокат в своем ответе-опровержении вновь возвращается ...
Достоевский и Омск
... начальстве. Декабристки - Н.Д. Фонвизина, П.Е. Анненкова и ее дочь Ольга рассказали Достоевскому и следовавшему вместе с ним на каторгу в Омск поэту-петрашевцу С.Ф. Дурову о возможных неприятностях ... по документам, «в день на человека» назначалось 9 копеек. Хотя дополнительная работа, и деньги, и все, что можно было на них купить, запрещалось, в остроге всегда работали, ...
Повествование в романе ведется от первого лица, т.е. от самого же героя- Алексея. Достоевский тем самым хотел более углубленно раскрыть мир игрока, показать его не глазами очевидцев, людей, может быть, хорошо знавших этот мир, а именно передать все интимные чувства того, кто так отдает себя этому состоянию. Только с оттенком исповедальности, только с помощью переживаний больного, его собственных рассказов и записей в дневниках, можно передать читателю душевное состояние игрока, раскрыть его внутренний мир. Состояние игрока Достоевского сопоставимо с ощущениями Германна из «Пиковой дамы» А.С. Пушкина, который не сразу решился начать играть, приводя доводы рассудка против игры (Ср. у Достоевского: «Как только я вошел в игорную залу (в первый раз в жизни), я некоторое время еще не решался играть» (4/стр. 215). Но затем Германна захватывает игра. Он ставит на карту все: свое положение, репутацию, женщину, честь. Описывая психологию игрока, Достоевский явно идет вслед за Пушкиным, на что сам указывает в письме к Н. Страхову: «Он — игрок, и не простой игрок, так же как скупой рыцарь А.С. Пушкина не простой скупец. Это вовсе не сравнение меня с Пушкиным. Говорю лишь для ясности»(14/стр.225) По замыслу автора, «весь рассказ — рассказ о том, как он третий год играет по игорным городам на рулетке» (14/стр.225) Пространство игорного дома, одно из самых важных в произведении, отмечено нравственной нечистотой. «Во-первых, мне все показалось так грязно — как-то нравственно скверно и грязно», — замечает при своем первом посещении рулетки Алексей Иванович (4/стр.216). Рулетка, по замыслу Достоевского, символизирует ад на земле, где людьми движут нечеловеческие законы: «Но вот что я замечу: что во все последнее время мне как-то ужасно противно было прикидывать поступки и мысли мои к какой бы то ни было нравственной марке. Другое управляло мною…» (4/стр.218) Что именно скрывается за этим «другое»? Видимо, это что-то нереальное, потустороннее, что движет игроком, когда он, переступив один раз порог этого заведения, отдает свою душу дьяволу. Поэтому уже в самом описании рулетки в романе привлекают внимание детали, создающие ощущение атмосферы преисподней, вмешательство нечистой силы: «Сволочь действительно играет очень грязно»; «Колесо обернулось, и вышло тринадцать — я проиграл» (4/стр.218); Колесо завертелось и вышло тринадцать. Проиграли!»(4/стр. 265) Как всегда у Достоевского, числа выполняют символическую функцию, в данном случае указывая на вмешательство потусторонних сил в судьбу героя.
Достоевский, Фёдор Михайлович
... и «Записки из подполья». Достоевский предпринимает поездку за границу с молодой эмансипированной особой Аполлинарией Сусловой, в Баден-Бадене увлекается разорительной игрой в рулетку, испытывает постоянную нужду в ... года за двадцать один день был написан и 25 числа закончен роман «Игрок». Роман «Преступление и наказание» был оплачен Катковым очень хорошо, но чтобы эти ...
Рулетка— основное место столпотворения всех жителей этого западного города. Только деньги способны вызвать уважение у окружающих в этом городе и только те деньги, которые заработаны на карточном столе. Тот, кто однажды переступил порог этого заведения, никогда уже не сможет считаться здоровым человеком, потому что игра— это болезнь, болезнь неизлечимая, лишь единицы могут выбраться из этого запутанного смертельного круга, а смертелен он потому, что умирает человек не физически, а душевно, что намного сильнее и ужаснее. Рулетка становится для них всем: смыслом жизни, душевным переживанием. На наш взгляд рулетку можно сравнить с Мертвым домом, в котором духовно умирает человек. Так например Т.С. Карлова обращается к структурному образу «Мертвого дома»; по ее мнению, метафора «Мертвого дома» несет в себе социально политический и этический подтекст. Карлова уделяет большое внимание особенностям функционирования пространства и времени в произведениях, определяя их как «одновременность разновременного». Она считает, что «о каторжной тюрьме Достоевский писал как об особой физической данности со своими законами времени и пространства». Тем самым, рулетка является своеобразной каторжной тюрьмой для игрока. Сама каторга в изображении Достоевского является захоронением живых людей. Этот особый мир «мертвой» жизни раскрывался в подчеркнуто строгой, реалистической манере повествования. Характерно то, что все игроки, которые переступили эту запретную черту, не столько больны именно этой жаждой денег (деньги не нужны им для определенной цели) сколько именно самой игрой. Всех игроков в мировой литературе объединяют не какие-то определенные черты характера, возраст, а только одно: горящие бешеные глаза, дрожащие руки, опьянение страстью, страстью к игре. Атмосфера игорного зала пропитана жаждой наживы. Рассказчика поражают «эти жадные и беспокойные лица, которые десятками, даже сотнями обступают игорные столы» (4/стр.216) Пространство вокруг рулетки заполнено толпой, частью которой незаметно для себя становится и Алексей Иванович: «…я и сам был в высшей степени одержан желанием выигрыша…<…> Да и к чему себя обманывать?»(4/стр.216) Игра незаметно для него самого затягивает Алексея Ивановича. Радость выигрыша сменяется горечью проигрыша, затем вновь возникает надежда «отыграться». Жизненная нестабильность вызывает духовную «шатость», которая приводит к болезненному состоянию: «В последнее время, эдак недели две, даже три, я чувствую себя нехорошо: больным, раздражительным, фантастическим и, в иных случаях, теряю совсем над собою волю. <…> Одним словом, это признаки болезни» (4/стр.236) «Еще подходя к игорной зале, за две комнаты, только что я заслышу дзеньканье пересыпающихся денег, — со мною почти делаются судороги» (4/стр.312). Таким образом, вся игра характеризуется состоянием болезни, сумасшествия, одержимости. В описании игры на рулетке мы можем проследить, что она представлена нам как замкнутый круг, «круг ада», выбраться из которого нет сил, воронка, которая поглощает в себя каждого. Жизнь игрока сама становится шариком, который они же ставят на рулетке в надежде на чудо. Это состояние переживает каждый, вступивший в игру: «Бабушка едва сидела на месте, она так и впилась горящими глазами в прыгающий по зазубринам вертящегося колеса шарик. <…> Бабушка из себя выходила, на месте ей не сиделось…» (4/стр.263) Даже семидесятилетняя старуха не в силах устоять, и ее тоже затягивает в круговорот игры. Все находящиеся в пространстве игорного дома по отношению к бабушке располагаются «кругом». «Все наши стеснились тотчас же кругом нее. <…> Кругом говорили и указывали на бабушку». (4стр.266) Центр круга — рулетка— ассоциируется с жертвенником: «По крайней мере, на бабушку смотрели уже как на жертвочку». (4/стр.273)
Достоевский преступление и наказание
... полупансион Н. И. Драшусова; туда он и брат Михаил ездили "ежедневно по утрам и возвращались к обеду". Реферат Достоевский преступление и наказание С осени 1834 по весну 1837 Достоевский посещал ... частный пансион Л. И. Чермака, в котором преподавали астроном ...
Выиграть или проиграть — значение не имеет, главное — красота жеста: уйти ни с чем, но так, чтобы все видели, что вернешься вновь, через день, неделю, месяц, год, когда появятся деньги, но обязательно вернешься. И они возвращаются, вновь проигрывают все — и свое, и чужое.
Не менее важным и объединяющим является отношение героев к людям- накопителям. Их игры, расчетливой, разумной, они не приемлют, презирают ее: так играют трусы и ловкачи. «Некрасиво было то, с каким почтением вся эта сволочь относилась к этому занятию», (4/стр.451) — говорит герой Ф.М. Достоевского. Особенно для русских «игроков» главное не деньги. Да и выигрывая, они не испытывают чувство радости от обладания большой суммой, ощущение восторга вызывает то, что они «поймали удачу за хвост», а потому каждый из них с легкостью расстается с деньгами, вновь спуская все до копейки. Заметим, что «игроки» не раз пытаются помочь другим людям, но щедрость эта вызвана далеко не искренним желанием их поддержать. Просто деньги, оказавшиеся у них в определенную минуту, ровным счетом ничего не значат, они с ними легко расстаются: дарят, отдают, проигрывают. Даже размер суммы для них не имеет значения. Какая разница — проиграть немного или все, — первостепенна сама игра, а потому они не могут остановиться: пока крутится рулетка, есть возможность вновь и вновь испытывать фортуну. «Может быть, перейдя через столько ощущений, душа не насыщается, а только раздражается ими и требует ощущений еще, и все сильней и сильней, до окончательного утомления» , — замечает Алексей (4/стр.488). Описания этой «игровой болезни» в русской литературе практически одинаковы у всех писателей. Как Алексей бредит своей идеей, так и, например, пушкинский Германн, узнав тайну, бредит ею во сне: «…У него спрашивали: который час, он отвечал: — без пяти минут семерка. — Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза. Тройка, семерка, туз — преследовали его во сне, принимая все возможные виды: тройка цвела перед ним в образе пышного грандифлора, семерка представлялась готическими воротами, туз огромным пауком. Все мысли его слились в одну, — воспользоваться тайной, которая дорого ему стоила». Но каков итог, когда наступает это высшее «окончательное утомление»? Только смерть приносит его, ведь герои ни на минуту не забывают о нескончаемом состязании с судьбой. Играют сами с собой даже во сне.
На второй план отступают все чувства — любви, доброты, сострадания. Можно ли назвать «игроков» животными? Пожалуй, нет. Ведь им и чувство природного самосохранения неведомо, они не боятся ни смерти, ни голода. Это жестокая форма безумства, безжалостного как к окружающим, так и к себе. А, в первую очередь, именно к самому себе, потому что, отдавая себя игре, они уже давно перестают существовать как личность.
Однако, нужно заметить, что несмотря на свое безумство, эти «игроки» — люди мыслящие, более того, философствующие и, несмотря на внешне полное отсутствие логики, живущие по четко определенным законам и правилам, которые диктует им воспаленный рассудок, жаждущий остроты ощущений, азарта, крайних форм непонятного нормальному человеку риска, и, конечно же, игры. Рассказывая свою историю Астлею, Алексей не желает выслушивать его нравоучительных речей, он возражает ему : «Да вы себе представить не можете, до какой степени я сам понимаю всю омерзительность теперешнего состояния».(4/стр.255) Главные герои— люди русские. Всепоглощающая страсть этих героев определяется тем, что они оказались изолированными, оторванными от родной земли, им тесно в тех рамках, в которые они попали за границей. Писатель говорит о том, что духовные и душевные законы, по которым живет и развивается Европа, непонятны русскому человеку с его страстью к свободе проявления чувств, с его искренностью. Кроме того, Достоевский подчеркивает, что русский человек не может увлечься чем-либо наполовину, отчасти. Он упивается своей страстью до беспамятства, до безумия и чисто по-русски пытается объяснить себе самому свои деяния — покаяться. Однако за раскаянием вновь следует прежнее поведение, повторение старых ошибок. Страсть начинает довлеть над личностью, игра диктует свою философию, которую «игрок» принимает, становясь игроком-философом. Их можно сравнить с птицами в клетке, которые жили по своему ежедневному обычному режиму, и вдруг, оказались вне своих ежедневных рамок, без запретов, которые были на них наложены. Вылетев в открытое пространство, они теряют себя, проявляют свою слабую волю, не имея возможности и силы вернуться опять в свое теплое гнездо, где было вроде уютно и спокойно.
Подобные образы неоднократно описывались в мировой литературе, многие авторы искали ответ на вопрос «Чем вызвана безумная страсть к игре?» в психологии, мистике, истории… Но лишь в произведениях русских писателей она объясняется особенностью национального характера.
Итак, рулетка — это игра двух цветов: красного и черного. Поэтому игровое пространство окрашено в эти два цвета. «Иной день или иное утро идет, например, так, что красная сменяется черною и обратно, почти без всякого порядка, поминутно, так что больше двух-трех ударов сряду на красную или черную не ложится». (4/стр. 223) .Символика красного и черного цветов полисемантична. Красный — это цвет свежей крови и огня, который, согласно древним верованиям, создал мир и его же разрушит. Красный цвет символизирует жизнь, тепло и рождение, но также и разрушение. Красный обозначает жестокость, жажду крови; это цвет агрессии, опасности; красный цвет связывают со злом. В произведениях Достоевского красный цвет выступает в различных семантических значениях. Как отмечает С.М. Соловьев, «статистика показывает, что красный цвет занимает в спектре Ф.М. Достоевского очень высокое место — 23,8%, т.е. около четверти всех упоминаний цветов». Окрашивая пространство рулетки в красный цвет, Ф.М.Достоевский использует негативное значение этого цвета, подчеркивая жаждущую крови атмосферу рулетки. Красный цвет необходим Достоевскому при изображении нарушенных состояний в настроении, психике и в здоровье героев. В свою первую игру Алексей Иванович постоянно ставит на красное: «С каким-то болезненным ощущением я поставил еще пять фридрихсдоров на красную. Вышла красная. Я поставил все десять фридрихсдоров — вышла опять красная. Я поставил опять все за раз, вышла опять красная» (4/стр. 218). Нагнетание красного цвета усиливает «болезненное ощущение», вызывает чувство тревоги: «Мне стало до того невыносимо от какого-то необыкновенного и странного ощущения, что я решился уйти» (4/стр. 218). Эта атмосфера с первой встречи еще отталкивает от себя игроков, здоровых людей, которые еще не заболели этой неизлечимой душевной болезнью, но с другой же — закидывает зерна в их душу, манит их прийти еще раз, испытать то же чувство, которое к их сожалению, не повторится более.
Еще один цвет рулетки— черный. Черный цвет означает отрицание света, является символом греха, небытия, ассоциируется с ночью, со всем ложным. Черное — это первобытная тьма, неявленное, пустота, зло, тьма смертная, позор, отчаяние, разрушение, испорченность, горе, печаль, унижение. Черный — цвет хаоса, у христиан ассоциируется с принцем тьмы, преисподней, смертью, печалью, унижением, отчаянием. Черный, в глубинной психологии, — это цвет полного отсутствия сознания, погружение в темноту, печаль, мрак. Добавление черного цвета в пространство игорного зала еще больше сгущает его. Черный символизирует отрицание света. Попадая в пространство рулетки, игрок становится похож на человека, блуждающего во тьме и никак не находящего свет, он перестает интересоваться всем, что происходит вокруг. Игроки «ничем не интересуются во весь сезон, а только играют с утра до ночи…» (4/стр.292). Сочетание красного и черного — цветов преисподней, придает пространству рулетки инфернальный характер. Вокруг Алексея Ивановича только красное и черное. Весь мир в глазах игрока окрашивается в эти цвета. Эти цвета замечает Алексей Иванович в облике mademoiselle Blanche, образ которой связывается в сознании рассказчика с самим дьяволом и с темной стороной игры: «… к этому дьяволу — Blanche…» (4/стр. 232); «у ней одно из тех лиц, которых можно испугаться. …цвет кожи смугло-желтый, цвет волос черный, как тушь. Глаза черные, белки глаз желтоватые, взгляд нахальный, зубы белейшие, губы всегда напомажены…» (4/стр. 221). Изменчивость и непостоянство mademoiselle Blanche также ассоциируется с вращением игрового колеса: «Черт возьми! Это дьявольское лицо умело в одну секунду меняться» (4/стр.221).
М. Бахтин выразительно формулирует суть общей для всех интуиции. Для него особенность романов Достоевского это — «множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинная полифония полноценных голосов». В произведениях Достоевского, продолжает он, развертывается «не множество характеров и судеб в едином объективном мире в свете единого авторского сознания <…> но именно множественность равноправных сознаний с их мирами…» Герои Достоевского «не только объекты авторского слова, но и субъекты собственного, непосредственно значащего слова».
Примечательно также то, что время рулетки летит с невероятной быстротой. «Я думаю, у меня сошлось в руках около четырехсот фридрихсдоров в какие-нибудь пять минут» (4/стр.224). Игровое время психологизировано: то убыстряя свой ритм, то замедляя его, оно передает ощущение времени героем. Вместе с тем создается впечатление вмешательства в жизнь людей потусторонних сил. Наибольшую плотность и катастрофичность приобретает художественное время романа ближе к полуночи. С этим временем суток связаны роковые события в жизни игрока. Самый большой выигрыш игрок сорвал ближе к полуночи. «Стояла на ставке вся моя жизнь!» — вспоминает Алексей Иванович (4/стр.292). «Было четверть одиннадцатого; я вошел в вокзал в такой твердой надежде и в то же время в таком волнении, какого я еще никогда не испытывал. «В игорных залах народу было еще довольно, хотя вдвое меньше утреннего»(4/стр.291-292).
В полночь у игорных столов остаются самые отчаянные игроки, одержимые игрой, которые «…играют с утра до ночи и готовы были бы играть, пожалуй, и всю ночь до рассвета, если бы можно было. И всегда они с досадой расходятся, когда в двенадцать часов закрывают рулетку» (4/стр. 292). Все произошедшее с ним в эту ночь игрок вспоминает как нечто, неподдающееся разумному объяснению: «Действительно, точно судьба толкала меня» (4/стр. 294). Безумную игру Алексея Ивановича пытаются прервать два голоса: один справа, принадлежащий какому-то «франкфуртскому жиду», другой над левым ухом — голос дамы «с каким-то болезненно бледным, усталым лицом» (4/стр. 294). Опять-таки мы можем проследить привычные представления: ангел-хранитель и бес-искуситель меняются местами и действуют заодно. Вся эта роковая игра сопровождается громким говором и смехом, что еще более усиливает впечатление бесовского наваждения.
В начале своего дневника рассказчик часто упоминает события, произошедшие в парке, но чем больше герой втягивается в игру, тем реже он вспоминает о парке. Это пространство перестает существовать для него. Герой, поддавшись искушению, променял эдем на ад рулетки. «Окунувшись» с головой в игру, Алексей Иванович забывает обо всем, даже не в состоянии фиксировать происходящие события. Вернувшись к записям через месяц, герой замечает, что уже наступает осень: «Наступает осень, желтеет лист. Сижу в этом унылом городишке и, вместо того, чтобы обдумать предстоящий шаг, живу под влиянием только что минувших ощущений… недавнего вихря…». (4/стр. 281) Находясь в вокзале рядом с рулеткой, герой не замечает буйства красок лета и, только «очнувшись», отмечает в своем дневнике смену времени года. Это можно сравнить с тем, что в самом начале внутренний мир Алексея окрашен в самые яркие цвета— цвета весны, лета, когда же в душе его наступает холод и вьюга, он даже не замечает, как быстро меняется время года. Свою игру на рулетке игрок считает жизнью. Ему кажется, что, вернувшись на рулетку и отыгравшись, он сможет воскреснуть. «Неужели я не понимаю, что я сам погибший человек! Но почему же я не могу воскреснуть! Да! Стоит только хоть раз в жизни быть расчетливым и терпеливым, и вот и все. Стоит только хоть раз выдержать характер, и я в один час могу всю судьбу изменить!» (4/стр.318)
Последняя глава романа представляет собой сбивчивый рассказ героя о том, как он год и восемь месяцев играл «по игорным городам» на рулетке: «Я <…> поехал тогда в Гомбург, но… я был потом и опять в Рулетенбурге, был и в Спа, был даже в Бадене…». (4/стр. 311) Вся Европа в сознании игрока превращается в один большой игорный дом. В последней главе открывается временная перспектива, будущее, которое фигурирует в тексте, как «завтра»: «Чем могу быть завтра? Я завтра могу из мертвых воскреснуть и вновь начать жизнь!» (4/стр.317) «Воскресение» игрока отодвигается на неопределенное время — «завтра», намечается и место «воскресения» -Швейцария. «Впрочем…впрочем, всё это покамест не то: всё это слова, слова, а надо дела! Тут теперь главное Швейцария! Завтра же, о, если б можно было завтра же и отправиться!» (4/стр. 318). Герой сам себя обманывает, отказываясь от мысли окончательного разрыва с Европой и намечая в качестве своего убежища Швейцарию. Нет оснований говорить в данном случае о «романтическом ореоле», которым окружена Швейцария в других текстах Достоевского «Швейцарское воскресение» воспринимается как несбыточная иллюзия героя: «Вновь возродиться, воскреснуть. Надо им доказать…. Пусть знает Полина, что я еще могу быть человеком. Стоит только… теперь уж, впрочем, поздно, но завтра…» (4/стр.317).
«Возродиться и воскреснуть» для героя означает «выдержать характер»: «Стоит только выдержать характер, и я в один час могу всю судьбу изменить!» (4/стр. 318), т.е. опять речь идет не об истинном воскресении, ради чего необходимо «похоронить» прежнюю жизнь и вернуться в Россию, а об иллюзии воскресения, за которое игрок принимает удачу в игре, которая, как ему представляется, вернется к нему в Швейцарии. Если в начале романа герой одержим страстью к женщине, то в конце одержимость игрой затмевает для него все другие жизненные интересы, в том числе и любовь к Полине. Даже деньги теперь значат для него только возможность вновь испытать судьбу на рулетке. «Завтра, завтра все кончится!» — успокаивает себя игрок. Неслучайно герой употребляет слово «завтра» дважды. Завтра — это на следующий день после сегодняшнего, но дважды употребленное это слово обозначает неопределенное будущее.
Единственный персонаж, вырвавшийся из-под губительного обаяния рулетки, — «Антонида Васильевна Тарасевичева, помещица и московская барыня, la baboulinka,<…> умиравшая и не умершая…» (4/стр.250). В изображении автора «Игрока», бабушка — лицо глубоко символическое, прочно связанное с Россией (у нее там «три деревни и два дома») (4/стр.288). Более того, очевидно, что для автора романа бабушка является олицетворением самой России. Своей бабуленькой Достоевский предвосхищает образ «великой бабушки — России» из «Обрыва» И.А. Гончарова. Значимой деталью является болезнь Антониды Васильевны -она «без ног». Замечено, что Достоевский часто наделяет своих героев подобным недугом (вспомним его «хромоножку» — Марью Лебядкину, Лизу Хохлакову, безногих Макара Долгорукова и старца Зосиму).
В литературоведении указано, что «болезнь ног» героев Достоевского имеет двойную природу: она может быть как проявлением «одержимости бесом», так и «божьей отметиной», знаком «земной тягости», связи с родной землей. Очевидно в случае с бабуленькой имеет значение второй вариант семы «болезнь ног». Важно, что Антонида Васильевна приезжает в Рулетенбург именно из Москвы, а не из Петербурга, который, по Достоевскому, «совсем не Россия». Москва, в представлении Достоевского, является воплощением «восточной идеи», как Петербург «западной».(15/стр.98) Москва как исконно русский город противопоставляется в романе Европе как образ истинного рая его дьявольскому искажению: «Ох, уж эта мне заграница! —заключил Потапыч, —говорил, что не к добру. И уж поскорее бы в нашу Москву! И чего-то у нас дома нет, в Москве? Сад, цветы, каких здесь и не бывает, дух, яблоньки наливаются, простор, — нет, надо было за границу!» (4/стр.281)
Прочитав Игрока, становится интересно — авантюра вторгается в любовь или любовь вторгается в авантюру? У Достоевского стихия авантюрности двупланова: с одной стороны, она также связана с любовью, с другой — дана в чистом виде, через игру. В то же время игра напрямую связана с духовно-эмоциональной сферой человека. Вовлеченность в игру не есть чисто внешнее событие: она предполагает проявление фантазии, памяти, азарта, тщеславия и т. д. Достоевский не раз подчеркивает полное бессилие «математики» вывести определенную последовательность смены счастливых ставок, что входит в более широкий контекст его полемики с рационализацией живой жизни, вплоть до знаменитого: «Но не вы ли говорили мне, что если бы математически доказали вам, что истина вне Христа, то вы бы согласились лучше остаться со Христом, нежели с истиной?» (4/стр.266) У романтиков подобное измерение игры называлось судьбой, роком. У Достоевского это, скорее, анонимная и иррациональная стихия существования, открытость которой демонстрирует игрок. Отсюда образ игрока выступает возможной моделью иррациональности и непостижимой глубины человеческого характера.
Напряжение действия основано, во-первых, на противопоставлении медленному накоплению азарта игры на рулетке быстрого обогащения. Во-вторых, напряжение действия основано также на противопоставлении азарту игры на рулетке азарта страсти, испытываемой Алексеем Ивановичем к Полине. Литературную генеалогию этого сплетения мотивов одержимости страстью к женщине и одержимости жаждой выигрыша можно искать в романах Бальзака. Близость «Игрока» к романам знаменитого французского реалиста сказывается в том, что власть чистогана, бешеная жажда обогащения захватывает здесь, как в романах Бальзака, души, чуждые материального своекорыстия, таких как Алексей Иванович и Полина. Именно тот азарт наживы, который является стержнем романов Бальзака, составляет атмосферу и «Игрока». Герой оказывается втянутым в водоворот этого азарта. Сходство усиливается в особенности тем обстоятельством, что азарт наживы проникает во все другие области жизни человека, переживания, эмоции, всю психику. Он переносит свои темпы, свой лихорадочный ритм на самые отдаленные от экономики душевные области. Даже те переживания, которые не стоят ни в какой прямой или косвенной связи с погоней за деньгами, пронизаны этим ритмом. Больше того, Достоевский, как и Бальзак, показывает, как самый этот ритм бешеного стремления к быстрому, мгновенному обогащению, властно захватывая, как водоворот щепку, всю волю человека, как некий фатум приводит его к поступкам, ставящим на край пропасти: таковы истории Алексея Ивановича, Полины, бабушки.
Одной из самых интереснейших сюжетных линий является, безусловно, история любви Алексея Ивановича и Полины, где рельефно выступает тот мотив любви-ненависти, которому суждено играть такую большую роль в философском романе Достоевского. Писателя и здесь привлекают парадоксы человеческих чувств, в первую очередь парадоксы любовной страсти. Достоевский очень тонко раскрывает перед нами интимные любовные переживания. Если чувства игрока открывались для нас с помощью его же воспоминаний, записок в дневниках, то любовные чувства, сама трагедия их любви, остается до самого конца загадкой даже для главного героя. Он в состоянии передать то, что сам переживает, но и это описывается с глубочайшим трудом, порой он не может дать ответ на вопрос, любит он Полину или ненавидит, любит он ее больше игры, или же нет. Ведь в самом начале он идет на этот шаг именно из-за нее, именно для того, чтобы добиться ее расположения, говоря о том, что с деньгами он бы мог стать всем, стать всем для нее, не осознавая того, что искренние чувства не могут быть основаны на деньгах. Тем самым Алексей подсознательно и ее приписывает к этому грязному миру, считая, что и она продажна, а потом удивляется, когда Полина, прочувствовав все это, бросает ему деньги в лицо. Уже в первой главе Алексей так говорит о своих чувствах к Полине: «И еще раз теперь я задаю вопрос: люблю ли я ее? И еще раз не сумею на него ответить, т. е., лучше сказать, я опять, в сотый раз, ответил себе, что я ее ненавижу. Да, она была мне ненавистна. Бывали минуты (а именно, каждый раз при конце наших разговоров), что я отдал бы полжизни, чтоб задушить ее! Клянусь, если б возможно было медленно погрузить в ее грудь острый нож, то я, мне кажется, схватился бы за него с наслаждением. А между тем, клянусь всем, что есть святого, если бы, на Шлангенберге, на модном пуанте, она, действительно, сказала мне: «Бросьтесь вниз!»,- то я бы тотчас же бросился, и даже с наслаждением». (4/стр. 237). В свою очередь, обычное отношение возлюбленной героя, Полины, к нему — это беспрерывная язвительная насмешка над ним, беспрестанное третирование его. Сам герой характеризует свое отношение к Полине как «рабство», себя самого называет «рабом». Любовь Алексея Ивановича и Полины — это непрерывная ожесточенная борьба между ними. В этой борьбе ущемленное до крайних пределов чувство собственного «я», ущемленная гордость является доминирующей нотой. С нею срастается, однако, и нечто другое, гораздо более сильное и до конца не определимое: готовность идти на гибель ради любимого существа.
«Игра», предельно расширяя свое значение, становится символом взаимоотношений всех героев романа Достоевского. То она цинична, то она загадочна, но в своих полных проявлениях всегда прихотлива и непостижима. Когда в финале «Игрока» Астлей пытается пенять Алексею Ивановичу на растраченность его сил, на пустоту его жизни, т. е. интерпретирует образ героя в духе «лишнего человека», это не может вызвать согласия читателя, поскольку благородный англичанин не замечает иррациональной глубины протагониста, столь важной для автора; для Достоевского «чудак» Астлей этим ограничен. Вместе с тем, оставаясь в «Игроке» во многом в традициях «сентиментального натурализма» (термин А. А. Григорьева) , дань которому Достоевский заплатил в 1840-е годы, и, следовательно, в той или иной мере в традициях XVIII века, Достоевский лишь намекает на эту глубину, не столько раскрывая ее, сколько очерчивая.
Иной тип игрока представлен в лице бабушки, которая, попадая в атмосферу «Рулетенбурга», внезапно открывает в себе безудержную страсть к игре, что подчеркивает стихийность ее нрава. В то же время парадоксом взбалмошной и самодурной старухи остается то, что она, в конечном счете, ко всем относится исключительно по справедливости и с удивительной четкостью расставляет моральные акценты (ценит Алексея Ивановича, Полину, Астлея, отталкивает генерала).
Поступок бабуленьки Тарасевичевой — безудерж (используем позднейшее понятие Достоевского) игры на рулетке, когда интенсивность вызова судьбе сметает все привычные нравственные нормы (первые проигранные ею деньги могли пойти на перестройку каменной церкви в подмосковной деревне) — это пусковой механизм и скрытая этическая легализация страсти к игре Алексея Ивановича.
Роман «Игрок» по своей сути интерес тем, что все содержание звучит как исповедь из уст самого антигероя. Судьба для самого субъекта повествования — то, что не входит в его свободное самосочинение и проявляется в сюжете, во-первых, как неожиданность, а во-вторых, как жестокая необходимость, рок. В сюжете повести Алексея Ивановича мотив рока (и сопровождающая его сюжетная неожиданность) возникает трижды: как страсть к Полине, страсть к игре и бегство с Бланш. Смысловой механизм перехода игры из сферы свободы в сферу судьбы очевиднее всего представляет в романе рулетка: игра в поворотный момент развития сюжета неизбежна как судьба. Герои Достоевского не могут противостоять страсти к игре, деньги становятся только возможностью нового испытания судьбы, сюжетная судьба игрока становится принципиально незавершимой, хотя отчасти и предсказуемой.
Но и судьба в романе не является чем-то внешним по отношению к герою (хотя три женские образа романа — Полина, Бабуленька и Бланш — все внешне играют роль перста судьбы в возникновении страсти Алексея Ивановича к игре).
Судьба оказывается связанной со свойствами личности героя: именно поток чувств — безудерж делает героя зависимым от самого себя, от свойств собственной страсти. Ощущение судьбы как связанности воли, как того состояния, где человек не поступает, а подвергается чему-то, возникает при пересечении этой эмоциональной границы. Так, любовь к Полине, перешедшая в страсть, представляется самому Алексею Ивановичу мучительно роковой, но одновременно превращает его в романтического героя, готового умереть от любви (предложение броситься с горы по первому слову Полины), а мечтательный и осторожный интерес Алексея Ивановича к игре, перешедший в страсть и профессию, делает героя одержимым, вытесняя в нем любовно-человеческое, замещая игрецким и превращая в антигероя. Когда игра сама становится несвободой, необходимостью, то проблема свободы не теряет актуальности в сюжете романа, но только требует нового уровня осмысления героем и воплощения в сюжете. Теперь единственно возможное проявление свободы для героя — это игра с судьбой, вызов своей собственной жизни.
Особая линия авантюрности в «Игроке» связана с деятельностью аферистов де Грие и мадемуазель Бланш. Соединение в них демонического и комического усложняет специфику авантюрности в романе и выводит этих персонажей к архетипическим образам пикаро, плутов-трикстеров. Их «игра» рациональна и цинична, но не потому ли они и проигрывают?.
Достоевский парадоксально заостряет вопрос: чем больше стихийности и непредсказуемости в «игре» жизни, тем более она раскрывает человека, тем больше шансов дает ему.
Таким образом, уже в самой схеме авантюрного романа Достоевский обнаруживает особые потенции, превращающие приключенчество в факт внутренней (духовно-психологической) жизни и делающие героя-авантюриста экзистенциальной проблемой, никогда не равной самому себе личностью. У Достоевского появляется намек на «компромисс» экзистенциально-диалогический, обращенный к проблеме человеческого существования как такового. Динамика, обнаруживаемая в статически намеченных образах-типажах, потребует в дальнейшем творчестве Достоевского также и динамической формы своего воплощения на основе иного жанрового синтеза; и «Игрок» предваряет последующие более сложные «превращения» авантюрности (в том числе в форме детективности) в поздних романах русского автора.
Для общего творчества Достоевского характерен трагизм повествования. Социальная действительность представлялась ему исполненной зла, поэтому правда ее изображения преподносилась в передаче трагического состояния жизни. Достоевский призывает художника и вообще человека не закрывать глаза на эту действительность, как бы жестока она не была: «Правда выше вашей боли». «Человек на поверхности земной не имеет права отвертываться и игнорировать то, что происходит на земле, и есть высшие нравственные причины на то».(4/стр.100) Достоевского, как никакого другого художника его времени, обвиняли в имморализме, в увлечении изображения порока, преступлений, зла. И действительно, в его романах много убийств, насилия, порока. Не исключением является также и «Игрок», но Достоевский не хотел закрывать глаза на все происходящее вокруг, идеализировать этот мир в своих произведениях, а жестокую реальность оставлять на усмотрение самого человека. Иначе он не был бы таким известным писателем, если не смог бы так глубоко преподать картину мира. «Игрок» и в наше время остался таким же игроком, с теми же чертами характера, с тем же болезненным азартом. Просто меняются времена, купюры, атрибутика, а самое главное- душа игрока, она всегда остается такой же, как была и до Достоевского, и в его времена, и после. Тоже самое и любовь. Этот распространенный тип отношений, чувств «любовь-ненависть» описан не только в творчестве известных писателей, но нагляден в наше время. Даже самая искренняя любовь проживает такие минуты, когда любящий не хотел бы знать о существовании предмета своего обожания.
ГЛАВА IV. МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ «ИЗУЧЕНИЕ Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО В ШКОЛЕ»
Роман «Игрок» как, впрочем, практически всё творчество Ф.М. Достоевского не включен в программу по русской литературе в армянской старшей школе, за исключением рассказа «Белые ночи». Поэтому нами предлагаются лишь некоторые методические разработки для возможного факультативного изучения романа в армянских школах.
Для оптимального результата предлагаются посещение экранизаций, в нашем случаи романа Игрока. Учитель может заинтересовать учащихся, предложив совместный просмотр кинофильма данного произведение. Перед просмотром, преподаватель может задать задание найти самую лучшую экранизацию на их взгляд, с помощью рецензий и комментарий к фильмам. Данное задание поможет ученикам не только выбрать определенную киноленту, а также узнать о всех возможных постановках данного произведения (В данном случаи классы должны быть специально оборудованы к просмотру).
После просмотра можно организовать дискуссию между учениками о романе Игрок.
Следующим эффективным методом является составление слайдов на тему Игрок по роману Достоевского. С помощью этого задания, ученик сможет более досконально изучить каждый образ, постарается найти подходящее описание внешний черт, характера героя, составить свой образный портрет или же найти картинку и сопоставить со своим получившимся образом. Готовые слайды могут представлять собой 2-3х минутный показ, с помощью которого ученик должен постараться показать и объяснить не только сюжетную линию романа, но и каждый отдельный образ.
Результативными являются сообщения, рефераты, доклады индивидуально составленные учениками, выводы, к которым они пришли, прочитав и изучив данное произведение, обсуждение темы в классе.
Организация мероприятия, посвященного творчеству Достоевского- является одним из самых эффективных методов изучения. Она включается в себя глубокое изучения всего творчества писателя, различные биографические факты, представления о практически всех произведениях писателя. Ученикам может быть предложена постановка интересных и полюбившихся отрывков произведение Игрок, с помощью которых они смогут вжиться в конкретный образ. Естественно то, что организация такого рода мероприятия занимает долгое время подготовки.
Творчество Ф.М.Достоевского уже давно изучают в школе. Однако в последнее время, время духовного возрождения, возвращения к православию, проблемы, поднимаемые великим русским писателем-психологом, стали наиболее актуальны. В последние пятнадцать лет были предприняты попытки обновить методологию. Произошли заимствования из зарубежного опыта — интертекcтуальный подход, мифопоэтика, герменевтика и т.д. В основу нового подхода к русской классике XIX века положены два важнейших положения, высказанных М.М. Бахтиным: литература — часть культуры, она существует в «большом времени . Так называемый литературный процесс эпохи, изучаемый в отрыве от глубокого анализа культуры , — писал Бахтин,- сводится к поверхностной борьбе литературных направлений, а для нового времени (особенно для XIX века), в сущности, к газетно-журнальной шумихе, не оказывавшей существенного влияния на большую, подлинную литературу эпохи. Могучие глубинные течения культуры… остаются нераскрытыми, а иногда и вовсе неизвестными исследователям».
Целью данной методической разработки урока по роману Ф.М. Достоевского «Игрок» является раскрытие потенциальных возможностей души учащихся, привитие им жизненных ценностей, приобщении их к мировой культуре через «вечные» образы.
Обращение к творчеству Ф. М. Достоевского сегодня требует дифференцированного подхода как в своей содержательной части, так и в методической.
На базовом уровне необходимым и достаточным является освоение поэтики в контексте социально-исторической и религиозно-нравственной проблематики основных произведений Достоевского (прежде всего — романа «Преступление и наказание»), а религиозно-философский, эстетический план содержания, общекультурный фон может быть представлен лишь в очевидных, вершинных своих проявлениях.
В процессе преподавания в гуманитарных школах не обойтись без серьезного обращения к философско-религиозной, эстетической и психологической составляющей творчества Достоевского: надо ставить акценты на проблемы роли красоты и веры в современном мире, на обсуждения проблем смерти и бессмертия личности, особых психологических состояний человека и т.д. В связи с этим предполагаются более широкие выходы в общественно-политический и культурный контекст эпохи Достоевского, знакомство с религиозно-философскими дискуссиями, обращение к искусству предшествующих эпох, библейской, античной и языческой мифологии, обращение писателя к «вечным образам». Широкая литературоведческая, культурологическая информация должна стараниями учителя стимулировать более широкий спектр дополнительных самостоятельных изысканий учащихся. В результате этих усилий у учеников сформируется система умений и навыков анализировать специфические сюжетно-композиционные, повествовательные, изобразительно-выразительные принципы и приемы Достоевского, писать научные и творческие работы разных жанров. Необходимо подчеркивать, что пафос творчества Достоевского на протяжении всей жизни определялся задачей, поставленной Достоевским еще в юности — понять, «что значит человек и жизнь», когда им же было сформулировано положение: «Человек есть тайна». Отсюда вытекает обязательное изучение открытых Достоевским социально-психологических типов маленького человека, «мечтателя», «слабого сердца», подпольного человека, героя-идеолога. Образ игрока также кроет в себе зачатки «маленького человека», но немного в ином проявлении. Низость его души выражается не в заискивании перед кем-то, а в бессилии перед самим собой. Изучая роман «Игрок» нужно показать возрастание роли идеи, заветной мысли, выстраданной правды в образах главных, а часто и второстепенных героев, даже если эта правда расходится с общепринятыми представлениями об истине. Одно из самых важных изучений- раскрытие внутреннего мира главного героя: характеристика его поступков, факторы, которые натолкнули его на этот путь. Следует подчеркивать, что в художественном мире Достоевского ложная, антигуманная, расходящаяся с христианскими ценностями идея — неизбежно, всякий раз приводит героя к мучительнейшим состояниям. Например, в изучаемом нами романе, игрок отвергается от мирской жизни, т.е. убивает в себе Бога и идет по следу дьявола. Эту семантику формируют в целом лаконичные городские пейзажи, с емкими характеристиками: грязь, холод, дождь, мокрый гранит, туман, желтый цвет газовых фонарей, помойки, грязные каналы. Особое внимание следует уделить изучению выдуманного города, подчеркнуть то, что роман «Игрок» является единственным романом Достоевского, в котором описывается не Россия, а именно заграничные русские. Для более подробного объяснения преподаватель может использовать слайды, на которых изображен пейзаж, описываемый Достоевским. Немаловажную роль играет описание самого игорного зала. Актуальность данной темы может быть использована в дискуссионной беседе с учениками. Изучение Достоевского требует тщательного подхода.
Чтение серьёзных художественных произведений — это творчество, но для того, чтобы увлечься чтением книг подобного рода, надо обладать определённым складом ума. Многие люди не понимают, какой смысл читать длинные монологи героев, их мысли, им это совершенно не интересно. Но, скорее всего, для большинства проникать в глубины человеческой жизни и сознания — нет ничего увлекательней. Мировая литература — собрание величайших человеческих мыслей всех поколений. В этом плане произведения Достоевского — это настоящая сокровищница мысли. В «Игроке», например, автор не ограничивается одной лишь общей идеей романа, её сопровождает множество второстепенных, но также важных мыслей и идей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком»( 15/с.218), — размышлял восемнадцатилетний Достоевский. Тайну человека-игрока Достоевский не только разгадывал всю свою жизнь сам, ни и поделился с читателем своими размышлениями. Несмотря на почти трехвековой «возраст», роман «Игрок» ничуть не утратил своей актуальности. Азартный «рулеточник» эпохи Достоевского отличается от современного игромана разве что по внешним атрибутам: иные манеры, одежда, портреты на монетах. А вот «начинка», внутреннее содержание изменилось едва ли: при столкновении с искушением человек проявляет себя как существо зависимое, податливое и безвольное. Сильнейший психолог литературы, Ф. М. Достоевский описал это свойство человеческой природы со свойственными ему глубиной и честностью.
Целью данной квалификационной работы было раскрыть сущность главного героя-игрока, где мы представили не только психологический характер, но и описали окружающий его мир, который также влияет на формирование личности. Изучили прототипы игрока, факторы, влияющие на создание героя, и именно всю среду, которая по частям создает единое целое.
Рассмотрели художественные своеобразия данного романа, формы художественного воплощения идеологии главных героев. Исследуя роман, мы пришли к выводу, что образ «русского европейца», связан с евангельским понятием «блудного сына», интерпретируемого в контексте публицистики Достоевского. Подвели итоги и пришли к выводу, что роман «Игрок» единственное произведение Достоевского, действия которого проходят в Европе, где в художественной форме воплотился взгляд писателя на европейскую цивилизацию как гибельную для русского человека. Выявили художественные особенности изучаемого романа. Пришли к выводу, что игрок становится таковым не только самостоятельно, в виду своего характера, а при натиске общественного мнения и положения.
В методическом приложение было дано описание основных и актуальных методов преподавания Достоевского в школе на основе факультативных занятий
Жаль только то, что несмотря на столь великий опыт поколений, точное описание и разочарование в игре, моральная смерть Игрока присуще и в наше время.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/diplomnaya/dostoevskiy-igrok/
1.Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского, «Художественная литература», М.,1972
2.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества, М., 1979
.Бем А. Л. Исследования. Письма о литературе, М.,Языки славянской культуры, 2001
.Гончаров И.А. Собр. cоч. в 8 т. М., 1980. Т. 6.
.Добрынина И. Как мы читаем Достоевского, М., Первое сентября, 2008,№12
.Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах, т. 15. СПб., «Наука», 1996
.Достоевский. Материалы и исследования, СПб, Наука,1994
.Достоевская А. Г. Воспоминания, М., 1971
.Ельницкая Л.М. Хронотоп Рулетенбурга в романе Достоевского «Игрок» //Достоевский и мировая культура, СПб, 2007. Альманах №23
.Ермилова Г.Г. Тайна князя Мышкина, Иваново, 1993
.«Жизнь игрока, описанная им самим, или открытие хитрости карточной игры», М.1997
.Захаров В.Н. Система жанров Достоевского: типология и поэтика, Издательство Ленинградского университета, Л., 1985
.Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры (философско-исторический анализ).
М., 2001
.Карлова Т.С. О структурном значении образа «Мертвого дома»// Достоевский. Материалы и исследования, СПб, Наука, 1974
.Кашина Н.В. Эстетика Достоевского, Высшая школа, М., 1989
.Кирпотин В. Мир Достоевского. Статьи. Исследования, М., 1983
.Кроо К. «Творческое слово» Ф.М. Достоевского — герой, текст, интертекст. СПб., 2005
.Лаут Р. Философия Достоевского, М., Академия,2006
19.Лебедев Ю. В. Литература. 10 класс. Методические советы <http://www.prosv.ru/ebooks/Lebedev_Literatura_10kl_Metod/index.html >, М.,2001
.Лотман Ю. M. Беседы о русской культуре, М., 2004
.Меднис Н.Е. Швейцария в художественной системе Достоевского (к проблеме формирования в русской литературе швейцарского интерпретационного кода) // Дискурсивность и художественность. М., 2005
.Методические указания к курсу История русской литературы XIX века (последняя треть, Достоевский Чехов), М.,2012
.Пушкин А. С. Пиковая дама <http://books.google.de/books?id=yjEWAAAAYAAJ&pg=PA109>, Белый город, М., 2002
.Пыляев М.И. Замечательные чудаки и оригиналы, М.,»Эксмо» <javascript:get(1)>, 2008
.Родина Т.М. Достоевский: повествование и драма, М., 1984
.Салтыков-Щедрин за рубежом, М., Советская Россия, 1989
.Смирнов И.П. Преодоление литературы в «Братьях Карамазовых» и их идейные источники, Варшава, 1996
.Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского, М., 1979
.Суворов, А. Достоевский и Запад (К 180-летию со дня рождения Ф. М. Достоевского) М., 2001
.Храмцова, Р. Готовимся к сочинению, М., Первое сентября, 2004, №19
.Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. — М., 1979
.Фридлендер Г. М. Достоевский в современном мире, т. 3. СПб., Наука, 1974
.Чирков Н. М. О стиле Достоевского: проблематика, идеи, образы, М., Наука, 1967
