речевой воздействие манипулирование суггестия
Данная диссертационная работа посвящена комплексному прагма-коммуникативному исследованию способов прямого и косвенного речевого воздействия в американском судебном дискурсе.
Лингвистика последних десятилетий характеризуется все возрастающим интересом к проблемам функционирования языка in actu, в разнообразных сферах человеческой деятельности. В фокусе внимания современных исследований находится теперь не статическая фиксация языковых средств, их «гербарийно-коллекционное перечисление» [Караулов, 1989: 4], а динамические процессы коммуникации, происходящей как в бытовом, так и в институциональном контексте.
Любой акт коммуникации по своей природе характеризуется интенциональностью и целенаправленностью, стремлением осуществлять воздействие на собеседника и формировать у него определенные мнения и убеждения. Изучение способов речевого воздействия в институциональной обстановке до недавнего времени не было объектом всестороннего исследования. Одним из наиболее перспективных и интересных для изучения видов институционального дискурса является судебный дискурс.
актуальность
Теоретической базой, Научная новизна
Объектом настоящей исследования являются способы прямого и косвенного речевого воздействия в американском судебном дискурсе. Предметом исследования выступают коммуникативные стратегии речевого воздействия и реализующие их тактики..
Цель данного исследования — проведение комплексного прагма-коммуникативного анализа способов реализации прямого и ксовенного речевого воздействия в судебном процессуальном дискурсе.
Поставленная цель предполагает решение ряда исследовательских задач :
- определить системообразующие признаки и уточнить статус прямого и косвенного речевого воздействия на основе интеграции существующих подходов к исследованию этого понятия;
- проанализировать существующие таксономии видов речевого воздействия и предложить собственную рабочую классификацию, отвечающую задачам исследования;
- исследовать институционально-обусловленные и лингвистические особенности судебного дискурса;
- выявить репертуар коммуникативных стратегий и тактик, используемых участниками судебного дискурса;
- определить прагматическую направленность стратегий и тактик с учетом интенций адресантов и коммуникативного контекста;
- проанализировать лингвостилистические средства, лежащие в основе языковых механизмов прямого и косвенного речевого воздействия в рамках рассматриваемых тактик.
Материалом
Методы работы были выбраны с учетом специфики предмета, объекта, целей и задач исследования. Для решения поставленных задач используются такие методы, как: метод прагма-коммуникативного анализа; метод лингвистического наблюдения и описания; метод контекстуального анализа.
Выбор методов лингвистического исследования
... недостатков процесса отбора методов лингвистического исследования. Цель исследования обуславливает постановку следующих задач: изучить литературу по теме исследования. изучить теоретические основы использования методов лингвистического исследования. выявить типичные недостатки в применении лингвистических методов. выявить критерии правильного ...
Структура
1. Проблематика изучения речевого воздействия в современной лингвистике
1Теоретические основы исследования речевого воздействия
1.1 Парадигма ведущих подходов к изучению речевого воздействия
You can sway a thousand menappealing to their prejudicesthan you can convince one man by logic.
Robert A. Heinlein
Современные лингвистические исследования характеризуются более глубоким и всесторонним изучением механизмов коммуникации, проблем порождения и восприятия речи, что приводит к выработке новых научных идей и теорий, в том числе на стыке разных наук. Начиная со второй половины XX века, особый всплеск интереса к языку как мощному инструменту воздействия на людей послужил началом формирования теории речевого воздействия.
Само понятие «речевое воздействие» впервые появилось в трудах по прикладной психолингвистике в 1970-х годах [Леонтьев, 1972; Бернштейн, 1972; Рубакин, 1977 и др.] и было представлено как сложный интегральный феномен, объединяющий концепции целого комплекса смежных наук: традиционной лингвистики, риторики, культуры речи, психолингвистики, социолингвистики, психологии и теории массовой коммуникации. Уже тогда авторы отмечали, что любое общение — как и любая деятельность вообще — представляет собой целенаправленную психологическую активность, оно сознательно и мотивированно. В условиях коммуникативной ситуации мы не только сообщаем реципиенту релевантную информацию, но и стремимся «спровоцировать его поведение в нужном нам направлении, найти в системе его деятельности слабые точки, выделить управляющие ею факторы и избирательно воздействовать на них» [Леонтьев, 2008: 47].
Речевое воздействие как концепция эффективного общения является также предметом исследований в русле риторики и теории аргументации. Недаром часто понятия «риторика» и «речевое воздействие» отождествляются, подразумевая науку об убеждающей коммуникации и ораторском мастерстве. В свою очередь, как справедливо замечает М.Н. Кожина, риторика интегрирует теоретические положения и достижения целого ряда научных дисциплин: теории коммуникации, психолингвистики, прагматики, социолингвистики и др. [Кожина, 2000: 26], что еще раз подчеркивает междисциплинарный характер феномена речевого воздействия. Ядром риторики является т.н. «концепт убеждения», или построения «убедительной речи», разрабатывавшийся Аристотелем.
Современные исследователи также считают, что первостепенное значение в речевоздействующем общении имеет риторическая форма убеждения. Автор пособия по деловой риторике, Т.В. Анисимова, пишет: «Оратор в этом случае обращается к разуму, но влияет и на чувства аудитории, апеллирует как к истине, так и к мнению слушателей, показывает все возможности, выгоды и преимущества своего решения проблемы» [Анисимова, 2004: 71]. Автор, таким образом, делает акцент на том, что у речевого воздействия — или убеждения — есть две стороны: показ истинности тезиса и создание эмоционального отношения к нему.
«РАЗВИТИЕ КОММУНИКАТИВНОЙ КУЛЬТУРЫ МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ В ...
... РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Понятие коммуникативной культуры Ретроспективный анализ понятия коммуникативной культуры показывает, что в настоящее время коммуникативная культура является междисциплинарным понятием, широко представленным в философии, социологии, лингвистике, теории коммуникации, теории ... как логика , риторика , , культура общения и собственно культура речи . « В речевой деятельности можно ...
Идеи античной риторики получили свою интерпретацию в современных концепциях речевого воздействия, в частности, в такой молодой отрасли гуманитарного знания, как нейролингвистическое программирование (НЛП), возникшей в 1972 г. в Калифорнии (США), у истоков которой стояли психолог Р. Бэндлер и лингвист Дж. Гриндер. Специалисты, которые разрабатывают теоретические и практические подходы к этому направлению, часто оперируют такими терминами, как «механизмы влияния», «внушение», «суггестия», «моделирование субъективного опыта», «манипулирование» — иными словами, под ними подразумевается набор техник и приемов вербального и невербального взаимодействия, нацеленных на «программирование» восприятия и поведения реципиента [OConnor, Seymour, 1993; Lassiter, 2004; Пилипенко, 2004].
Как мы видим, с появлением направлений, подобно нейролингвистическому программированию, изменился взгляд на функциональную природу речевого воздействия, произошло смещение акцента — с концепции эффективного общения и ораторского мастерства к способу влияния на человека и манипулированию его установками и убеждениями. И это не случайно: по мере того, как язык все больше стал восприниматься как инструмент осуществления власти, общественные институты стали стремиться отыскать «скрытые пружины и рычаги воздействия на человека», в том числе помощью слов [Шуберт, 2006: 4]. Информация и методы ее подачи стали восприниматься как орудие для достижения конкретных целей. В связи с этим стало появляться множество работ, посвященных актуальным аспектам речевого воздействия в различных сферах профессиональной коммуникации. Авторы этих трудов занимались исследованием средств речевой манипуляции в политическом дискурсе [Антонова, 2011; Никитина, 2006]; моделирования и механизмов речевого воздействия в рекламе и СМИ [Горячев, 2010; Вариясова, 2013]; персуазивной коммуникации [Голоднов, 2003; Молодыченко, 2010]; приемов суггестии в рекламе [Чумичева, 2009; Авдеенко, 2001] и политике [Юданова, 2004; Осипов, 2013].
Активный интерес к правовой системе как одному из доминирующих институтов регулирования общественных отношений также стал плодотворной почвой для исследований судебного дискурса, его функциональных, структурных и нарративных характеристик. Процесс разрешения конфликта, который находит поливариативное выражение в судебной коммуникативной практике, моделирование и использование широкого спектра стратегий речевого и психологического воздействия изучались и анализировались многими учеными. Авторы затрагивали такие аспекты речевого воздействия в судебном дискурсе, как особенности аргументации в защитительном дискурсе и судебных решениях [Васильянова, 2007; Сушенцова, 2014]; коммуникативные стратегии и тактики, используемые участниками судебного процесса [Климович, 2016; Wagner, Cheng, 2016; Cotterill, 2002]; средства скрытого речевого и психологического воздействия [Zaragoza, Belli, Payment, 2007; Gold, 1987] и др.
Круг проблем и вопросов, которые оперируют понятием речевого воздействия, достаточно широк и порой включает в себя совершенно разнородный материал. Несмотря на устоявшийся интерес к речевому воздействию, эта дисциплина еще не оформилась как жесткая парадигма, ряд ее положений достаточно неустойчив и размыт. Не существует общепринятого мнения касательно того, какие именно виды речевого воздействия стоит выделять, каким образом они соотносятся друг с другом, правомерно ли разграничение прямого и косвенного речевого воздействия и где между ними граница. В нашем исследовании мы попытаемся конкретизировать эти и некоторые другие положения.
Речевая деятельность школьников в процессе изучения литературы
... воздействие друг на друга. Так, занятия по развитию речи интенсивно формируют интеллектуально-трудовые умения учеников, имеющие большую практическую значимость для последующего овладения будущей профессией. Вклад уроков литературы заключается в формировании на ...
1.1.2Типология способов речевого воздействия: объем и соотношение понятий
В работах, посвященных исследованию речевого воздействия как особого вида деятельности, направленного на формирование мнений и убеждений, наблюдается достаточно выраженная терминологическая вариативность — как в отношении самого понятия «речевое воздействие», так и в дифференциации различных его типов. Мы встречаем такие варианты номинаций способов речевого воздействия, как «персуазивность», «убеждение», «доказывание», «аргументативность», «манипулятивность», «суггестия», «внушение» — некоторые из которых используются взаимозаменяемо и отождествляются с одной и той же категорией (например, «персуазивность/убеждение»), а некоторые перекрещиваются по своим категориальным признакам в рамках одних параметров и дифференцируются в рамках других параметров (например, «манипулятивность/суггестия», «аргументативность/убеждение»).
В связи с этим нам представляется целесообразным исследовать парадигму существующих трактовок и выделить совокупность критериев, которые могли бы лечь в основу систематизации различных видов речевого воздействия.
Вопрос о содержании и объеме самого понятия «речевое воздействие» не до конца разрешен. Речевое воздействие традиционно трактуется в широком и узком смыслах: в широком смысле под ним понимают речевое общение в аспекте целенаправленности [Тарасов, 1990: 144], а в узком — конкретные приемы, позволяющие реализовать потенциал воздействия и преодолеть «защитный барьер» реципиента [Паршин, 2000: 55-73]. Наиболее распространенным определением речевого воздействия стала трактовка, предложенная И.А. Стерниным: «речевое воздействие есть воздействие на человека при помощи речи с целью убедить его сознательно принять нашу точку зрения, сознательно принять решение о каком-либо действии, передаче информации и т.д.» [Стернин, 2012: 56].
Примечательно, что, с одной стороны, в некоторых работах понятия «речевое воздействие» и «убеждение», восходящие к риторической концепции эффективной/убеждающей речи, используются синонимично [Голоднов, 2003; Анисимова, 2004; Хазагеров, 2002]; с другой стороны, в этих же работах авторы определяют «убеждение» как один из типов или способов речевого воздействия, в связи с чем возникает некоторая амбивалентность термина «речевое воздействие». Этому во многом способствует также тот факт, что в зарубежной лингвистике в качестве эквивалента понятию «речевое воздействие» используется термин «persuasion» (т.е. «убеждение»).
Если посмотреть на то, каким образом определяется «persuasion» в трудах зарубежных авторов, несложно проследить сходство формулировок. Так, Х. Халмари и Т. Виртанен в монографии «Persuasion Across Genres: A Linguistic Approach» дают следующее определение: «Убеждение — это использование определенных языковых средств с целью изменения или моделирования поведения реципиентов» [Halmari, Virtanen, 2005: 5]. По мнению Г.Р. Миллера, убеждающая коммуникация — это «любое высказывание, целью которого является моделирование, укрепление или изменение ответной реакции реципиента/реципиентов» [цит. по: Stiff, Mongeau, 2003: 4]. При этом, как выше упоминалось мнение Е.Ф. Тарасова, что «нейтральное» общение — без осуществления воздействия — невозможно, так и здесь авторы считают, что любое высказывание языка следует рассматривать с точки зрения его целенаправленности, или убеждения: «…all language use, in a general sense, is persuasive» [Halmari, Virtanen, 2005: 5].
Искусство спора и убеждения. Виды бесед
... Умение убеждать. Дайте характеристику аудитории, оратору Одной из важнейших речевых целей устных выступлений, наряду с сообщением конкретной информации и созданием определенного является убеждение, т.е. целенаправленное воздействие на ... симпатии народа. Как наследник Гракхов и Мария, Цезарь не мог не владеть искусством слова на уровне, сопоставимом с лидерами своих противников – оптиматов, ведущей ...
Несколько другой точки зрения придерживается Р. Лакофф, которая выделяет особый вид дискурса — персуазивный дискурс («persuasive discourse»), противопоставляя его обычному разговору («ordinary conversation») [Lakoff, 1982: 26]. Основная цель персуазивного дискурса — убеждение. По мнению Р. Лакофф, главной детерминантной данного дискурса выступает неравноправие собеседников, когда речевое воздействие осуществляется осознанно одним из них, т.е. под «убеждением» в этом случае понимается попытка или интенция одного из собеседников изменить поведение, чувства, намерения или точку зрения другого с помощью языковых средств [Lakoff, 1982: 28]. Такая трактовка понятия «убеждение» Р. Лакофф совпадает с концепциями тех исследователей, которые рассматривают его как частный способ речевого воздействия, нежели чем само речевое воздействие. В данном случае, таким образом, представляется возможным разграничить эти два понятия, поскольку, если «убеждение» всегда будет подразумевать определенное речевое воздействие, то «речевое воздействие» не всегда будет подразумевать убеждение.
Попытка сформулировать критерии дифференциации различных типов речевого воздействия уже была предпринята исследователем П.П. Лобасом, который взял за основу два основных критерия: «виды речевого воздействия могут быть описаны за счет комбинации категориальных признаков: — открытость/имплицитность осуществляемого воздействия для реципиента и наличие альтернативного выбора» [Лобас, 2011: 5]. На этом основании этих двух признаков, считает автор, можно выделить четыре вида речевого воздействия: убеждение, манипулирование, приказ и обман. Однако подобное разграничение, с одной стороны, представляет собой неполную репрезентацию системы видов речевого воздействия. С другой стороны, можно согласиться со справедливым замечанием Л.М. Месропян, что выделение обмана в качестве отдельного вида речевого воздействия представляется неоправданным, поскольку обман и убеждение соотносятся друг с другом как видовое и родовое понятия соответственно [Месропян, 2014: 11].
Подробную таксономию способов речевого воздействия предлагает И.А. Стернин. Автор выделяет доказывание; убеждение; уговаривание; клянченье; внушение; просьба; приказ; принуждение [Стернин, 2008: 11-12].
В теоретической литературе обсуждаются и другие типы речевого воздействия, классифицируемые на основании разных интегральных критериев. Так, на основании прагматической направленности высказывания, а также корреляции логического и эмоционально-оценочного параметров Л.Л. Федорова выделяет социальные воздействия, волеизъявления, оценочные и эмоциональные речевые воздействия, разъяснение и информирование [Федорова, 1991]. Мы встречаем также такие способы речевого воздействия, как подражание и заражение [Желтухина, 2003; Панкратов, 2001]; речевая агрессия [Месропян, 2014]; воспитание [Сергеечева, 2002].
Культура речевого этикета
... и оказывает положительное воздействие на слушателя (читателя). 2. Место специализированных единиц речевого этикета в системе языка Единицы речевого этикета регулярным образом ... в речевой практике существенно расширяют экспрессивно-стилистические ресурсы языка. Это может использоваться как в повседневной речи, так и в художественной литературе. Употребляя те или иные единицы речевого этикета, ...
Однако же выделение некоторых вышеупомянутых видов речевого воздействия представляется нам довольно спорным, поскольку включает неравноправные по статусу и интегральным признакам понятия. Поэтому в рамках настоящей работы мы склонны, вслед за многими исследователями, признать наиболее оптимальной и правомерной классификацию способов речевого воздействия на основании корреляции рационального/эмоционального параметров, с одной стороны, и прямого/имплицитного параметров — с другой. С помощью этих критериев лингвисты выделяют такие речевоздействующие категории, как аргументативность, персуазивность/убеждение, манипулятивность и суггестия/внушение [Шелестюк, 2008; Машанова, 2015; Kuzio, 2014; Nettel, Roque, 2012].
Если говорить об аргументации, то многочисленные подходы к ее изучению можно свести к формально-логическому, который вплоть до 1960-х годов являлся доминантным, и прагма-риторическому, у истоков которого стояли бельгийские лингвисты Н. Перельман и Л. Ольбрехт-Титека. Формальный подход рассматривал аргументы как логические конструкции, состоявшие из тезиса и ряда посылок, призванных доказать истинность этого тезиса. Логические аргументы позиционировались как «вещь в себе», некая нормативная идеализированная модель умозаключений, связанная с выявлением истинности и адекватности высказывания [Trapp, Schuetz, 2006: 10]. С появлением т.н. «новой риторики» Н. Перельмана, вектор сменился в сторону «риторической модели аргументации» — аргумента, взятого в аспекте речевого воздействия на адресата [Tindale, 2004: 19]. Понимание аргументации как интеллектуального структурирования схем и моделей умозаключений сменилось концептуально новым подходом, который рассматривал аргументацию как способ убеждения, воздействия на эмоциональную сферу и ценностные ориентации реципиентов.
В современных зарубежных исследованиях по речевому воздействию («персуазивности») авторы используют термины «persuasive argumentation» и «rhetorical communication» как взаимозаменяемые [Tindale, 2004; Zarefsky, 2014], поэтому мы считаем допустимым в рамках прагма-коммуникативного подхода объединить аргументацию и убеждение в единый вид речевого воздействия. Вслед за Н.К. Пригариной и Л.Ю. Василенко, нам видится наиболее перспективной интеграция формально-логического и риторического подходов, основанная на диалектическом единстве трех модусов убедительности: логоса (logos) — или апелляции к рациональному, критическому сознанию; этоса (ethos) — апелляции к морально-нравственным ценностям и пафоса (pathos) — апелляции к эмоциям и чувствам [Пригарина, 2013; Василенко, 2011].
Риторическая аргументация, объединяя доказательное и персуазивное начала, предполагает прежде всего нацеленность говорящего на воздействие конструктивным, ненасильственным путем, совершаемое не только в собственных интересах, но и в интересах реципиента, которому предлагается согласиться или не согласиться с выдвигаемой точкой зрения. Этим она отличается от манипуляции, которая подразумевает лишение адресата свободы выбора, насильственное навязывание чуждой ему точки зрения.
При всем многообразии работ, посвященных исследованию проблематики речевого манипулирования, единообразно понимаемого определения манипуляции, как и четкой классификации ее интегральных признаков пока не выработано. Это и неудивительно, поскольку поливариативная, многокомпонентная природа этого явления, относимого к различным областям знаний (от политики и рекламы до психологии и религии) просто не предполагает дефиниционной однородности. Обзор исследований по речевой манипуляции позволил нам выделить для себя некоторые конститутивные характеристики этого понятия. А именно, было установлено, что: в его основе лежат такие психолингвистические механизмы, которые «вынуждают реципиента некритично воспринимать сообщение, формируя в его сознании определенные представления» [Быкова, 1999: 99]; происходит «намеренное дезориентирование реципиента в личных целях, навязывание определенного решения и сокрытие возможности альтернативного выбора» [Galdia, 2009: 200] и «замена одних элементов мировосприятия другими» [Любимова, 2005: 33]; осуществляется «скрытое использование коммуникативных приемов, которые идут вразрез с общепринятыми конвенциональными нормами конструктивного убеждения» [Sorlin, 2016: 15]. Как видим, основными критериями являются скрытый характер воздействия и интенция принуждения — установка на коммуникативное доминирование.
Невербальные средства общения в речевой деятельности человека
... общения. Невербальные компоненты общения могут выступать и как часть исполнительной фазы общения, не будучи значимыми для процесса общения в целом и лишь дополняя, уточняя, изменяя понимание сообщения реципиентом. ... для его передачи. Речевые оттенки влияют на смысл высказывания, сигнализируют об эмоциях, ... убеждение в правильности высказываемых предложений и аргументов. Единство манеры поведения и речи ...
Набирающий в последнее время популярность термин «суггестия» (лат. suggestio — «внушение») также обнаруживает существенное разночтение в своих трактовках. Это во многом объясняется изначально психологической, трансцедентальной природой этого явления, не подлежащей непосредственному наблюдению. Отсутствие эмпирического опыта затрудняет «вычленение» и анализ механизмов, лежащих в основе суггестивного воздействия, поскольку в этом случае мы имеем дело со сферой бессознательного, «неосознаваемой предрасположенностью психики к особого рода восприятию или действию» [Болтаева, 2003: 3]. Тем не менее, на фоне возрастающего интереса к языковой личности и ее глубинным когнитивным структурам, понятие суггестии приобретает все большую актуальность.
Говоря о суггестии, авторы исследований в первую очередь отмечают, что она предполагает некритичность восприятия информации; имплицитный характер воздействия; изменение внутренних когнитивных установок; бессознательное подчинение, сопряженное с изменением волевых функций и эмоциональных состояний и не осознаваемое реципиентом [Юданова, 2003; Авдеенко, 2001; Толкунова, 1998 и др.]. Парадигма этих интегральных признаков позволяет разграничить убеждение и суггестию как два качественно различных вида речевого воздействия: обращенного к рациональному мышлению и иррациональным психическим установкам. С другой стороны, стоит отметить синкретизм понятий «манипулирование» и «суггестия», который присутствует в работах многих авторов. Так, К.В. Кучеренко выделяет суггестию как одну из частных стратегий манипулятивного воздействия [Кучеренко, 2013]; Н.В. Вертянкина рассматривает ее как разновидность манипуляции [Вертянкина, 2005]; по мнению О.К. Чиж, при манипулировании «происходит замена убеждения внушением» [Чиж, 2012: 283].
У зарубежных исследователей находим взаимно перекрещивающиеся понятия «psychological manipulation» (включающее «subliminal suggestion» как одну из стратегий) [Coons, Weber, 2014]; «suggestive manipulation» [Gheorghiu et al., 2012] и «manipulative suggestion» [Winbigler, 1972]. В следующем параграфе мыть чуть подробнее остановимся на точках пересечения и различиях суггестии и манипуляции и, если это возможно, постараемся провести между ними демаркационную линию.
Современая городская коммуникация
... коммуникаций, использующий визуальные каналы и личностное присутствие. Современные методы массовой городской коммуникации: ... массового воздействия. Таким образом, понятия «общение» и «коммуникация» имеют ... наиболее распространенных вариантов речевых коммуникаций. Его подготовка начинается ... культуры. При изучении процессов общения зарубежные исследователи давно стали использовать понятие «коммуникация». ...
1.3Определение и проблема разграничения прямого и косвенного речевого воздействия
В теории коммуникации с момента ее возникновения актуальным вопросом считалось исследование соотношения прямого и непрямого, или косвенного, взаимодействия коммуникантов.
Как правило, понятие прямой коммуникации трактуется исследователями в сходных формулировках. В работах мы встречаем такие определения прямой коммуникации, как «открытое выражение авторской интенции» [Булатова, 2005: 7]; «способность языковых единиц выражать явные (прямые) авторские интенции, распознавание которых в тексте не требует от получателя дополнительных усилий» [Горло, 2006: 1]; «коммуникация…которая имеет место тогда, когда в содержательной структуре высказывания смысл равен значению, т.е. план содержания высказывания…совпадает с итоговым коммуникативным смыслом» [Дементьев, 2001: 7]. Иными словами, прямое воздействие — это прямое выражение интенций говорящего, которое может подвергаться критической оценке реципиента.
Воздействие, которое подразумевает нечто большее, чем эксплицитную передачу информации, мы называем косвенным — или имплицитным — воздействием. Имплицитность характеризуется авторами работ как несоотношение/несоответствие между интенцией говорящего и буквальным содержанием высказывания. Например, Т. Холтгрэйвс определяет косвенность как «любое коммуникативное значение, которое не совпадает по смыслу со значением предложения» [Holtgraves, 1997: 626], Дж. Томас трактует данное понятие как «несоответствие между выраженным и подразумеваемым смыслом» [Thomas, 1995: 119]. Этот подход восходит своими корнями к традиционным исследованиям по прагматике, которые берут начало в теории речевых актов Дж. Остина (1962) и Дж. Серля (1975), а также в теории конверсационных импликатур П. Грайса (1975).
По мнению известного лингвиста Д. Таннен, «имплицитность — это ключевая составляющая межличностной коммуникации» [Tannen, 1994: 79]. Мы все время от времени используем в речи косвенные коммуникативные стратегии — мы подразумеваем больше, чем говорим, и мы извлекаем дополнительные смыслы из высказываний наших собеседников [Tannen, 1994: 89].
Помимо прямого и косвенного речевого воздействия, некоторые авторы выделяют такую разновидность, как скрытое речевое воздействие. Так, Е. Петрова, Г. Матвеева и А. Ленец вводят в лингвистический терминологический аппарат новое понятие «скрытой прагмалингвистики», которая изучает скрытые компоненты смысла, «зашифрованные» в высказывании и сообщающие определенные сведения о говорящем: данные о его возрасте, уровне образования, настроении и т.п. [Петрова, Матвеева, Ленец, 2013: 39]. Скрытую интенцию никто из коммуникантов не осознает, их внимание сосредоточено на информативном содержании высказывания, а скрытое воздействие осуществляется на психологическом уровне. В. Козлов высказывает схожее мнение о характере манифестации косвенного воздействия, говоря, что косвенная коммуникация подразумевает некие «сигналы, которые мы подаем тем, кто наблюдает за процессом коммуникации со стороны и определенные «домыслы» и «выводы», которые рождаются у зрителей в ходе наблюдения» [Козлов, 2011: 178].
Для нашего исследования особенно актуальна проблема речевоздействующего потенциала имплицитной информации. Эксплицитное, прямое выражение интенций наиболее уязвимо для критического осмысления и противодействия собеседника. Если же информация передается «завуалированно», имплицитно, она не будет подвергаться прямой оценке и, таким образом, достигнет максимального перлокутивного эффекта. В этой отношении некоторые авторы говорят о возможности языкового манипулирования сознанием с помощью скрытых, возможностей языка [Борисова, Мартемьянов, 1999: 145]. Язык в таком случае используется, чтобы смоделировать у слушающего определенное представление о действительности или навязать эмоциональную реакцию или намерение, отличные от тех, которые реципиент мог бы сформировать самостоятельно. Иными словами, язык в данном отношении превращается в «инструмент социальной власти».
Данная посвящена исследованию особенностей перевода оценочных ...
... может быть ограничена элементами, меньшими, чем слово, а может характеризовать и группу слов, и целое высказывание. ... работы: курсовая работа ... непосредственной коммуникации: оценки ... данного класса животных. [9, 17] Объект входит в оценочную структуру, если он может быть ... косвенные речевые акты ориентированы лишь на один из знаков оценки: Лучше бы ты ушел, но не Хуже бы ты ушел. Оценочные высказывания ...
В рамках настоящего исследования мы будем понимать аргументацию в широком смысле (взятую в ее «персуазивном» аспекте, как диалектическое единство логического (доказательного) и риторического (убеждающего) модусов) как способ прямого речевого воздействия. Рациональная аргументация подразумевает убеждение путем доказывания истинности или ложности какого-либо положения, риторическая аргументация апеллирует к эмоциональной сфере реципиента, способствует сближению в миропонимании посредством воздействия на взгляды, суждения и оценки. Цель говорящего — обосновать для аудитории целесообразность принятия защищаемого довода или мнения, оставив при этом за слушающими свободу выбора: согласиться или отвергнуть выдвигаемое положение. Иными словами, в процессе аргументации говорящим руководит установка на кооперативное, ненасильственное убеждение, которое осуществляется как в собственных интересах, так и в интересах аудитории и за которым стоит коммуникативная интенция достижения согласия или разрешения конфликтной точки зрения как единой общей цели. При этом каждое защищаемое положение реализуется в речи эксплицитно и обращено к критическому мышлению слушающего.
Говоря о манипуляции и суггестии, исследователи отмечают имплицитный, косвенный характер воздействия на реципиента, с одной стороны, и насильственное навязывание идей и установок — с другой. Как мы упоминали
