Поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» сочетает в себе литературные и фольклорные черты.
Бесспорна тесная связь произведения с творениями фольклора. Это вполне объяснимо — поэма о народе должна создаваться средствами народной литературы. Так, например, можно говорить о мотивах времени и пространства в «Кому на Руси жить хорошо», заимствованных из русских народных сказок и былин.
Уже в формулировке жанра этого произведения видна его опора на мотивы пространства и времени — поэма-эпопея, поэма-обозрение, поэма-путешествие, «Новая Одиссея». Большинство исследователей сходятся в мнении о том, что в этом произведении слились воедино лирическое начало с драматическим и эпическим. «Кому на Руси жить хорошо» можно назвать народной эпопеей нового времени.
Мотивы пространства и времени обозначаются в поэме сразу же — в прологе: «В каком году — рассчитывай, в каком земле — угадывай». С самых первых строк произведения «бросается в глаза» и мотив дороги, столь широко распространенный в русском и мировом фольклоре. Семеро путников — крестьян — пускаются в путь на поиски правды:
Посмотрим, поразведаем,
Попросим — и дознаемся:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
То и те, кого встретят правдоискатели на своем пути, и будут составлять картину русской жизни, будут освещать все стороны российской действительности, современной Некрасову.
Так, в главе «Поп» мы узнаем о жизни духовного сословия не только в пореформенной России, но и в прошлом, узнаем его перспективы на будущее. Постепенно рассказ попа разрастается — и читатель получает сведения о дворянской и крестьянской жизни на Руси.
Следующая глава поэмы переносит нас из весны в лето. Главы «Сельская ярмонка» и «Пьяная ночь» дают нам широкие картины народной жизни, народных характеров. Здесь опять с особой силой проявляется мотив дороги, которая кровным образом связывается с русским народом, Россией:
Дорога стоголосая
Гудит! Что море синее,
Смолкает, подымается
Народная молва.
Путешествие мужиков происходит по принципу «спирали» — на каждом новом витке они встречают человека, который дает им свое представление о счастье. Можно сказать, что поэма строится по линии нарастания условий для счастья.
Сначала мужикам кажется, что для счастья достаточно быть просто сытым, но появление скатерти-самобранки убеждает их в том, что не хлебом единым жив человек. На следующем «витке» появляется поп со своей трактовкой счастья: «покой, богатство, честь». Помещик Оболт-Оболдуев добавляет еще одно условие — власть:
Жизнь Скруджа (по произведению Ч. Диккенса «Рождественская песнь в прозе»)
... людей, не умеющий улыбаться, радоваться жизни, уничтожает сам себя. Самое страшное испытание приготовил Скруджу третий дух — дух будущего Рождества. Он ведет Скруджа в чье-то жилище. Как ... есть о нем, — а люди не говорят о Скрудже ничего доброго. На кладбище он видит свою могилу. На могильной плите выведено его имя. Обезумевший от отчаяния человек ...
Кого хочу — помилую, кого хочу — казню.
Закон — мое желание! Кулак — моя полиция.
На сельской ярмарке появляется еще один непременный атрибут счастья — здоровье и сила. С появлением Якима Нагого, напротив, снимается критерий богатства: есть ценности, несоизмеримые с материальными благами (иконы и «картиночки», которые спасает из горящей избы семья Якима).
На следующем «витке» — Ермила Гирин, с его появлением намечается схематичный пока еще образ народного заступника и появляется еще одно условие счастья — уважение народное. Старец Савелий «дополняет» этот образ: он народный мститель и богатырь, но слишком противоречива его могучая личность, чтобы признать его счастливым. Матрена Тимофеевна — на следующем «витке»: она своеобразный женский вариант «счастливого» со своим толкованием проблемы: «Не дело — между бабами счастливого искать». Что же в итоге? Мужики и мы приходят к выводу, что счастье — это и достаток, и здоровье, и сила, и самоуважение, и уважение других, и красота, и семейное благополучие
Но главное, по мнению автора, в другом: «Доля народа, счастье его, свет и свобода прежде всего!». Поэтому в финале поэмы появляется образ бесспорного счастливца — Гриши Добросклонова, который «лет пятнадцать… твердо знал уже, что будет жить для счастья убогого и темного родного уголка». И он готов отдать жизнь во имя торжества «честного дела», чтоб «землякам его и каждому крестьянину жилось вольготно, весело на всей святой Руси».
Таким образом, мотив путешествия, дороги — традиционный фольклорный образ — позволяет Некрасову глубоко раскрыть коренную проблему поэмы — проблему народного счастья, выявить «истинно» счастливого человека, доказать правомерность его счастья.
Кроме того, благодаря жанру «путешествия» поэту удалось создать точную и полную картину современной ему, пореформенной, Руси, картину жизни всех слоев населения в России второй половины 19 века.
