Софокл вместе с Эсхилом и Эврипидом осуществил немалый взнос в развитие древнегреческой трагедии. Из многочисленных (более чем 120) произведений Софокла к нашим дням сохранились полностью лишь семь трагедий и одна сатировская драма, не учитывая отрывков; в середине XX столетия в Египте найден значительный фрагмент драмы «Следопыт». Наиболее популярные трагедии на сюжеты фиванского цикла мифов — «Царь Эдип», «Эдип в Колонне» и «Антигона». На протяжении сравнительно непродолжительного времени греческая трагедия испытала значительную эволюцию. Ее развитие происходило путем осложнения действа и расширения тематики. Эсхил ввел второго актера, что сделало диалог независимым от хора. Дальнейший шаг осуществил Софокл: в его трагедиях задействованы уже три актера, хотя доминирующим остался диалог двух действующих лиц.
Введение трех актеров разрешило усилить контрасты: рядом со столкновеньем двух суровых антагонистических сил появился третий элемент — характер кроткий. Три актера стали играть несколько ролей, таким образом, действующих лиц становится больше, чем актеров. Второстепенные действующие лица (пастухи, слуги, рабы) также приобретают большое значение. В зависимости от роли изменялась одежда актера.
Вместо грима одевались маски. Один персонаж мог по ходу действа появляться в разных масках ( например, царь Эдип, что появляется в конце трагедии с выколотыми кровавыми глазами).
Параллельно с осложнением событий происходило и осложнение характеров героев. Если у Эсхила характеры были «трагическими масками», что оставались неизменяемыми на протяжении всей трагедии, то у Софокла наблюдаются сложные психологические изменения.
В данном исследовании мы попробуем проследить через анализ структуры трагедии Софокла «Царь Эдип» за всесторонним изображением психологии и чувств человека творении. В прологе речь идет о страшном море, которое властвует в городе, от которого страдают все Фивы:
«Зачахли в почве молодые всходы,
Зачах и скот: и дети умирают… »
Эдип выступает как защитник города. Однажды он уже спас его от страшного сфинкса, и теперь все надеются только на то, что Эдип снова спасет город от смерти. От Креонта, брата жены, Эдип слышит волю Аполлона: «исцелить» город можно только ценой крови убийцы Лая — предыдущего царя Фив. Эдип обещает найти и подвергнуть наказанию убийцу:
«Союзника во мне вы обретете:
Трагедии Еврипида
... Софокла, сам на сцене не выступал, а также, опровергая сложившиеся традиции, не писал музыки к своим произведениям, перепоручая это музыкантам. Полностью сохранились 17 трагедий Еврипида, ... македонского царя Архелая. В средние века творчество Еврипида, как, ... актера в трагедии). Монодии были введены в театральный обиход еще Софоклом, однако широкое применение этого приема связано с именем Еврипида. ...
Я буду мстить за семью и бога,
Я не о ком-нибудь другом забочусь, —
Пятно снимаю с самого себя. »
В пародии хор обращается к богам, оплакивая судьбу города:
«Жертв по граду не исчислить.
Несхороненные трупы,
Смерти смрад распространяя,
Неоплаканные лежат. »
Основное внимание в произведении концентрируется вокруг действий и чувств людей. В начале третьего эпизода от Йокасты мы узнаем, что Эдип находится в подавленном состоянии: «Лишь тем вон внемлет, кто пророчит ужас. «Вместо всесильного царя и героя перед нами теперь живой человек, который боится и страдает. Появляется еще один персонаж — вестник, который якобы приносит плохую новость — о смерти Полиба страшное проклятие должно оставить Эдипа, а на самом деле становится носителем страшной вести — рассказывает о том, что Эдип не является сыном Полиба и Меропы, и слово в слово переповедает историю, которую раньше Эдип слышал от Йокасти — о грудном ребенок со связанными ножками, обреченном на смерть собственными родителями. Йокаста сразу понимает, кто на самом деле есть Эдип. Она малодушно уговаривает мужа не разыскивать пастуху- того, кто спас грудного ребенка от смерти и передал слуге Полиба. В третьем стасиме хора звучит только один вопрос: кто же родители Эдипа?
В четвертом эпизоде Эдип узнает от пастуха, что он — сын Лая и Йокасты. Мать собственноручно отдала свое дитя слуге, чтобы тот отнес его на скалу. Йокаста совершила страшный грех — обрекла родного ребенка насмерть. Итак, Эдип, таким образом, сын преступников: чудовища отца, которого за грехи боги прокляли быть убитым сыном, и матери, которая собственноручно отдала своего сына на злую смерть. Страшное пророчество Аполлона осуществилось — Эдип убил отца и вступил в брак с матерью. Грехи родителей страшным молотом упали на сына:
«Увы нет! Явным образом все идет к развязке.
О свет! Тебя в последний раз я вижу!
В проклятии рожден я, в браке проклят,
И мною кровь преступно пролилась! »
Эдип без нерешительностей берет на себя ответственность за свое проклятие. В четвертом стасиме хор из вершин власти и народной любви ввергает Эдипа в бездну позора:
«Поистине сказать я должен:
Ты одарил нас жизнью новой,
Ты мрак на очи нам навлек. »
В эксоде домочадец сообщает о страшном бедствии: повесилась Йокаста, Эдип выколол себе глаза наплечной застежкой Йокасты, будто подчеркивая, что горе и проклятие пришло от родителей. Сюжетный круг сузился к размерам петли, в которой повесилась мать. Эдип возникает перед нами в образе страдальца, который не только полностью ответственный за свое проклятие и за грехи родителей, а и сам избирает себе наказание. В трагедии Софокла возникает человек, который к последнему стремится сам избирать себе судьбу, судьбу, которой повиновались даже всесильные боги:
«Эдип. О, изгони меня скорей — туда,
Где бы не слыхал людского я привета.
Креонт. Так я и поступил бы, только раньше
Хочу спросить у бога, что нам делать. »
Эдип, в отличие от Креонта, не спрашивает воли богов, когда принимает решение стать изгнанником, как не спрашивал он и тогда, когда собственноручно ослепил себя. Сцена прощания с дочками сестрами — наиболее трогательная в трагедии. Перед нами нежный отец, чье сердце обливается кровью при мысли, что горькая судьба ждет его детей, ведь бремя позора ляжет и на их плечи. Сняв своего героя в состоянии изгнанника, проклятого богами и людьми, Софокл возвеличивает Эдипа к уровню Человека, который достойно несет свое бремя страданий, не ползая перед богами и судьбой.
Происхождение древнегреческой трагедии и эстетическая категория ...
... работы по истории и теории древнегреческой трагедии и античного понимания категории "трагическое" Раздел 1. Зарождение трагедии как жанра античного искусства Трагедия на пути своего становления проходит ... посвящены действиям богов, и концентрируется на подвигах героев. Такого разделения не было в Пелопоннесской трагедии. "Мистерия – богам, трагедия – героям: такова была норма разделения действ по ...
Как видим, трагедия построена в виде спирали, которая постепенно суживает свои круги, концентрируясь вокруг главного героя, освобождая его от маски правителя и героя и раскрывая вместе с тем глубину человеческой души. Интересно, что в следующей трагедии о судьбе Эдипа » Эдип в Колонне» спиральные структурные круги трагедии постепенно начинают расширяться. В начале трагедии в центре рассказа — бедный слепой изгнанник вместе с дочерью Антигоной, которая идет путем страданий. Постепенно в панораму рассказа попадаются правитель Афин Тесей, от Эдипа зависят судьбы сынов Этеокла и Полиника, Креонт хочет силком забрать старца в Фивы, так как от присутствия Эдипа зависит покой города. В конце трагедии могила многострадального старца становится святым местом — оберегом славных Афин.
