Чехов А.П. — — Обличение мещанства и пошлости в рассказе А. П. Чехова «Ионыч»

Обличение мещанства и пошлости в рассказе А. П. Чехова «Ионыч»

Начинается рассказ с того, что герой приезжает работать в небольшой уездный городок. Работа у пего тяжелая, ее много, круг общения практически отсутствует. Когда героя знакомят с семьей Туркиных, оп с удовольствием 0отправляется к ним с визитом. Старцев ощущает, что Туркины — хорошие люди, но с каким-то изъяном, с фальшью. Отец семейства без устали демонстрирует провинциальное остроумие, мать театрально кокетничает и читает вслух романы собственного сочинения, выказывая дурной литературный вкус и отсутствие художественного дарования. Дочь играет па рояле, поражая гостей быстротой и громкостью исполнения пассажей. Ни гости, ни хозяева не ощущают, что семья заражена пошлостью как неизлечимой болезнью. Некоторую неловкость чувствует лишь Старцев, еще не привыкший к местным вкусам.

Тем не менее, на него произвели большое впечатление красота и молодость 18-летией дочери Туркиных Екатерины — той, что играла на рояле. Старцев мечтает о любви, жизнь ему кажется прекрасной. Но Катя — дочь своих родителей. Ее заботит не чувство молодого человека, который вполне мог бы стать ей достойной парой, а стремление продемонстрировать остроумие (по своему уровню сопоставимое с остроумием Туркиных-старших).

Она назначает Старцеву свидание па кладбище, куда влюбленный юноша послушно приезжает. Здесь, ожидая Катю, он переживает минуты духовного подъема, которые в его жизни никогда больше не повторятся. Соседство со смертью и любовное волнение пробуждают воображение героя, оп чувствует, что его души коснулись некие невыразимые истины. Екатерина так и не приходит, и в памяти Старцева остается лишь досада по поводу «хлопот» — даром потраченного времени.

Любовь Старцева была опошлена глупенькой шуткой, а затем отвергнута. Екатерина Ивановна отказала Старцеву, сказав, что она любит искусство и семейная жизнь не для нее. Ложные ценности, внушенные девушке в семье, отодвинули для нее на задний план ценности подлинные. Пошлость — этот злой дух, поразивший семью Туркиных, — лишил и Екатерину Ивановну, и Старцева возможности любви, семейного счастья. Старцев, получив отказ, поначалу переживал. Но потом он постепенно успокоился и зажил по-прежнему. Со временем Екатерина Ивановна уходит из его духовного мира, по вместо псе появиться некому. Его раздражают люди, окружающие его, «своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом», удручает их тупая и злая философия. Старцев одинок, поскольку так и не смог внутренне «породниться» с духовным миром Туркиных и им подобных. Обыватели начинают презирать Старцева, называя его «поляком надутым», а тот перестает радоваться жизни, не стремится ни к чему, кроме денег.

14 стр., 6923 слов

Как старцев превратился в ионыча кратко. Почему доктор Старцев ...

... Дмитрий Ионыч посетил Туркиных впервые, то был очарован. Он влюбился в Екатерину. Это чувство оказалось за все время его жизни в ... доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живые мысли на сытое, самодовольное существование. Образ доктора Старцева ... относился и рассказ «Ионыч». Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа «Ионыч», был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от ...

Через несколько лет Екатерина Ивановна возвращается в город и ищет встречи со Схарцевым. Живя вне родительской семьи, она очень изменилась, стала проще, искреннее, разумнее. Теперь она здраво оценивает свои способности, по зато идеализирует Старцева, полагая, что тот, будучи земским врачом, занимается настоящим, благородным делом. Однако изменился и Старцев. Его душа уже не способна к любви, «огонек» в его сердце ненадолго вспыхивает, но при мысли о деньгах быстро гаснет.

С течением времени Старцев окончательно превращается в «Ионыча» — человека с тяжелым, раздражительным характером, сосредоточившим все свои устремления на деньгах. Прошлое умерло для него, духовная жизнь его закончена. Отгородившись от интеллектуальной убогости обывательского мирка, Старцев не заметил, что сам стал воплощением пошлости и мещанства, превратился в олицетворение духовного провинциализма.