Я не люблю школу. Я по ней не скучаю. Я редко ее вспоминаю. Последние два года я ее просто отбывала. Всех своих друзей и подруг я встретила уже после. Близких по духу людей еще позже. И умиляться по поводу чудесных школьных лет у меня нет никакой охоты.
Но одним человеком из той эпохи я все же очень дорожу. Это мой учитель литературы. И ее влияние на свою судьбу я, может быть, только сейчас в полной мере стала осознавать.
Я стала филологом, как она. Я попыталась стать учителем, как она. На своих уроках я копировала ее жесты, ее методические хитрости, ее манеру изложения, почерк, осанку. Наверное, я с ней соперничала. Что не удивительно, все ученики пытаются превзойти учителей. Все это, конечно, получалось не очень. А в итоге, не получилось совсем.
Но речь не об этом. Речь — о роли учителя в жизни человека.
В каждой школе – свои приоритеты. Кто-то переводит тысячи. Кто-то играет в волейбол за школу, за город, за республику. Кто-то играет в школьном ансамбле на гитаре, домре или скрипке. Танцует. Поет. Пишет маслом. Решает математику. Я из школы запомнила только, что все время делала упражнения по русскому и все время писала сочинения. У меня сложилось впечатление, что русского ни у кого больше не было. Никто так не парился с русским.
У нас же его всегда было много. Притом, еще каждый раз в начале урока, тетради открывались на домашней работе, и эта страшная женщина проходила по рядам и расписывалась под каждой домашкой. Попробуй не сделай! А упражнения огромные! За отсутствие — двойка летела прямо в журнал, а за наличие – только автограф! Когда я применила эту практику к собственным ученикам – класс неделю роптал. Потом начал делать домашнюю работу.
И то, что мне, как ученице, и моим ученикам, казалось таким несправедливым, как учителю видится просто гениальным! Одним выстрелом убить двух зайцев! Во-первых, заставить закреплять материал, во-вторых, заставить учиться! А сейчас я в этом нахожу еще и высокий философский смысл — заставить сделать это даром!
Не за оценку, и не из страха — после третьего раза страх проходит — потому что двойка прилетит в любом случае. А потому что это – закон! Сделал – ну, сделал, что — молодец… А не сделал – двойку тебе, разгильдяй!
По картине «Опять двойка» Ф.П. Решетникова
... картины «Опять двойка». Изучение картины Ф. Решетникова «Опять двойка» входит в школьную программу. Ф. РЕШЕТНИКОВ «ОПЯТЬ ДВОЙКА» — ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ КАРТИНЫ ... сочинение. Однако мало кто знает историю создания картины ... картину «Опять двойка» у художника выкупила Третьяковская галерея[6]. Опять двойка, 1957 г. Популярность произведения «Опять двойка» стала ... замысла. Художник сделал несколько набросков ...
Это – закон! И он уравнивает всех: и троечников, которые… «а, спишу у отличника». И отличников, которые…«сделаю, потому что я – лучший». И ударников, которым всегда « не у кого списать». Закон жизни! «Чтобы левая рука не знала, кому подает правая».
Нужно сделать, потому что кроме тебя не сделает никто. Нужно сделать, не смотря на то, что пятерку не поставят. Нужно сделать, чтобы не бояться открыть тетрадь на домашней работе, и получить высочайший автограф. Ну, а уж если все равно делаешь — сделаешь хорошо, че время-то терять зря?
Это лучшее, что я вынесла из школы. Лучшее, но не единственное, за высочайшим автографом.
Еще мой любимый учитель была невероятно женственна. У нее было зеленое платье с такой ассиметричной драпировкой на груди и узким длинным вырезом, такого… бутылочного, как говорила моя мама, цвета… Оно навсегда останется для меня эталоном женской элегантности. У меня потом тоже было учительское платье зеленого цвета, не такое элегантное, не такого породистого цвета, но тоже строгое, сдержанное и аристократичное. И выбор цвета тоже был не случайностью. Мне со школы кажется, что зеленый – самый учительский цвет.
А как она входила в класс! Она тихо прикрывала за собой дверь. И, молча, стояла, качая головой, подперев ее красивой ручкой. То как качала головой Галина Павловна, невозможно описать. И это невозможно повторить, я пробовала. Я думала, что жеста достаточно. В итоге мне все равно приходилось рявкать что-то вроде: «всем сесть!» Она ни разу не крикнула. И мы затихали! Это был какой-то гипноз. Такое отчаянное нежелания верить… или нет, недоумения человека, ошеломленного варварством своих любимых учеников.
И даже то, как она садилась на диету, было офигенно изысканно! Не присаживаясь к учителям в столовой, она, вместо обеда, съедала кусочек серого хлеба, выпивала стакан молока и достойно удалялась. За этим всегда стояло уважение к Образу Учителя. И теперь, будучи женщиной, тоже периодически садящейся на диету, я черпаю силы в этом ее Уважении к Образу.
Вообще, она всегда держалась особняком среди учителей. Внимательно, собранно, вежливо, но никакой фамильярности. Она как-то не растворялась. Ни с кем не дружила, но как я сейчас понимаю, она была новым человеком в этой школе. У нее не было прозвищ. Хотя у остальных были, иногда очень обидные. Она всегда была Галина Павловна.
Может быть, это еще и специфика предмета. И это еще одна вещь, вошедшая в мою жизнь за ее подписью.
Это не значит, что литература была для меня любимым предметом, и что я как-то особенно по ней успевала. У меня и оценки-то были всегда довольно средние. Просто литература в мою жизнь вошла. И осталась. И сейчас там. И я все меряю этой меркой. Это надо объяснить.
Когда я была ученицей Галины Павловны, мне было ужасно скучно. Все, что говорили окружающие, было ненастоящим и не стоящим. А каким должно быть это настоящее и стоящее, я не знала. И узнать было не у кого, «там, где я родился, основной цвет был серый…»
В наши душные времена, в нашем провинциальном сытом и благополучном городке люди были похожи на завравшихся детей, хвастающих друг перед другом дорогими игрушками. Везде было так – завравшийся социализм, только такого развратного благополучия не было нигде! К нам не доходил трагизм жизни. Поэтому все измерялось колбасой — джинсой, мебелями — хрусталями, квартирами, машинами и дачами. Ну, и темами из «Дома-2».
Доклад: Исторический портрет Павла I
... надежным фундаментом для развития страны. Биография. Отрочество. Павел I родился 20 сентября 1754 г. При родах ... младших наставников Павла, Семен Андреевич Порошин, вёл дневник, ставший впо-следствии ценным историческим источником ... и Павел довольно быстро при-вязался к нему. Панин открыл юному Павлу русскую и западноевропейскую литературу. ... что все так и происходит в повседневной жизни. И он ни о чём ...
Мы — дети тоже были этим заражены. Но ведь чувствовали! Я чувствовала, есть какая-то другая жизнь! Стоящая! Или она была, только заснула. Или умерла?
Галина Павловна в своем зеленом платье была для меня обещанием открытия-воскрешения этой другой жизни. Таким лучом надежды! В кабанихинском мире в его социалистической модификации. А я была такая маленькая Катерина, сидящая на предпоследней парте, аккуратно конспектирующая нудную систему образов «Разгрома» Фадеева, и кричащая на весь мир «Почему люди не летают, как птицы?!»
Я читала. Читала бестолково, все подряд. Слушала все, что тогда пели. Смотрела все, что показывали. К счастью тогда писали, пели и показывали много стоящего. Поэтому Достоевский начался для меня со ссоры Аглаи и Настасьи Филлиповны по телевизору, а не с напечатанного Раскольникова. И Тургенев — не с «Записок охотника», а сразу весь, с бабушкиного сеновала: в одно лето — все романы, все Тургеневские девушки. И «Война и мир» — в один тоскливый и одинокий июль. И Таня Ларина стала моей подружкой совсем не по программе. А Чернышевского «Что делать?» я зачитала до дыр, и до сих пор не читала ничего настолько торжествующе-оптимистичного! С тех пор пью чай со сливками, как Вера Павловна.
Так что дети, нынешние ученики моего любимого учителя, не бойтесь офигенных списков литературы на лето! Все это когда-то были бестселлеры! Все они стоят того, чтобы быть прочитанными. Ими когда-то зачитывались, их пересказывали друг другу, их переписывали от руки. Авторы становились классиками при жизни, принятыми в обществе, и обласканными бомондом.
Они мечтали о славе, а вовсе не о том, что через триста лет какой-нибудь прыщавый двоечник будет по складам читать его имя. Они были живыми людьми, и писали для живых людей, а те, как и сейчас, требовали занимательности. «Занимательность – вежливость писателя», — как сказал Юрий Поляков — один из нынешних классиков. Поэтому их книжки занимательны: почти в каждой есть сплетня, есть — про любовь, в каждой второй – детектив, в каждой третьей – убийство, в них интересные сюжеты, очаровательные героини, мятущиеся герои.
И писали они точно не для школьной программы. Все сюжеты Островского строятся на склоке, разврате и бытовой подлости одних герое и нравственной силе других. Школьная программа просто умело обходит эти двусмысленные места. И очень, кстати, правильно делает. И Галина Павловна – в этом мастер!
И как филолог — филологам хочу сказать, что Русская Литература, даже такая кастрированная, какой она представлена в школьной программе, дает достаточно пищи для ума и души. Она так полифонична. Так богата смыслами. И при этом так строга, так тактична. Не дураки же над этим работали! Понимали, в ней есть все для формирования личности, и воспитания достоинства, и хорошего вкуса и к языку, и к жизни, и примеры чутких отношений, которые стоило бы вернуть в жизнь. Литература – для того чтобы узнать, что можно думать умнее, чувствовать ярче, любить глубже. И этого знания достаточно для начала собственного пути и в жизнь, и в духовность.
«Дело всей жизни» материал по литературе
... о своих одноклассниках, которые погибли на фронтах Великой Отечественной войны: «По-разному складывались судьбы ... жизнь был человеком отзывчивым, честным, трудолюбивым и преданным своей Родине. Педагогическую династию, начатую учителем, продолжают его две дочери, учителя русского языка и литературы, ... отдавал все свои знания, силы и энергию любимому делу. «Время послевоенное, - вспоминал ветеран, - в ...
И еще хочу сказать, как вам повезло с учителем! Когда я учила русский, я с трудом продиралась сквозь это бесконечное разнообразие сложно-подчиненностей и причастий, но когда я его стала преподавать!, я сломала голову, как это разнообразие втиснуть в головы своих ленивых и бестолковых учеников? И, сидя над планами уроков, с завистью вспоминала аккуратные тетради Галины Павловны, исписанные разноцветными чернилами, с тщательно подобранными номерами упражнений, с цитатами, с карточками, ее словарики со словарными словами. Ее спокойствие и готовность к уроку.
Это такой тяжкий труд! Это такой сложный предмет! И такая ответственность! Он требует такой собранности, такого внимания, такой работы и от учителя и от ученика! Я никогда бы не узнала об этом, если бы не поучительствовала! Помогайте ей.
Мои ученики спрашивали меня, зачем это. Я думала над этим. Ответ простой. Мы живет в эпоху упадка языка. Мы находимся примерно на том уровне, на каком триста лет назад на петровских ассамблеях новоявленные графини прятали в корсеты дорогих платьев любовные записки, накарябанные печатными буквами: «пардону просим, читать не так давно обучены»
Все ваши записки в инете выглядят примерно так же.
Но мы же Русские! Великая страна! Великая нация! Великая литература! Почитайте летом. Как писали предки! Как они думали! Как они чувствовали. Если мы – наследники! То сколько же мы стоим? Безграмотные, бездумные, убогие. Наше потерянное поколение уже не сможет ничего изменить. Но ваше! За вами будущее. Страны. Нации. И Языка.
У вас очень сильный учитель! Очень достойный человек! Прекрасная женщина – нереальный пример для подражания! В ее руках — предмет, который способен дать ответы на все ваши вопросы! Не упустите свою удачу! Вам так мало быть вместе.
Галина Павловна! Я, наверное, не лучшая ваша ученица, и не дала вам повода гордиться мной, не преуспела, не достигла, не отличилась ничем. Но я – хороший человек, зрелый, достойный, внутренне состоятельный, я вырастила сына, насадила деревьев, дом хоть и не построила, но купила. Я живу свою трудную и красивую жизнь, я ей радуюсь, потому что открываю двери ключами, которые получила от вас. Я горжусь тем, что была вашей ученицей. И даже не обещая поздравлять вас со всеми праздниками и регулярно писать, хочу чтобы вы знали: я о вас всегда помню, и очень люблю.
Поздравляю вас с началом Нового Учебного Года. Успехов вам в вашем трудном и стоящем деле.
С глубоким, глубочайшим уважением. Алена Пашкова.
