Значительную роль в художественном развитии Б. Пастернака сыграла мать. От нее он унаследовал способность к полной самоотдаче искусству, которая впоследствии стала основой его творческого кредо.
Первые пастернаковские стихотворения были напечатаны в коллективном сборнике «Лирика» 1913 г. А уже через год молодой поэт издал свои произведения отдельной книгой, в духе времени она называлась «Близнец в тучах» и была пропитана пафосом и поиском новых средств художественного самовыражения. Стремление к обновлению поэтического языка привело поэта к футуристской группировке «Центрифуга». На это время приходится его сближение с В. Маяковским и М. Асеевым, творчество которых он высоко ценил. Впрочем, самым большим авторитетом для Пастернака был австрийский поэт Рильке.
Перед Рильке он склонялся с мистическим благоговением — как перед гением, который в своем творчестве поднялся на недосягаемую высоту. Тем большей радостью было для Пастернака переданное отцом известие о том, что Рильке одобрительно отозвался о его стихах.
После революции 1917 г. Пастернак некоторое время работал в библиотеке Народного комиссариата просвещения. Его лирика была высоко оценена Н. Бухариным, принадлежавший в то время к кругу «первых лиц» советской власти. Впрочем, истинное свое отношение к поэту тоталитарная система обнаружила несколько позже.
20-30-е годы были периодом напряженной творческой работы. Наряду со стихами, которые вошли в сборники «Сестра моя — жизнь» (1922), «Темы и вариации» (1923), «Второе рождение» (1932), были написаны прозаические произведения («Повесть», «Охранная грамота», « Детство Люверс »), поэмы« Девятьсот пятый год »(1926) и« Лейтенант Шмидт »(1927), роман-поэма« Спекторский »(1930).
Слава поэта росла. Однако насладиться ее плодами Пастернаку не суждено: как поэт, он не укладывался в прокрустово ложе идеологизированной литературы, он вызвал недовольство у представителей официальной критики. Главным средством его творческого и художественного существования медленно становилась переводческая деятельность. Пастернак переводил произведения Шекспира, Петефи, Гете, Бараташвили и других мастеров слова.
Этот изнурительный труд оставлял слишком мало времени для собственного поэтического творчества. И даже когда в 1943 г. вышла в свет книга его новых стихов («На ранних поездах»), поэт, измученный постоянными депрессиями, больше расстроился, чем обрадовался. В одном из писем он писал о ней: «Посылаю … книжечку, слишком тонкую, с большой задержкой напечатанную и слишком незначительную, чтобы о ней можно было говорить. В ней есть лишь несколько страниц, написанных по-настоящему … Это образец того, как бы я теперь вообще писал, если была бы возможность … »
Борис Пастернак: портрет на фоне эпохи
... поисками. Данный подход к изучению творчества поэта даёт возможность расшифровывать глубинные смыслы, заложенные в строки его произведений. Н.Б. Иванова своей работе "Борис Пастернак. Участь и предназначение&q ... и киносценарист А.К. Гладков, высоко оценивающий творчество Бориса Леонидовича ещё до знакомства с самим поэтом, с большой радостью воспринимал все встречи с Пастернаком в годы эвакуации ...
В 1946 Б. Пастернак начал работу над романом «Доктор Живаго», который считал главным делом своей творческой жизни. Вдохновенный труд длилась около 10 лет. Впрочем, завершение этой книги-мечты стало началом громкого конфликта художника с властью.
Рукопись, первоначально принята к печати ведущим отечественным журналом, был вскоре отклонен. Главными аргументами отказа были «негативное отношение автора к революции и отсутствие веры в социальные преобразования». Зато за рубежом «Доктор Живаго» был сразу опубликован (1957) и в течение года переведен на восемнадцать языков. Для западных читателей роман стал своеобразным свидетельством того, что за «железным занавесом» еще сохранились истинные мастера художественного слова, способные выразить собственную точку зрения на жизнь в СССР, которая не совпадает с «Кратким курсом истории ВКП (б)».
23 октября 1958 Пастернак получил телеграмму с уведомлением о присуждении ему Нобелевской премии. Его пригласили на торжественную церемонию вручения высокой награды в Стокгольм. Потрясенный поэт направил Шведской академии телеграмму следующего содержания: «Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, взволнован». Однако в правительственных кругах СССР решение Нобелевского комитета вызвало возмущение. Отечественная критика взорвалась рядом «разоблачительных» статей, в которых художника называли «предателем», «злобным обывателем», «клеветником», «Иудой», «враждебным батраком» и т.п..
Это было продиктовано завистью к поэту, который стоял в стороне от соц-реалистической литературы, однако же был отмечен международной литературной премией. Пастернака исключили из Союза писателей и, наконец, заставили отказаться от премии. За четыре дня после первой телеграммы в адрес Шведской академии поступила вторая, в которой поэт объяснил: «Вследствие того значения, которое предоставляется присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться. Не сочтите оскорблением моей добровольный отказ ».
К сожалению, принесенная Пастернаком жертва была напрасной — его положение она не улучшила. Газеты продолжали критиковать автора и его роман. Хрестоматийно известной стала фраза из опубликованного в центральной газете письмо слесаря N-ского завода: «Я романа не читал, но, как мне, это книга вредная!» Еще хуже вели коллеги-литераторы, которые бросали в поэта с мировым именем проклятие вроде: «Плюю в морду Иуде!» Против преследований художника восстали известные иностранные писатели: Джон Стейнбек, Грэм Грин, Олдос Хаксли, Сомерсет Моэм. «Мы не будем возражать, если автору захочется попробовать капиталистического рая», — публично заявил тогдашний глава КГБ. Поэт твердо возразил: «Оставить родину для меня равносильно смерти … Я связан с Россией рождением, жизнью и работой ».
Все эти оскорбления и унижения сократили возраст поэта, в то время уже тяжело больного. Растоптанный властью и подавленное общественным осуждением, он не прожил и двух лет от начала истории с Нобелевской премией. Умирая, он с горечью говорил о своем существовании, как о «бесконечном поединке с господствующей и всесокрушающей властьют». «На это и пошло всю жизнь», — подытожил поэт. Он умер 30 мая I960 г.
Поэт и Любовь (А.С. Пушкин и Н.Н. Гончарова)
... увидел и полюбил. Это был самый счастливый день в их жизни... ПУШКИН. Моя встреча с Натальей Гончаровой, моей ... чистейший образец ... ВЕДУЩАЯ. Тихим октябрьским вечером Пушкин попросил художника Карла Брюллова нарисовать портрет своей молодой жены ... поэт писал: “И может быть, на мой закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной...”? может, это предчувствие своей будущей трагической судьбы?.. Пушкин. ...
Следует отметить, что и человеческие взаимоотношения обычно вплетаются в пастернаковской лирике в перспективу всемирного бытия. Общий ритм пульсации человеческой любви и природы материального воспроизводятся в стихотворении «Зимняя ночь». В нем темы любви и природы настолько глубоко врастают друг в друга, что вообще невозможно определить, какая из них является главным, а какая второстепенной.
Жизнь природы и человеческих чувств здесь синхронизируется: метель любовной страсти длится столько, сколько метет по земле метель. Плетение снежинок за окном превращается в узоры теней в залитой огнем комнате. А сквозь эти узоры на окнах, навеянные всепоглощающей стихией любви-метели, проступает контур главного рисунка — креста. Он прочитывается в объятиях влюбленных, обозначая одновременно силу чувственной страсти, которая приковывает их друг к другу, и перекресток их жизненных путей:
Скрещенье рук, скрещенье губ
Судьбы скрещенье.
Через две строфы контур креста возникает еще — как эмблема «высокого соблазна»:
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Эта эмблема вбирает в себя идею одухотворенной вечности, поскольку контур креста здесь образуется размахом ангельских крыльев, и вызы-кает в сознании читателя ассоциации с христианской образностью. Важную смысловую нагрузку имеет в стихотворении образ свечи, которая трепетно и упорно, несмотря на дыхания мглы и натиск снежной бури, несмотря на весь хаос внешнего мира, горит и горит на столе. Образ этот вырастает в символ всепобеждающего огня любви, которым согрета и озаренное человеческую жизнь.
Свойственный Пастернаку-лирику пафос уязвимости в некоторой степени перекликался с эстетикой импрессионистической живописи. Как и французские художники, русский поэт создавал картины-впечатления, фиксировал момент жизненного течения. Однако, в отличие от импрессионистов, которые в основном сосредоточены на поверхности изображаемого, не погружаясь в его смысловые глубины, Пастернак с первых своих шагов в поэзии был нацелен на постижение момента, мгновения в ее философском измерении. В его стихах, по выражению А. Синявского, «сливались чувства и сущность, мгновение и вечность …». «Во всем хочу дойти самой сути», — провозглашал поэт в одном из своих поздних стихотворений.
