Третьего апреля 1783 года в семье состоятельного коммерсанта в маленьком и, только начинающем свой крупный рост, городке Нью-Йорк родился Вашингтон Ирвинг (Washington Irving, 1783 — 1859).
Он является первым американским писателем, завоевавшим мировое признание. Творчество Ирвинга было известно и ценилось многими величайшими писателями и поэтами того времени. Ирвинг любил свою родину, любил историю. «It was from this locality that he drew much of the material for his stories and sketches. While a boy, he spent many hours with dog and gun, rambling about the country regions which he later described» [5, c. 315]. В детстве он много читал и был вдохновлен сказаниям и историями, часто рассказываемыми в голландской части города.
В начале своей творческой карьеры молодой Ирвинг пишет стихи, театральную критику, юморески. Но большая известность придет к Ирвингу немногим позже. Отправившись в Европу по делам семейного бизнеса в 1815 году, Ирвинг знакомится там со многими деятелями искусства. Случилось так, что фирма его отца обанкротилась, и это происшествие полностью меняет его жизнь. Не остается никаких барьеров для занятий любимым делом, а именно литературой, и уже в 1819 году выходит в свет основополагающий и подаривший ему известность и признание сборник «Книга Эскизов» (The Sketch Book, 1819).
Сборник был издан под псевдонимом Джеффри Крейон. В сборник входила 31 новелла, лучшими из которых являются «Рип Ван Винкль» (Rip Van Winkle, 1819) и «Легенда о Сонной Лощине» (The Legend of Sleepy Hollow, 1819).
Действие новелл отводит читателя к тихому времени с неторопливым устоем жизни еще до войны за независимость. В. Ирвинг жил прошлым в душе. Времена, когда в устье реки Гудзон и на землях вокруг располагались небольшие селения потомков голландских колонизаторов, казались Ирвингу намного красочнее, серых предпринимательских будней его современности. Ирвинг создал свой особый мир, стараясь увести читателя от действительности. Это, прежде всего, мир безмятежной старины. При этом в обеих новеллах присутствует фантастическая основа, которая является неотъемлемой их частью. Эта романтическая фантастика захватывает читателя своим поэтическим очарованием. Но вместе с тем трудно не заметить шутливость и некую иронию в этих мистических сюжетах. И здесь становится интересным понять смысл создания и использования автором столь неоднозначных приемов. Понимание этого, может привести нас к выявлению роли фантастического в данных новеллах Ирвинга.
Детские поэтические сборники Саши Черного
... Саша Чёрный одновременно и к взрослым, и к детям. Первые стихи Саши ... любовь читателей. Специфика творчества Саши ... известность начинающему поэту. Но, кроме того, послужило поводом для закрытия журнала «Зритель». Саша ... сборник «Детский остров» «продолжением дореволюционного творчества» (Л.А. Евстигнеева), собранием уже давно подготовленных текстов, лишь почти случайно нашедших своего издателя в 1921 году ...
Актуальность данного исследования состоит в том, что мы раскрываем, и обозначаем основные аспекты фантастического в самых известных и талантливых новеллах В. Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной лощине».
Вашингтон Ирвинг, по сравнению со своими европейскими современниками, был не так широко изучен российскими учеными, но мы можем выделить работы М.Н. Бобровой [3], исследования творчества Вашингтона Ирвинга Н.А. Соловьевой [13], статью А. Зверева [12], в работе Гиленсона [10], а также несколько общих статей в литературоведческих энциклопедиях.
В зарубежном литературоведении об Ирвинге писал В.Л. Паррингтон [6], П.Миллер [11], и также в ряде англоязычных энциклопедий.
Вашингтон Ирвинг был известен в России уже при жизни. Первый перевод новеллы «Рип Ван Винкль» на русский язык увидел свет в 1825 году в альманахе «Сын Отечества» (ч.104, № 22, ноябрь, с.115-145, Н. А. Бестужев) под названием «Рип фан-Винкль». А перевод новеллы «Легенда о Сонной Лощине» появился в 1826 в журнале «Московский телеграф» ( ч.IX, № 11, отд.II, с.116-142; № 12, отд.II, с.161-187) под названием «Безголовый Мертвец». [7, с. 236].
Объектами исследования в данной курсовой работе являются новеллы В. Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине».
Предметом исследования этой курсовой работы является роль фантастического в новеллах В. Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине».
Цель курсовой работы определить и исследовать роль фантастического в новеллах В. Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине».
Задачи исследования:
Уточнить литературоведческое понятие о фантастическом, романтической фантастике.
Изучить присутствие фантастической условности в романтической новелле США и Западной Европы.
Выявить основные приемы фантастического в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине».
Показать многоплановость фантастического в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине» и определить роль фантастического.
Методы исследования — метод описательной поэтики, а также ряд определенных позиций метода исторической поэтики.
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ ФАНТАСТИЧЕСКОГО И РОМАНТИЧЕСКОЙ ФАНТАСТИКИ В КОНТЕКСТЕ АМЕРИКАНСКОЙ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУР
1 Литературоведческое понятие фантастического и романтической фантастики
Фантастическая условность появляется там, где реально изображенный мир подвергается своего рода искажению или изменению в сторону сверхъестественного, чудесного, необъяснимого логикой. Определение самого понятия фантастического является процессом историческим. Теоретическое осознание понятия фантастического начинается в эпоху романтизма. Так как жанр авторской сказки и фантастической новеллы привлекал романтиков первой половины XIX века, было бы естественным, определить был ли Ирвинг первым в американской литературной традиции, кто привнес фантастическую условность в свои произведения. А также проследить истоки творчества Ирвинга и влияния на него европейских романтиков.
Легенда о короле Артуре в английской литературе
... различных исторических периодов и событий, через которые они проходили. Объектом исследования курсовой работы являются легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Предметом Цель исследования ... с использованием культурно-исторического, сравнительно-исторического методов исследования, анализа источников и специальной литературы по теме, в том числе Интернет-ресурсов. Глава I. Мифологическое и ...
Термин «фантастический» приписывается Шарлю Нодье, но Жан-Луи Баке указывает на то, что данный термин употреблялся и Гофманом. В своей статье под названием «Du fantastique en litt érature» (Фантастическое в литературе,1830) Шарль Нодье защищает появляющиеся фантастические произведения и говорит об их родстве с произведениями Гомера, Вергилия, Данте и др. Известна также статья Вальтера Скотта «On the Supernatural in Fictitious Composition; and particularly on the works of Ernest Theodore William Hoffmann» (О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана) напечатанная в 1827 году. В ней, Скотт пытается соотнести современную ему романтическую прозу и элементы сверхъестественного. [16, с. 93].
«Ни один из истоков романтической фантастики не оказывается столь глубоким, никакое иное средство не может возбудить тот захватывающий интерес, которого так добиваются авторы этого рода литературы, не представляется столь непосредственно доступным, как тяга человека к сверхъестественному» [14, с. 602], пишет Вальтер Скотт в самом начале своей статьи. И действительно, эта самая тяга увлекает читателя, заставляя пристально следить за каждым поворотом сюжета. Суть этой фантастической условности на первый взгляд может показаться довольно простой, но на деле имеет ряд важных особенностей.
Владимир Соловьев выдвигает два правила для фантастических явлений: «1) явления не должны прямо сваливаться с неба или выскакивать из преисподней, а должны подготовляться внутренними и внешними условиями, входя в общую связь действий и происшествий. 2) самый способ явления таинственных деятелей должен отличаться особенной чертою неопределенности и неуловимости, так, чтобы суждение читателя не подвергалось грубому насилью, а сохраняло за собой свободу того или другого объяснения, и деятельность сверхъестественного не навязывалась бы, а только давала себя чувствовать» (цитируется И. Эйгесом «Фантастика») [15].
Их использование прослеживается в анализируемых здесь новеллах. Например, в рассказе «Рип ван Винкль» мы видим подготовку читателя к чему-то удивительному посредством общей связи действий и происшествий. Само исчезновение главного героя является, в целом, избавлением от ненавистного гнета жены и надоевших обязанностей: «Poor Rip was at last reduced almost to despair; and his only alternative to escape from the labour of the farm and the clamour of his wife, was to take gun in hand and stroll away into the woods» [2, c.281]. Черты неуловимости и неопределенности можно увидеть также и в новелле «Легенде о Сонной Лощине» для чего приведем пример: «The hole neighborhood abounds with local tales, haunted spots, and twilight superstitions… The dominant spirit, however, that haunts this enchanted region, and seems to be commander in chief of all the powers of the air, is the apparition of a figure on horseback without a head. It is said by some to be the ghost of a Hessian trooper… His haunts are not confined to the valley, but extend at times to the adjacent roads, and especially to the vicinity of a church at no great distance. Indeed, certain of the most authentic historians of those parts, who have been careful in collecting an collating the floating facts concerning this spectre, allege, that the body of the trooper having been buried in the church yard, the ghost rides forth to the scene of battle in nightly quest of his head…» [2, c.290].
Анализ произведения-антиутопии на примере книги О. Хаксли «О ...
Исследование произведения О. Хаксли «О дивный новый мир» вносит вклад как в исследование и раскрытие жанра фантастики в ... фантастики 1.1 Изучение жанра фантастики Для того чтобы изучить произведение фантастики (антиутопию), необходимо дать определение самого жанра. Вследствие наличия фантастических элементов в произведениях, не являющихся представителями жанра фантастики, понятие жанра фантастики ...
Иосиф Эйгес, автор статьи о фантастике, которая входит в состав литературной энциклопедии под редакцией И.Бродского, утверждает, что «художественный эффект фантастики будет напряженным и чистым тогда, когда вместо фантастики, реализованной в чуде, — против чего восстает рассудок, — дается фантастика сама в себе, как нечто такое, что только чудится, мерещится, — иначе говоря, снится». [15]
Таким образом, фантастическая условность может существовать и вне правил Владимира Соловьева. Такая фантастика вызывает чувство неопределенности и усиливает впечатление от происходящего. При этом фантастическая условность создаваемая автором того или иного произведения не должна быть освещена чрезмерно. Излишнее описание может не возбудить воображение писателя, а наоборот значительно уменьшить его.
Французский филолог Цветан Тодоров в своей теории определяет три основных условия для создания фантастического: «художественный текст должен заставить читателя рассматривать мир персонажей как мир живых людей и испытывать колебания, в выборе между естественным и сверхъестественным объяснением изображаемых событий. Далее, такие же колебания может испытывать и персонаж; таким образом, роль читателя как бы доверяется персонажу, и одновременно сами колебания становятся предметом изображения, одной из тем произведения; в случае наивного прочтения реальный читатель отождествляет себя с персонажем. И, наконец важно, чтобы читатель занял определенную позицию по отношении к тексту: он должен отказаться как от аллегорического, так и от «поэтического» толкования» [8, с. 48].
В целом, получается, что колебание испытываемое читателем есть первейшее условие фантастического жанра. В качестве примера, такое колебание легко проследить в новелле Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине». Читатель по мере прочтения задается вопросом о реальности существования всадника без головы. В конце произведения автор не дает четкой оценки произошедшего, тем самым, оставляет нас в неопределенном, таинственном состоянии:«and when they had diligently considered them all, and compared them with the symptoms of the present case, they shook their heads, and came to the conclusion, that Ichabod had been carried off by galloping Hessian» [2, c. 306]. Ирвинг намекает на сверхъестественное и реальное объяснение происшедшего, но ничего не утверждает: «Brom Bones too, who, shortly after his rivals disappearance, conducted the blooming Katrina in triumph to the altar, was observed to look exceedingly knowing whenever the story of Ichabod was related, and always burst into a heavy laugh at the mention of the pumpkin; which led some to suspect that he knew more about the matter than he chose to tell.
The old country wives, however, who are the best judges of these matters, maintain to this day, that Ichabod was spirited away by supernatural means; and it is a favorite story often told about the neighborhood round the winter evening fire» [2, c. 307].
Сочинение по литературе дом произведения
... Ведь без этих «приправ» не получить хорошего сочинения. Литература – это, конечно, не кулинария, но даже здесь сложно обходиться без специй. Сочинение на тему Дом Дом… Такое маленькое и такое значимое слово ... - научить учащегося: Оперировать полученным словарным запасом. Структурировать мысли. Выразить собственное мнение по отношению к чему бы то ни было. Описывать недвижимость немного сложнее, чем ...
Тодоров считает, что фантастическое существует, пока присутствует неуверенность в происходящем, что как только один или другой ответ на вопрос о происходящем выбран мы покидаем фантастическую условность [8, с. 38].
Эйгес дает определение фантастике, разделяя ее на несколько видов. В данном случае нас интересует два первых: «Произведения фантастики первого вида, — вовсе отрешенные от действительности, — это чистые сны, в которых не дано непосредственного усмотрения реальных поводов к ним или причин (так это обычно в наших снах).
Фантастические произведения второго вида, в которых дается тайная основа для повседневных явлений, это — такие сны, когда мы непосредственно усматриваем реальные поводы к чудесным образам и событиям или вообще их связь с реальностью, т.-е. когда мы в самом сновидении созерцаем не только фантастические картины, но и реальных возбудителей их или вообще прямо связанные с ними элементы действительного мира, — причем реальное оказывается в роли подчиненной фантастическому (так тоже бывает в наших снах)» [15].
Считается, что первый и второй вид фантастики по И. Эйгесу является характерным для романтиков, которые используют ее как прием для изображения тайн психики и подсознания. «Иногда возникает «завуалированная» фантастика, когда возможна двойная мотивировка происходящего» [16, с. 95]. Таким образом можно выделить, что для романтической фантастики характерна двусмысленность. И часто, читая, к примеру, Гофмана, мы задаемся вопросом, не безумен ли главный герой. Мы также порой затрудняемся дать четкое определение некоторым событием. То же самое можно встретить в «Рип Ван Винкле» Ирвинга, например: « As he was about to descend he heard a voice distance hallooing Rip Van Winkle! Rip Van Winkle! He looked around but could see nothing… He thought his fancy must have deceived him and turned again to descend, when he heard the same cry ring through the still evening air: Rip Van Winkle! Rip Van Winkle!… He looked anxiously in the same direction and perceived a strange figure slowly toiling up the rocks… He was surprised to see any human being in this lonely and unfrequented place…» [2, c. 282].
Таким образом, романтическая фантастика это разновидность художественной литературы, относящаяся к определенному периоду в истории — эпохе романтизма, и обладающая соответствующим типом образности, и набором приемов среди которых, одними из основных можно назвать: удвоение художественного мира и присутствие фантастической условности. В свою очередь, фантастическая условность появляется там, где появляется неуверенность в происходящем, где имеет место колебание при выборе из естественного и сверхъестественного объяснения событий. Романтическая фантастика присуща таким жанрам, как литературная сказка и фантастическая новелла.
1.2 Присутствие фантастической условности в романтической новелле США и Западной Европы
Роль бабушки в жизни Алеши в повести Детство, Горький
... национальным фольклором. 1 votes, average: 5.00 out of 5) <meta itemprop="description" content="Роль бабушки в жизни Алеши Повесть "Детство" - это первая часть автобиографической трилогии Максима Горького. Произведение вышло ... Бабушка, Акулина Ивановна Каширина, занимала особое место в жизни мальчика. Ее он любил больше всех, так как она была человеком добрым ...
Будучи современником многих великих романтиков, Ирвинг не единственный, кто писал в жанре фантастической новеллы и литературной сказки. Нужно также отметить, что практически треть своей жизни он провел в Европе. «He moved to England in 1815 to help run the English branch of the business… Irving stayed in Europe until 1832…» [4, c. 409]. Это сильно повлияло на его творческую деятельность.
Присутствие романтической фантастики в литературе западной Европы, а в частности Германии описано В.С. Муравьевым: «… Плодотворным оказалось сочетание фантастики с романтизмом… у «йенцев» фантазирование, т.е. устремленность в запредельный мир мифов и легенд, выдвигалось как способ приобщения к высшему прозрению, как жизненная программа — сравнительно благополучная (за счет романтической иронии) у Л. Тика, патетичная и трагическая у Новалиса, чей «Генрих фон Офтердинген» являет образец обновленной фантастической аллегории, осмысленной в духе поисков недостижимого, непостижимого идеального мира. Гейдельбергские романтики использовали фантастику как источник сюжетов, придающих дополнительный интерес земным событиям («Изабелла Египетская», 1812, Л. Арнима представляет собой фантастическую аранжировку любовного эпизода из жизни Карла V)… Романтическую фантастику синтезирует творчество Гофмана: здесь и готический роман («Эликсир дьявола», 1815-1816), и литературная сказка («Повелитель блох», 1822, «Щелкунчик и Мышиный Король», 1816) и реалистическая повесть с реальной подоплекой («Выбор невесты», 1819, «Золотой горшок», 1814)…» [20, c. 1123].
Вальтер Скотт, в вышеупомянутой статье, отмечает заслугу немцев в использовании метода фантастической условности. Он пишет: «…приверженность немцев к таинственному открыла им еще один литературный метод… Этот метод можно было бы определить как фантастический, ибо здесь безудержная фантазия пользуется самой необузданной и дикой свободой и любые сочетания, как бы ни были они смешны или ужасны, испытываются и применяются без зазрения совести…» [14, с. 619].
Известно, что Ирвинг был знаком со многими деятелями искусства того времени. Будучи человеком дружелюбным, он легко сходился с людьми. Его жизнь была полна путешествий и новых знакомств. В 1817 году: «he visits Francis Jeffrey, editor of the Edinburgh Review, and meets Walter Scott at Abbotsford, where he is invited to stay for a few days. Irving is amazed at at being under the roof of Scott … in the very centre of that region which had for some time past been the favorite scene of romantic fiction. Scott reads aloud from Le Morte dArthur and introduces him to a German legend and literature…» [9, c. 1100]. Ирвинг был хорошо знаком с Вальтером Скоттом и поддерживал с ним отношения до его смерти в 1832 году. В том же 1817 он встречается с С.Т. Кольриджем.
Затем в 1820 году Ирвинг: «… attends afternoon gatherings at his publisher Murrays home, where he meets many of the writers and reviewers of the day… Italian writer Ugo Foscolo and English poets Robert Southey and Henry Hart Milman… meets and becomes friends with Irish poet Thomas Moore… is told that Byron praised The Sketch Book…» [9, с. 1102]. А в 1823 году в своей поездке по странам Европы он «… meets the author and critic Ludwig Tieck. Attends theater often, seeing plays by Heinrich von Kleist and Friedrich Schiller». [9, c. 1104]. Становится понятным, что Ирвинг был в гуще общественных и литературных событий своего времени. Он стал своего рода мостом между новым и старым светом в литературе, первым кого признали в Европе, но так же тем, кто создал американскую литературную традицию. «His imaginative treatment of historical themes and his use of folklore and other elements of romanticism promoted the romantic literary movement in the United States» [4, c. 410].
Проблема роли учителя в жизни человека (текст Г.А. Горышина)
... офицерском габардиновом кителе, с двумя рядами орденских планок, заговорил с нами, как со взрослыми людьми, о чём-то таком, никогда нами не слыханном. (18) Новый учитель литературы, я хорошо это ... Горышин (1931 —1998) — советский прозаик. Сочинение Примерный круг проблем 1) Проблема роли учителя в жизни человека. (В чём заключается роль учителя в жизни человека?) 2) Проблема роли семьи ...
Еще одним интересным фактом является заметка сделанная Вальтером Скоттом в той же самой статье о сверхъестественном в литературе. Он пишет, что существует фантастика целью которой является — «поразить публику самим чудодейством» и затем добавляет: «На английском языке нам известен всего лишь один пример подобного рода литературы: это потешная сценка в повести мистера Джеффри Крейона «Смелый драгун», где мебель пляшет под музыку призрачного скрипача». Потом он приводит сам отрывок, а после пишет: «Мастерски написанная небольшая сценка — вот и все, чем мы в Англии располагаем в области фантастического направления в литературе, о котором мы ведем речь» [14, с. 621]. Скотт, конечно же знал, что Джеффри Крейон это псевдоним Ирвинга, и это еще раз доказывает как высоко ценили его творчество в Европе, относя его произведения к английской а не американской литературе.
Следовательно, мы можем утверждать, что Вашингтон Ирвинг является зачинателем американской литературной традиции и потому был первым в Америке, кто писал в жанре фантастической новеллы. Также из выше сказанного можно определить, что знакомство с романтической европейской литературой и фольклором оказало большое влияние на его творчество: «Irvings stay in Europe also affected his selection of subjects. Rip Van Winkle and The Legend of Sleepy Hollow, though set in America, had been based on German folk tales. During his travels, Irvings interest in folklore increased, and he collected tales in each country he visited…» [4, c. 410].
Важно заметить, что интерес к фольклору у Ирвинга был, помимо прочего, вызван стремлением обогатить фантастическое начало своих произведений. Известно, что: «немецкие романтики обращались к первоисточникам — собирали и обрабатывали волшебные сказки и легенды («Народные сказки Петера Лебрехта», 1797 в обработке Тика; «Детские и Семейные сказки» 1812-1814 и «Немецкие легенды» 1816-18 братьев Я. и В. Гримм)» [20, с. 1123]
Новеллы «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине» имеют в своей основе европейские фольклорные мотивы. Хотя источники и расходятся в приведенных данных, важно заметить, что все они указывают на ряд одинаковых аспектов.
РОЛЬ ГЕРОЕВ ЛЕГЕНД ДМИТРИЯ НАРКИСОВИЧА МАМИНА – СИБИРЯКА
... потом возникли захватывающие по силе художественного мастерства удивительные произведения – легенды Мамина - Сибиряка. О Дмитрии Наркисовиче Мамине – Сибиряке Взгляните на карту нашей Родины. Далеко протянулся Уральский хребет - ... в ноябре 1912 года. Легенды Дмитрия Наркисовича Мамина – Сибиряка В 90-х годах Мамин-Сибиряк обращается к необычному для своего творчества жанру – легенде и создаёт семь ...
Как пишет П. Миллер: «It was in fact an adaptation to the Hudson River landscape of an old German tale, «Peter Klaus.» None of Irving’s admirers realized this, any more than they understood that «The Legend of Sleepy Hollow» was virtually a translation of Burger’s «Der wilde Jager»» [11, c. 377].
В то же время В. К. МакНэил говорит в своей статье для энциклопедии Американского фольклора, что: «… both Rip Van Winkle and The Legend of Sleepy Hollow are set in America, but their plots are largely derived from German sources. The former story was taken from narratives about Peter Klaus, and the latter was based on headless-horseman tales found in Johann Karl August Musaeus Volksmarchen der Deutschen (German Folktales) » [18, с. 394].
В свою очередь М.Н. Боброва утверждает, что «мотив волшебного сна в рассказе «Рип Ван Винкль» очень старый. Он известен еще в античной литературе, широко популярен в немецких народных сказаниях о Фридрихе Барбароссе, встречается в кельтском эпосе, в рыцарских романах, в народных сказках Индии, Греции и других стран» [3, с. 37]
Существует античный сюжет в котором пастух Епименидес, спасаясь от полуденного зноя, заснул в пещере и проспал 57 лет.
Народные сказания о Фридрихе Барбароссе повествуют о том, что Барбаросса заснул в горе Кифгайзере, и проснется лишь тогда, когда народ будет нуждаться в нем. В немецких сказаниях имеется также интересный вариант, рассказывающий о двух влюбленных, которые отправляются в горы к спящему в Кифгайзере Барбароссе попросить в займы посуду для свадебного пира. Возвратившись, они обнаруживают, что отсутствовали 200 лет.
Также в Ирландских Сагах присутствует мотив волшебного течения времени в границах жизни одного человека. Там же встречается истории о путешествиях в страну фей ( «Плавание Бранта»), где путешественники пробыли 300 лет.
В упомянутой выше статье В. К. МакНэила также упоминается, что: « The most important literary influence on Irvings use of folklore was Sir Walter Scott… who impressed a generation of readers and authors both with his formal studies and collections of folklore and with his use of folklore in his fiction… He was also acquainted with German folklorist Karl Bottiger, who often advised him on folklore topics» [18, с. 394].
Нужно заметить, что существует другое мнение, которое заключается в том, что Ирвинг просто использовал истории, рассказанные ему потомками первых голландских переселенцев: «… the mysterious tale of the return of Hedrick Hudson and his men and the ghost story of the headless-horseman» [5, с.316].
Об этом также говорит статья Дэвида Стивена Коэна в энциклопедии Американского фольклора посвященная «голландским» американцам (Dutch Americans).
Он отмечает, что «similarly, the folklore of the colonial Dutch population was satirized in the writings of Washington Irving in such short stories as The Legend of Sleepy Hollow and Rip Van Winkle» [17, с. 213].
Жанровые признаки легенд
... затухали. Исследователь этого материала К. В. Чистов связал такую особенность с одним из важнейших условий бытования социальноутопических легенд — верой народа в их достоверность, которая «предопределила своеобразную ... мужика хлеб на корню — Илья наслал тучу, и град уничтожил посев. Узнав, что наказал не мужика, а попа, Илья собрался поправить поле — однако Никола велел ...
ГЛАВА 2. ОСНОВНЫЕ ПРИЕМЫ ФАНТАСТИЧЕСКОГО В НОВЕЛЛАХ ИРВИНГА «РИП ВАН ВИНКЛЬ» И «СОННАЯ ЛОЩИНА»
.1. Основные приемы создания двоемирия в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине»
Роль фантастического в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине» можно выявить, изучив основные стилевые и жанровые особенности произведений, а также вычленив и описав использованные художественные приемы.
Мы уже увидели в первой главе, что данные новеллы обладают соответствующим для романтической фантастики типом образности. Также мы отметили, что в новеллах имеют место удвоение художественного мира и фантастическая условность, созданная посредством колебания, неоднозначности происходящего. Но что же именно отличает творчество Ирвинга, и именно эти две новеллы, от творчества остальных его современников? Какова роль фантастического в приведенных произведениях?
С самых первых строк любой из новелл читатель может заметить искреннюю любовь автора ко всему старинному, к прошлому укладу жизни. Даже место действия произведений Ирвинг описывает c откровенной симпатией, например: «Not far from this village, perhaps about two miles, there is a little valley, or rather lap of land among high hills, which is one of the quietest places in the whole world… From the listless repose of the place, and the peculiar character of its inhabitants, who are descendants from the original Dutch settlers, this sequestered glen has long been known by the name of Sleepy Hollow» [2, c.289]. То же самое мы можем видеть и в рассказе «Рип Ван Винкль»: «At the foot of these fairy mountains the voyager may have descried the light smoke curling up from a village, whose shingle roofs gleam among the trees, just where the blue tints of the upland melt away into the fresh green of the nearer landscape. It is a little village of great antiquity, having been founded by some of the Dutch colonists in the early times of the province, just about the beginning of the government of the good Peter Stuyvesant…» [2, c.278].
Эту привязанность и такое бережное и причудливое описание можно также назвать тоской по прошлому. Писать о времени давно минувшем явно доставляло Ирвингу удовольствие. В рассказе «Рип Ван Винкль» этот фактор присутствует во всем, и, по сути, сама новелла построена на противопоставлении старого и нового времени. Портрет Георга III причудливым образом изменился на портрет генерала Вашингтона, люди одетые в странные костюмы носились и галдели, вместо того чтобы придаваться философским беседам и томному, ленному чтению старой газеты. Сам пейзаж изменился и место заседаний где: «The opinions of this junto were completely controlled by Nicholas Vedder, a patriarch of the village, and landlord of the inn at the door of which he took his seat from morning till night, just moving sufficiently to avoid the sun and keep in the shade of a large tree; so that the neighbors could tell the hour by his movements as accurately as by a sun dial» [2, c. 281]. превратилось в место галдежа и бесконечной суеты: «Instead of the great tree, that used to shelter the quiet littlie Dutch inn of yore, there now was reared a tall naked pole with something on top that looked like a red night cap» [2, c. 284]. Автор сам прямо говорит об изменениях: «The very character of the people seemed changed. There was a busy, bustling disputatious about it, instead of the accustomed phlegm and drowsy tranquility» [2, c.285].
В предисловии автора к рассказу «Рип Ван Винкль» мы можем заметить, что сам рассказчик Дитрих Никербокер : «… who was very curious in the Dutch history of the province, and the manners of the descendants from its primitive settlers» [2, c.278]. Получается, что и самого Ирвинга в огромной степени увлекали предания и легенды, обычаи, образ жизни и образ мышления минувших времен.
Другое интересное и необычное явление, присущее этим двум новеллам, есть явное и неповторимое привнесение всего американского в фантастический сюжет. Иными словами, Ирвинг незаметным для неподготовленного читателя образом ассимилирует фабулы отнюдь, как это уже было доказано, не американского происхождения, в американский пейзаж и в американский уклад жизни. Ведь большая часть произведения отведена на описание всяческих особенностей образа жизни, быта. Читатель проникается фантастикой и специально воссозданным мистическим настроением, но никогда не забывает, что место действия обеих новелл это Америка, и уж точно не Европа.
В «Легенде о Сонной Лощине» Ирвинг, например, дает нам возможность лицезреть картину быта семейства Ван Тасселей в мельчайших подробностях. Яркое и красочное описание в полной мере раскрывает жизнь богатых голландских фермеров: «His stronghold was situated on the banks of the Hudson, in one of those green, sheltered, fertile nooks, in which the Dutch farmers are so fond of nestling… Hard by the farm house was a vast barn, that might have served for a church; every window and crevice of which seemed bursting forth with the treasures of the farm… Sleek unwieldy porkers were grunting in the repose and abundance of their pens, from whence sallied forth, now and then, troops of sucking pigs, as if to snuff the air»[2, c. 289]. В такой же манере описано и изобилие внутреннего убранства дома: «It was one of those spacious farm houses, with high ridged, but lowly sloping roofs, built in the style handed down from the first Dutch settlers. The low, projecting eaves formed a piazza along the front, capable of being closed up in bad weather. Under this were hung flails, harness various utensils of husbandry, and nets for fishing in the neighboring river. Benches were built along the sides for summer use; and a great spinning wheel at one end, and a churn at the other, showed the various uses to which this important porch might be devoted» [2, c.289].
Но привнесение американского характера и существа есть также везде, где мы сталкиваемся с фантастическим началом данных произведений. По-существу заметки о сверхъестественных и мистических происшествиях рассыпаны по ходу сюжетных линий. Ирвинг в деталях говорит о нравах переселенцев, и сама история, будь она даже фантастического плана, становится чем-то национальным, чем-то, что как будто бы создает свой собственный американский фольклорный мотив, Ирвинг пишет об этом так: «It is remarkable, that the visionary propensity I have mentioned is not confined to the native inhabitants of the valley, but is unconsciously imbibed by everyone who resides there for a time. However wide awake they may have been before they entered that sleepy region, they are sure , in a little time, to inhale the witching influence of the air , and begin to grow imaginative — to dream dreams, and see apparitions.» или в другом месте: «Another of his sources of fearful pleasure was to pass long winter evenings with the old Dutch wives, as they sat spinning by the fire, with a row of apples roasting and spluttering along the hearth, and listen to their marvelous tales of ghosts and goblins, and haunted fields, and haunted brooks, and haunted bridges, and haunted houses, and particularly of the headless horseman, or Galloping Hessian of the Hollow, as they sometimes called him» [2, c.289].
Является важным упомянуть, что Ирвинг в предложенных произведениях уделяет большое внимание главным персонажам, не скупясь на слова при их описании. Вообще имя главного героя «Легенды о Сонной Лощине» Икабод это редко встречающееся мужское имя библейского происхождения, обозначающее в переводе с древнееврейского «несчастный», «бедняга». Фамилия Крейн (Crane) в переводе с английского значит журавль. Эта «говорящая» фамилия явно походит на описание, данное Икабоду Ирвингом. Рип (Rip) в переводе с английского означает разрыв или разрез, что в принципе, тоже может нести в себе некий подтекст. Рип ван Винкль и вправду вырван из мира, его жизнь разрезана напополам.
Ирвинг не раз говорит о том, что легенды мест, о которых идет повествование, лучше всего разрастаются в таких маленьких американских селениях как Тарри-Таун. Анализируемые новеллы в особенности «Легенда о Сонной Лощине» изобилуют различными историями и вообще свидетельствами о той или иной встрече с призраками и сверхъестественными силами, например: «Many dismal tales were told about funeral trains, and mourning cries and wailings heard and seen about the great tree where the unfortunate Major Andre was taken, and which stood in the neighborhood. Some mention was made also of the woman in white, that haunted the dark glen at Raven Rock, and was often heard to shriek on winter nights before a storm, having perished there in the snow. The chief part of the stories, however, turned upon the favorite spectre of Sleepy Hollow, the Headless Horseman, who had been heard several times of late, patrolling the country; and, it was said, tethered his horse nightly among the graves in the churchyard» [2, с.302].
Интересным фактом является то, что до Рип Ван Винкля увидеть Гендрика Гудзона и его команду удавалось отцу Питера Вандердонка, а безглавого всадника Сонной Лощины и того пуще, встречал старый упрямец Броувер и сам Бром Бонс. Эти и иные заметки несут в себе двойственный характер. Их детальное рассмотрение наводит на мысль о том, что автор имеет не только желание убедить читателя в реальном существовании волшебных, фантастических сил, но и просто иронизирует, сводя все фантастическое к розыгрышу.
Этот самый розыгрыш в большой степени присутствует в новелле «Легенда о Сонной Лощине». В «Рип Ван Винкль» тоже есть элемент розыгрыша, но он воплощен по-другому, и обыгрывается совершенно иным путем. Главный герой «Легенды о Сонной Лощине» Икабод Крейн страстно влюблен во все мистическое и все свободное время проводит в чтении и различных разговорах о сверхъестественном: «for he had read several books quite through, and was a perfect master of Cotton Mathers History of New England Witchcraft, in which, by the way, he most firmly and potently believed… He was, in fact, an odd mixture of small shrewdness and simple credulity. His appetite for the marvellous, and his powers of digesting it, were equally extraordinary; and both had been increased by his residence in this spell-bound region. No tale was too gross or monstrous for his capacious swallow» [2, с. 292,293]. Мы также узнаем, что наговорившись или же начитавшись таких вот устрашающих и мистических вещей Икабоду нередко кажется что все вокруг: «Then, as he wended his way by swamp and stream and awful woodland, to the farmhouse where he happened to be quartered, every sound of nature, at that witching hour, fluttered his excited imagination,-the moan of the whip-poor-will from the hillside, the boding cry of the tree toad, that harbinger of storm, the dreary hooting of the screech owl, or the sudden rustling in the thicket of birds frightened from their roost» [2, с.293]. Вот еще одна из неоднозначных заметок Ирвинга по поводу страхов Икабода Крейна: «All these, however, were mere terrors of the night, phantoms of the mind that walk in darkness; and though he had seen many spectres in his time, and been more than once beset by Satan in divers shapes, in his lonely perambulations, yet daylight put an end to all these evils» [2, с. 294]. Таким образом Ирвинг дает нам понять, что все, что произойдет с Икабодом после пира у Ван Тасселей есть ничто иное, как обман и представление хитрого Брома Бонса, который явно видит в Крейне соперника в ухаживаниях за молодой Катрин. Мы также можем вспомнить и появляющуюся на его лице улыбку, каждый раз как кто-то заводит речь бедном пропавшем сельском учителе. В то же самое время сама история Брома Бонса о встречи с безголовым гессенцем, не звучит слишком правдоподобно, и больше походит на историю молодого, лихого хвастуна. Разломанная тыква, лежащая на месте падения Икабода, заставляет читателя полностью разувериться в сверхъестественности происходящего. Главное, что Ирвинг нигде не доводит мысль до логического конца, и оставляет нам возможность выбирать. Эта возможность выбора будто бы вся пропитана ироническими, смешливыми описаниями. Одновременно с серьезными и мистическими повествованиями, мы можем видеть веселые заметки по поводу внешности главного героя, его предпочтений и образа жизни. Он даже предстает перед нами как рыцарь, направляющийся к любимой даме в замок: «thus gallantly mounted, issued forth like a knight-errant in quest of adventures. But it is meet I should, in the true spirit of romantic story, give some account of the looks and equipments of my hero and his steed. The animal he bestrode was a broken-down plow-horse, that had outlived almost everything but its viciousness. He was gaunt and shagged, with a ewe neck, and a head like a hammer; his rusty mane and tail were tangled and knotted with burs; one eye had lost its pupil, and was glaring and spectral» [2, с. 298]. Икабод выступает человеком хороших нравов, но в то же самое время он сплетник, любит поесть, за что сравнивается анакондой, и кроме любви к сверхъестественному обладает большой любовью к женщинам.
Новелла «Рип Ван Винкль», в свою очередь, состоит из противостояния прошлого, так сильно любимого Ирвингом, и нового, суетливого, беспокойного времени. Здесь тоже имеет место причудливо смешное описание жизни главного героя Рипа. В мельчайших подробностях говорится о его повседневных делах, о его слабостях, например факт, который не может ни вызвать улыбки: «Their tempers, doubtless, are rendered pliant and malleable in the fiery furnace of domestic tribulation; and a curtain lecture is worth all the sermons in the world for teaching the virtues of patience and long-suffering. A termagant wife may, therefore, in some respects, be considered a tolerable blessing; and if so, Rip Van Winkle was thrice blessed» [2, с. 279]. Нельзя не заметить доброй иронии и в описании медленной, невозмутимой жизни всей деревни в целом.
Мир вокруг Рипа меняется, но сам главный герой не меняется вовсе. Его сын это его точная копия, он даже не в состоянии отличить себя от него. Его жизнь комична и малозначительна, и именно на это делается акцент. Потеряв жену, он освобождается от тирана, просыпая в горах двадцать лет, он теряет нужду в исполнении своих обязанностей, как главы семейства. Теперь, после случившегося, он действительно может, без чувства вины, предаваться своим любимым занятиям, а именно охоте и бесконечному ленному просиживанию в трактире: «Having nothing to do at home, and being arrived at that happy age when a man can be idle with impunity, he took his place once more on the bench at the inn door, and was reverenced as one of the patriarchs of the village, and a chronicle of the old times «before the war»» [2, с.288].
Таким образом, мы можем утверждать, что основными приемами создания фантастического в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине» являются: тщательная детализация художественного мира, обусловленная тоской по прошлому, выражающаяся в трепетном отношении автора ко всему, что связано с делами давно минувших лет, ассимиляция европейских фольклорных мотивов и фантастических тем в американском пейзаже, характере и быте, а также явное и основополагающее присутствие иронии, порой строящейся для выражения философских идей, а порой служащей развлекательным способом и являющейся, по сути, шуткой или обманом в фантастической оболочке.
.2 Роль фантастического в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине»
ирвинг двоемирие фантастический
Новеллы « Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине», как и традиционные произведения романтиков, где фантастика сталкивается с реальностью, построены на сопротивлении этих двух начал. Но это противопоставление несет в себе многоуровневый смысл. В первую очередь, новеллы несут в себе неповторимый искусственно созданный образ американского фольклора. В борьбе реального и нереального создается то самое необходимое, для любой фантастики, читательское колебание, неоднозначность. Так же, безусловно, невозможно не выделить авторскую иронию, связанную с фантастическим наполнением новелл, будь то безглавый всадник, пугающий всю Сонную Лощину или же Гедрик Гудзон и его команда, усыпляющие простых, загулявшихся мужей.
Главная особенность новелл Ирвинга — это постоянный намек на рациональное объяснение происходящего. Но вопреки всему, в этих произведениях всегда остается возможность предаться игре воображения и поверить в мистическое начало. Ирвинг с легкостью и непринужденностью создает иронические легенды, одна из которых, кроме развлекательной функции, несет в себе философскую нагрузку. В рассказе «Рип Ван Винкль» заметен четкий протест против нового мира купли-продажи и сомнительного голосования: «In place of these, a lean, bilious-looking fellow, with his pockets full of handbills, was haranguing vehemently about rights of citizens — elections — members of congress — liberty — Bunker’s Hill — heroes of seventy-six — and other words, which were a perfect Babylonish jargon to the bewildered Van Winkle» [2, с. 285].
Паррингтон пишет, что «в глазах Ирвинга трубка старого Дидриха Никербокера стоила гораздо больше, чем весь новый Уолл-Стрит, а черная бутылка, принесшая столь необычайные приключения Рипу Ван Винклю, казалась ему более реальной, чем умирающий федерализм, судорожно цеплявшийся за остатки своих надежд, или буйная демократия, обряженная в засаленную одежду, говорящая с ирландским акцентом и сгоняемая к избирательным урнам дельцами из Таммани Холла» [6, с.237]. Как и большинство романтиков, Ирвинг был против безудержного технического прогресса. Вся его жизнь стала своеобразным противопоставлением всему новому, он не замечает нового и живет старым, стараясь сохранить то, что уцелело в быстротечности современной ему эпохи. Ирвинг любил свою родину и был благодарен судьбе за то, что был рожден в таком живописном месте, как берега Гудзона. Рассказы «Рип Ван Винкль» и «Легенда о сонной Лощине» пропитаны этой любовью. Ирвинг писал о Сонной Лощине, что: « if ever I should wish for a retreat whither I might steal from the world and its distractions, and dream quietly away the remnant of a troubled life, I know of none more promising than this little valley» [2, c. 289].
В своем письме к Генри Бревурту от 11 декабря 1824 года Ирвинг делает важную заметку: «я считаю рассказ просто рамкой, куда я вставляю мои материалы. Это игра мысли, чувства, языка; слегка изменяющиеся характеры, но в то же время выразительно очерченные; хорошо знакомые и точные картины общественной жизни и наполовину скрытая струя юмора, часто пробивающая всю структуру, вот к чему я стремлюсь и с чем себя поздравляю, когда эти соотношения мне удается сохранить» [3, с. 50].
Интересным фактом является предполагаемое будущее главного персонажа новеллы «Легенда о Сонной Лощине». Он «had changed his quarters to a distant part of the country; had kept school and studied law at the same time; had been admitted to the bar; turned politician; electioneered; written for the newspapers; and finally had been made a justice of the Ten Pound Court» [2, c. 307]. В то время как поселенцы Сонной Лощины остаются в своем таинственном, спокойном бытии, Икабод, человек не самых лучших качеств, добивается больших успехов. Здесь нельзя упустить иронии автора, герой Ирвинга становится американским будущем. Икабод делает скачок из мира, нетронутого суетой и прогрессом, в мир полный циничного рационализма и преуспевает в нем.
В рассказе «Рип Ван Винкль» исчезновение главного героя не описывается как нечто трагическое, и даже наоборот, Рип Ван Винкль, словно вырезанный из мира, начинает жизнь заново, обретая все, чего ему так недоставало до долгого сна, пусть даже он чувствует себя одиноким. Но мир вокруг него? Мир определенно меняется. Ирвинг намеренно описывает будущее окружающее Рипа ван Винкля в отрицательных тонах. Здесь мы видим его ироническое отношение к действительности. Люди изменились и все больше отдалились друг от друга. Они стали беспокойнее и мелочнее. Только великолепие пейзажа не изменилось, невозмутимые горы красовались на своем месте, Гудзон быстрым потоком серебрился на положенном месте. Можно сказать, что Рип Ван Винкль есть не что иное, как фольклорный образ, представляющий собой Америку до начала ее бурного развития, Америку еще до войны за независимость.
Присутствие фантастической условности в анализируемых новеллах Ирвинга делает их заметно привлекательней, заставляя читателя вникнуть в сюжет и наслаждаться великолепным описанием. В произведениях «Рип ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине» фантастика никогда не является самодовлеющим аспектом, цель которого — заставить читателя задуматься о существовании сверхъестественного начала. Фантастическое у Ирвинга пропитано иронией, некоей шутливостью, дающей читателю прочувствовать былые времена патриархальной Америки.
Следовательно, ролью фантастического в новеллах Ирвинга «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине» является завуалированная ироническая игра с читателем, столкновение его с таинственным миром прошлых, горячо любимых Ирвингом, времен, где реалистическое объяснение событий противопоставляется романтичным, чудесным сказкам. Фантастическая условность у писателя приобретает бесценный оттенок национального качества. Он мастерски создает свой художественный мир, в котором фантастическое заключает в себе и пафос, и ум, и иронию, и блистательное, остроумное повествование.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При определении литературоведческого понятия романтическая фантастика и фантастическая условность были использованы работы Вальтера Скотта, Владимира Соловьева, Цветана Тодорова и Иосифа Эйгеса. Романтической фантастике присущ определенный тип образности и присутствие художественных приемов, таких как: удвоение художественного мира, фантастическая условность, которая появляется там, где есть неоднозначность, неуверенность, где читатель испытывает постоянное колебание по поводу происходящего.
Вашингтон Ирвинг был первым, кто заявил о себе, как большой американский писатель. Мы проследили его связи с литературным миром того времени. Также мы узнали, что знакомство с романтической европейской литературой и фольклором оказало большое влияние на его творчество.
Для романтической фантастики характерен жанр литературной сказки и фантастической новеллы. Помимо Ирвинга, в подобном стили творили многие писатели всей Европы. Среди прочих выделяется: йенский литературный кружок, гейдельбергский литературный кружок. Также отдельным особняком стоит творчество Эрнста Теодора Амадея Гофмана.
Различные источники выдвигают различные версии по поводу истории фабул анализируемых новелл «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине». Однозначно, мы можем заметить связь сюжетов с европейскими фольклорными мотивами. Некоторые исследователи видят в них античную и скандинавскую основу. Другие доказывают их причастность к немецким народным сказаниям. Третьи утверждают об их голландском происхождении, и о том, что эти истории были переданы Ирвингу потомками первых голландских поселенцев Америки.
В данной курсовой работе мы выделили следующие художественные приемы, использованные Ирвингом для создания фантастического в новеллах «Рип Ван Винкль» и «Легенда о Сонной Лощине»: детальное описание мира патриархальной Америки, ассимиляция европейских фольклорных мотивов и фантастических тем в американском пейзаже, быте, и присутствие иронии, строящейся для выражения философских идей, а также служащей развлекательным способом.
Фантастическое у Ирвинга никогда не является самодовлеющим. Нельзя также не заметить, иронии, которая выражается разными способами, но всегда дает читателю пищу для размышлений. Эта ироническая игра с читателем показывает нам борьбу чудесного, романтического с рациональным, реальным миром. Все это происходит в давно минувшие, любимые Ирвингом времена, среди американского пейзажа, что невольно привносит новый национальный характер в его произведения.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/kursovaya/po-rasskazu-djeymsa-orvis-okno/
. Ирвинг, В. Новеллы / В. Ирвинг; пер. с англ. А. Бобовича).
— М., 1954. — С. 3 — 20.
. Perkins, G. The American tradition in Literature Shorter Edition in One Volume / G. Perkins, B. Perkins. — Mc. GRAW-HLT, 1994. — 2115 с.
. Боброва, М.Н. Романтизм в американской литературе 19 века / М.Н. Боброва. — М.: «Высшая школа», 1972. — 286 с.
. The World Book Encyclopedia: 22 Vol. / World Book, Inc. — USA, 1994. — Vol. 10: Washington Irving. — 478 c.
5. Compton`s Encyclopedia and Fact — Index in One Volume. — N.Y., 1989. — 456 c.
6. Паррингтон, В.Л. Основные течения американской мысли: в 3 т. / В.Л. Паррингтон. — М.: Изд. иностр. лит., 1962. — Т. 2: Революция романтизма в Америке (1800- 1860).
— 591 с.
. Либман, В.А. Американская литература в Русских Переводах и Критике. Библиография / В.А. Либман. — М.: Изд. «Наука», 1977.
. Тодоров, Ц. Введение в фантастическую литературу: монография / Ц. Тодоров; пер. с франц. Б. Нарумова. — М.: Дом интел. книги, 1997. — 144 с.
. Tuttleton, J.W. The notes for volume / J.W. Tuttleton // History, Tales and Sketches / W. Irving. — N.Y., 1983. — С. 1093 — 1120.
. Гиленсон, Б.А. Вашингтон Ирвинг: возвращение Рип ван Винкля / Б.А. Гиленсон // История литературы США: учеб. пособие / Б.А. Гиленсон. — М., 2003. — С. 48 — 50.
. Miller, P. Afterword / P. Miller // The Sketch Book / W. Irving. — N. Y. and Scarborough, 1961. — С. 371 — 378.
. Зверев, А. Вашингтон Ирвинг / А. Зверев // Новеллы / В. Ирвинг; пер. с англ. А. Бобовича. — М., 1985. — С. 3 — 14.
. Соловьёва, Н.А. Ранний американский романтизм / Н.А. Соловьёва // История зарубежной литературы 19 века: учеб. для вузов / Н.А. Соловьёва. — 2-е изд., испр. и доп. — М., 2000. — С. 471 — 477.
. Скотт, В. О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана (пер. А.Г. Левинтона) / В. Скотт // Собрание соч.: в 20 т. — М. — Л: Худ. Лит., 1965. — Т. 20. — С. 602-652.
. Эйгес, И. Фантастика / И. Эйгес // Литературная энциклопедия: Словарь терминов: в 2 т. / под. ред. И. Бродского. — М.; Л.; Изд-во Л.Д. Френкель, 1925 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: #»justify»>. Кулик, О.П. Понятие фантастического: от истории к современности / О.П. Кулик // Вестник ПГУ. Серия А. Гуманит. науки. — 2010. — №7 — С. 93 — 99.
17. Cohen, D.S. Dutch Americans / D.S. Cohen // American Folklore: An Encyclopedia / ed. by J.H. Brunvand. — N.-Y., London: Garland Publishing, 1996. — P. 212 — 215.
. McNeil, W.K. Irving, Washington / W.K. McNeil // American Folklore: An Encyclopedia / ed. by J.H. Brunvand. — N. Y., London: Garland Publishing, 1996. — P. 393 — 394.
19. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. — М.: НПК «Интелвак», 2001. — 1502 с.
