Русская басня, ее истоки и роль в формировании нравственного самосознания общества в конце XVIII – начале XIX века (И. И. Дмитриев, И. А. Крылов, В. С. Филимонов)

метки: Басня, Басенный, Крылов, Дмитриев, Xviii, Филимон, Русская, Говорить

Обращение к басне многих русских поэтов XVIII — XIX веков говорит о большом внимании к этому жанру. Басня – небольшой, обычно стихотворный рассказ дидактического назначения. Басня имеет богатую и древнюю традицию. В Россию этот жанр приходит в XVIII веке с именем А. Кантемира. К жанру басни обращались: М. В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский, А. П. Сумароков, М. М. Херасков, В. И. Майков, И. И. Дмитриев, В. С. Филимонов и другие. Наивысшего расцвета басня достигает в творчестве И. А. Крылова. На грани XVIII и XIX вековв жанре басни происходят заметные изменения: от классицистической басни литература переходитк басне сентиментального характера (Дмитриев И. И., Пушкин В. Л. и другие), и, наконец, к реалистической басне Крылова И. А. и его последователей, среди которых мы выделяем басенное наследие Филимонова В. С.

И. И. Дмитриев относится к числу наиболее талантливых поэтов конца XVIII – начала XIX веков. Творчество Дмитриева рано стало подвергаться литературно-критическому, а затем и научному осмыслению. Ближайшее окружение поэта – Н. М. Карамзин, арзамасцы с удовлетворением принимали его новаторские басни, написанные «салонным», изящным языком. Высокую оценку басням Дмитриева дал П. А. Вяземский ¹ , допустив при этом недооценку басен Крылова. Ему возразил А. С. Пушкин, высказавший всю значимость глубоко народных, реалистических басен Крылова и их национальное значение. Впоследствии Белинский поддержал эту мысль, видя в Крылове «истинно гениального творца народных басен, в которых выразилась вся полнота практического ума, смышлености, по-видимому, простодушной, но язвительной насмешки русского народа». ² В XX веке в науке определилось отношение к Дмитриеву как к выдающемуся поэту, представителю русского сентиментализма. Новые издания произведений Дмитриева сопровождаются научными комментариями и вступительными статьями Г. П. Макогоненко, ³ А. М. Пескова и И. З. Сурат. ⁴ Басни Дмитриева изучал В. В. Виноградов, ⁵ занимавшийся их языком и стилем. Е. Н Купреянова в работе «Дмитриев и поэты карамзинской школы», напечатанной в «Истории русской литературы» (В 10-ти т. Т. 5. Литература первой половины XIX века. М. – Л., 1941.) детально анализирует поэтику басен, но нравственные проблемы в баснях Дмитриева ею не рассматриваются.

пословицами и поговорками. В создание русского литературного языка Крылов также внес большой вклад.

⁶ жил и работал Крылов. Со времен появления работ Г. А. Гуковского, впервые предложившего научно обоснованную схему эволюции Крылова-художника от комедии и журнальной сатиры к басне, изучение Крылова продолжало развиваться; было сделано много полезного. Благодаря исследованиям Д. Д. Благого, ⁷ С. М. Бабинцева, ^{8 9 10 11} мы приблизились к историческому осмыслению творчества Крылова в целом и к верному представлению о различных этапах его творческого пути. Н. Л. Степанов известен как создатель капитального исследования жизненного и творческого пути великого баснописца. Он анализирует басни Крылова в связи с эволюцией басенного жанра в русской литературе, прослеживая традиции басенного мастерства и связь этого жанра с русской действительностью того времени, показывая, как из условно-дидактической басня превратилась в реалистическую. Большое внимание уделено изобразительной силе языка Крылова в трудах В. В. Виноградова. ¹² В книге В. А. Архипова «И. А. Крылов. Поэзия народной мудрости» (М., 1974) – новые аспекты анализа: выделены басни о труде, с этической проблематикой, детально анализируется поэтика басен – жанровые, композиционные особенности, языковые средства, в частности тропы. В 1975 году коллектив авторов (И. З. Серман, Н. Д. Кочеткова, Г. Н. Моисеева, С. А. Фомичев, М. Г. Альтшулер, В. П. Степанов) издают монографию «И. А. Крылов. Проблемы творчества» (Л., 1975).

Жанр басни в творчестве И.А. Крылова

... обстоятельство определило актуальность избранной нами темы курсовой работы. Цель исследования - изучить литературную деятельность И.А. Крылова-баснописца. Для достижения поставленной цели необходимо ... Басни Дмитриев передал в журнал Шаликова «Московский зритель», где они были напечатаны в начале 1806 гoда. Успех опубликованных басен определил дальнейший путь Крылова-баснописца. Уже первые басни ...

Ученые поставили перед собой задачу написать научную биографию Крылова и дать обзор его творческого пути, с отзывами современников о Крылове и рассмотрением крыловского творчества в его связях с различными явлениями общественной и литературной жизни эпохи. Ученые на протяжении всего периода изучения басенного творчества Крылова проделали огромную работу по определению места, значения, идейно-художественного своеобразия, поэтики его басенного наследия, но специального исследования нравственной проблематики, на основании медленного и пристального прочтения художественных текстов басен сделано не было.

Русская литература XIX века, широко известная в ее вершинных проявлениях, интересна и творчеством писателей менее значительных, со временем почти забытых, но пользовавшихся довольно большим успехом у своих современников и сыгравших определенную роль в литературном процессе. Именно к таким писателям относится В. С. Филимонов – поэт пушкинской поры. Русская литература первой половины XIX века имела в лице В. С. Филимонова талант оригинальный и многосторонний. А. С. Пушкин первым глубоко и верно уловил сущность и своеобразие его дарования, отметив философский характер и критическую направленность его поэзии, умение видеть и правдиво изображать жизнь. Декабрист А. А. Бестужев писал о нем как о поэте, в произведениях которого «много ума», «чувствительности». В юношеских тетрадях В. Г. Белинского хранился перевод оды Горация, сделанный Филимоновым. Позднее великий критик писал, что в его произведениях «много истинного чувства», «сердечной иронии», оригинальности, остроумия, правдивости и верности поэтического изображения. Белинский отмечал также «легкий, плавный, бойкий стих» поэта. Прошло немало времени, прежде чем возродился интерес к творчеству Филимонова, ¹³ как и к творчеству многих других забытых поэтов. В некоторых изданиях последних лет стали появляться отрывки из поэм Филимонова, его басни. Сборник «Я не в Аркадии, в Москве рожден…» (составители: Л. Г. Ленюшкина, Д. Г. Терентьева, М., 1988.) – первое наиболее полное посмертное издание его литературного наследия, таким образом появилась возможность дать оценку и определить место басенного творчества писателя, вычленить те нравственные проблемы, которые волновали Филимонова и литературную общественность 10-40-х годов XIX века.

Художественное своеобразие басни как литературного жанра и особенности ...

... малый эпический жанр, отличающийся от новеллы, рассказа, очерка и сказки преимущественно стихотворной формой. Жанр басни – один из самых древних жанров. Генетически он происходит от сказки о животных, ... наличие дидактического элемента. Поэтому полученное понимание заложенного в басню содержания сохраняется постоянно. Это – результат изображения какого-либо факта в острословной форме, что обнажает его ...

Цель дипломной работы – проследить истоки жанра басни, определить ее роль в формировании нравственного самосознания русского общества в конце XVIII – начале XIX веков, анализируя басенное творчество И. И. Дмитриева, И. А. Крылова, В. С. Филимонова.

Задачи:

• проанализировать важнейшие нравственные проблемы, поднимаемые в сентиментальных баснях И. И. Дмитриева и реалистическом басенном наследии И. А. Крылова и В. С. Филимонова.

Научная новизна дипломной работы состоит в том, что в ней впервые на основании внимательного текстологического прочтения концентрируется внимание на духовно-нравственных аспектах басен И. И. Дмитриева, И. А. Крылова, В. С. Филимонова; творчество этих поэтов исследуется целенаправленно и в тесной связи с эволюцией басенного жанра в русской литературе.

I. Истоки русской басни.

Жанр басни имеет древнюю и богатую историю. В истории басни на первый план выдвигались то рассказ, то назидание, и в зависимости от этого жанр приобретал разный характер: в нем усиливалось либо эстетическое, либо поучительное начало.

Двучленность басни – рассказ и моральный вывод – образуют соединение двух начал в жанре – эстетического и логического. Одно из них выражено в форме картины, образов, а другое – в форме мысли, идеи. Афористически сформулированный вывод, нравоучение, мораль чаще всего даются в конце или начале басни.

Баснописец рассказывает басню с тем, чтобы довести до нас какую-нибудь значительную нравственную мысль, но, чтобы ее поняли, он либо сначала прячет ее, либо поясняет рассказом. В том и другом случае он прикрывает свою цель, желая, чтобы мы сами пришли к нужным ему выводам и оценили убедительность его «урока». Такое прикрытие предполагает обращение к обстоятельствам, как будто далеким от человеческой жизни, но именно их имеющими в виду.

Басня – один из видов лиро-эпического жанра. Басня близка к притче и апологу, представляет собою краткий, чаще всего стихотворный рассказ, как правило, нравоучительного характера. Обычно басне свойственно ироническое или сатирическое иносказание. Басня широко использует иносказание; действующими лицами часто выступают не только люди, но и животные, растения, рыбы, вещи. Баснописец ведет рассказ отнюдь не беспристрастно, а в высшей степени заинтересованно, выражая свое отношение к изображаемому. Излагая события, он зачастую сопровождает их своим комментарием, часто говорит от имени того или иного «действующего лица». Лирический голос автора слышится во всем произведении. Сам же сюжет басни предельно прост: это один короткий, но чрезвычайно характерный эпизод, в котором должны полностью проявиться основные черты персонажей.

История русской басни как оригинального литературного жанра восходит к XVIII веку и связана с именем Антиоха Дмитриевича Кантемира (1708 – 1744).

Первые его опыты в басенном жанре относятся к 1731 – 1738 годам. Первоначально они распространяются в списках. Опубликованы же были лишь посмертно в собрании его сочинений в 1762 году. ¹⁴

Подготовка к сочинению по басне Крылова «Ворона и Лисица»: аргументы, ...

... Крылова «Ворона и Лисица»: текст Басня Крылова «Ворона и лисица» сама по себе не слишком длинная. Предлагаем ознакомиться с ее текстом. Текст Басни Форма, жанр басни Крылова «Ворона и Лисица» Басня Крылова «Ворона и лисица» сюжетом похожа на Лафонтена, который взял свой вариант у Эзопа и ... выгоду. Басня «Ворона и Лисица»: кого осуждает Крылов? Басня Эзопа Басня Крылова «Ворона и лисица» как и другие ...

Жанр литературной басни получил широкое распространение в России в XVIII веке и первой половине XIX века. Образцы басенного творчества дали русские писатели: В. К. Тредиаковский (1703 – 1769), М. В. Ломоносов (1711 – 1765), А. П. Сумароков (1717 – 1777), М. М. Херасков (1733 – 1807), И. И. Хемницер (1745 – 1784), И. И. Дмитриев (1760 – 1837), И. А. Крылов (1768 или 1769 – 1844), В. С. Филимонов (1787 – 1858).

Басни в первой половине XIX века писали известные русские писатели, начиная с В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, Ф. Н. Глинки, Д. В. Давыдова, В. Л. Пушкина, П. А. Вяземского и других, кончая Козьмой Прутковым (1803 – 1863).

¹⁵ основы которых были заложены в XVIII веке. В течение XVIII – первой половины XIX века русская басня претерпела сложную эволюцию от классицистической басенной традиции (Кантемир, Ломоносов и другие) к сентиментализму (И. И. Дмитриев, М. Н. Муравьев и другие), к реализму (И. А. Крылов и его последователи – писатели второго ряда – В. С. Филимонов, Козьма Прутков и другие).

Однако необходимо отметить, что на протяжении всей своей истории развития русская басня участвовала в формировании национального нравственного сознания.

Развитие жанра басни прошло много ступеней развития, пока она стала общенародным достоянием и достоянием письменной культуры.

• мировой басенной традиции и национальному фольклору. Из мировой традиции русская басня заимствовала распространенные басенные сюжетные схемы, архитектонику и некоторые другие жанровые особенности.

фольклоре всех народов, в том числе в древнейших шумеро-аккадских текстов. Значительное влияние на мировую литературу ¹⁶ оказал памятник древнеиндийской литературы, созданный на фольклорной основе, состоящий из книг басен и нравоучительных новелл «Панчатантра» ¹⁷ (5 – 4 века до н. э.).

«Калила и Димна» ¹⁸ — арабская версия этого древнеиндийского сборника басен. Не позднее XIII века появляется славянский перевод этого сборника, распространенный затем в списках на Руси под названием «Стефанит и Ихнилат». ¹⁹ В 1762 году вышли в свет «Политические и нравоучительные басни Пильпая, философа Индейского», переведенные с французского Академии наук переводчиком Б. Волковым. По заключению академика И. Ю. Крачковского, это был второй путь по которому все та же арабская версия пришла к русскому читателю. ²⁰

Древнегреческие басни Эзопа и индийские басни Пильпая явились тем богатейшим фондом, из которого черпали свои сюжеты последующие баснописцы, по-своему применяя эти сюжеты к современности, заново осмысляя и рассказывая их. Басни Эзопа были хорошо известны в России. Самым древним переводом на русский язык басен Эзопа считается перевод, сделанный в 1608 году в Москве «Федором Касьяновым сыном Гозвинским, греческих слов и польских переводчиком». Он перевел 148 произведений древнегреческого баснописца.

Наибольшей известностью в XVIII веке (а далее во времена Крылова) пользовался перевод на российский язык книги «Езоповы басни с нравоучением и примечаниями Рожера Летранжа», сделанный в «Санктпетербурге канцелярии Академии наук секретарем Сергеем Волчковым» (СПб., 1747).

Анализ басни Дмитриева «Муха»

... -то сделать. Басня Ивана Дмитриева «Муха» приобрела популярность, как в России, так и в странах зарубежья. Известно, что она была переведена на немецкий язык двумя авторами. Понравилось сочинение? А вот ... себя к тем, кто непосредственно что-то делал. Заменяя местоимения «он», «она» или «они» на громкое «мы», люди приписывают себе чужие заслуги. Именно так делает муха, говоря, ...

Эта книга вплоть до 1815 года выдержала не менее пяти переизданий (1760, 1766, 1791, 1810, 1815 гг.).

На протяжении XIX века вышло около десяти изданий басен Эзопа. ²¹ При этом иногда издания дополнялись публикацией обработок эзоповских сюжетов русскими баснописцами И. И. Дмитриевым, И. А. Крыловым и других. ²² В них, конечно, соединялись традиции с новаторством, характернейшим для русских баснописцев. Басни Эзопа написаны прозой. Но русские баснописцы тяготели к стихотворному пересказу эзоповских сюжетов. Эта традиция восходит к древности. Поскольку басни-притчи Эзопа обладали внутренним стремлением к ритмичности, уже античные писатели – Федр ( ок. 15 года до н. э. – ок. 70 года н. э.), Бабрий (конец I – начало II века), Авиан (конец IV – начало V века) начали стихотворную разработку расхожих басенных сюжетов. Один из самых ранних стихотворных переводов Эзопа в стихотворном переложении Федра появился в Петербурге в 1764 году под названием: «Федра, Августова отпущенника, нравоучительные басни, с Есопова образца сочиненные, а с латинских российскими стихами переложенные Академии наук переводчиком Иваном Барковым». В 1814 году появился и другой стихотворный перевод: «Басни Федра, изданные Кошанским, профессором Лицея», СПб., мед тип., 1814, 201 с. При этом надо отметить, что ранние басни Федра написаны на традиционные эзоповские сюжеты, а позднее – разрабатываются новые, самобытные темы.

– первой половины XIX века в России становятся популярными у образованной части общества не только античные, но и западноевропейские баснописцы. Басни Людвига Хольберга (1684 – 1754), «отца датско-норвежской литературы» в переводе Д. И. Фонвизина выдержали в России три издания (1761, 1765, 1787 гг.).

Особой популярностью пользовались переводы басен немецких писателей (Геллерта, Мейснера) и французских баснописцев – Сен-Ламбера, Лафонтена. Басни Лафонтена воспринимались как образцовыен сочинения, оказывая влияние на поэтику жанра в русской литературе, служили ценными источником для А. П. Сумарокова, И. И. Дмитриева, И. А. Крылова и других русских баснописцев XVIII – первой половины XIX веков. ²³

«под пером Лафонтена басня почитавшаяся в теории классицизма «низким» жанром, приобрела величие и масштабы истинно высокой поэзии. Кроме того, басни Лафонтена во многом определили дальнейшее развитие европейской и русской басни, будучи к тому же своего рода посредником между античной и национальной басней». ²⁴

Многочисленные переводы классической басни на русский язык, интерес к творчеству западноевропейских баснописцев говорит не о тенденции к заимствованию, а о стремлении всячески содействовать процессу формирования и национального самоопределения жанра русской басни, не оставаясь при этом в стороне от классических традиций.

В первой трети XIX века, постепенно набиравшая силу русская басня в творчестве великого русского баснописца Ивана Андреевича Крылова поднимается на высоту мировых образцов; почти полностью прекращается «соперничество» русских баснописцев в изложении и пересказе басенных сюжетов, культивировавшихся ранее. Ведущей становится крыловская басенная традиция с ее неизменяемой народностью и глубоко национальным колоритом.

Ценнейшим источником, формировавшим самобытность русской басни, является благодатная почва и поговоркой . ²⁵ Известный собиратель пословиц И. Снигирев в предисловии к «Русским народным пословицам и притчам» (М., 1848) писал: «Как многие притчи и басни сократились в пословицы… так равно последние развиты в баснях и притчах». О родстве пословицы и басни говорится и в двухтомном собрании В. И. Даля «Пословицы русского народа. Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий» (изд 2-е., СПб., 1879).

Сочинение жанр басни

... век). В России развитие жанра басни относится к середине XVIII - началу XIX веков и связано с именами А. П. Сумарокова, И. И. Хемницера, А. Е. Измайлова, И. И. Дмитриева, ... хорош, Да зелен - ягодки нет зрелой: Тотчас оскомину набьешь". Крылатые выражения из басен Крылова Ты всё пела? Это дело: Так поди же, попляши А Васька слушает ...

русской народной сказке «Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Подготовка текста, предисл., прим., В. Я. Проппа, т. I – III, М., 1957).

народными анекдотами и сатирическими рассказами. Фольклорная традиция осталась постоянно действующим фактором развития басни и на послекрыловском этапе ее развития, хотя у Крылова она обозначена наиболее широко и полно.

Исследователь творчества И. А. Крылова Н. Л. Степанов отмечает четыре основных этапа в развитии русской басни:

1. Первая половина xviii века. Русский читатель знакомится с басенным жанром. Этот период представлен баснями Кантемира, Ломоносова, Тредиаковского, Баркова.
2. – начала 60-х годов XVIII века. Бурный расцвет басни, связан с деятельностью Сумарокова и его учеников и последователей.
3. 90-е годы XVIII века, когда басня вновь занимает видное место на страницах журналов и появляются такие баснописцы, как Хемницер и Дмитриев. Этот период как бы завершает «классицистический» период развития басни XVIII века и создает басню сентиментализма.
4. 1800 – 1840-е годы XIX века; этот периодзнаменуется появлением басен Крылова и новым расцветом басенного жанра в творчестве его современников.

– начало XIX века, когда на смену классицистической басне приходит басня сентиментальная. Здесь необходимо отметить появление басен М. Н. Муравьева (1757 – 1807), Ю. А. Нелединского-Мелецкого (1752 – 1829) и других. Но центральное место в развитии жанра сентиментальной басни занимает И. И. Дмитриев.

Истоки русской басни нельзя определить однозначно: с одной стороны огромную роль сыграл интерес русской литературной общественности к традициям античной басни, о чем свидетельствует большое число переводов на русский язык басен Эзопа, Федра и других; затем интерес к западноевропейской басне также привлекал внимание переводчиков и баснописцев. С другой стороны, осваивая сюжеты античной и западноевропейской басни, русские баснописцы создавали произведения самобытные, с опорой на такой важный источник, как устное народное творчество — сказки, пословицы, поговорки, в которых выражалась народная мудрость, ярко проявлявшаяся в русском басенном наследии, вершиной которого является творчество Крылова.

II. Художественные особенности и нравственные проблемы в баснях И. И. Дмитриева.

И. И. Дмитриев (1760 – 1837) — представитель русского сентиментализма, приобщивший басню к числу салонных, изящных жанров. В русскую литературу он вошел как один из создателей легкой поэзии, как автор песен сатир, басен и других стихотворных жанров.

Интерес к поэзии возникает у Дмитриева в 70-е годы XVIII века. Большое впечатление на него произвели стихотворения Г. Р. Державина. Впоследствии состоялось личное знакомство с прославленным поэтом, очень много давшее Дмитриеву для его литературного развития. Эстетические взгляды будущего сентименталиста складываются в результате чтения произведений Мерсье, Руссо, Дидро, Рейналя.

Библиотечная деятельность И.А. Крылова

... Крылова в области библиотековедения используются и на современном этапе развития библиотечного дела. Новизна и практическая значимость работы . Данная работа будет полезна библиотекарям ... жизни и деятельности И.А. Крылова 1.1 Биография И.А. Крылова Иван Андреевич Крылов родился 2 февраля ... библиографические справки. Таким образом, деятельность И.А. Крылова в области библиотечного дела способствовала ...

Участие в «Московском журнале» (1791 – 1792) и других изданиях Н. М. Карамзина сделало имя Дмитриева известным. В эти же годы определилась и эстетическая позиция поэта, выступившего в жанрах – сказки, песни, басни.

Большой популярностью стали пользоваться басни Дмитриева, которого современники называли «русским Лафонтеном» и вызывали положительные отзывы критики. Его первые басни («Червонец и Полушка» и другие) появились в журнале «Утренние часы» ²⁶ «Стыдливый игрок»).

В глазах современников самым важным завоеванием Дмитриева был «новый слог» в поэзии, то есть практическая разработка новых стилистических норм. «Дмитриева можно назвать сотрудником и помощником Карамзина в деле преобразования русского языка и русской литературы, что Карамзин делал в отношении прозы, то Дмитриев делал в отношении к стихотворству», — писал В. Г. Белинский (VII, 135).

«философичность», а не нравоучительность басен особо подчеркнул П. А. Вяземский. ²⁷ «я» и ненавязчивую манеру собеседования с читателем. В тех случаях, когда у Дмитриева басня сопровождается «моралью», краткое резюме баснописца иногда перерастает в своеобразное лирическое отступление, самый яркий пример – басня «Два Голубя»:

Я сам любил: тогда за луг уединенный,, Я не хотел бы взять ни мраморных палат,, Ни царства в небесах!… Придете ль вы назад,, Минуты радостей, минуты восхищений? ²⁸

«мораль» оказывается всего лишь отражением личного опыта рассказчика. Свободное обращение Дмитриева к читателю, как правило, вынесено за скобки рассказа, речь баснописца отличается обилием вопросительных интонаций. Он предлагает зачастую свое оригинальное толкование басенной аллегории, но не настаивает на его всеобщности.

В его интерпретации любой сюжет не локализуется жесткой моралью, ей чужд просветительский дидактизм, поэтому сатирическое содержание отходит на второй план. Показательно, что Дмитриев никогда не начинает басню с нравоучения, хотя поэтика и традиция допускали его помещение равно в конце и в начале. Обращаясь к традиционным сюжетам, Дмитриев также избегает нравоучения: более половины басен его не имеют. Центр тяжести переносится на сам рассказ. Дмитриев создал басню, являющуюся полной противоположностью сумароковской. Для него неприемлема была сумароковская «грубость», гротескность. Басни Дмитриева – салонные, изящные басни, испытавшие воздействие школы Карамзина. Вяземский писал о них: «Кажется неоспоримо, что он первый начал у нас писать басни с правильностью, красивостью и поэзиею в слоге» ²⁹

Изящной безделкой является басня Дмитриева «Кокетка и Пчела» (1797), сюжет которой заимствован из одноименной басни Флориана. Дмитриев и не пытается ее «обрусить», а как бы подчеркивает ее переводной характер. Героиня басни – «прелестная Лизета», светская кокетка, которая испугалась пчелы, севшей на ее «розовый роток». Даже пойманная служанками пчелка изъясняется как светская дама и говорит Лизете комплимент, который красавица по достоинству оценивает:

А пленница в слезах в отчаяньи жужжала:

«Клянуся Флорою! Хотела ли я зла?

Я маленький роток за розу приняла»., Столь жалостная речь Лизету воскресила.

«Дуняша! – говорит Лизета, — жаль Пчелы;

Реферат жанр басня

... овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, что говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву о следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад ... поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила жадность (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик в своей знаменитой аллегории о Геракле на распутье (Ксенофонт, «Воспоминания о ...

Пусти ее, она почти не уязвила».(214)

«Как сильно действует и крошечка хвалы!». Как видим, даже самая мораль басни, довольно слабо, но все же привязана к ее сюжету. Она художественно говорит о безотказном действии приятной, искренней хвалы.

Дмитриев переводит басни Лафонтена, в том числе «Старик и трое молодых» (1795), «Дуб и Трость» (1795) и «Два Голубя» (1795), вслед за ним переведенные Крыловым. Переводы Дмитриевым этих басен, относящиеся к 90-м годам 18 века, уже намечали путь к басням Крылова, преодолевали книжную затрудненность и риторичность Хемницера. Белинский отмечал: «Басни Хемницера и Дмитриева относятся к басням Крылова, как просто талантливые произведения относятся к гениальным произведениям, — но тем не менее Крылов много обязан Хемницеру и Дмитриеву» (VII, 442).

«Дуб и Трость», критика подметила различие в нюансах, в языковой манере баснописца. Язык дмитриевской басни естествен, прост, он богаче и правильнее языка Хемницера, но в то же время беднее крыловского, лишен той живописности, которая сказалась уже в первых баснях Крылова. «Язык дмитриевской басни действительно чист и прост, — замечает по этому поводу историк языка Г. Винокур, — но лишен тех живых красок народности, какими отличается язык в баснях Крылова». ³⁰

Достаточно сравнить несколько строк, чтобы увидеть справедливость этого суждения. У Дмитриева:

Дуб с Тростию вступил однажды в разговоры…

У Крылова:

С Тростинкой Дуб однажды в речь вошел.

Народное «в речь вошел» гораздо выразительнее, чем «вступил в разговоры».

У Дмитриева:

«Ты очень жалостлив, — Трость Дубу отвечала. –

Но, право, о себе еще я не вздыхала,

У Крылова:

Мне ветры менее, чем для тебя, опасны».

«Ты очень жалостлив, — сказала Трость в ответ, —

Однако не крушись: мне столько худа нет».

«столько худа нет» сразу же создает иную стилистическую тональность басни Крылова, чем в басне Дмитриева. Крылов с абсолютной точностью улавливает музыкальные интонации живой разговорной речи, ее окрашенность не стереотипно книжными бесцветными словами, а выражениями яркими, меткими, бытующими именно в языке народа. Суховатая правильность языка басен Дмитриева противостояла сумароковской басне с ее комической гиперболизацией, просторечной «грубостью». Но в то же время она не достигала той изобразительной яркости и силы, богатства народной речи, которыми отличались басни Крылова. Персонажи Дмитриева не становятся типическими. Отсутствие сословных и социальных признаков и черт, языковая бледность в обрисовке лишает их типической выразительности, той яркой жизненной расцветки, которая характерна для басенных персонажей Крылова. Дмитриев стремится к изящной простоте слога, к его освобождению от архаического словаря и синтаксиса. Басню «Ласточка и Птички» (1797) он начинает с лирического описания полета ласточки, добиваясь разговорной чистоты и легкости стиха, избегая просторечия:

Летунья Ласточка и там и сям бывала,, И многое видала,, И боле многих знала. (212)

В этой басне Дмитриев употребил слово «пичужечка», по поводу которого Карамзин писал ему: «Пичужечки не переменяй – ради Бога не переменяй!… Имя пичужечка для меня отменно приятно, потому что я слыхал его в чистом поле от добрых поселян. Оно возбуждает в душе нашей две любезные идеи: о свободе и сельской простоте». И Карамзин резко отграничивает это народное, но «приятное», эстетизированное слово от грубого просторечия: «То, что не сообщает нам дурной идеи, не есть низко. Один мужик говорит пичужечка и парень: первое приятно, второе отвратительно» ³¹ .

Мир басни Ивана Андреевича Крылова

... высмеян Наполеон,— была всеми принята с особым восторгом. Басни Крылова так отлично выражали народный взгляд на жизнь и ... русскую литературу было глубоким и положительным. Почти все басни Крылова, как ясное зеркало, отражает человеческие недостатки и несправедливые ... и даже нескольким последовавшим пересадкам, мы обязаны остроумною баснею Крылова «Квартет». О плохо работающем коллективе, в котором дело ...

«приятным» языком поэзии и неприемлемой для сентименталистов «грубостью» просторечия, которая отличала слог баснописцев сумароковской школы. Этот критерий «приятности», эстетической отобранности слов отличает басни Дмитриева и других поэтов, близких сентиментализму. Сама действительность в эстетике сентиментализма предстает очищенной от низменного быта, от некрасивых проявлений реальной жизни. У Дмитриева даже отрицательные герои его басен рисуются не в гротескно-грубом виде, а в сентиментальном преломлении. Так, змея, жалующаяся пиявице на несправедливое к ней отношение людей, говорит подобно чувствительному персонажу:

Как я несчастна!, И как завидна часть твоя!…, Ты у людей в чести, а я для них ужасна;, Тебе охотно кровь они свою дают;

Меня же все бегут и, если могут, бьют;

И ты и я людей кусаем. (199)

Критики отмечали, что басенные персонажи Дмитриева говорят одинаковым языком. Вернее, за них говорит автор и что его суждения, замечания и реплики очень условно прикреплены к тем или иным басенным персонажам; эмблематичность и является мотивировкой той роли и той нравственной позиции, которую занимают персонажи в конкретной басенной ситуации. Поэтому в басне «Горесть и Скука» сюжет весь дан в авторском изложении, в ней нет диалога. Автор только рассказывает, только излагает ту ситуацию, в которой действуют его персонажи, но подобный отказ от диалогичности – редкое явление в баснях Дмитриева. Как правило, его персонажи говорят, и эти разговоры могут быть очень разнообразными по размеру. От обмена краткими репликами как в басне «Муха», где все подчинено стремлению подвести как можно скорее к завершающему моменту, к ответу первой Мухи – «Мы пахали!» – и до сложных форм диалога, в котором участвуют несколько басенных персонажей. Так басня «Пчела и Муха» (1805) вся представляет собой диалог двух героинь; авторская речь сведена к трем ремаркам и заключительной сентенции. При этом обмен репликами между Пчелой и Мухой строится на взаимном непонимании:

«Здорово, душенька! — влетя в окно

–

Мой мед прозрачнее стекла,, И как душист! Как сладок, вкусен!» —

«Поверю, — Муха ей ответствует, — ваш род

А я хотела б знать, каков то будет плод,, Продлятся ли жары?» – «Да! Что-то будет с медом?»

«Ах! Этот мед да мед, твоим всегдашним бредом!»

«Да, для того, что мед…» – «Опять? нет сил терпеть…

Какое малодушье!

».

«Удушье? ничего! Съесть меду да вспотеть,

…» — «Чтоб быть тебе без жала! –

С досадой Муха ей сказала. –

». (212).

Басня у Дмитриева становится сценкой из комедии, в которой движение сюжета, превращение дружеского визита Пчелы в ссору гостьи с хозяйкой Мухой осуществляется чисто сценическими средствами – развернутыми диалогами.

«театрализация» басни, превращение ее в маленькую комедию, осуществлялась у Дмитриева одновременно со стилистической унификацией языка персонажей. Содержание реплик Пчелы и Мухи определяется только их взаимными отношениями в басенном сюжете, а не их «характерами», сведенными у Дмитриева к эмблематичному значению. Сама стилистика реплик настолько однородна, что возникает возможность для читателя перепутать, кто что говорит. Стилистическая однородность реплик персонажей имеет следствие: вся басня воспринималась как авторский рассказ, как прямое выражение авторской мысли: будь умеренным в оценках своей деятельности, чтобы не вызвать негативную реакцию собеседника.

Остроумие авторского решения басенного сюжета выдвигало на первый план самого автора, ход его мысли, его отношение к тем жизненным ситуациям, в которых размещал басенных персонажей сюжет. Дмитриев написал относительно немного – около 100 басен, большинство из них — переводные или заимствованные. Более других поэт переводил Лафонтена и Флориана. Первые басни Дмитриева появляются в конце 80-х годов XVIII века. Это такие басни, как «Червонец и Полушка» (1789), «Истукан дружбы» (1791), «Пчела, Шмель и Я» (1792), «Пустынник и Фортуна» (1792), «Чижик и Зяблица» (1793), «Истукан и Лиса» (1795), «Старик и трое молодых» (1795), «Заяц и Перепелиха» (1795), «Орел, Кит и Устрица» (1795), «Шарлатан» (1797), «Совесть» (1798); переводы из Лафонтена: «Дуб и Трость» (1795), «Два Голубя» (1795), «Два друга» (1795), «Ласточка и птички» (1797) и другие.

В этих баснях Дмитриев делает акцент на таких нравственных проблемах, как: дружба; невежество и человеческая ограниченность; глупость; ошибочность суждений; легкомыслие и хвастовство.

Особенно ярко в этот период (90-е годы) освещается тема дружбы. Баснописец дает идиллическую картину: дружба вечна, она помогает избавиться от житейских невзгод и потрясений.

Впервые басня «Два Голубя» была напечатана Дмитриевым в сборнике «И мои безделки» (1795).

Эта басня – о силе дружеских чувств. У Дмитриева нет «возрастной» разницы между голубями, они, по-видимому, однолетки и связывает их только дружба, то есть нежелание одного из голубей расставаться с другим, который «задумал погулять» по белу свету, чтобы узнать «где хорошо, где худо», мотивировано только их дружбой и взаимной приязнью. Тот голубь, который остался, горюет и о своем друге-путешественнике и о себе:

«Помилуй, братец, чем меня ты поразил?

Легко ль в разлуке быть? Тебе легко, жестокой!, Я знаю; ах! а мне… я, с горести глубокой,

…»

на любовь дорогого вам существа, и тогда и вы, и он будете счастливы. Не живите собой, не ищите всюду свою корысть, как бы ни была она привлекательна и заманчива; постарайтесь проникнуться заботами о вашей возлюбленной, о вашем друге. Дмитриев не склонен морализировать и поучать, он отодвигает нравоучение на задний план. Басню он заканчивает следующими словами:

О вы, которых Бог любви соединил!, Хотите ль странствовать? Забудьте гордый Нил, И дале ближнего ручья не разлучайтесь., Чем любоваться вам? Друг другом восхищайтесь!, Пускай один в другом находит каждый час, Прекрасный, новый мир, всегда разнообразный!, Любовь, поверьте мне, все заменит для вас., Присутствием моей подруги озаренный,

… Придете ль вы назад,

Минуты радостей, минуты восхищений?, И полно мне любить? (197 – 198)

и восклицаниями. Здесь же мысли о своей скоро ушедшей молодости, об оставшихся в душе воспоминаниях. Лирическое начало подменило нравоучительное, и сохранился лишь легкий дидактический оттенок, который встречался и в элегиях, и в посланиях. Дмитриев адресует влюбленным лирическую проповедь и свой личный опыт («Поверьте мне», «Я сам любил…»).

Он создает образ рассказчика – приятного собеседника, светского, сентиментально и философски настроенного человека. Басенный рассказ становится поводом к лирическому размышлению и вызывает исключительно личные эмоции, не претендующие на всеобщую значимость.

Истинная дружба показана в басне «Два друга» (1795): один прибегает ночью к другому и будит его, так как ему приснилось, что друг его печален. Дмитриев заканчивает эту басню таким высказыванием уже от автора:

Какой бесценный дар – прямой сердечный друг!, Он всякие к твоей услуге ищет средства:, Отгадывает грусть, предупреждает бедства,, Друг в сердце, друг в уме – и он же на устах. (112)

«Уравняв» басню с этими жанрами, Дмитриев расширил ее возможности и сделал ее жанром универсальным по своим тематическим возможностям. Баснописец показал, что в басне, на ее условном языке, при помощи ее эмблематических фигур можно разработать любую тему. Сам Дмитриев нешироко использовал эту, открытую им универсальность басенного жанра; его основная тема – противопоставление преувеличенных эгоистических требований личности большим человеческим чувствам любви, дружбы и взаимопонимания.

К теме дружбы баснописец обращается неоднократно, не только в 90-е, но и в 1800-е годы. В баснях «Слепец и Расслабленный» (1805), «Слепец, собака его и школьник» (1825) Дмитриев продолжает тему дружбы, товарищества, верности, взаимовыручки. В басне «Слепец, собака его и школьник» поэт изображает дружбу между Слепцом и собакой, которая не бросает своего хозяина в беде.

В басне «Слепец и расслабленный» двое калек приходят на помощь друг другу:

• «Товарищ! – говорит. – Несчастных сводит Бог;

Нам должно побрататься,, И вместе горевать. Не станем разлучаться!»

«Согласен, — отвечал расслабленный ему, —

Друг другу можем быть? Ты слеп, а я безногой!, Что ж будем делать мы? еще тебе скажу».

«Как! – подхватил слепец. – Ты зряч, а я хожу;

А я с охотою ссужусь тебе ногами;

–

И будем каждый так служить в свою чреду». (133)

Баснописец утверждает: если помогать друг другу, то жить станет гораздо легче, даже в самых экстремальных жизненных обстоятельствах.

Проблема невежества, человеческой ограниченности также волнует баснописца, ее художественной разработке посвящены басни «Червонец и Полушка», «Истукан дружбы», «Пустынник и Фортуна», «Старик и трое молодых».

Например, в басне «Старик и трое молодых» баснописец говорит о довольно распространенных пороках – легкомыслии и недальновидности молодых людей. Трое молодых насмехаются над стариком, который «рыл яму и кряхтел», садить растение хотел, плодов которого старику де не дождаться. Суждениям молодых противостоит мудрость старости:

«Работа же моя

…» (107)

Весьма интересны басни, написанные в 1800 – 1820-х годах. В них Дмитриев заострят свое внимание на таких нравственных проблемах, как: зависть («Пчела, Шмель и Я», «Лебедь и Гагары», «Верблюд и Носорог»), тщетность ропота на судьбу («Мудрец и Поселянин», «Летучая рыба», «Суп из костей»), глупость («Ласточка и Птички», «Шарлатан», «Дон Кишот», «Человек и конь»), ошибочность суждений («Каретные лошади», «Орел, Кит и Устрица», «Змея и Пиявица»), внешняя красота и красота внутренняя («Петух, Кот и Мышонок», «Нищий и Собака», «Сверчки»), лживость, лесть («Лиса – проповедница», «Две лисы»), гордыня («Лев и Комар»).

В первую очередь Дмитриев обращает свое внимание на такой довольно широко распространенный в обществе порок, как зависть. В басне «Лебедь и Гагары» (1805), Гагары завидуют Лебедю за то, что он «бел и величав» и марают его тиной. Но вреда Лебедю они не сделали:

Он в воду погрузился, С величеством явился.

Мораль этой басни Дмитриев сформулировал кратко:

Гагары в прозе и стихах!, Возитесь как хотите,, Но, право, истинный талант не помрачите;

Удел его: сиять в веках. (195)

О несправедливо забытых некоторых честных тружениках говорит и в басне «Пчела, Шмель и Я» (1792).

Шмель жалуется автору на пчелу, которая у людей в почете, а он, тоже труженик, «никем не знаемый досель». Автор сочувствует ему, говорит, что его участь разделяют и другие в этом мире:

И мне такая ж участь Шмель!…, Вложила страсть в меня к стихам., А все в чтецах не богатею, И к славе тропки не найду! (134)

Тема осуждения легкомыслия и хвастовства проходит через все творчество Дмитриева. Это отражается в таких баснях, как «Чижик и Зяблица» (1793), «Дуб и Трость» (1795), «Муха» (1805), «Осел и Кабан» (1805), «Часовая стрелка» (1805).

В басне «Муха» Дмитриев довольно остро высмеивает хвастовство. Бездельнице Мухе он противопоставляет труженика Быка. Муха сидит на рогах быка и на вопрос другой Мухи: «Откуда ты, сестра?», она отвечает: «Откуда? – Мы пахали!». Баснописец заключает свою басню:

Нечаянно дойдешь до были., Случалось ли подчас вам слышать, господа:

«Мы сбили! Мы решили!». (205).

Этой склонности переоценивать себя, преувеличивать собственные достоинства у героев басен Дмитриева противостоит другое свойство человеческой природы: способность человека во имя любви или дружбы забывать о себе и жить только заботой о другом. Такое естественное преодоление естественного же эгоизма личности наравне с изображением себялюбивых ложных стремлений занимает в баснях Дмитриева очень важное место.

Одной из характернейших для Дмитриева-сентименталиста является басня «Чижик и Зяблица», в которой проповедуется философия смирения, умеренности и осторожности. Чижик, свив гнездо, слишком рано стал предаваться радости, воспевать свое благополучие и был за это наказан:

Чиж свил себе гнездо и, сидя в нем поет:

«Ах! Скоро ль солнышко взойдет

И с домиком меня застанет?, Ах! Скоро ли оно проглянет?, Какая в воздухе, в дыханье, в жизни сладость…

»…

И вдруг ужасный вихрь со свистом восшумел…, Потом прошла гроза, и солнце расцвело,, Цветы душистее, деревья зеленее –, Лишь домик у Чижа куда-то занесло.

Завершает басню Дмитриев словами Чижика:

«Ах! всяк своей бедой ума себе прикупит:

».(158)

Басни Дмитриева свидетельствовали об уходе поэта от больших социальных тем, от сатиры, от злободневности. Сообразно со всей философией сентиментализма, поэт уходит в баснях от всего значительного и социально резкого. Их сатира замыкается в кругу моральных тем, но и остро моралистический момент в ней ослаблен. Оттого так часто они граничат с идиллией и элегией. Быт в них входит лишь в поэтизированном виде, вся стилистическая система направлена на смягчение, идеализацию действительности.

В своих баснях Дмитриев иронизирует над житейской суетой, в которую погружены его персонажи, а зачастую и над ошибочностью их суждений о себе и особенно о других. Его басни – это как бы каталог неверных и скороспелых мнений, возникающих большей частью в результате преувеличенного мнения басенного персонажа о самом себе, так Устрица попыталась «открыть» у себя хоть какой-нибудь «талант», она пробовала летать как Орел, плавать как Кит и ползать как Уж, но не смогла и попалась Водолазу («Орел, Кит, Уж и Устрица»).

Отказываясь от политической сатиры, Дмитриев создает в своих баснях образ доброго и чувствительного человека, который является идеалом добродетели. Басни Дмитриева лишены сатирического элемента. Рассуждая в них по поводу общечеловеческих недостатков, поэт призывает своих читателей избегать их и довольствоваться тем, что они имеют, и не роптать на судьбу. Таковы басни «Летучая рыба», «Мудрец и Поселянин», «Суп из костей» и другие.

В басне «Мудрец и Поселянин» эта жизненная философия смиренно излагается от лица сельского жителя. По своей сути она не только смиренна, но и глубоко гуманна:

Я зависти не знаю:, Доволен тем, что есть, — богатый пусть богат., И с ним делиться рад.(208)

«науке счастья» не по книгам, а по честному сердцу, внимающему «законам натуры», законам природы, которым и должен следовать человек, чтобы быть счастливым.

В своем творчестве Дмитриев обращает внимание на такую важную проблему, как наличие у людей двойной морали, как превосходство внутренней красоты над внешней, показной. Об этом он говорит в баснях «Петух, Кот и Мышонок», «Нищий и Собака», «Сверчки».

В басне «Сверчки» беседуют два сверчка, которые живут в судейском доме, но один из них поселился в прихожей, другой – в кабинете. Тот, что живет в прихожей хвалит хозяина дома:

Какая кротость в нем! какая добродетель!, И как трудолюбив! Я сам тому свидетель,

А все за ним тащат!

Ему возражает Сверчок, который живет в кабинете:, В передней барин то, чем хочет он казаться,, А здесь – каким родился он в свет:, Вот нашего ханжи тут уложенье!

Мораль басни Дмитриев вкладывает в слова Сверчка, живущего в кабинете:

И в обществе людском,, Умей ты различать двух человек в одном:, Парадного с приватным. (155)

Эта же мысль звучит в басне «Петух, Кот и Мышонок». Глупый маленький Мышонок повстречал на своем пути двух зверей:

• Какие звери, сам не знал;

Один так смирен, добр, так плавно выступал,, Другой нахал, крикун, теперь лишь будто с бою;, Весь в перьях;

у него косматый крюком хвост;, Над самым лбом дрожит нарост, Какой-то огненного цвета…

…Без него я, верно, бы в другом

Нашел наставника и друга!

…

На что мать Мышонка отвечает:

Мышонка мать остановила, -, Которого тебя наружность так прельстила,, Смиренник этот… Кот!, Под видом кротости он враг наш, злой губитель;, Другой же был Петух, миролюбивый житель., Не только от него не видим мы вреда, Иль огорченья,

Дмитриев усвоил заветы просветительства 18 века – о ценности человеческой личности, о необходимости справедливого законодательства, о роли воспитания. В своих баснях он осуждает пороки современного ему общества, развращающее влияние социального неравенства: чинов, знатности, богатства. В этом отношении он во многом продолжает тематику басен Хемницера. В басне «Воспитание Льва» (переработке басни Флориана) Дмитриев развивает философско-политическую концепцию просветителей, их теорию просвещенного абсолютизма. В басне воспитателем молодого львенка, будущего государя, делается мудрая собака, которая учит львенка уму-разуму раскрывая перед ним подлинную картину страданий народа и произвола вельмож и богатеев:

И Львенок в первый раз узнал насильство власти,, Народов нищету, зверей худые страсти:, Оленя давит Барс; повсюду, наконец,, Бессильные от них кряхтят,, Быки работают без платы,, А Обезьяну золотят. (118)

Но Дмитриев далек от радикальных выводов: львенок, воспитанный добродетельной собакой, получил «рассудок» и «мудрость», вполне достаточные для того, чтобы править государством. Боязнь социальных потрясений, признание желательности перемен путем мирного, постепенного совершенствования нравов определяют жизненную философию Дмитриева, перенесение им социальных проблем в круг моральных вопросов, личного самоанализа, лирического переживания.

В баснях Дмитриева сатирические мотивы занимают весьма скромное место, а сама сатира ограничена бытовыми темами.

Собственно, практика Дмитриева уже знаменовала разрушение басни как дидактического жанра. Новаторство Дмитриева, особенно в языковом плане, было воспринято современниками двояко. С одной стороны, языковое мастерство писателя, работа над новым светски-изящным литературным стилем неоспоримо обновило басню и в какой-то мере отодвинуло на задний план внимание к басенному творчеству его предшественников. Протест со стороны противников карамзинской школы вызвало то, что, дидактическая цель басни не стояла в центре внимания Дмитриева. Растворение басни в рассказе послужило причиной другой крайности – интереса, проявленного к апологу. Аполог строился на привычной басенной аллегории, раскрываемой в афористической концовке. Аполог был знаком басни, но не заменял ее.

П. А. Вяземский в своей статье «Известие о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева», помещенной в качестве предисловия к изданию стихотворений Дмитриева 1823 года, высоко оценил басни Дмитриева, преуменьшая значение басен Крылова. Не выступая прямо против Крылова, он отводит ему место среди продолжателей Дмитриева. В 1823 году, когда были уже напечатаны шесть книг басен Крылова, это утверждение приобретало явно полемический характер.

Вяземский принципиально возражал против того демократического «русского духа», который современники увидели в баснях Крылова. В письмах того времени Вяземский выступал еще откровеннее с критикой Крылова. В письме к А. А. Бестужеву от 9 марта 1824 года он писал: «Крылова уважаю и люблю как остроумного писателя, но в эстетическом, литературном отношении всегда поставлю выше его Дмитриева и скажу свое мнение без зазрения и страха, ибо не признаю никаких условных властей в республике словесности… Что выдало ему (Крылову) открытый лист на общенародное уважение? Плоскости, пошлости, вредящие его истинному достоинству. У всех на языке: «А философ без огурцов!…», «Ай, моська, знать, она сильна, что лает на слона» и шутки подобные, да вот и все!…». ³² В этом письме позиция Вяземского высказана особенно ясно. Для него Крылов неприемлем своими «лубочными прибаутками», которым он противопоставляет изящную светскость басен Дмитриева.

Иным было отношение Пушкина, увидевшего в басенном творчестве Крылова подлинную народность. Еще в заметке «О причинах, замедливших ход нашей словесности» (1824), оставшейся ненапечатанной при жизни, Пушкин, приводя в качестве примера национальной самобытности русской литературы «некоторые оды Державина» и стихи из «Душеньки» Богдановича, особо выделяет Крылова, который «превзошел всех нам известных баснописцев». ³³

Пушкин не выступал в печати с прямой защитой Крылова против Вяземского, но он воспользовался появлением русского перевода вступительной статьи Лемонте к французскому изданию басен Крылова (напечатанной в 1825 году в «Сыне отечества»), чтобы высказать свое мнение о народности и национальном характере русской литературы. «В заключение скажу, — писал Пушкин, — что мы должны благодарить графа Орлова, избравшего истинно-народного поэта, дабы познакомить Европу с литературою Севера. Конечно, ни один француз не осмелится кого бы то ни было поставить выше Лафонтена, но мы, кажется, можем предпочитать ему Крылова» (VII, 32).

Пушкин вкладывал в это понятие широкий смысл, видя в нем сочетание национального начала с демократическим. Это понимание народности впоследствии было исчерпывающе развито Белинским. Вяземский понял полемический смысл статьи Пушкина и в письме к нему от 16 октября 1825 года решительно возражал против такой оценки Крылова: «Твоя статья о Лемонте очень хороша по слогу зрелому, ясному и по многим мыслям блестящим. Но что такое за представительство Крылова?… Назови Державина, Потемкина представителями русского народа, — это дело другое; в них и золото и грязь наши par excellence ³⁴ ; но представительство Крылова и в самом литературном отношении есть ошибка, а в нравственном, государственном даже и преступление de l`eze nation, ³⁵ тобою совершенное» (XIII, 238).

Пушкин не продолжал спора, но все же в шутливой форме, как бы уступая Вяземскому в его оценке «плебейского» духа, то есть демократического характера басен Крылова, оправдывает этот дух как исторически неизбежный отпечаток, наложенный веками крепостного гнета.

Белинский впоследствии писал о баснях Дмитриева: «В них блистает салонный ум 18 века; в них язык наш сделал значительный шаг вперед. Конечно, мы не можем восхищаться баснями Дмитриева… но с ними связаны самые сладостные воспоминания о золотой поре нашего детства…» (IV, 148).

Басни И. И. Дмитриева ознаменовали собой новый этап в развитии этого жанра. Дмитриев активно поддерживал новое направление – конца XVIII – начала XIX вв. – сентиментализм, возглавленный в литературе Н. М. Карамзиным. Доминаитой человеческой природы сентиментализм объявил чувство «естественных» чувств, а также проявление глубинных нравственных начал, заложенных в человеческой натуре.

простолюдина

III. Нравственные проблемы в басенном наследии И. А. Крылова.

возрасте, произведением была антикрепостническая комедия «Кофейница» (1789, опубликована в 1869).

За нею последовал ряд острых сатирических комедий – «Бешеная семья» (1793), «Проказники» (1788, опубликована в 1793) и ряд других, которые зло высмеивали нравы дворянского общества.

От драматургии Крылов перешел к журналистике, к смелой публицистической сатире; он издавал в 1789 году в Петербурге один из лучших сатирических журналов XVIII века – «Почту духов».

Новый и зрелый этап творческого пути Крылова, приходящийся на XIX столетие, наступает с момента его обращения к басенному жанру. Писать басни Крылов пробовал и ранее, в период своего сотрудничества в журналах конца XVIII века. В издававшемся И. Г. Рахманиновым журнале «Утренние часы» за 1788 год Крыловым было анонимно напечатано несколько басен: «Павлин и Соловей», «Стыдливый игрок», «Судьба игроков» и «Недовольный гостьми стихотворец». Эти басни, естественно, еще далеки от безукоризненного совершенства его зрелого басенного творчества, но и в них уже чувствуется лукавая ирония и лаконизм. Но самоопределение Крылова как оригинального русского баснописца происходит после 1805 года. Один из биографов Крылова вспоминал: «Однажды, это было в 1805 году, перечитывая Лафонтена, он (Крылов) вдруг почувствовал желание передать некоторые из его басен своим языком русскому народу. Работа закипела, басни готовы, и первый, радушно и искренно одобривший его начинание – был И. И. Дмитриев, сам баснописец и превосходный литератор. Возвышенная душа его, хотя с первого уже полета, вероятно, предвидела, как высоко поднимется его соперник, не могла удержаться, чтобы не настаивать, не побуждать его трудиться в этом роде. “Это истинный ваш род, наконец, вы нашли его”, — сказал Дмитриев. ³⁷

«Дуб и Трость» (1805), «Разборчивая невеста» (1805) и «Старик и трое молодых» (1806).

Две первые, рекомендованные Дмитриевым к печати, сразу же появились в №1 журнала «Московский зритель» за 1806 год. С этого момента Крылов целиком отдается работе над баснями и уже в 1809 году выпускает первый их сборник в составе 23 басен. За ним последовали сборники «Новые басни» 1811 и 1816-х годов, издания басен 1819, 1825 и 1830-х годов. Отдельные басни регулярно появляются в ведущих литературных журналах этого времени. Затем Крылов подготавливает к печати полное собрание своих басен в 9 книгах, вышедшее в год смерти писателя – в 1844 году. Туда вошло почти все из написанного им в этом жанре, за исключением того, что не было в свое время пропущено в печать цензурой (например, «Пестрые овцы»), а также ранних опытов 1780-х годов.

Басни Крылова появились в годы, когда господствующим течением в русской литературе являлся сентиментализм и зарождался романтизм. И. И. Дмитриев, В. Л. Пушкин, ³⁸ молодой Батюшков, ^{39 40} задавали тон в поэзии, их басни приняли камерный, элегический характер.

В поэтике сентиментализма басня отрывалась от народной почвы, лишалась сатирической направленности, превращаясь в салонный жанр. Крылов же решительно нарушил камерность поэтики сентиментализма – подчинение басни требованиям салонного изящества и «чувствительности» – и вернул ее к народным истокам, к ее сатирической направленности. Крылов отверг «грубость», натуралистический бурлеск сумароковской басни, достигнув высокого совершенства в искусстве басенного рассказа. Крыловские басни знаменовали уже рождение реализма, тесно были связаны с народной основой.

«низкого» жанра, свойственное эстетике классицизма, при этом сохранил принцип жанровой структуры.

Новаторство Крылова, своеобразие его творческого метода не в том, что он отверг все бывшее до него, а в том, что он, использовав достижения своих предшественников, сумел сделать басню многообразным и полноправным литературным жанром, придать ей русский национальный характер.

Для мастера Крылова-баснописца особенно важное значение имеет его великолепное владение языком. Гоголь особо подчеркивал «величественное заключение» в баснях Крылова, которое соответствует в них народному характеру мудрости и по своей афористичности, что определяет переход многих заключений в народную речь в качестве пословиц и поговорок («У сильного всегда бессильный виноват», «А Васька слушает да ест», «А ларчик просто открывался» и другие).

«Три мужика» (1830), «Мот и Ласточка» (1818)) и сатирический памфлет («Рыбья пляска»(1824), «Пестрые овцы» (1825), «Щука» (1830), «Мирон» (1830)), и бытовую жанровую сценку («Купец» (1830)), и классическую басню-аллегорию («Лев, Серна и Лиса» (1830), «Алкид» (1818)), и восточное иносказание-аполог («Пустынник и Медведь» (1808), «Водолазы» (1813)), и меткую, злую эпиграмму («Клеветник и Змея» (1814), «Свинья под дубом» (1825)).

«Ларчик» (1807), «Демьянова уха» (1813), «Квартет» (1811), «Кот и Повар» (1812), «Волк на псарне» (1812), «Обоз» (1812)), сочетающей реалистически правдивую картину быта и нравов с типическим изображением характеров в драматизированной сценке.

У Крылова почти каждая басня имеет свой особый характер. Но главное, что отличает крыловские басни от басен его предшественников и современников, — это реалистическая конкретность образов. В его баснях впервые в этом жанре появились живые люди и звери, птицы, рыбы, наделенные людскими характерами. С небывалой для басни смелостью и реалистической силой Крылов показывает типические характеры, находит те жизненные, конкретные черты и краски, какие не знала до него литература XVIII века.

позиций. Этот демократизм сказался в глубоком сродстве морали его басен, оценки сатирически изображаемым им басенных персонажей с взглядами народных масс. Басня Крылова реалистична и потому, что она берет явление не в его общем, абстрактном виде, не как событие, изолированное от его исторической и социальной основы, а как рассказ, сообщающий «случай», взятый из гущи жизни, в его конкретных подробностях. Поэтому в крыловских баснях представлены не условно-аллегорические «маски» зверей, а типические персонажи.

Крылов преодолел условность и рационализм поэтики классицизма. Если для классицизма басня – это жанр, в котором «рассказ», то есть изображение событий, подчинен «разуму», ведется «по степеням», по правилам поэтики, продиктованным логическим разделением предметов по идеальной схеме классицизма. Этой отвлеченной схеме, превращавшей в поэтике классицизма басню в сухую аллегорию, Крылов противопоставил басню, играющую и блещущую юмором, всеми красками жизни, решительно порвавшую с рационалистическим дидактизмом.

Заслуга Крылова прежде всего в правдивом изображении действительности, в понимании социального, конкретного характера тех недостатков и язв общественной жизни, которые баснописец изображает в обобщенно типической форме условных басенных персонажей.

была бытовыми темами, Крылов как сатирик широко охватил основные, существенные явления действительности, разоблачая и высмеивая в баснях самые разнообразные стороны современной ему жизни. Но прежде всего его сатира направлена против антинародного характера всего бюрократического аппарата, против наиболее существенных социальных «зол». Это и придавало сатирическим образам его басен широкое обобщающее значение, позволяло в условные рамки басенной аллегории вложить новое, социально острое содержание.

алчность, вероломство, эгоизм тех, кто угнетает народ, всевозможные проявления произвола, лицемерия, как основного их свойства. Честолюбивый Осел, украшенный звонком, принятым им как знак отличия («Осел» (1829)); надутая важностью Лягушка, стремящаяся превзойти Вола («Лягушка и Вол» (1808)); бесцеремонная Свинья, изрывшая своим рылом огород («Свинья под дубом» (1825)); представители чиновной, бюрократической среды, все это тупые и чванливые ничтожества, стремящиеся использовать свое положение во имя своих эгоистических интересов, чуждые народу, цинично пользующиеся его трудом для своего собственного благополучия.

Басня являлась той формой сатиры, которая позволяла Крылову выступать по поводу самых острых вопросов общественной жизни и социальной несправедливости, пользуясь иносказательностью басенных образов, «эзоповским языком». Именно этот «эзоповский язык», аллегоризм басни давал возможность даже в условиях цензурного гнета высказывать свое независимое мнение, высмеивать вопиющие безнравственные явления современной жизни.

идеал, те общественные, моральные и нравственные принципы, во имя которых он подвергал осмеянию эти пороки и недостатки.

были признаны всеми. За три десятилетия Крылов написал 204 басни, вошедшие в золотой фонд русской литературы. Большинство басен поэта – оригинальные произведения, только 67 из них – переводные и заимствованные. Более других Крылов переводил из Лафонтена и Эзопа.

Реалистические басни Крылова появляются в самом начале XIX века. Это такие басни, как «Дуб и Трость»(1805), «Музыканты» (1808), «Стрекоза и Муравей» (1808), «Слон на воеводстве» (1808), «Хозяин и Мыши» (1809), «Мешок» (1809), переводы из Лафонтена: «Старик и трое молодых» (1806), «Лягушка и Вол» (1808), «Ворона и Лисица» (1808), «Петух и жемчужное зерно» (1809), «Лев и Комар» (1809).

В этих баснях Крылов делает акцент на таких нравственных проблемах, как: невежество, лживость, лесть, зависть, лень, высокомерие, зазнайство.

«Музыканты» (1808) Крылов не «обличает», не осуждает, а лишь рисует картину такой благонамеренной идиллии, которая на поверку оказывается надувательством. Ведь трезвость и «прекрасное поведенье» певцов еще не означают, что они музыкально одарены. Умиление хозяина перед своими непьющими, но бездарными певцами показано с уничтожающей иронией:

• «…Они немножечко дерут;

И все с прекрасным поведеньем».

Крылов завершает басню моралью:

А я скажу: по мне уж лучше пей,

⁴¹

Басня «Ворона и Лисица» (1808) изобличает хитрость, льстивость и изворотливость Лисы, которая выманивает сыр у глупой Вороны. Моралью басни («Уж сколько раз твердили миру…») Крылов настраивает на традиционную мудрость, идущую от Эзопа, — «лесть гнусна, вредна». Но чтобы эта мораль стала поучительным уроком, нужно высмеять Лисицу. Если бы Лисица подавилась сыром или съела отравленный сыр, то льстец был бы наказан. (Именно так поступил Лессинг в басне «Ворона и Лиса»).

У Крылова сатирический смех направлен на Ворону. Лисица же добившись своего, ускользает безнаказанной. Следовательно, льстец торжествует победу над глупой Вороной, и мораль басни как будто не вполне сбывается. Напротив, лесть приносит пользу самому льстецу. Крылов перенес осуждение с Лисы на Ворону – не тот виноват, кто льстит, а тот, кто поддается лести и не может распознать хитреца. Поэтому глупость Вороны заключается в ее преувеличенном мнении о самой себе. Она оказалась падкой на сладкую лесть:

Вещуньина с похвал вскружилась голова,, От радости в зобу дыханье сперло, -, Сыр выпал – с ним была плутовка такова.

– это никогда не приводит к выгоде того, кто наслаждается умильными похвалами. Однако в том-то и дело, что лесть привлекательна, и ей невозможно не поверить. Басня будто бы опровергает первую часть морали и как бы поддерживает вторую: в реальной жизни льстец всегда добивается удовлетворения, хотя нравственная норма противоречит действительности. Поэтому столь игриво и подробно описывает Крылов сцену лести:

Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит.

«Голубушка, как хороша!

Ну, что за шейка, что за глазки!, Рассказывать, так, право, сказки!, Какие перушки! Какой носок!, Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица,, При красоте такой, и петь ты мастерица,

Ведь ты б у нас была царь-птица! (113)

Смысл басни состоит не в том, чтобы научить умно, ловко льстить и брать пример с Лисицы, а в том, чтобы невзначай не оказаться Вороной, а для этого необходимо не впадать в иллюзии относительно своих возможностей, способностей и твердо оценивать их.

К вопросу художественного осуждения таких безнравственных качеств, как лживость, лесть, Крылов обращается и в поздних своих баснях. Это басни: «Лжец» (1811), «Напраслина» (1816), «Мирон» (1830), «Кукушка и Петух» (1835).

В басне «Лжец» (1811) порицая общечеловеческий порок – ложь, Крылов придал своему Лжецу черты социальные. Его Лжец – дворянин, князь, чернящий свою страну:

…Расхвастался о том, где он бывал,

«Нет, — говорит, — что я видал,

Того уж не увижу боле.

То холодно, то очень жарко,, То солнце спрячется, то светит слишком ярко.

…» (124)

поискать брод. Эти оттенки лжи, постепенное превращение наглого враля в трусливого лицемера придают образу крыловского Лжеца психологическую убедительность и заостряют его типические социальные черты.

Большое значение придавал Крылов проблеме невежества и человеческой ограниченности.

«Петух и жемчужное зерно» (1808), Петух, который нашел жемчужину, говорит о ней:

«…Какая вещь пустая!

Не глупо ль, что его высоко так ценят?, Зерну Ячменному: оно не столь хоть видно,

Да сытно».

Баснописец делает вывод:

В чем толку не поймут, то все у них пустяк.(121)

Эта нравственная проблема интересовала Крылова на протяжении всего его творчества, о чем свидетельствуют такие басни, как: «Осел и Соловей» (1811), «Мартышка и очки» (1815), «Свинья под дубом» (1825).

В басне «Осел и Соловей» едко осмеивается самоуверенный и вместе с тем невежественный сановник, уверенный в том, что он-то и есть тонкий ценитель искусства. Суждения Осла об искусстве оскорбительны для подлинного и вдохновенного артиста:

«Изрядно, — говорит, — сказать неложно,

Тебя без скуки слушать можно;, А жаль, что незнаком, Ты с нашим петухом:, Когда бы у него немножко поучился». (84)

Осел здесь разоблачает сам себя, высказывая мнение, которое свидетельствует об его вульгарном вкусе и невежестве.

• тема труда и безделья, лени. Баснописец воспевал труд и высмеивал бесполезную трату сил, симуляцию работы в баснях «Листы и Корни» (1811), «Обезьяна» (1811), «Пруд и Река» (1814), «Туча» (1815), «Камень и Червяк» (1816), «Две Бочки» (1819).

Крылов – выразитель народной мудрости. В народе всегда было презрительное отношение к бездельникам, тунеядцам и уважительное отношение к труду. В басне «Старик и трое молодых» (1806) старик степенно говорит бездельникам:

«Издетства я к трудам привык,

А если от того, что делать начинаю,, Не мне лишь одному я пользы ожидаю,, То, признаюсь,, За труд такой еще охотнее берусь».(184)

Закон жизни, по Крылову, состоит не в рутине, а в постоянной, неостановимой деятельности и притом приносящей пользу обществу.

В басне «Камень и Червяк» изображен Камень, скрывающий под скромностью вековую лень. Он обижается не дождик, который шумел «часа два – три», но который все встретили с радостью. Камень недоволен:

«Лежу смирехонько, куда меня ни бросят:

».

«Сей дождик, как его ни кратко было время,

Лишенную засухой сил,, Обильно ниву напоил,

».

Любопытно, что эта реплика принадлежит ничтожной твари, Червяку, с которым унизительно вступать в спор Камню, изображенному важным лицом и пренебрежительно осуждающему «дождик»:

«Как расшумелся здесь! Какой невежа!» (173)

оставляет в стороне существо дела. Но как бы то ни было, в неподвижно лежащем Камне нет никакого «проку», тогда как «дождик» принес пользу. Крылов высмеивает бездеятельность, лень, апатию, неспособность к труду, подменяемые разговорами о мнимых заслугах. С его точки зрения, жизнь – это не застой, а движение.

Весьма интересны у Крылова басни о дружбе, товариществе, верности. Эта тема начата ранней басней «Два Голубя» (1809) – перевод из Лафонтена. Здесь дана идиллическая картина вечной дружбы.

Иной тип дружбы поэт дает в басне «Собачья дружба» (1815).

Здесь совсем по-иному говорится о дружбе: сначала Полкан с Барбосом говорят о верной дружбе, но как только бросили кость:

С Пиладом мой Орест грызутся, -, Лишь только клочья вверх летят:, Насилу, наконец, их розлили водою., Свет полон дружбою такою., Про нынешних друзей льзя молвить, не греша,, А только кинь им кость, так что твои собаки! (120)

В басне «Собака, Человек, Кошка и Сокол» (1816) баснописец изображает подобие дружбы:

Клялись делить они и радость и заботу,, Друг другу помогать,, Друг за друга стоять,

• «Сокол на воздух, Кошка в лес». Только Собака высвободила Человека от объятий медведя, но верную Собаку Человек оставил в беде. Крылов делает вывод:

…К стыду, из нас не всякой

Сравнится в верности с Собакой!

В басне «Две Собаки» (1824) разыгрывается сценка – диалог между дворовым псом Барбосом, честно несущим несмотря на лишения, свою сторожевую службу, и изнеженным барским любимцем Жужу. В честном труженике Барбосе и избалованном подхалиме Жужу легко узнаются людские характеры. В диалоге звучат два голоса – простой, откровенный рассказ Барбоса и хвастливый, изнеженный голосок Жужу, развязано и самодовольно повествующего о своих успехах:

«Ну, что, Жужушка, как живешь,

Ведь помнишь: на дворе мы часто голодали., Какую службу ты несешь?»

Жужу, разоткровенничавшись, отвечает:

«Чем служишь? Вот прекрасно! –

–

На задних лапках я хожу».

Здесь предельно выразительно показан подхалим, лодырь и бездельник, который благодаря своему угодничеству перед сильными мира сего попадает «в случай», тогда как честный труженик обречен на голод и холод. Тот вывод, который дается от имени автора приобретает в басне большой обобщающий смысл:

Как счастье многие находят, Лишь тем, что хорошо на задних, Лапках ходят! (366)

права народа.

Басни «Мор зверей» (1808), «Лисица и Сурок» (1813), «Мирская сходка» (1815), «Кошка и Соловей» (1824), «Бритвы» (1828), «Булат» (1830) содержат смелые политические намеки на деспотический произвол, на беззакония, творимые властями и самим царем.

«Мор зверей» (1808) говорится о бедствии, во время которого звери признаются в совершенных ими преступлениях. Оказывается, что именно Медведи, Тигры, Волки, наиболее сильные и жестокие хищники, повинны в самых тяжелых преступлениях. Но о них-то никто и не решается говорить, боясь мести и расправы, благодаря чему они остаются «правы» и избегают наказания за свои беззакония и преступления:

За Львом Медведь, и Тигр, и Волки в свой черед

Во весь народ

Но их безбожных самых дел, Иль когтем, иль зубком, те вышли вон, Со всех сторон, Не только правы, чуть не святы.(435)

«смиренный Вол», признавшийся в том, что во время голодной зимы стянул у попа «клок сена», объявляется виновным и взваливается на костер для умилостивления «богов» за грехи свирепых хищников. Крылов вскрывает в басне истинный смысл лицемерной «морали» властителей, согласно которой безобидные бедняки должны отвечать за грехи знатных и богатых.

В басне «Лисица и Сурок» Крылова говорит о взяточничестве как о большом социальном зле. Крылова показывает типически характерный, взятый из жизни образ Лисы-взяточницы, с ее лицемерным ханжеством, едко разоблачая то отношение к взяточничеству как к «нормальному» явлению, которое отличает бюрократию:

Иной при месте так вздыхает,, И подлинно, весь город знает,

Ни за женой, —

А смотришь, помаленьку –, Теперь, как у него приход с расходом свесть,, Хоть по суду и не покажешь,, Что у него пушок на рыльце есть.(468)

«Воспитание Льва» (1811), «Квартет» (1811), «Рыбья пляска» (1824), «Пестрые овцы» (1825), рисуют не только отвлеченно-собирательный образ царя-властелина, но и включают конкретные биографические черты, намекают на определенные исторические ситуации.

Басней, в которой нравственные проблемы тесно переплетаются с политическими, является «Воспитание Льва». Политическая тенденция басни Крылова становится особенно ясной при сравнении ее с басней Дмитриева, переведенной из Флориана под названием «Воспитание Льва». Сюжетное сходство басни Крылова с басней Дмитриева делает особенно наглядным отличие ее идейного замысла. В басне Дмитриева рассказывается о рождении сына у Льва. Советы Медведя, Лисы и Собаки, как воспитывать молодого Льва, напоминают совет у Льва в басне Крылова. Но Дмитриев отстаивает идею просвещенного и добродетельного монарха. Поэтому и весь идейный замысел его басни, а также и самое развитие темы у него иные. В басне Дмитриева лучший совет дает Собака, которая указывает, что счастье подданных составит тот царь, который утвердит свой трон не кровью и коварством, а любовью. Умиленный царь Лев решается отдать сына на воспитание Собаке, которая показывает Львенку «насильство власти», «народов нищету», «зверей худые страсти». У Дмитриева воспитанник мудрой и добродетельной Собаки становится просвещенным государем. Кончается басня тем, что Львенок спасает Собаку от нападения злого Тигра и тем доказывает свое высоконравственное поведение, мужественность и право на львиное звание.

Крылов, беря сходный сюжет, вкладывает в свою басню совершенно иное содержание. У него Львенок отдан на воспитание не Собаке, а Орлу, и в результате он не только не становится разумным и просвещенным государем, а, наоборот, учится тому, что оказывается совершенно ненужным в его зверином, а не птичьем царстве. И заключительная мораль басни Крылова ничего общего не имеет с сентиментально-благополучной концовкой Дмитриева. Басня о воспитании «просвещенного государя» у Крылова стала басней о ложном воспитании будущего царя, не наученного знать свой народ и не умеющего управлять государством. В духе просветительской философии и сформулировано требование к государю в заключение басни:

…важнейшая наука для царей:

Знать свойство своего народа, И выгоды земли своей. (226 – 227)

В серии патриотических басен, написанных Крыловым в 1812 году, отражены важнейшие моменты Отечественной войны, в которых проявились лучшие черты нашего народа: сплоченность народа во время опасности, патриотический долг, самопожертвование.

Это басни: «Кот и Повар» (1812), «Раздел» (1812), «Ворона и Курица» (1812), «Волк на псарне» (1812), «Обоз» (1812).

В басне «Раздел» отражены настроения, непосредственно предшествующие событиям Отечественной войны. Крылов призывал к сплоченности, к патриотическому долгу, во имя которого должны быть забыты личные и корыстолюбивые интересы. Эта басня обращена к господствующим верхам общества, которые не обнаруживали того самопожертвования, которое проявили в войне народные массы:

В делах, которые гораздо поважней,, Всяк споры затевает

Вершиной, увенчивающей цикл басен о войне 1812 года, явилась басня «Волк на псарне», в которой вся страна узнала Кутузова в образе мудрого Ловчего. Картину народной войны, массовой активности крестьян рисует Крылов в басне, когда описывает дружный отпор, встретивший забравшегося на псарню Волка:

Поднялся вдруг весь псарный двор –, Почуя серого так близко забияку,, Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!» –, И вмиг ворота на запор;, Бегут: иной с дубьем,

…

Крылов изображает Кутузова в образе Ловчего, как мудрого представителя народных масс. Ловчий-Кутузов решительно отвергает мирные предложения Волка-Наполеона, прекрасно понимая вынужденное «миролюбие» и хитрость попавшего в ловушку хищника, которому он отвечает:

Ты сер, а я, приятель, сед,, И волчью вашу я давно натуру знаю,, С волками иначе не делать мировой,, Как снявши шкуру с них долой».(162)

общностью патриотического чувства, своей непримиримостью к врагу.

На всю систему государственного устройства, на все события и общественные порядки Крылов смотрел глазами народа. Крылов не делал политических выводов, предоставляя делать их своим читателям. Всенародная известность и популярность крыловских басен превращали его сатиру в могущественное средство воспитания гражданских чувств и подлинного патриотизма.

Крылов по-новому изображал в баснях персонажей из народа. Это были не фарсовые герои, как в баснях классицизма, и не идеализированные добродетельные герои сентиментализма, а персонажи, равные по глубине изображения с другими лицами. Русские баснописцы до Крылова (А. П. Сумароков, И. И. Дмитриев и другие) считали, что народная среда темна и непросвещенна, поэтому долг писателя поучать ее и просвещать. Крылов же видит в ней не только дурное, но и хорошее, говорит о высокой нравственности простых людей. Нравоучение его басен представляет собой не обобщение личного опыта автора, а житейскую мудрость всего народа. Поэтому часто мораль в баснях Крылова выражена пословицами и поговорками.

Велика роль басен Крылова в воспитании молодого поколения: они формируют гражданина общества, патриота, демократа. Крылов разоблачил миф о добром царе, раскрыл весь механизм крепостнической системы, снял покровы с неправедного законодательства, осмеял установления Государственного совета, показал губительную власть денег. Басни Крылова не потеряли злободневности и в наши дни: они помогают изживать недостатки людей – такие, как зависть, невежество, неблагодарность, холуйство, предательство, лень, лицемерие.

Современники Крылова признавали его первым баснописцем в Европе. Мастер «истинной живописи» (Жуковский), «истинно народный поэт» (Пушкин), «поэт и мудрец» (Гоголь) – так отзывались о Крылове классики русской литературы.

Язык басен Крылова повлиял на развитие русского литературного языка. Его басни соединяли в себе литературную речь и разговорную, тем самым обогатив литературный язык. Крылов проложил дорогу Грибоедову, Пушкину, Гоголю, а потом и Некрасову.

Произведения Крылова нашли доступ к самым разным слоям населения, так, как в них воссозданы характер, нравы, мудрость русского народа.

При жизни Крылова его басни были переведены на многие языки – немецкий, французский, английский, итальянский. Многовековая народная мудрость, лежащая в основе его басен, их идейно-нравственная актуальность поучительны для всех наций и народов.

IV. Нравственные проблемы в баснях В. С. Филимонова.

В области басенного творчества Крылов достиг непревзойденного совершенства. Это послужило поводом к категорическим суждениям об исчезновении басенного жанра в русской литературе «на долгий период времени» и о возрождении «традиций классической басни Крылова» лишь «в политической агитационной басне Демьяна Бедного (1883 – 1945)». ⁴² вызывает творчество Владимира Сергеевича Филимонова (1787 – 1858), писателя со сложной биографией, начавшего свое басенное творчество с 1809 года (почти параллельно с Крыловым), но в силу сложных личных обстоятельств, сумевший обобщить и издать свое басенное наследие лишь в 1843 году. Тем не менее оно осталось свидетельством продолжения крыловских басенных традиций и после смерти великого баснописца. Но возникает вопрос: почему так поздно вышел в свет сборник басен Филимонова, которым он уделял внимание с 1809 года? Ведь о творчестве В. С. Филимонова положительно отзывались его современники А. А. Бестужев, ^{43 44} И. И. Дмитриев, ^{45 46} «много истинного чувства, игры ума», и «сердечной иронии», ценивший его оригинальность и остроумие, верность поэтического изображения, а также «легкий, плавный, бойкий стих» (III, 34).

К творческому наследию В. С. Филимонова, привлекавшему внимание современников, не утрачен интерес и в наше время, так как оно имеет свое определенное историко-литературное и эстетическое значение. ⁴⁷ «была полна нешуточных треволнений».

В. С. Филимонов родился в 1787 году в Москве в семье отставного секунд-майора. В Москве прошли его детские и юношеские годы, здесь же началась его деятельность в Государственной коллегии иностранных дел, где он служил в комитете, «особо учрежденном для разбора переписки Екатерины II с ее полководцами». В 1805 году Филимонов поступил в Московский университет, в 1809 году получил свидетельство о том, что прослушал курс университетских лекций по одиннадцати предметам, в том числе по российской словесности, философии практической и истории философии, теории законов и истории законодательств, естественному праву и антропологии. Именно Московский университет воспитал интерес Филимонова к литературе, философским и нравственным проблемам. После университета Филимонов служил в различных министерствах, занимался статистическим описанием Московской губернии. На эти годы приходится его знакомство с В. А. Жуковским, К. Н. Батюшковым, Н. И. Гнедичем, П. А. Вяземским. Об этом свидетельствуют письма К. Н. Батюшкова к Н. И. Гнедичу и П. А. Вяземскому.

Отечественной войны Филимонов вновь возвращается к служебной деятельности. В 1817 году он получает назначение не должность новгородского вице-губернатора. Он оставляет через два года «по собственному прошению». В 1822 году он вообще уходит в отставку и некоторое время живет в Москве.

• петербургского Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.

Активно печататься Филимонов начал с 1804 года, публикуя стихи, прозу, переводы в московских и петербургских журналах и альманахах. Это лирические стихотворения и прозаические отрывки («Из переписки Валерия с Реасом»), переводы («Смерть Адама» Клопштока, оды Горация).

Басни поэт стал писать с 1809 года. Позднее Филимонов писал в стихотворении «Признание» (1821):

Признаться должен я с поникшей головою:, Вот проза и стихи, написанные мною., В них слепок чувств моих: я не писать не мог., За часть большую их любви обязан, дружбе;, Иными я мечтал святой исполнить долг;, За басни же обязан – службе… ⁴⁸

На службе Филимонов видел взяточничество, подхалимство, лицемерие. Все это поэт высмеивал в своих баснях. Его басни носят сатирический характер, в этом Филимонов продолжает традиции Крылова. Служебная деятельность дает баснописцу множество тем, поэтому у него практически нет переводных басен.

Филимонов думает о своем собственном издании, где бы он мог свободно публиковать свои сатирические произведения. В 1827 году Филимонов предпринимает безуспешную попытку получить разрешение на издание журналов «Время» и «Надежда», а также газеты «Отголосок мира». Лишь в 1829 году он с большим трудом получил право издавать литературную газету «Бабочка», которая выходила с 1829 по 1831 год и не раз вызывала «неудовольствие» цензуры. В 1829 году Филимонов возвращается на службу, получает назначение на должность губернатора в Архангельске. Как человек честный и справедливый, он начинает решительную борьбу с злоупотреблениями, которые допускались во время рекрутского набора и при оформлении различных поставок. Мечтая о реорганизации государственных учреждений, Филимонов собирает в своем личном архиве материалы, так или иначе связанные с этим вопросом — конституция Н. Муравьева, вольнолюбивые стихи Пушкина, собственные начертания преобразования государства Российского.

«злонамеренному» общества Н. И. Сунгурова, Ф. П. Гурова, Я. И. Костенецкого и других. ⁴⁹

Однако принадлежность Филимонова к сунгуровскому обществу осталось формально не доказанной, несмотря на его близкое знакомство с сунгуровцами Гуровым и Козловым. В результате 25 октября 1831 года последовал указ об отстранении Филимонова от должности губернатора, а вскоре еще один – о высылке его под надзор полиции в Нарву, где он в нищете и одиночестве прожил до конца своих дней.

Всю свою жизнь, перемежающуюся различными «треволнениями», потрясениями Филимонов не оставлял литературную деятельность. Как писатель и поэт В. С. Филимонов был замечен современниками с выходом в Москве, в типографии Августа Семена, сборника «Проза и стихи» (1822).

В этот сборник включены и басни. В них нет насмешливой иронии басен И. И. Дмитриева, носивших ярко выраженный светский характер, нет натурализма басен А. Е. Измайлова, зато явственно ощущаются басенные традиции И. А. Крылова. В баснях Филимонова отразился народный взгляд на жизнь, они отличались демократизмом. В них своим языком заговорили все сословия, состояния, профессии. Басни Филимонова носили подчас настолько острый сатирический характер, касались столь существенных пороков чиновничье-бюрократического аппарата России, что далеко не все они увидели свет при издании сборника басен. В 1857 году из представленных в Санкт-Петербургский цензурный комитет 130 басен Филимонова 34 не были одобрены цензурой: одни из них после исправлений были опубликованы, а другие «по содержанию своему, резким выражениям и неблаговидным намекам» так и не были допущены к печати.

Басни Филимонова, как и все басни, основаны на аллегории. Его иносказание лишь прикрывает истину, но раскрывает суть действительности. Аллегорический образ обнажает отрицательное явление. Автор всегда стремится к лаконизму, насыщая огромным содержанием каждый образ, каждую сценку. Филимонов создает в жанре басни широкую картину народной, национальной жизни – нравов, быта России, но рисует по преимуществу животных, птиц, рыб. Все его басни являются народными по содержанию и стилю. В них не только сюжеты все русские, но и персонажи.

Филимонов в своих баснях прежде всего правдиво изображает действительность, показывает конкретный характер тех недостатков общественной жизни, которые изображены в обобщенно типической форме условных басенных персонажей. Филимонов, следуя за Крыловым, широко охватывал основные, существенные явления действительности, разоблачал и высмеивал в своих баснях самые разные стороны современной ему жизни. Баснописец критикует подхалимство, процветающего при дворе «звериного владыки», взяточничество, несправедливый суд, зависть, ошибочность суждений, ложь и человеческую глупость.

Первые басни Филимонова появляются в 1809 году. Это такие басни, как «Медведь, Конь, Обезьяна и Змея» (1809), «Богатый наследник» (1810), «Шах и Мудрец» (1813), «Тень» (1814), «Орел и Улитка» (1814).

В своих первых баснях Филимонов делает акцент на таких нравственных проблемах, как: подхалимство, лицемерие, человеческая глупость, зависть. Особенно ярко в этот период проявляется тема подхалимства, лицемерия. Например, в басне «Медведь, Конь, Обезьяна и Змея», Медведь просил совета у друзей: «Как входят ко двору звериного владыки?» Конь предложил входить «прямым шагом и путем», Обезьяна – прыжком, а Змея ответила: «Верней ползком». В конце басни автор высказывает мысль о том, что «…кажется, змея советом доказала, / Что более всех она знакома со двором».

К этой теме Филимонов возвращается неоднократно. В басне «Два кота» (1819), звучит диалог между котом, который честно, несмотря на лишения, занимался делом – ловил мышей, и котом – барским любимцем. Первый спрашивает второго:

Скажи мне, отчего и как

• праздно жизнь ведешь, а я – тружусь день каждый,

Но вот тебя – вскормили на убой,, Меня ж – так голодом морят?…

Барский кот, разоткровенничавшись, ему отвечает:

Ты от мышей весь дом господский стережешь,, При нем всечасно нахожусь,, Все около него тружусь…, И научился здесь, когда мяукать должно,, Когда и поворчать возможно,, Когда сжать когти, распустить, И – кстати попросить!

вывод от имени кота – подхалима:

Но тайны успевать не знаешь,

• искательным, а не полезным быть. (282)

– 1844 годов. В них Филимонов заостряет свое внимание на таких нравственных проблемах, как: дружба и любовь к ближнему («Кум и Кума» (1843), «Вдовец» (1843)), невежество, ограниченность и ошибочность суждений («Ценитель искусства» (1820), «Оценка розы» (1843)), беззаконие чиновников и несправедливость суда («Судья и два просителя» (1819), «Смена воеводы» (1819), «Соловей и Курица» (1828), «Судья и Врач» (1843), «Птичий суд» (1843), «Звериное правосудие» (1843), «Волк и Петух» (1843)).

«Кум и Кума» кум жил с кумой «как брат с сестрой», но стоило куму попросить у кумы денег в долг, как тут же их дружбе пришел конец:

Да кум куму обидел страшно:, Шубенку у него подтибрил вор домашний,, Так на шубенку у кумы, Он денег попросил взаймы., Будь сошка мелкая, будь знатный господин,, Был другом куманек не год один,

Проблема невежества и ошибочности суждений лежит в основе басен «Ценитель искусства» и «Оценка розы». В последней басне поэт выступает против поспешных выводов, которые могут оказаться неправильными. В басне говорится о слепом юноше, который слышал, как в саду хвалили розы, ему захотелось прикоснуться к ним. Но он дотронулся шипа и укололся. Его вывод был таков:

Еще не доставало муки! –, Воскликнул он, — обман людской!

В своем выводе Филимонов говорит, что больному можно простить ошибку, гораздо труднее ее простить здоровому человеку:

Что судит так больной, не роза виновата,, Прости ему, красавица садов!, Не видит прелести цветов., А сколько мумий есть ходячих, И осязающих, и зрячих,, Век целый бродят без сознанья

А розу ценят – по шипам. (289)

Эту же тему продолжает басня «Ценитель искусства». На аукционе молодой художник и старик-помещик давали самую высокую цену за одну картину. Но, как вскоре выяснилось, помещику было нужно не само произведение искусства, а столб на котором висела картина. Баснописец сформулировал мораль так:

Кто ценит точно так изящную природу,, Искусству трудно процветать. (283)

Одна из центральных проблем в творчестве Филимлнова – проблема безнравственных поступков, беззакония, творимых чиновниками и самим царем, несправедливых судей. Об этом он говорит в баснях «Судья и два просителя», «Смена воеводы», «Соловей и Курица», «Судья и Врач», «Птичий суд», «Звериное правосудие», «Волк и Петух».

В жанре басни Филимонов стремился передать истину жизни: перед сильным слабый всегда виноват. В басне «Волк и Петух» Волк не просто хочет съесть Петуха, а придает делу законный вид:

За дело!

Соседям всем твоя уж песня надоела.

На возражение Петуха, что он будит рано людей для труда, Волк отвечает:

…да я –

Проголадался! (302)

«Смена воеводы» звучит явная политическая сатира:

За взятки явные с народа

…

Однако и при новом воеводе порядки не улучшились: «…медведь у нас иной, вожатые остались те же». Басне предпослана мораль:

Чтоб ядовитые деревья истреблять,, Их должно не рубить, но с корнем вырывать.(280)

В баснях «Судья и два просителя», «Судья и Врач», «Птичий суд» Филимонов говорит о взяточничестве как о большом социальном зле. В басне «Судья и два просителя» баснописец показывает взятый из жизни образ судьи-взяточника: чей подарок окажется дороже, тот дело и выиграет:

Судья тут, выставя судейское чело,

«Твое, брат, тяжело,

…»

А богачу:

«Твое же повезло!» (279)

Эта же тема продолжается в баснях «Судья и Врач» и «Птичий суд». В них баснописец дает типическую картину произвола чиновников, когда судья оказывается вором и взяточником, интересы и желания народа их не интересуют, а царь не только не защищает народ, но и покровительствует грабителям.

Басни Филимонова лаконичны, но каждый образ в них насыщен огромным содержанием. Баснописец создает широкую картину общественных отношений России того времени, подмечает многие человеческие пороки, которые являются нарушением нравственных норм поведения – такие, как подхалимство, зависть, злоба, чиновничий произвол, ложь, невежество, гордыня. В форме аллегории он обнажил буквально все стороны жизни, запретные для других жанров. Нравственные проблемы, которые освещает Филимонов в своих баснях актуальны и в наше время: его басни звучат сейчас по радио, а изречения из басен можно встретить в метро.

Филимонов создавал свои басни в 20 – 40-е годы XIX века, когда басня как жанр отошла на задний план в русской литературе. Нельзя сказать, что крыловские традиции, которые просматривались в сатирических баснях Филимонова, не поддержаны другими писателями первой половины XIX века. Можно назвать имя поэта-сатирика А. Н. Нахимова, имя П. А. Федотова, выдающегося русского художника, и одновременно автора сатирической басни «Тарпейская скала» направленной против цензурного засилья в России. Она ходила в списках и была напечатана лишь в 1959 году. Немалую роль в развитии русской сатиры сыграли и писатели, скрывшиеся за псевдонимом Козьмы Пруткова.

Сатирическое направление в русской литературе, основоположником которого был писатель XVIII века А. Кантемир, нашло свое долговременное развитие в различных жанрах. Басня, прошедшая на протяжении XVIII – XIX веков значителную эволюцию, к середине XIX века способствует укреплению и дальнейшему развитию этого направления, в первую очередь в творчестве Крылова, традиции которого поддержали писатели-баснописцы пусть второго-третьего ряда, сохранив их для будущих поколений русских писателей.

Заключение.

На русскую басню оказали огромное влияние античная басенная традиция и устное народное творчество.

– 70-е годы XVIII века – пора обильных басенных журнальных публикаций, выходивших затем отдельными сборниками. В конце XVIII – начале XIX вв. произведения баснописцев включаются в собрания сочинений, а классицистическая басня уступает место басне сентиментальной. Важным моментом в утверждении этого типа басни был выход сборника басен И. И. Дмитриева. В глазах современников самым важным завоеванием Дмитриева была сентиментальная манера повествования, легкость и непринужденность языка и стиля, «новый слог» в поэзии, то есть практическая разработка новых стилистических норм.

Переворот, произведенный Крыловым в жанре басни, сочетался как с усвоением басенной традиции – европейской и русской, так и с отталкиванием от нее. Крылов ввел в литературу «…мужицкий взгляд на вещи, который восходил к патриархальному, «традиционному» строю мышления» (VII, 581).

В 40-50-е годы жанр басни уступает место новелле, роману, отходит на второй план, но крыловские традиции продолжают писатели второго ряда, среди которых наиболее талантливым является В. С. Филимонов. Его басни остро сатирические, подчеркнуто нравоучительны, композиционно включающие рассказ и поясняющую его мораль, написаны понятным, близким народу языком и основывались на реальном жизненном материале.

В 80-е годы XIX века басня уходит в область пародии (Козьма Прутков) и становится «видом сатирической поэзии еженедельников типа «Искры»; русская литература надолго перестала нуждаться в басне как особом типе творческого решения больших вопросов искусства». ⁵⁰

Список использованной литературы:

[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/kursovaya/istoki-basennogo-janra/

1. Крылов И. А. Полное собрание сочинений. тт. I – III. М., Художественная литература, 1944 – 1946.
2. Филимонов В. С. Проза и стихи. Ч. I, II., М., 1822.
3. Архипов В. И. А. Крылов. Поэзия народной мудрости. М., 1974.
4. – 1959.
5. Виноградов В. В. Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева. В кн.: Материалы и исследования по истории русского литературного языка, Т. 1. М. – Л., 1949.
6. Винокур Г. О., Русский язык, М., 1945.
7. Вяземский П. А, Полное собрание сочинений в 12-ти томах, СПб., 1878.
8. Геннади Г. Н. Краткие некрологи русских писателей, умерших в 1858 году // Библиографические записки, М., 1859. – Т. 2. – С. 657.
9. Гордин М. А. Жизнь Ивана Крылова. М., 1985.
10. «Город чудный, город древний…»: Москва в русской поэзии xviii – XX веков. / Сост., вступит. ст. и примеч. Вл. Муравьева, М., 1985.
11. Гуковский Г. А. Заметки о Крылове. // В кн.:XVIII век, сб. 2. М. – Л., 1940.
12. Десницкий А. В. Иван Андреевич Крылов. М., 1983.
13. Дурылин С. И. А. Крылов (К 100-летию со дня смерти).

    М.: Гослитиздат, 1944.

14. Еременко Л. И. И. И. Дмитриев – сатирик-полемист («Чужой толк») // Вестник Ленинградского гос. университета. – 1982. — №30.
15. Западов А. В. И. А. Крылов, 1769 – 1844. М – Л.: Искусство, 1951.
16. Иванов В. Ларец мудреца. Л., 1973.
17. История русской литературы. В 10-ти т. Т. 5. Литература первой половины XIX века. М. – Л., 1941.
18. – 1830-е гг. / Под ред. В. Н. Аношкиной, С. М. Петрова. – М.: Просвещение, 1989.
19. Кеневич В. Ф. Биографические и исторические примечания к басням Крылова. СПб., 1878.
20. Коровин В. И. Басни Ивана Крылова. М.: Изд-во МГУ, 1999.
21. Коровин В. И. Поэт и мудрец. М., 1996.
22. Краткая литературная энциклопедия. Т. 1, М., 1962.
23. Крылов И. А: Исследования и материалы. / Под редакцией Н. Л. Благого, М.: Гослитиздат, 1947.
24. Крылов И. А: Проблемы творчества. / Под редакцией И. З. Сермана. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1975.
25. Лобанов М. Жизнь и сочинения И. А. Крылова. СПб., 1847.
26. Лямина Е. Э., Пастернак Е. Е. Списки мемуаров Дмитриева «Взгляд на мою жизнь» / XVIII век. Сб. 18. – Л., 1993.
27. Макагоненко Г. П. Дмитриев И. И. // Словарь русских писателей XVIII века. – Л., 1988. – Вып. 1: А – И.
28. Макагоненко Г. П. Пушкин и Дмитриев // Русская литература. – 1966. — №4.
29. Маслович В. Г. О басне. СПб., 1816.
30. Неводов Ю. Секрктное дознание о В. С. Филимонове // Ученые записки МОПИ им. Н. К. Крупской. – М., 1958. – Т. 66. – Вып. 4.
31. Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву, СПб., 1886.
32. Письма / Публикация В. Э Вацуро // Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980.
33. Покровский В. И. А. Крылов. Сборник историко-литературных статей. Издание 3-е дополненное, М., 1911.
34. Потебня А. А. Из лекций по теории словесности. Басни, пословицы, поговорки. Харьков, 1844.
35. Поэтика. Сб. статей С. Балухатого, С. Берштейна, Б. Виндт и др. Л.: Academia, 1927.
36. Поэты 1820 – 1830-х годов. Т. 1. Л.: Советский писатель, 1972.
37. – 16, М., 1937.
38. Пушкин А. С. Письма. – Т. 1. / Под ред. и с примеч. Б. Л. Модзолевского. – М.,Л., 1926.
39. Ревякин А. И. История русской литературы XIX века, первая половина. М.: Просвещение, 1981.
40. Рудов М. А. Жанр басни в русской литературе. Фрунзе: Мектеп, 1974.
41. Русская басня XVIII – XIX веков. Л.: Советский писатель, 1977.
42. Сергеев И. В. Крылов. М.: Детская литература, 1966.
43. Силинская Г. Г. «Карманный песенник» И. И. Дмитриева // Русская литература. – 1982. — №3.
44. Степанов Н. Л. Басни Крылова. М.: Художественная литература, 1969.
45. Степанов Н. Л. Крылов. М.: Молодая гвардия, 1969.
46. Степанов Н. Л. И. А. Крылов. Жизнь и творчество. М.: Гослитиздат, 1958.
47. Федоров В. И. История русской литературы XVIII века. М.: Просвещение, 1982.
48. Чулицкий В. И. И. Дмитриев // Журнал министерства народного просвещения – 1902. — №3 – 5.
49. «Я не в Аркадии – в Москве рожден…»: Поэмы, стихотворения, басни, переводы / Сост. Л. Г. Ленюшкина, Д. Г. Терентьева; Предисл Л. Г. Ленюшкиной, М., 1988.

– М., 1982. – Т. 2.

2 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений в 12-ти томах, М., 1953 – 1959, Т. 7. М., 1955. С. 573. В дальнейшем цитирую по этому изданию. Римская цифра означает том, арабская – страницу.

3 Дмитриев И. И. Полн. собр. стихотворений. / Вступит. ст., подг. Текста и примеч. Макогоненко Г. П. Л., 1967. (Б-ка поэта. Бол. Серия).

5 Виноградов В. В. Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева. В кн.: Материалы и исследования по истории русского литературного языка, Т. 1. М. – Л., 1949.

6 См.: Гуковский Г. А. Заметки о Крылове. // В кн.: XVIII век, сб. 2. М. – Л., 1940.

7 Крылов И. А. Исследования и материалы. Под ред. Д. Д. Благого и Н. Л. Бродского, М., 1947.

8 Бабинцев С. М. И. А. Крылов. К 100-летию со дня смерти (1844 – 1944).

Л. – М., 1945.

9 а) Степанов Н. Л. Басни Крылова. М.: Художественная литература, 1969.

в) Степанов Н. Л. Мастерство Крылова баснописца. М.: Советский писатель, 1956.

10 Десницкий А. В. Иван Андреевич Крылов. М., 1983.

– 1844. М – Л.: Искусство, 1951.

13 См. работы: а) В. Э. Вацуро (в кн.: Поэты 1820 – 1830-х годов; В 2-х томах. М. 1972. Т. I); б) В. Б. Муравьева (в кн.: Город чудный, город древний. М. 1985.).

14 Сатиры и другие стихотворческие сочинения кн. А. Кантемира с историческими примечаниями и с кратким описанием жизни. СПб., тип. Акакд наук, 1762. 208 с.

15 Коллективный псевдоним, братьев Жемчужниковых: Александра (1826 – 1896), Алексея (1821 – 1908), Владимира (1830 – 1884) и А. К. Толстого (1817 – 1875), басни которых появлялись в печати с 1851 года и впоследствии вошли в Полн. собр. соч. Козьмы Пруткова. СПб., издание А. М. и В. М. Жемчужниковых, 1884, 253 с.

16 Мировая басенная культура представлена на русском языке в академических изданиях серии «Литературные памятники».

17 Панчатантра. Перевод со санскрита и прим. А. Я. Сыркина. М.., АН СССР, 1958.

18 Калила и Димна. Перевод И. Ю. Крачковского и И. П. Кузьмина. Изд. 2-е. АН СССР, 1957.

19 Стефанит и Ихнилат». Средневековая книга басен по русским рукописям XV – XII веков. Изд. подгот. О. П. Лихачева и Я. С. Лурье. Л., Наука, 1969.

– Л., Academia, 1934. С. 18.

21 а) Отборнейшие Эзоповы басни, с 34-мя карт. издаваемыми. М., тип. Кузнацова, 1821, XII, 42 с. б) Басни Езоповы, переведенные с греческого Иваном Мартыновым. С прим. пер. СПб., тип. И. Иоаннесова, 1823. VIII, 297 с.

в) Избранные Эзоповы басни для наставления юношества, изданные на двух языках. Ч. 1 – 2, СПб., изд. Матв. и Мих. Заикиных, 1835. 282 с.

фабулиста. М., тип. М. А. Калашникова, 1871, 131 с. И ряд других изданий 1880 – 1888 годов.

23 Басни Лафонтена. В пер. Крылова, Измайлова, Дмитриева и др. С рис. Дорэ. СПб., изд. П. Сойкина, 1896. 80 с.

25 Потебня А. А. Из лекций по теории словесности. Харьков, 1894. С. 155.

26 Журнал «Утренние часы» (1788 – 1789) издавался в Петербурге И. Г. Рахманиновым и П. А. Озеровым.

27 Вяземский П. А, Полное собрание сочинений. т. 1. СПб., 1878. с 142.

28 Дмитриев И. И. Полн. собр. соч., Л., 1967. С. 197 — 198. В дальнейшем цитирую по этому изданию. В тексте указывается страница.

29 Вяземский П. А. Известия о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева. – В кн.: «Стихотворения И. И. Дмитриева», СПб., 1823. С 29.

32 «Русская старина», 1988, ноябрь, с. 329 – 330.

33 Пушкин А. С., Полн. собр. соч., тт. 1 – 16, М., 1937, т. 7, С. 18 – 19. В дальнейшем цитирую по этому изданию. Римская цифра означает том, арабская – страницу.

34 В истинном значении (франц.).

35 Унижения нации (франц.).

36 Традиции сентиментальной басни просматриваются в творчестве значительного числа писателей начала XIX века, но этот жанр в их творчестве занимал очень малый удельный вес. Это Ю. А. Нелединский-Мелецкий (1752 – 1829) (наиболее популярны были его песни), Ф. Ф. Иванов (1777 – 1816) (более известный в свое время как драматург), М. А. Дмитриев (1796 – 1866) (племянник И. И. Дмитриева, переводчик Горация, критик), В. Л. Пушкин (1770 – 1830) (известный автор знаменитой поэмы «Опасный сосед», поклонник Карамзина, Дмитриева, способный их подражатель в жанрах легкой салонной поэзии, в том числе и в басне), и многие другие менее значительные писатели.

37 Лобанов М. Жизнь и сочинения И. А. Крылова, СПб, 1847. С. 48.

38 В. Л. Пушкин (1770 – 1830) – поклонник И. И. Дмитриева и Карамзина, в жанре басни следовал канонам салонной поэзии, переводя Флориана, Буассара («Голубка» и др.).

– 1855) – также обращался к басням Флориана, Лафонтена в ранней молодости для овладения стилем «мягкой поэзии» («Сон могольца» и др.)

40 Жуковский (1783 – 1852) – занимался басней в молодости, когда он не был еще даже автором «Людмилы». Для самообразования и домашнего преподавания он перевел в 1806 году 16 басен Лафонтена и Флориана, но в свое собрание сочинений включил только «Сон могольца» (из Лафонтена), близкий ему элегической концовкой.

41 Крылов И. А. Полное собрание сочинений. тт. I – III. М., Художественная литература, 1944 – 1946. С. 543. В дальнейшем цитирую по этому изданию. В тексте указывается страница.

42 Щепилова Л. В. Басня // Введение в литературоведение. М., 1968. С. 263.

43 Полярная Звезда, изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым, — М;Л.: Издательство АН. СССР, 1960. С. 24.

44 Филимонов В. С. Проза и стихи. Ч. I, II., М., 1822. С. 125.

45 Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР, рукописный отдел, оп. I, ед. хр. 1046.

46 Русский архив, 1866, стб. 1716.

47 См. работы: а) В. Э. Вацуро (в кн.: Поэты 1820 – 1830-х годов; В 2-х томах. М. 1972. Т. I); б) В. Б. Муравьева (в кн.: Город чудный, город древний. М. 1985.).

«Я не в Аркадии, в Москве рожден…»: Поэмы, стихотворения, басни, переводы / Сост.: Ленюшкина Л. Г., Терентьева Д. Г.;

— М., 1988. С. 242. В дальнейшем цитирую по этому изданию. В тексте указывается тсраница..

49 Сунгуровское общество возникло в Москве в годы николаевской реакции, когда освободительное движение приняло формы подпольной кружковой работы. Целью общества было введеник в стране конституционного правления. В Москве готовилось восстание, предполагалось привлечь на сторону восставших войска.

50 См. в кн.: Крылов И. А: Проблемы творчества. / Под редакцией И. З. Сермана. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1975.