В творчестве Чехова мысль об обманчивой незаметности крайних воплощений добра и зла играла роль руководящего начала. В тысячах персонажей его произведений представители всех классов и сословий, профессий и состояний, возрастов и положений. Среди всего этого беспримерного разнообразия не встречаются бросающиеся в глаза крайности: ни ангелов и святых, ни демонов и злодеев. В то же время, следуя за автором в поисках того, что скрыто в глубине, мы можем обнаружить даже самые крайние воплощения добра и зла, особенно второго, так как в творчестве Чехова очень значительным компонентом является сатира.15
Такую школу познания важного в будничном прошел сам Чехов. Это с исключительной ясностью выступает в эволюции чеховского смеха. Как относится автор к своим смешным персонажам? Можно ли назвать его персонажей смешными? Во многих произведениях ранней поры, когда в переписке Чехова так часто и благодушно звучали мотивы смешного в мещанской среде из-под его пера выходили характерно юмористические фигуры: парикмахера, который отказался стричь своего клиента, когда узнал, что любимая им девушка, дочь этого клиента, выдана последним замуж за другого («В цирюльне»), дьячка, которого мучает путаница, кого записать «во здравие», а кого – «за упокой» («Канитель»), приказчика, который устал
от усилий припомнить «лошадиную фамилию» («Лошадиная фамилия») и т. д.16
Уже в этих первых рассказах в веселую музыку врываются осложненные мотивы, как, например, в «Смерти чиновника», где смешное показано в неразделимом соединении с презрением. Главное, все чаще у Чехова появляются произведения, которые можно назвать юмористическими не с большим основанием, чем «Карася-идеалиста» Салтыкова-Щедрина. Такие рассказы, как «Хамелеон», «Унтер Пришибеев», «Маска» и другие вошли в обиходную речь уже по своему заглавию как синонимы подхалимства, грубого насилия, тупой ограниченности и прочей антиобщественной мерзости.17
Итак, во многих юмористических рассказах 80-ых годов Чехов безжалостен к мещанским иллюзиям, прикрывающим безобразную сущность житейских отношений. Лейтмотив длинного ряда его рассказов-шуток – все скверно в современном мещанском строе жизни. Приведем еще несколько примеров о мещанском строе жизни из его рассказов. В «Исповеди» (1883) и сам главный герой, и все действующие лица безнадежно подлы. В «Единственном средстве» (1883) все кассиры замешаны в воровстве. В очерке «Темною ночью» все герои преступно эгоистичны. В сценке «Ушла» (1883) все герои казнокрады и лицемеры, нечистыми доходами которых возмущается молодая женщина, но, узнав, что и ее муж замешан в этом, она уходит от него…в другую комнату. В «Жалобной книге» (1884) жалобщики расписываются в собственной тупости, глупости, наглости, притом каждый на свой манер.18
«Художественный мир прозы А.П.Чехова» Научно-исследовательская работа
... и текста как систему всех образов и мотивов, присутствующих в данном тексте. целью работы Поставленная цель обусловила следующие задачи : рассмотреть прозу А.П. Чехова ... Постоянство исследователей, обращавшихся к проблеме цели в творчестве Чехова, его писательской позиции, говорит о том, что ... многим персонажам Чехова могут быть обращены слова героини рассказа «Жена» (1892): «Вы образованы и воспитаны, ...
Чехов, защищая свой сатирический метод, обрушивается против литературного приукрашивания действительности, против шаблонов в образах благородных, возвышенных героев. При этом он использует
некоторые эпизоды из произведений литературных корифеев для пародий. Так, в «Загадочной натуре» (1883) молодой писатель задумывается по поводу душевных «терзаний» женщины, которая собирается перейти от одного богатого старика к другому. «Чудная! — лепечет писатель, целуя руку около браслета. — Не вас целую, дивная, а страдание человеческое! Помните Раскольникова? Он так целовал». Для Чехова это борьба с литературными иллюзиями о жизни и людях.19
Итак, когда Чехов имеет дело с отклонениями зримыми, явными и грубыми и нелепыми, он отвечает на них со смехом. И как уже отмечал литературовед А. Дерман, внимание Чехова останавливается чаще не на том, что видно ясно, а на том, что скрывается под покровом привычной повседневности. Отклонение от нормы – не вопиющие факты социального зла, а прямое бесчестие или прямая ложь в отношениях между людьми. Вопиющие же факты социального зла и неправды – не единственный и не главный показатель ненормальности жизни, а только частный случай, как и тысячи других, менее заметных, труднее ощутимых. Художник считается художником потому, что может видеть то, что не дано увидеть рядовому наблюдателю.20
Страшны не жизненные трагедии, а житейские идиллии. И страшны не внезапные резкие перемены и перевороты в человеческой судьбе – страшна жизнь, которая протекает без изменений, в которой ничего не происходит. Чехов, применяя свой художественный принцип, переворачивает наши обычные представления о страшном и нестрашном, о нормальном и ненормальном, об идиллии и трагедии. Чехов меняет и наши представления о пессимизме и оптимизме настолько, что эти понятия становятся в противопоставлении друг с другом непреложными к его творчеству. И чем более нереальной и противоестественной предстает перед нами жизнь в его
изображении, тем явственнее пробивается сквозь ткань его рассказов «подводное течение». Интересно то, как пишет Г. Бялый, чем мрачнее взгляд на жизнь Чехова, тем ярче становятся его оптимистические предчувствия и надежды. Поэтому в самых мрачных рассказах Чехова можно встретить законченные формулы его оптимизма.21
М. Горький определил, в чем заключалась новизна идей, проложенных Чеховым: «Никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов, трагизм мелочей жизни».22 И действительно, в чеховском суде над жизнью решающее значение имел анализ «мелочей». Именно благодаря этому методу анализа Чехов мог преследовать социальное зло в незаметных мельчайших проявлениях, когда каждый единичный будничный факт становился достаточным материалом для суждения о мировом целом. Горький писал о Чехове: «Он не говорит нового, но то, что он говорит, выходит у него потрясающе убедительно и просто, до ужаса просто и ясно, неопровержимо и верно».23 Это значит, что чеховские темы и сюжеты просты и обыденны, а его общие заключения о жизни не отличаются от других мастеров русского реализма, иная только степень доказательности этих выводов. «Он не говорит нового» можно понимать еще и в том смысле, что свою работу восстановления общей картины жизни он в каждом своем рассказе повторяет заново. Поэтому рассказы Чехова не вытекают один из другого, а как бы нанизываются друг на друга.24
Своеобразие рассказов А. П. Чехова. Чехов А.П
... что язык этот создали Пушкин, Тургенев и Чехов. Права на сочинение "Своеобразие рассказов А. П. Чехова" принадлежат его автору. При цитировании материала ... заботы. Чехов обладал тонким чувством красоты, но в жизни людей было слишком мало красивого и веселого, и Чехов как ... человеке. В чеховских рассказах за смешным все чаще выступает горькое, порой даже трагическое. Теме беззащиҭности маленького ...
Гражданские мотивы юмора Чехова не были поняты и оценены в литературе сразу. Его отрицание считали беспредметным, юмор – самодовлеющим, не направленным ни на что особенное, а поэтому безобидным. Версию эту поддерживали демократически настроенные критики, в глазах которых юмор Чехова проигрывал по сравнению со «свирепым юмором» Салтыкова-Щедрина, подчиненным определенной
социально-политической программе. Чехов же, не имеющий такой программы, был силен максимализмом требований, ярким гуманизмом, в основе которого лежало представление о совершенном человеке с его умом, свободой и талантом.25
Итак, как мы уже отметили выше, юмористическое начало для Чехова-писателя не было случайным. И юмористические рассказы созрели в художественном отношении ранее других его жанров. Еще современники пытались определить природу чеховского смеха, определить его своеобразие. Чаще всего Чехова-юмориста сопоставляли с Гоголем: у обоих смех сквозь слезы. Однажды кто-то сказал по-другому, переиначив формулу: слезы – сквозь смех. В. О. Ключевский писал в 1899 году: «Чехов исподтишка смеется над изображаемой жизнью. Но это ни горько смеющийся плач Гоголя, ни гневно бичующий смех Щедрина, ни тоскующая сатира Некрасова: это — тихая, уравновешенная, болеющая и соболезнующая улыбка над жизнью, не стоящей ни слез, ни смеха».26
Чехов умеет и смеяться над тем, что по существу не очень весело, но и сочувствовать смешному. А еще может подняться над мелкими страстями и заботами своих героев, их корыстолюбием и суетностью. К шедеврам его юмористики относятся широко известные рассказы, некоторые их них мы уже называли выше: «Смерть чиновника», «Толстый и тонкий», «В цирюльне», «Загадочная натура», «Хамелеон», «Хирургия», «Жалобная книга», «Брожение умов», «Налим», «Лошадиная фамилия», «Злоумышленник», «Беззаконие», «Дипломат», «Пересолил», «Роман с контрабасом», «Неосторожность» и другие. Особенности юмора Чехова в трех рассказах – «Толстый и тонкий», «Хамелеон», «Лошадиная фамилия» мы проанализируем во второй главе нашей работы.
ГЛАВА II. САТИРА В РАССКАЗАХ А. П. ЧЕХОВА «ТОЛСТЫЙ И ТОНКИЙ», «ХАМЕЛЕОН», «ЛОШАДИНАЯ ФАМИЛИЯ»
В сюжете рассказа «Толстый и тонкий» (1883) встреча двух приятелей: толстого и тонкого, двух чиновников, добившихся разных высот в карьере. Уже с первых строчек рассказа автор обращает внимание на повседневные «мелочи» – детали одежды, запахи, которые, однако, позволяют понять, какой образ жизни ведет каждый из них. Так, у толстого «губы, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флердоранжем». Он словно «попахивает» довольством. Характеристика же Тонкого, напротив, дает представление о его озабоченности: Тонкий «был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей».27 Глагол «навьючен» позволяет сравнить тонкого с ослом: мы сразу представляем его себе всего обвешенного этими вещами, подобно тому, как навьючивают осла. Автор обращает внимание читателя и на членов семьи Тонкого: жену – «худенькую женщину с длинным подбородком» и сына – «высокого гимназиста с прищуренным глазом». Такая обрисовка деталей их внешнего облика: тонкого, навьюченного как осла, жены с «длинным подбородком» и сына с «прищуренным глазом» вызывают насмешку, настолько комичен их вид.
Сатирические и юмористические рассказы А.П.Чехова. «Налим»
... ничтожны. Сочинение на тему Смешное и грустное в рассказах Чехова Проза А. П. Чехова отличается не только добрым весельем и шутками, но и глубоким глубоким смыслом, а порою от нее веет грустью и печалью. Смешное и печальное ...
Но вот толстый увидел тонкого и непритворно обрадовался встрече: «Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!».28 Тонкий также изумляется в ответ: «Миша! Друг детства!». Приятели тронуты встречей до слез: «оба были приятно ошеломлены». Тонкий первым начинает говорить, задает вопросы, не успевая получить на них ответы, рассказывает о себе: «Я уже
женат, как видишь…Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах…лютеранка…А это сын мой, Нафанаил, ученик III класса».29
Тонкий вспоминает и о прошлом: «Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил».30
Толстый спрашивает тонкого, где он служит, и тонкий чистосердечно рассказывает о своей простой жизни. Чехов приводит всего несколько строк о тонком, но как много всего они вмещают: «служу…коллежским асессором уже второй год….жалованье плохое…Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары…».31 Теперь тонкий переведен по службе, поэтому они и встретились на вокзале – он приехал на новое место службы.
Рассказав о себе, тонкий спрашивает у толстого: «А ты как? Небось уже статский?». В ответ толстый совершенно спокойно ответил: «нет, милый, поднимай повыше. Я уже до тайного дослужился…Две звезды имею». Как изменяется сразу тонкий и члены его семьи, и даже его вещи. Сначала тонкий «побледнел, окаменел» видимо от неожиданности, а может и от страха потому, что он так вольно общался с тайным советником. Но в следующее мгновение он принимает то выражение, к какому привык, как мы узнали из его рассказа, с детства: это выражение подхалима. В гимназии он ябедничал, а теперь лебезит и заискивает перед вышестоящими. В ту же минуту, как тонкий узнал, что его приятель тайный советник, он изменил к нему свое отношение. Радостное удивление, и даже некоторое бахвальство собой (это видно из того, как он не без гордости говорит о происхождении жены и о своей способности делать портсигары) сменяется угодничеством и раболепием: «Лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой». Вместе с выражением лица тонкого меняется и положение его тела («сам он съежился, сгорбился, сузился»), и его вещи («чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились»), и внешний облик его жены «длинный подбородок жены стал еще длиннее»), и сын принимает новую стойку
(«Нафанаил вытянулся во весь рост и застегнул все пуговки своего мундира»).
И вот тонкий начинает приторно лебезить: «Я, ваше превосходительство…». Толстый «поморщился». Он пытается объяснить тонкому, что это «чинопочитание» здесь неуместно: «Мы с тобой друзья детства». Но тонкий — в ответ: «Помилуйте…Что вы-с» и начинает лепетать, долго растягивая предложения: «Милостивое внимание вашего превосходительства…вроде как бы живительной влаги». При этом на лице у тонкого «было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило».32 Испытывая отвращение к тонкому, толстый отворачивается и подает на прощание руку. Этот жест вызывает новый прилив умиления у всей семьи тонкого: «тонкий пожал три пальца… Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены».33
Рассказ Саши Черного «Кавказский пленник» для читательского дневника
... и собаку, они смогли по-другому посмотреть на прочитанную историю. Как оказалось, все было не так страшно. Главная мысль «Кавказского пленника» заключается ... В рассказе автор заставляет читателя задуматься, нужно ли расстраиваться из-за ... начало игры. Веселое времяпрепровождение и возвращение матери. Изменение мнения о рассказе. В произведении писатель учит читателя, что нужно сочувствовать людям, ...
Среди сатирических приемов рассказа следует выделить прием нелепого контраста в обрисовке детали внешнего облика жены тонкого: «длинный подбородок». Для усиления сатирического эффекта в конце рассказа Чехов использует гиперболу: «длинный подбородок жены стал еще длиннее». Также автор использует гиперболу в обрисовке вещей тонкого, когда вместе с ним «чемоданы, узлы и картонки съежились». Сатирически обрисован и сын тонкого. Даже имя у него странное: «Нафанаил». Во время разговора тонкого с толстым Нафанаил несколько раз изменяет положение своего тела, чем вызывает невольную улыбку от такой непомерной глупости: то он «немного подумал и снял шляпу», то он снова «немного подумал и спрятался за спину отца».
Для придания комичности образу тонкого Чехов использует метафору. Вначале рассказа автор только обрисовывает его низкое положение в обществе по деталям внешнего облика, делая его образ несколько комичным,
но к концу рассказа при помощи метафоры иронически обрисовывает раболепие тонкого: «казалось, что от лица и глаз его посыпались искры». В следующих ремарках автор откровенно смеется над тонким, показывая его в неприглядном виде: сначала он «захихикал, еще более съеживаясь», а в конце комизм усиливается при помощи сравнения «поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Естественно, толстого от такой «почтительной кислоты» (эпитет Чехова) «стошнило».
Итак, в этом рассказе Чехов скрупулезно анализирует все «мелочи», которые усиливают сатирический эффект рассказа. На юмористический тон настраивает уже название рассказа, сразу показывающее разницу между двумя персонажами. Но вот только добившийся в жизни больше успеха в карьере толстый ведет себя несравненно лучше, по сравнению с тонким. Он с самого начала не пытается держаться как-то высокомерно, он искренне рад старому приятелю и с интересом расспрашивает о его жизни, не делая никаких замечаний по поводу того, что тонкий мало чего добился. Толстый именно «восторженно» смотрит на тонкого. Для него это старый приятель, независимо от того, какой чин он занимает. А вот отношение тонкого к толстому изменяется, после того, как он узнает, что тот значительно выше его по чину – он перестает воспринимать его как старого друга, что вызывает отвращение от такого раболепства.
Героем рассказа «Хамелеон» (1884) является «полицейский надзиратель Очумелов». В сюжете рассказа самое обычное событие – собака укусила человека, а Очумелов и сопровождающий его городовой оказались невольными свидетелями этого, поэтому полицейский надзиратель пытается разобраться в этом «беспорядке». Он видит полупьяное лицо «золотых дел
мастера Хрюкина», который показывает толпе окровавленный палец и «виновника скандала» — это «белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса».34
Какой вопрос о взаимоотношении людей ставит автор в рассказе, ...
... приемами, в рассказе широко используется ирония и даже сарказм. С помощью всех этих приемов Зощенко разоблачает мещан ... не оставило в нем ничего человеческого. Герои «Стакана» на первое место ставят собственнические мелочные интересы, в ... его сущность – мещанскую, варварскую, подленькую. Кроме того, автор использует большое количество грубой ругательной лексики: «щучий сын», ... списали это сочинение.
Очумелов, выслушав жалобу Хрюкина: «Пущай мне заплатят, потому – я этим пальцем, может, неделю не пошевельну», «говорит, строго, кашляя и шевеля бровями…Чья собака?…Я покажу вам, как собак распускать!..Елдырин, узнай чья собака и составляй протокол!».35 Но тут кто-то говорит, что «собака кажись генерала Жигалова». Очумелов просит снять с него пальто: его «бросает в жар» от этого известия, и он говорит уже совершенно другое Хрюкину: «как она могла тебя укусить? Она маленькая, а ты вон какой здоровила!». Очумелов даже подозревает Хрюкина в том, что тот «расковырял палец гвоздиком». Тут же выясняется, что собака, в общем-то, ни при чем: виноват сам Хрюкин – он тыкал «цигаркой ей в харю для смеха».
В это время продолжаются размышления по поводу того, чья же это все-таки собака? И городовой делает предположение, что это не генеральская собака. А Очумелов тут же подхватывает его идею: «у генерала собаки дорогие, породистые, а эта – черт знает что! Ни шерсти, ни вида…подлость одна только…Ты, Хрюкин, пострадал, и дела этого так не оставляй». Теперь уже Очумелов знает, что собака не виновата, но ему важна не истина. Главное для Очумелова выяснить, кто занимает более высокое положение в обществе: хозяин собаки или потерпевший. И Очумелов оценивает в этот миг, что Хрюкин важнее. Но курьезность всего случая в том, что городовой все еще сомневается в том, генеральская ли она. И вместе с ним начинает сомневаться и Очумелов, на него «что-то ветром подуло» от такой мысли. И он велит отвести собаку к генералу и сказать там, что это он, Очумелов прислал собаку: «Она, может быть, дорогая, а ежели каждый свинья будет ей в нос цигаркой тыкать». В этот миг Очумелов говорит совершенно противоположное предыдущим своим словам: «пострадавший» Хрюкин стал «свиньей» и «болваном», а собака, про которую он до этого сказал: «ни шерсти, ни вида» стала в одну минуту «дорогой» и «нежной тварью».
Так в зависимости от того, какую сторону ему выгоднее принять: хозяина собаки или Хрюкина Очумелов дважды изменил свое мнение. Но автор не оставляет на этом Очумелова – то же самое испытание ему предстоит пройти еще раз. Сначала он узнает, что собака не генеральская и тотчас восклицает: «Она бродячая!..Истребить, вот и все!». Но следом ему говорят, что собака «генералова брата». И Очумелов тут же: «Да разве братец ихний приехали? Владимир Иваныч?». И в тот же миг о собаке: «Собачонка ничего себе. Шустрая такая…Цап этого за палец! Ха-ха-ха…».36
Так на глазах у всей толпы Очумелов три раза высказывает две противоположные точки зрения на одно и ту же ситуацию, и в зависимости от обстоятельств принимает ту точку зрения, которая ему выгодна. Он, как полицейский надзиратель, привык угождать вышестоящим чинам, даже в ущерб истине. Иначе говоря, ведет себя, как пресмыкающееся, хамелеон. И Очумелов пресмыкающееся, в том смысле, что он пресмыкается, преклоняется перед вышестоящими чинами. Поэтому рассказ так и называется. Это один из приемов сатирического изображения полицейского. Другой прием сатиры – «говорящие» фамилии. Так Очумелов постоянно очумело что-то восклицает, а Хрюкин ведет себя, как свинья, потому что в полупьяном виде тыкает собаке в морду «цигаркой». Его так и называет периодически Очумелов: «свинья», что прекрасно соответствует его облику. Мало того, что Хрюкин виноват сам в том, что его укусила собака, он еще пытается извлечь для себя выгоду от этого случая: «А ежели я вру, так пускай мировой рассудит. У него в законе сказано…Нынче все равны…У меня брат в жандармах…ежели хотите знать…».37 Последний аргумент Хрюкин считает особенно для себя важным. Действительно, кому быстрее поверит Очумелов – Хрюкину, у которого брат в жандармах, или какому-то «кривому» из толпы. Но в этой ситуации Хрюкину «не повезло». Собака оказалась «генералова брата», который существенно важнее для Очумелова,
Описание Мой Четвероногий Друг Собака Немецкая Овчарка
... класса Кондрашкина Юлия. Немецкая овчарка — характеристика породы. У моей бабушки есть собака. Это большая. Сочинение-описание по картине Я. Паладия «Лошади на выгоне» На картине. «сочинение на тему мой четвероногий друг 5 класс ...
поэтому последний уходит, пригрозив Хрюкину: «Я еще до тебя доберусь!». Хрюкин высмеян: «толпа хохочет над ним».
Очумелова автор тоже изобразил сатирически, но в отличие от Хрюкина, над ним никто не смеется. Порок, который обличает в нем автор – подхалимство, настолько привычная для него черта, что видимо, не вызывает удивления вокруг. Очумелов в любую минуту принимает нужный ему облик. Автор показывает его «перевоплощения», когда он говорит, то «строго, кашляя и шевеля бровями», то, мягко, при этом, как метафорически замечается автор, «все лицо его заливается улыбкой умиления».
