Несколько слов об эссе Иосифа Бродского “Набережная неисцелимых”
О чем бы не писал Поэт, он всегда пишет о нас, читателях. Этим Поэт отличается от Историка. Задача Историка внести ясность в определенную сферу знаний. Особенности повседневной жизни людей, причины и следствия череды исторических событий чрезвычайно интересны и увлекательны. Однако, к читателю, как правило, личного отношения эти подробности не имеют. То, что пишет Поэт, касается каждого, даже если речь идет о личных впечатлениях автора от встреч с городами или людьми. Историк дает ответы и проясняет картину мира, Поэт, напротив, задает вопросы, придавая этой картине объем и многозначность.
Эссе “Набережная неисцелимых” напрочь размывает привычку к категорическим суждениям, оно провоцирует вопросы, порой не имеющие ответов, хотя речь идет всего лишь о впечатлениях одного человека от некоего города, в котором этот человек, впрочем, бывал довольно часто. Быть может, все дело в том, что город о котором идет речь — Венеция, а пишет о нем Иосиф Бродский. “Я не праведник… и не мудрец; не эстет и не философ. Я просто нервный, … но наблюдательный человек” — так определяет свою позицию автор “Набережной…”. С этой точки зрения он и описывает свой страстно любимый город. “Мой ромaн с этим городом… нaчaлся … зaдолго до того, кaк я … смог позволить себе эту стрaсть”. Автор точно знает, кем является, и как относится к тому, о чем пишет. А у читателя появляется шанс спросить самого себя: а кто я в этой жизни — наблюдатель, судья, мудрец или эстет? И как я сам отношусь, к тому, с кем или с чем сводит меня течение времени?
Для чего пишут поэты
... Их жизнь окружена великой тайной, Хотя они открыты и просты. Эти проникновенные слова побуждают к размышлениям: почему пишут поэты, ... семь лет. Трагически ушедшему из жизни поэту-барду И. Талькову принадлежат замечательные строки: Поэты не рождаются случайно: Они летят на землю с высоты, ... человек из твоей школы уже списали это сочинение.
Как ни странно, именно демонстративная субъективность придает описанию Венеции неотразимую убедительность. Ты безусловно веришь, что “это город для глаз”, что любой попавший сюда человек, в других местах вполне равнодушный к своему гардеробу, здесь бессознательно становится щеголем, ибо к щегольству его толкают “… мрaморные кружевa, мозaики, кaпители, кaрнизы, рельефы, лепнинa, обитaемые и необитaемые ниши,… девы, aнгелы, херувимы, кaриaтиды, фронтоны, бaлконы, оголенные икры бaлконных бaлясин, сaми окнa, готические и мaвритaнские”. Именно здесь становится очевидным, что вода — это не просто образ времени, но она и есть время. Ее назначение — отражать, удваивать красоту, на которой только и отдыхает глаз в своих постоянных поисках безопасного места. И это место, безусловно, Венеция, где так легко думается о том, что в других местах даже в голову не придет.
Например, осознает ли пространство свою неполноценность по сравнению со временем? Чем пространство на эту свою неполноценность отвечает? И что время, которое есть вода, делает с этим ответом? Когда и где еще можно себя об этом спросить? Никогда и нигде, кроме как здесь и сейчас, читая это эссе, которое само по себе уже есть произведение искусства, стоящее над временем как венецианские здания над заливом. Собственно, и само название, “Набережная неисцелимых”, содержит в себе вопрос: от чего не исцелимых? Быть может, от размышлений о том, где же моя собственная “возлюбленная глаза”, как называет Бродский свою Венецию? И почему так важно, чтобы такое место непременно было?
К 70-летию Иосифа Бродского в Москве открывается выставка «Набережная ...
... города. Фотограф попытался уловить и запечатлеть образы Венеции, созданные Бродским в эссе "Набережная неисцелимых". В его фотографиях явственно видно сходство Венеции и Ленинграда (Санкт-Петербурга) - города, где Бродский жил до отъезда из СССР и грезил о Венеции и ... -1995 годах в Петербурге вышло четырехтомное собрание сочинений Иосифа Бродского. На стихи Иосифа Бродского писали песни Евгений ...
Видимо, стремление к безукоризненной красоте присуще каждому из нас. А прекрасные города, как и великие Поэты, для того и существуют, чтобы нам, читателям, созерцателям и путешественникам, напоминать: где-то непременно должна быть моя личная линия, лучшая из тех, “которую где-либо нa земной тверди остaвило время — оно же — водa”, как говорится в “Набережной…” о кружеве венецианских фасадов. И в момент созерцания красоты, созданной талантом и усилиями другого человека, тебе, возможно, захочется этой красоте, хоть в малой степени, соответствовать.
И в голову вдруг придет простая мысль, что эстетика, предшествует этике только потому, что глаз работает постоянно, а мысль — нет. Меж тем, основа хоть эстетического хоть этического совершенства — гармоничное сочетание принятых на себя ограничений. И Венеция Бродского — город, который обращается к лучшему в человеке. Чем ответим мы на это обращение? Откуда вообще берется способность к такому отклику?
Возможно, она вырастает из посещения прекрасных городов, чтения произведений настоящих Поэтов, размышлений об увиденном и прочитанном без боязни быть непонятым, но с надеждой, что кто-то еще задумается о тех местах, где
“Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней
мелких бликов тусклый зрачок казня
за стремленье запомнить пейзаж, способный
обойтись без меня.”
И. Бродский. Венецианские строфы.
Справка:
Впервые Бродский приехал в Венецию в 1973 году. С тех пор он 17 раз возвращался в этот город непременно зимой. Поэт скончался в январе 1996 г в Нью Йорке. В июне 1997 года во исполнение его воли, был перезахоронен на острове Сан-Микеле в Венеции.
