Пейзаж и его функции в литературном произведении

метки: Пейзаж, Произведение, Литературный, Функция, Хитклиф, Природа, Герой, Описание

В данной работе рассматриваются роль и стилистические особенности пейзажа в романах Э. Бронте и Дж. Элиот.

В настоящее время особое место в лингвистике текста отводится изучению художественного текста и единиц, составляющих его, в числе которых выступает пейзажное описание. Словесно-художественный пейзаж является предметом изучения большого количества работ в литературоведении (Е. М. Апенко, М. Ф. Вазина, Б. Е. Галанов, Н. Д. Иванова, Г. Н. Толова, И. О. Шайтанов, Н. А. Шогенцукова и др. ) и в лингвистике (В. А. Кухаренко, И. М. Вознесенская, Ю. Б. Курасовская, Г. И. Лушникова, О. А. Нечаева, В. Н. Рябова, Н. В. Ситянина и др. ).

Однако нельзя назвать тему исчерпанной, поскольку отдельные аспекты проблематики словесного пейзажа были освещены главным образом в синхронии. Пейзажное описание, будучи важным функционально нагруженным компонентом текста, как любой другой изобразительно-выразительный элемент «мира художественного произведения» (термин Д. С. Лихачева), с течением времени имеет тенденцию изменяться.

Изучение литературы невозможно без обращения к проблеме пейзажа. В художественном тексте не только воплощается авторское видение мира, но и отражается национальная специфика культуры того или иного народа. Этому во многом способствуют изображения природы, которые являются неотъемлемой частью произведений классической литературы.

Стилистический анализ описания природы представляется важным для всех, кто изучает иностранный язык, ведь язык автора произведения может сказать о многом: о культуре его страны, принадлежности к литературному течению и т. д.

Актуальность темы определяется тем, что английская литература всегда находилась в поле зрения читателей и критиков, а также возрастающим интересом к исследованиям, ориентированным на комплексный филологический подход к анализу художественного текста, интенсивностью развития современных лингвистических исследований, направленных на выявление факторов, обеспечивающих цельность и связность художественного текста, что предполагает рассмотрение и пейзажных описаний в том числе. Рассмотреть литературное произведение под данным углом зрения представляется весьма интересным.

Во многих лингвистических исследованиях, посвященных изучению данной проблематики, словесный пейзаж рассматривается в рамках индивидуального стиля одного автора как представителя определенной эпохи в литературе. В нашей работе предпринята попытка изучить способы описания природы в английской художественной прозе ХIХ в., более того, в романах писательниц, принадлежавших одной эпохе, но относящихся к различным литературным направлениям.

Презентация к урок «Учимся писать по тексту художественного стиля»

... через портрет героя, речь, пейзаж, интерьер и т.д.  Функция убеждения в художественном стиле вторична. Как увидеть автора в тексте художественного стиля? C формулируйте в одном-двух предложениях основное содержание текста. Подумайте, иллюстрацией к какой ...

Объектом исследования выступают тексты пейзажных описаний в произведениях Эмили Бронте и Джордж Элиот.

Предметом исследования служат стилистические особенности в её изображении пейзажа в художественном тексте.

Материалом исследования были более 80 фрагментов пейзажных описаний, извлечённых методом сплошной выборки из текстов художественных прозаических произведений «Г розовой Перевал» и «Мельница на Флоссе» английских писателей XIX в. Э. Бронте и Д. Элиот общим объёмом около 816 страниц.

Целью дипломного исследования является: выявить роль пейзажного описания, стилистические особенности изображения природы и её влияние на характер и судьбы главных героев в английской литературе XIX в.

Задачи дипломного исследования:

1) рассмотреть основные стилистические приёмы и роль пейзажа в литературе;

2) изучить синтаксические и лексические средства организации пейзажных описаний;

3) проанализировать стилистические описания природы, выявить основные стилистические средства репрезентации пейзажных описаний в рамках определенного периода развития литературы, показать взаимосвязь пейзажа с внутренними переживаниями героев; в создании атмосферы;

4) дать сравнительный анализ романов Э. Бронте и Дж. Элиот.

Практическая значимость заключается в возможности использования его результатов на занятиях по стилистике и интерпретации текста, на практических занятиях по лингвистическому анализу текста и истории литературы страны изучаемого языка.

Дипломное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения.

Работа была апробирована на 35 научной студенческой конференции ОГУ в апреле 2013 года.

1 Пейзаж и его основные функции в литературном произведении

1. 1 История становления пейзажа в литературе

Проблема изучения функций пейзажа в художественном произведении с давних пор привлекает внимание многих исследователей. Имеются многочисленные работы, раскрывающие роль пейзажа в творчестве отдельных писателей, а также попытки обобщения и систематизации обширного материала.

Пейзаж в литературе (от франц. — страна, местность) — один из содержательных композиционных компонентов художественного произведения, это описание природы, выполняющее различные идейно -эстетические функции.

Пейзаж прошел долгий эволюционный путь. Даже сегодня литературно-художественный пейзаж не до конца рассмотрен с учетом его значимости для построения текста, несмотря на то, что значение пейзажного фрагмента в первую очередь объясняется потребностями текста, и автор конструирует ту или иную пейзажную картинку, подчиняясь законам текстопостроения, хотя, возможно, и не вполне осознает это [37].

Изучение законов построения художественного текста, к числу которых относятся и особенности отображения в нем окружающего мира в его художественном осмыслении, продолжает оставаться одним из важных вопросов лингвистики текста. В этом отношении рассмотрение такого явления, как литературнохудожественный пейзаж приобретает большое значение [37].

Как художественный образ пейзаж также прошел сложный путь развития. С течением времени менялось его содержание и назначение в зависимости от литературных направлений, метода и стиля писателей.

Пейзаж и его роль в рассказе Челкаш Горького

... Роль пейзажа Пейзаж в романе «Война и мир» является одним из главных художественных средств. Использование писателем картин природы обогащает произведение в идейном и художественном отношениях. Для Толстого природа — это. . Краткое содержание рассказа «Челкаш» Горького ...

Пейзажа в современном понимании как объективно-реального изображения действительности до XVIII века в литературе не было.

Открытие пейзажа связано с осознанием нового положения человека во Вселенной как включенного, вписанного в нее.

«До той поры, пока пейзажу в книге отводилась только малая декоративная роль — информировать читателей, когда и где происходят события, на каком свете мы, так сказать, находимся — заботы об описании живой природы не слишком-то обременяли автора. Порой достаточно было лишь беглого упоминания. Без особого ущерба для книги пейзаж можно было опустить: редко к пейзажным описаниям обращались как к аргументам в литературных спорах» [26].

С развитием литературного процесса писатели стали больше внимания уделять картинам природы, и пейзаж стал уравниваться в правах с другими лицами романа или повести. С этого времени присутствие или отсутствие пейзажа в произведении уже не оставалось не замеченным. Художники слова научились лучше видеть, слышать и понимать природу, отражать через нее свои чувства, настроения. В картинах природы писатель мог выразить чувство родины, душу своего народа, свою патриотическую авторскую позицию. В сравнении с красотой природы чётче проявляются характеры героев, их помыслы и поступки.

Пейзажное описание стало рассматриваться не только как средство выражения определенного содержания, связанного с описанием природы, но и как способ построения текста, формирования его темы и идеи, как текстовая единица, реализующая структурно-содержательную целостность художественного текста [9].

1. 2 Роль и функции художественного пейзажа

Роль и функции художественного пейзажа природы в литературном произведении весьма важные. Пейзаж может быть необходим для географического обозначения места действия; для обрисовки местности, чтобы читатели могли лучше ознакомиться с природными условиями проживания людей, с экзотическими красотами и т. п.; для динамичного описания сменяющихся картин путешествия; для запечатления различных явлений природы и т. д. Пейзаж может нести как фоновую, так и смысловую нагрузку, раскрывая нечто новое в человеке. Обращение к природе выводит писателя на рассуждения философского плана, которые, с одной стороны, характеризуют особенности авторского мировосприятия, с другой — характер героев произведения.

Пейзажные компоненты обычно выступают в качестве фона, характеризующего место действия. Введение пейзажных элементов необходимо в тех случаях, когда без этих выразительных средств невозможно передать атмосферу происходящего, проникнуть в суть человеческого мировосприятия, выяснить отношение человека к окружающему миру и т. д. В этом случае пейзаж становится смыслообразующим элементом [36].

Пейзаж может также применяться в качестве контрастного сравнения между внутренним состоянием героя и окружающей его природой; как средство в раскрытии человеческого характера; в качестве фона для портрета героя; как прием в раскрытии мировоззренческих позиций героя и т. д.; в качестве художественного средства в постановке социально значимых проблем; для воссоздания социальной жизни людей [9].

Пейзаж и его роль в рассказе Бежин луг Тургенева 6 класс описание природы

... домой. Сочинение Пейзаж в рассказе Тургенева Бежин луг Рассказы Тургенева всегда пестрят красочным описанием природы, особенно в цикле «Записки охотника». Автор искусно расписывает пейзажи, в самых мельчайших подробностях. Когда читаешь произведения ...

Пейзаж в произведениях применяется не только в качестве украшения или своеобразного фона. Его «служебные» функции очень широки. Пейзаж может использоваться в качестве обрисовки места и обстановки, жизненной ситуации, разрядки напряженного повествования, постановки социально значимых проблем, передачи читателям определенного настроения и показа внутреннего состояния героя произведения, наконец, как композиционный элемент. Формы и приемы использования пейзажных описаний во многом зависят от стоящих перед писателем целей и задач.

Пейзаж, в зависимости от функционального предназначения, может иметь разнообразные формы проявления в художественных текстах. В литературоведении достаточно известны пейзажные описания, пейзажные образы, пейзажи-предварения, пейзажные штрихи, психологические и эпические пейзажные параллели. Дополнением к устоявшейся терминологической схеме могут быть пейзажные детали, так часто рассматриваемые в связи с творчеством А. П. Чехова; пунктирные пейзажные линии, пейзажные мазки. В связи с ролью пейзажа в художественном мире произведения исследователи предлагают функциональную классификацию пейзажных описаний. Выделяются следующие функции картин природы: обозначение места действия, создание определённой атмосферы, раскрытие характера героя. В соответствии с этими функциями можно говорить о пейзаже-фоне, об эмоциональном пейзаже и пейзаже психологическом [39].

В целом же пейзаж может выполнять огромное число самых разнообразных функций: он незаменим для тонкого анализа психологического состояния героев, для усиления картин каких-либо событий, яркой характеристики обстановки, в которой развертывается действие. Картины природы могут служить для выражения какой-либо мысли автора или его чувств и переживаний, выполнять идейно- композиционную роль, то есть помогать раскрытию идеи произведения [39].

Пейзаж является одним из средств сюжетно-композиционного построения. С этой точки зрения пейзаж может представлять собой статическое или динамическое описание. Статическое описание не входит во временное развитие действия. Динамическое описание включено в событие и не приостанавливает действие (например, пейзаж даётся через призму восприятия героя при его передвижении).

Пейзаж представляет в тексте и эмоционально-оценочное содержание. В художественном описании природы признаки описываемого предмета имеют обычно авторскую оценку в форме олицетворений, эпитетов, метафор, сравнений. Пейзажу отводится особая роль в формировании эмоционально-оценочного уровня стиля художественного произведения [39].

Можно обозначить некоторые принципы классификации композиционно-речевой формы «описание» (портрет, пейзаж, интерьер), выработанные в современной лингвистике. Описания классифицируются по функциям при передаче текстовой информации. Предполагается выделять такие функции:

• моделирующая, или координирующая функция (вводит три основные координаты условного мира: время, пространство, субъект);
• сигнализирующая функция (свидетельствует о переходе от одной композиционно-речевой формы к другой);
• эстетически настраивающая функция (привлекает внимание читателя к сообщаемой информации);
• символическая функция (превращает описание в знак-символ объекта описания) [39].

Суммируя все вышеприведенные мнения, можно констатировать, что в основном различают три основные функции пейзажа:

1) природа может выступать в качестве объективного отражения действительности и одновременно служит фоном повествования;

Исследования; — выявить педагогические возможности пейзажной ...

... работа состоит из: введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения. ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПРОЦЕССА РАЗВИТИЯ ТВОРЧЕСКОГО ВООБРАЖЕНИЯ СРЕДСТВАМИ ПЕЙЗАЖНОЙ ЖИВОПИСИ Возникновение пейзажа как жанра живописи Произведения изобразительного искусства, ...

2) пейзаж играет роль специфического средства в раскрытии характера действующих лиц;

3) природа может изображаться главным героем литературного произведения.

Роль пейзажа заключается:

1) в выражении авторского отношения к природе;

2) в изображении характерных черт местности, области, страны (создании местного колорита);

3) в использовании его как дополнительного средства для более выразительного отражения характера действующих лиц путем контраста; путем соответствия природных явлений чувствам и мыслям персонажа;

4) в символическом значении;

5) в понимании природы как главного героя художественного произведения.

Сравнивая эти два последних определения функций и роли пейзажа в литературе, можно сделать вывод, что во втором определении роль пейзажа определена более подробно, выявлены не только основные, но и вспомогательные функции описания природы. Особое внимание здесь уделено принципу психологического параллелизма, который был распространен во всех направлениях литературы. Этот принцип основан на контрастном сопоставлении или уподоблении внутреннего состояния человека жизни природы. Прием олицетворения в данном случае является основным [36].

В истории пейзажа действуют две тенденции, обосновывающие его разную трактовку: 1) пейзаж — мир вообще, вне человека; 2) пейзаж -выражение внутреннего мира человека через изображение природы.

1. 3 Пейзаж как средство отображения действительности и раскрытия человеческих характеров

Все перечисленные факторы позволяют взглянуть на связь человека и природы в художественном отображении как на текстовую информацию, вербализуемую в соответствии с законами текстовой номинации. К художественным средствам изображения, как правило, относят пейзаж, художественную деталь, речевую характеристику, диалог, портрет, и т. д. Их «служебные» функции — выступать в виде своеобразных связующих мостиков, скрепляющих текст в единое целое. Именно природа, как символ красоты и первозданной чистоты, образная и яркая, может служить мерилом прекрасного. Кроме того, исследование природоописаний даёт возможность выявить особенности стиля тех или иных произведений литературы. По утверждению Д. С. Лихачева, «стилеобразующая система может быть вскрыта во всех элементах произведения» [36].

Такими элементами в нашем случае и будут являться пейзажные описания разных форм, рассматриваемые в неразрывной связи с содержательной основой произведения. Тот или иной автор, пользуясь разнообразными художественно-выразительными средствами изображения, имеет широкие возможности в показе жизненных явлений, в передаче тончайших состояний человеческой души, в обрисовке внешней среды, в характеристике героев посредством ярких деталей.

Так воссоздается «кусочек» реальности в своих многообразных проявлениях. Кроме этого, закладываются важные предпосылки для эстетического восприятия действительности читателем [5].

«Природа художественной выразительности, — отмечает В. В. Учёнова, — реализуется главным образом в формировании специфического эстетического феномена, в вовлечении читателя, слушателя, зрителя в эстетическое переживание, в комплекс эстетического восприятия. Подобное вовлечение в сопереживание предполагает не только знакомство читателя с выразительными фактами, не только логически убедительное выяснение их социально полезных и социально-негативных связей, но и использование документальных данных в особой художественной интерпретации. Последняя предполагает стремление и способность автора поставить фрагменты в такой контекст их авторского восприятия, в котором эти фрагменты приобретают дополнительный объемный и многозначный эстетический смысл» [57].

«Русский пейзаж. Поэзия природы» — описание

... природы, слышать природу, будем учиться доброте и чуткости ко всему, что нас окружает; будем пробовать создавать свою красоту – красоту русского пейзажа, ... такое задание: к концу урока наш художник должен будет нарисовать на мольберте картину природы, которая возникнет в её воображении после прослушивания музыкального произведения ... таится в них скрытая могучая сила, которую может почувствовать только ...

Так, в очерке Николая Климонтовича «Румяный город» нет развернутых пейзажных зарисовок, но каждый пейзажный штрих имеет в произведении свое конкретное назначение.

Пейзаж используется для обрисовки местности:

«День клонится к ранним потемкам, вьётся первая поземка, порывами налетает ветер, поземка тем временем превращается натурально в метель, мороз под двадцать, дело к пяти, и, озираясь по сторонам в поисках хоть такси, которых здесь, конечно же, не заведено, вы замечаете невероятную картину: из всех углов в валенках с галошами, телогрейках и ушанках едут по снежным мостовым люди — на велосипедах… » [57].

Для передачи непосредственных авторских впечатлений:

• «Сквозь занавесь на окне низко било солнце, я отдернул ее. Снегопад стих. Прямо передо мной темнела вода не замершего еще озерного затона, на берегу вверх истертыми днищами одна на другой лежали старые лодки. Напротив — из плотно пригнанных стоймя темных сырых досок забор, переходящий в стену сарая, и стена эта уходила в воду. И прямо в воду же отворялась в этой стене дверца — российская Венеция»;

Для сопоставления:

• «Прежде, в слепцовские времена, Осташков славился раками, снетком и маринованными налимами. В наши дни раков, как и налимов, сделалось мало, им нужна чистая вода, зато далеко за пределами окрестностей гуляет слух о невероятном обилии в озере угрей»;

Для описания пути:

«Обитель — на острове Столобенском, туда ведёт живописная дорога, вьющаяся сквозь сосновый бор. Она ныряет в какой-то овраг, выныривает в каком-то весьма благообразно глядящемся в снежном покрове селе, огибает его по околице. Вокруг на соседних островах виднеются и сям и там запорошенные деревеньки, и монастырь вознесен над озером. Заливчики и заводи уж заморозило, хотя вода на самом озере еще чиста, и в затоне видна одинокая фигура рыбака. Пейзаж самый умиротворяющий».

Эти и другие пейзажные зарисовки создают не только своеобразный фон путешествия, но и поэтичность повествования. С помощью пейзажа автор воссоздает картину города, его характерные черты и особенности, а также показывает быт людей… » [57].

Тема пейзажа — местность, окружающая среда, естественная или преобразованная человеком природа (земля с её ландшафтами, видами гор, рек, полей, лесов), город и сельская местность. Соответственно различают природный, сельский и городской (архитектурный, индустриальный и др. ) пейзажи. В природном выделяют морской пейзаж и астральный -изображение небесного пространства, звёзд и планет. С точки зрения времени различают современный, исторический и футурологический (картины будущего мира) пейзажи [60].

Существует и расширительное толкование термина «пейзаж». Впервые его сформулировал А. И. Белецкий, он понимал под пейзажем всякое изображение живой природы [7, 85].

Природа — это «воспринимаемый нами внешний мир, не подчиняющийся вечным неизменным законам, совокупность и основа материального бытия, первично данная, а не сотворённая человеком» [10].

Малевич казимир «пейзаж» описание картины, анализ,

... будто из детских кубиков. Описание картины Явление города Дельфта Сальвадора Дали сочинения по картинам известных художников на 1001kartina.su Страница 1 из 612345…»Последняя » Малевич Казимир Северинович Советский художник- ... годов 25-летний Казимир Малевич приступает к работе над серией этюдов в духе импрессионизма. Тогда появятся «Весенний сад в цвету», «Биркенхайн», «Весенний пейзаж» и другие ...

По мнению В. Н. Левиной, изображения природы в художественном тексте являются элементами, как авторской картины мира, так и национальной культуры в целом [24].

Формы присутствия природы в литературе варьируются. Это могут быть мифологические воплощения её сил, поэтические олицетворения, описания животных, растений, и, наконец, пейзажи [42].

Образы природы обладают глубокой и совершенно уникальной содержательной значимостью. В многовековой культуре человечества укоренено представление о благости и насущности единения человека с природой и их нерасторжимой связанности [42].

Возьмем, к примеру, русских писателей XIX-XX вв. В произведениях И. С. Тургенева и Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского и Н. А. Некрасова, Ф. И. Тютчева и А. А. Фета, И. А. Бунина и А. А. Блока, М. М. Пришвина и Б. Л. Пастернака природа осваивается в её личностной значимости для авторов и их героев.

Пейзаж в литературе является одним из самых мощных средств для создания воображаемого, «виртуального» мира произведения, важнейшим компонентом художественного пространства и времени [42].

В русской литературе почти нет произведений, в которых отсутствовал бы пейзаж. Писатели стремились включать этот внесюжетный элемент в свои произведения с самыми разными целями. Так, например, в повести «Бедная Лиза» Карамзина живописные картины природы, на первый взгляд, можно счесть случайными эпизодами, которые являются всего лишь красивым фоном для основного действия. Но пейзажи — это одно из главных средств раскрытия душевных переживаний героев. Кроме того, они служат для передачи отношения автора к происходящему.

Или в романе «Герой нашего времени» одна из основных пейзажных функций — более полно и глубоко раскрыть личность главного героя. Характер Печорина отражается в описаниях природы («Фаталист», «Тамань», «Княжна Мери»).

Он способен чувствовать движение воздуха, шевеление высокой травы, восхищаться «туманными очерками предметов», обнаруживая душевную тонкость и глубину. Природа в тяжелые минуты помогает ему сохранить душевное равновесие и постоянно противопоставляется миру людей с их мелкими страстями, причем стремление Печорина слиться с гармоничным миром природы оказывается тщетным. Пейзажи подчеркивают внутреннюю энергию героя, его постоянное напряжение, жажду действия, отражают динамику его душевных состояний.

Пейзажное описание, пейзажная картина, пейзажная деталь, пейзажные зарисовки, пейзажный штрих являются неотъемлемой частью художественного произведения. И поэтика пейзажных описаний привлекает внимание исследователей в литературе. Таковы, например, фундаментальные исследования А. Бизе, Д. Лукача, А. И. Белецкого, А. Н. Веселовского, Б. Е. Галантера, К. Н. Григорьяна, А. Ф. Лосева, В. С. Манакова, В. Никольского, А. Г. Трефилова, Л. М. Шаталовой, М. Н. Эпштейна и др. Картины природы, введённые в повествование, таким образом, могут правдиво отображать действительность и подчеркивать национальную значимость того места, где находится писатель-пейзажист, то есть передавать «правду видения».

С другой стороны, пейзажист объективирует свои переживания, с помощью пейзажного фона усиливает общее эмоциональное звучание, основное настроение в рассказе, а в отдельных случаях пейзаж служит средством авторской оценки героев, то есть создает «пейзаж настроения». «Пейзаж настроения» можно соотнести с психологическим состоянием героев в тот или иной момент жизни: чувство радости, безутешного горя, тревога в предчувствии необратимого, отстраненное созерцание как фон для размышлений героя, сопереживания герою.

Литература языковедение : Изображение природы в «Слове о ...

... Слова …» показывает чувства героев через образы, картины природы. Рассказ о походе княжеских войск сопровождается большим количеством ярких описаний природных явлений (солнечное затмение, гроза, сильный ветер). Даже в повести, ... «Аванта +»1996 год. Часть 2. КАРТИНЫ ПРИРОДЫ В «СЛОВЕ…» С древнейших времен природа была объектом внимания древней литературы. Но каждую историческую эпоху она понималась по ...

Правдивое изображение действительности через субъективное видение писателя становится характерной приметой литературы XIX столетия. Именно «правда видения», единство зрительного образа, эмоциональная выразительность составляли новизну пейзажа. Суть «правды видения», по мнению А. А. Федорова-Давыдова [41], заключалась в том, что реализм понимался уже не только как верное изображение предметов и мотивов, как мы их знаем и представляем себе, но как изображение их именно во всей тонкости передачи зрительного ощущения, такими, как их в натуре, при данной погоде и условиях освещения, видит глаз художника.

Картины природы, введенные в повествование, таким образом, могут правдиво отображать действительность и подчеркивать национальную значимость того места, где находится писатель, передавать «правду видения». С другой стороны, он объективирует свои переживания, с помощью пейзажа усиливает общее эмоциональное звучание, основное настроение в рассказе, а в отдельных случаях пейзаж служит средством авторской оценки героев, то есть создает «пейзаж настроения» [1].

Обратимся к цитате из монографии исследователя сибирской литературы Б. А. Чмыхало: «Из «фона», из «уступки» литературному этикету он становится фактором литературного повествования» [44].

Семантика «фона» многопланова: во-первых, подразумевается «основной цвет, тон, по которому сделан рисунок, узор»; во-вторых, «задний план картины, рисунка и т. п., способствующий выделению главных элементов композиции»; в-третьих, «обстановка, среда, окружение, в которых кто-либо находится или что-либо происходит».

Следовательно, функциональное предназначение пейзажа быть ведущим, главным элементом, основой повествовательной ткани произведения. Однако, в зависимости от авторских интенций, пейзажные описания могут играть вторичную роль, выполнять функцию «уступки», оттеняя основные приемы композиционной игры автора. Третий семантический вариант предполагает психологическую зависимость пейзажного фона от окружающей обстановки [5].

В литературе, эстетике, живописи внимание к «фону» кажется естественным. Фон оттеняет происходящее, сопутствует ему, создает условия для содержательного плана, поэтому к созданию «фона» в отмеченных областях искусства предъявляются высокие требования. Важным представляется умозаключение, сделанное Д. Дидро: «Создание фона -большое искусство. Закон, достаточно общий, требует, чтобы фон не имел в себе ни одного тона, который мог бы заглушить тона главного плана или отвлечь от них внимание зрителя» и читателя. Пейзаж либо непосредственно является участником происходящих событий, либо сопутствует им в виде штрихов, пунктирных линий, либо стоит за рамками повествования, побуждая читателя к творческому воображению [5].

Детализация пейзажных элементов — пейзажной картины, пейзажного штриха, пейзажного описания, пейзажных параллелей — позволяет наиболее полно воспроизвести бытовую обстановку и социальную атмосферу [5].

Жизнь и творчество сестер Бронте

... 40-х и 50-х годов, основоположницы критического реализма в английской литературе XIX в. [ http://ru.wikipedia.org/wiki/Сёстры_Бронте ]. Сестры Бронте родились и выросли в деревене Хауорт недалеко от города Китли ... получил маленький приход на севере Англии возле промышленного города Лидса. Там родились его шесть детей — сын Бренуэлл и пять дочерей - Мария, Элизабет, Шарлотта, Эмили и Энн; ...

Зарубежному искусству также было свойственно соединение литературы и живописи. Читатели викторианской эпохи предпочитали «видеть» произведения и писатели старались соответствовать этому запросу, используя в своих трудах подробные визуальные описания. Американский писатель Г. Джеймс отмечал, что «писатели викторианской эпохи открыли искусство живописного описания и интеллектуальной живописи [46].

В природе, что откликается на данное душевное движение и состояние человека, то его и порождает. При этом природа часто предстает изменчивой, пребывая в самых различных состояниях [42].

В художественном произведении природа может выступать как самостоятельный объект, либо как «язык описания». Причем, будучи самостоятельным объектом, она может появляться в разных пропорциях по отношению к целому миру произведения: то занимать весь этот мир, то быть большей или меньшей его частью, а то и вовсе отсутствовать. Возможны и такие произведения, в которых природа появляется неравномерно в разных партиях мира этого произведения: то постепенно нарастать, вплоть до вытеснения остального мира, либо наоборот — постепенно убывать, вплоть до исчезновения. Притом не обязательно она должна истребляться или культивироваться — дело в самом простом её наличии в мире текста или в отсутствии упоминаний о ней [40, 282].

В литературном изображении природа может выполнять психологическую функцию, причем, определенные состояния природы соотносятся с теми или иными чувствами и переживаниями человека, например: солнце — с радостью, дождик — с грустью. Поэтому пейзажные детали уже с ранних этапов развития литературы успешно использовались для создания в произведении определенной эмоциональной атмосферы и как форма косвенного психологического изображения, когда душевное состояние героев описывается не прямо, а словно передается окружающей их природе, часто этот приём сопровождается психологическим параллелизмом или сравнением. В дальнейшем развитии литературы такой приём становится ещё более искусным, появляется возможность косвенно соотносить душевные движения с тем или иным состоянием природы. При этом настроение персонажа может ему соответствовать, или, наоборот -контрастировать с ним. Таким образом, пейзажи в художественном произведении помогают глубоко проникнуть в душу героев и их переживания и лучше понять идейный замысел автора [12].

Местом действия в литературе зачастую является город. Город как место действия обладает теми же функциями, что и пейзаж; в литературе появился даже термин «городской пейзаж». Как и природная среда, город обладает способностью воздействовать на характер и психику людей. Кроме того, у города в любом произведении есть свой неповторимый облик, ведь каждый писатель не просто создает топографическое место действия, но в соответствии со своими художественными задачами строит определенный образ города [18].

В центре философии пейзажа стоит вопрос об отношении человека к окружающей среде — природе и городу, и об отношении среды к человеку. Эти отношения могут быть гармоническими и наоборот. Так, например, И. И. Левитан в пейзаже «Вечерний звон» создаёт образ, в котором сливаются в гармонии светлая радость природы и душевный мир бытия и чувств людей. В философско-символическом пейзаже «Над вечным покоем» художник, напротив, желая ответить на вопрос об отношении человека и природы, о смысле жизни, противопоставляет вечные и могучие силы природы слабой и кратковременной человеческой жизни. Философия и эстетика пейзажа лежит в основе его поэтики, живописных средств. Можно провести определенную аналогию между поэтикой пейзажа и поэтикой литературы. И там и здесь уместно различать лирику, эпос и драму. Если в «Вечернем звоне» мы видим лирическую вещь, где эстетические чувства выражаются как состояния природы, то в картине «Над вечным покоем» при всей её лиричности (как во всяком пейзаже) мы ощущаем скорбное повествование эпического характера, проникнутого напряжением и драматизмом [60].

Заслуживает внимания понятие «чувство природы», введённое В. Гумбольдтом. Оно характеризует мировоззрение человека той или иной национальности по отношению к природе в определённую эпоху, и соответственно, меняется с течением времени [8].

Обращает на себя внимание и формулировка «чувства природы» И. О. Шайтанова, который трактует это понятие как основу классификации литературного процесса. Он утверждает, что «открывая природу», каждая национальная культура открывает себя и свою самобытность [45].

Пейзаж — это не просто изображение, но и художественный образ природной и городской среды, её определенная интерпретация, что находит своё выражение в исторически сменяющихся стилях. Пейзажное обрамление принимает разнообразные формы в функции «правды видения» и «настроения». Детализация пейзажных элементов — пейзажной картины, пейзажного штриха, пейзажного описания, пейзажных параллелей -позволяет наиболее полно воспроизвести бытовую обстановку и социальную атмосферу, в которой жили герои. Прочтение произведений может осуществляться через контекстно-стилевое видение, т. к. образность природоописаний всегда соотносится с планом содержания. Поиски глубинных «смыслов» психологизма пейзажа безуспешны, пейзаж может передавать настроение героев и автора, способствовать воспроизведению «правдивых», информативно значимых картин через субъективное видение писателя [5].

1. 4 Стилистические средства, маркирующие пейзажные описания

Стилистические средства, маркирующие пейзажные описания, дают коннотационное представление содержания, способствуют формированию эксплицитной и имплицитно-информационной структуры текста Современные направления в стилистике позволяют провести более детальный анализ художественной речи в отдельно взятом образце литературного искусства [36].

Вопрос о взаимопересечении поэтики и стилистики в трудах известных литературоведов и лингвистов решался неоднозначно. Стилистика на протяжении долгого времени рассматривалась в качестве языковедческой дисциплины, однако включение элементов указанной дисциплины в теорию

поэтики позволило представить ее в литературоведческом аспекте. В. М. Жирмунский, Б. В. Томашевский неоднократно предпринимали попытки разрешить проблемы «стиля». Необходимость объединения литературоведения, стилистики и лингвистики очевидна.

Поэтико-стилистический анализ может быть сконцентрирован на отдельных элементах стилистического и литературоведческого анализа, тем более что он является составной частью филологического анализа текста [5].

В художественной литературе значения слов изменяются и приобретают новые оттенки. Развитие у слова художественного значения непосредственно связано с когнитивной функцией языка, т. к. познание мира может происходить тремя различными способами: обиходным (на основе непосредственного восприятия), научным и эстетическим (художественнообразным) [34, 80].

Познание писателем явлений окружающего мира и их взаимосвязей протекает в понятийной форме, и полученное в результате этого процесса обобщение находит свое отражение в художественном значении слова. Художественное мировосприятие может опираться на фантазию, подсознание, воображение, ассоциации. Отбор существенных признаков, формирующих понятие, определяется мировоззрением автора, его принадлежностью к определенной эпохе, литературному направлению [5].

Различные уровни художественной семантики слова находятся в тесном взаимодействии, что обусловливает как эстетическую ценность отдельного слова, так и формирование семантико-стилистической системы писателя [34, 100].

В художественном тексте слово может использоваться как в прямом (номинативном), так и в образном значении. Эстетическая значимость словоупотреблений обусловлена художественной мотивированностью (соответствием создаваемому образу, мыслью автора. Стилистика художественной речи в первую очередь занимается образной реализацией слова.

Ученые выделяют важнейшие виды образной реализации слова -сравнение и параллелизм, образное и переносное словоупотребление (разновидности метафоры), олицетворение, метонимия, образные выражения, иносказание [34, 143].

Эстетическое преобразование слова начинается с отношения слова к мировоззрению писателя или образу персонажа, произносящего это слово. Различные виды образной реализации слова выявляют функцию тропа, в который входит слово, в создании словесного образа. Эстетическое значение слова отражает в сложной и неоднозначной форме идейно-художественное мировоззрение писателя. Все эти типы художественного значения слова взаимодействуют между собой и обусловливают друг друга.

Пейзажное описание актуализирует эмотивную информацию, что достигается использованием многочисленных стилистических средств. В природоописаниях достигает своего крайнего выражения тенденция к представлению словесно-художественного пейзажа в виде живописной панорамы посредством эффективных эпитетов, метафор, образного сравнения, перифраз, при помощи слов, относящихся к определенным лексико-тематическим группам. Воспевая красоту и величие природы, авторы могут уподоблять ее каким-то другим значимым романтическим образам. Изображения природы достигаются также детализацией, когда автор указывает точное место, где разворачивается действие романа, перечисляет названия многочисленных деревьев, цветов, трав и кустарников, растущих в описываемой части страны. При помощи графических средств также можно подчеркнуть связь изображаемого с надмирным, возвышенным [5].

Создавая картины природы, вызывающие трепет и благоговение, передавая типичные национальные черты ландшафта, автор погружает читателя в далекое прошлое, в невозвратные, мифические времена, когда природа жила своей собственной, отдельной от человека жизнью.

В произведениях писателей XIX века большую роль в раскрытии образа героя играет романтический пейзаж-настроение, где не столько сама природа, сколько впечатление от нее является главным. Изображение объективного мира вытесняется передачей субъективных эмоций, поэтому пейзажные описания этого периода отличает использование эмоциональнооценочной, экспрессивной лексики, колористических эпитетов, флористической образности, тропов, основанных на ассоциативной образности. Наиболее частотными являются эпитет, образное сравнение, метафора, олицетворение. Также широкоупотребительны гипербола, перифраз, аллюзия. В состав природоописаний может входить книжнопоэтическая лексика и термины.

Для каждого литературного стиля — будь то пейзаж классицистский, барокко, романтический, реалистический, модернистский — характерна своя философия, эстетика и поэтика пейзажного образа [60].

Творческие принципы создания образа мира и эстетического применения языковых средств писателем соотносятся с литературными стилями его эпохи. Стиль же подразумевает особенности манеры письма и идейно -художественные особенности, так как в основе его лежат идеи, темы, характеры, сюжеты, язык, стилистика.

В литературе пейзаж — одно из важнейших средств раскрытия авторского замысла, которое подчиняется как требованиям литературного направления (романтический пейзаж, сентименталистский пейзаж, натуралистический или символистический пейзаж и т. д. ) или жанра (городской, морской, сельский, индустриальный пейзаж и т. п. ), так и целям автора: раскрыть состояние героя, противопоставить окружающий мир человеческим убеждениям, установить композиционные связи между элементами произведения.

Выбор темы дипломной работы объясняется именно тем, что принципы создания пейзажа в литературе связаны и с идейно-философской проблематикой направления и с его жанрово-стилистическими особенностями, обусловленными общим «эстетическим климатом» эпохи.

В свете всего вышесказанного, убедившись, что личный опыт, культурно-исторические традиции народа влияют на образ мыслей писателя, мы посчитали целесообразным рассмотреть основные литературные направления XIX века, и проанализировать творчество Э. Бронте и Джордж Элиот в их контексте.

1. 5 Творчество Э. Бронте и Дж. Элиот в контексте основных литературных течений XIX века

Эмили Бронте и Джордж Элиот — писательницы XIX века, в котором господствовало несколько направлений: романтизм (с его мистицизмом и готикой), критический реализм, натурализм. Творчество Элиот относят к началу развития натурализма, в то время как творчество Бронте к какому-то конкретному направлению отнести нельзя, поэтому считается, что в её произведениях содержатся черты нескольких направлений XIX в. Рассмотрим основные литературные течения данного века, и то, как представители того или иного направления рассматривали пейзаж.

Готическая литература — одно из самых неоднозначных явлений в мировой литературе. Основным жанром готической литературы стал готический роман [60].

Готический роман — произведение, основанное на ощущении ужаса читателя, романтический «чёрный роман» в прозе с элементами сверхъестественных «ужасов», таинственных приключений, фантастики и мистики (семейные проклятия и привидения) развивался в то время в основном в англоязычной литературе. Действие романов часто разворачивается в старых готических замках [59].

Его характерные черты — это построение сюжета вокруг тайны, повествование, где царит обстановка мрака и тьмы, окутанное атмосферой страха, ужаса, таинственности а завывание ветра, дремучие леса, безлюдные пустоши подкрепляют страх читателя. В большинстве готических романов встречаются древние или заброшенные замки. Для готического романа характерна замкнутость, когда герой заключён в непреодолимые рамки обстоятельств [55].

Выдающийся знаток жанра М. Саммерс выделяет следующие типы описываемых в литературе сверхъестественных явлений: потусторонние силы и посещение со злой целью, явление призрака и странная болезнь, загробные появления, живые мертвецы, возвращение из могилы, исполнение клятвы, неупокоенная душа, загадочное предначертание. Каждому из этих явлений отведена своя роль в сюжетной линии готического романа [60].

И со всем этим нам предстоит встретиться при анализе пейзажных описаний у Э. Бронте (см. Глава 2).

Романтизм как литературное направление сложился на рубеже XVIII и XIX веков. Романтизм отразил расхождение мечты и действительности, порожденный социально-политическими причинами, которые были характерны для этого времени. Также для романтиков характерно обращение к природе, в которой они ищут красоту и гармонию, обращение к народному творчеству [28].

Тема природы в искусстве в наиболее полной мере раскрывается в эпоху романтизма. В искусстве природа часто наделяется человеческими чертами, устремлениями, волей. Природа выступает в качестве неразумного, инстинктивного начала, противостоящего человеческому духу. Природа также трактуется как исток, первобытное состояние мира, поэтому иногда считается, что ей свойственна девственность и чистота. Уставший от цивилизации человек ищет успокоение на лоне природы. В XX веке появляется тема природы, мстящей человеку в виде стихийных бедствий [60].

Внимание к природе у романтиков было вызвано рождением нового мироощущения, основанного на философии Шеллинга, открывавшей соответствие природы и человеческой души. Природа словно заговорила с романтиками на человеческом языке, и познание природы стало дня них формой самопознания [33].

Также большое значение пейзажа в художественной системе романтизма объясняется тем, что романтики сближали жизнь человеческой души с жизнью природы, видя в возврате к естественной природной среде средство для исправления моральных и социальных несовершенств человека. Они старались придать индивидуальную неповторимость отдельным состояниям природы и своеобразию национальных ландшафтов [56].

У романтиков превалируют трагические темы. Но всё же иногда в произведениях романтиков ирония является средством сатирического изображения [28].

Композиция романтических произведений обычно отличается большим количеством внесюжетных элементов, таких как описания природы, лирические отступления, рядом с героем появляется лирическое «я» автора. [2, 8].

Огромную роль в романтическом искусстве играет эмоциональное начало. Неотъемлемыми чертами романтизма являются часто употребляемые риторические вопросы, восклицания, синтаксические повторы [2, 8].

Новой ступенью в развитии литературы XIX века стал критический реализм. 30-е годы XIX в были отмечены обострением социальных конфликтов, выливших в знаменитое чартистское движение. В это время романтические тенденции уже отходили на второй план, и уже в 40 -х годах критический реализм твердо занимает свое место в английской литературе [35, 15].

Критические реалисты выступили против романтического изображения вневременных конфликтов добра и зла. Опираясь на достижения науки, они стремились исследовать тот мир, который в воображении романтиков рождал фантастические образы [2].

Реалисты постепенно отказывались от литературной ассоциативности романтического пейзажа, стремясь показать самоценность природы через раскрытие объективной сути происходящих в ней процессов, передавали материальную ощутимость природной среды. Унаследованное от романтизма этико-философское звучание пейзажа принимает теперь более демократическую направленность [56].

У реалистов изображение окружающей среды, с одной стороны является средством формирования характеров, с другой, — начинает нести отпечаток характера человека, обитающего в ней. Даже если в начале произведения характер выступал вполне сложившимся, он всегда воспринимался как результат предшествующего развития. Реалист изображает своего героя так, что можно рассказать его жизнь до и после этого момента [2, 54].

Романтизм и реализм начали складываться в Англии практически одновременно, а отсюда специфическое для литературы страны взаимопроникновение этих художественных систем [16].

Поздней стадией развития реализма в литературе конца XIX-начала XX века является натурализм [31].

Название направления связано с идеей о подобии общества и природы: писатель изучает общество так, как учёный-естествоиспытатель изучает природу, он может открыть законы и установить связи. Натуралисты считали, что природа человека обусловлена средой, обществом и окружением [56].

Герои натуралистических произведений не несут ответственности за свою жизнь. Многие их персонажи — «беспомощные продукты окружающей среды и плохой наследственности, которых двигают по жизни животные инстинкты, удовлетворению же этих инстинктов мешают непреодолимые социально-экономические реалии». По мнению Б. Л. Сучкова, натурализм «имитирует реализм», отличаясь от него «не только отсутствием социального анализа и способности к типизации, но и тем, что уравнивает в изображении разнозначные по своему объективному содержанию явления действительности» [38].

Философские предпосылки натурализма связаны с теориями О. Канта. Главной ценностью для натуралистов в литературном произведении стала познавательная сторона. Эстетический акт был приравнен к акту познания. При этом писатель, как учёный, не включал в произведение свои собственные идеи и мысли [56].

Писательница Эмили Бронте родилась в 1818 году. Она увлекалась литературой с ранних лет и в 1846 году участвовала в сборнике стихов, в котором, по замечанию рецензента, писателя Мориса Метерлинка, лучшими были стихи Эмили, посвященные природе. Он назвал её «несомненно гениальной женщиной» [27, 456].

Окружавшие дом Э. Бронте вересковые пустоши, мрачные постройки и кладбище неподалёку не могли не повлиять на её работы. Именно эти мрачные места внесли элементы мистики и загадочности в ее произведения [53].

Пейзаж в творчестве Бронте, прежде всего, соучастник и предвестник событий. Природе, как и людям, свойственны волнение и тайна. И Бронте включает в нее мифические образы лесных эльфов, фей, оборотней и скитающихся призраков [28, 247].

Трагическое одиночество долгое время было уделом Эмили, но само это ощущение одиночества усиливало в ней дух социального протеста и критическое восприятие общественных отношений [22].

Эмили Бронте трудно соотнести с какой-либо литературной школой и направлением. Как ни странно, для автора одного романа их рамки оказались тесны. Будучи юной девушкой, она уже мастерски владела приёмами, которые были открыты английскими писателями-психологами лишь во второй половине и в конце XIX века. Она была близка романтикам — во всяком случае, в своем стремлении перенести конфликт из этической сферы, «поля действия» викторианского романа, в философско-эстетическую область. Как и романтики, она стремилась к гармонии бытия, пусть даже и трагической. И развязка романа в связи со смертью главной героини — это восстановление гармонии: возлюбленные, не сумевшие соединить свои судьбы при жизни, обретают друг друга в «вечности». Любовь в её романе сокрушительная, демоническая, и сила её не подвластна никаким разумным установлениям. Жизнь и смерть не противопоставлены друг другу, а существуют в естественном единстве, что придает её прозе особую философскую глубину [16, 120].

Шарлотта Бронте, её знаменитая сестра, как-то заметила, что «свобода — воздух Эмили». И этот дух свободолюбия проявился в её творчестве. Герои Э. Бронте сродни героям поэтов-романтиков. С Шелли и Байроном её роднит дух протеста и непримиримости, смелость вызова, бесстрашие, а с У. Вордсвортом и С. Т. Колриджем — пристальный интерес к жизни природы, образ одинокого странника. Однако в отличие от поэтов «озёрной школы» в изображении Эмили природа — это могучая стихия, а человек свободолюбив и силён, он преодолевает страдания и горечь одиночества [28, 245].

Природа привлекает Эмили не в состоянии покоя, умиротворенности, а в движении, завораживающем своей дикой силой. В соответствии с таким пониманием природы у писательницы часто возникает образ бунтаря, который способен противопоставить себя стихии. Его властная душа утверждает не гармонию с миром природы и человека, а его индивидуальную власть [23].

Эмили Бронте правдиво изобразила в своём творчестве жизнь современной Англии. Она вошла в историю литературы, прежде всего как создатель уникального произведения «Грозовой перевал». В XIX веке роман остался незамеченным, но получил популярность и высокую оценку критики в наше время благодаря современному пониманию личности [23].

Название романа («Wuthering Heights») переводилось на русский по-разному: «Витерингские высоты», «Холмы буйных ветров», «Бурные

вершины», но самым удачным стал ныне известный перевод, который был предложен Н. Вольпиным в 1956 году — «Грозовой Перевал» [21].

До сих пор спорят: романтическое или реалистическое произведение — роман Э. Бронте «Грозовой перевал». Неповторимость и уникальность заключаются в том, что в нем реалистический замысел реализован через романтическую символику [17].

Поначалу роман подвергся нападкам критиков из-за несходства с «трафаретными» викторианскими романами. Но это роман — загадка, которую можно разгадывать бесконечно. Роман меняет все привычные представления о добре и зле, любви и ненависти, о природе и ее влиянии на человека. Эмили Бронте заставляет читателя посмотреть на эти понятия по-другому. Сквозь весь роман красной нитью идёт мысль о том, что жизнь, природа — шире любых определений и представлений о них [53].

Атмосфера романа «Грозовой перевал» едва ли отделима от места его действия. События книги разворачиваются в северной Англии. Природа этих мест чрезвычайно разнообразна: вересковые пустоши, голые болота, природные области, высокие горы. Исследователи творчества Эмили Бронте полагают, что у поместий «Грозового перевала» были вполне реальные прообразы. Источником вдохновения служила ферма близ Хоуорта. Место, считающееся возможной моделью для создания образа Грозового Перевала, -это сельский дом «Топ Уизенс» («Top Withins»), находящийся в графстве Йоркшир неподалеку от пастората Бронте. Мрачные руины этого сооружения сохранились до наших дней. Считается, что исследователям удалось определить и модель для создания поместья Мызы Скворцов. Прототипом владения могло быть здание Понден-Холл («Ponden Hall»).

Этот старинный особняк находится в Англии недалеко от Стэнбери. В доказательство того, что он выступил прототипом для Мызы Скворцов, говорит текст на таблице, висящей над входом, похожий на описанный в романе [52].

Роман «Грозовой Перевал» был отмечен многими критиками и писателями. Сомерсет Моэм оценил роман очень высоко и высказался о главном герое так: «Я считаю, что Эмили вложила в Хитклифа всю себя. Она наделила его своей бешеной яростью, своей неистовой подавленной сексуальностью, своей страстной неутолённой любовью, своей ревностью, своей ненавистью и презрением к роду человеческому, своей жестокостью» [53].

О героях «Г розового перевала» писал также основоположник английского эстетизма У. Пейтер: «Эти фигуры, исполненные таких страстей, но вытканные на фоне неброской красоты вересковых просторов, являют собой типичные образцы духа романтизма» [28, 247].

Интересной точки зрения придерживался британский литературовед В. С. Притчетт, сравнивая персонажей романа с угрюмыми обитателями Йоркшира: «Быть может, герои его поначалу поразят читателя неприкрытой жестокостью и безжалостностью — однако на самом деле в резкости и непримиримости суждений, в гордыне, в обострённом ощущении греха выражалась присущая обитателям этих мест жизненная философия, превыше всего ставившая волю каждой человеческой личности. Для того чтобы выжить в этих краях, необходимо было научиться подчинять себе других, самим при этом никому не подчиняясь» [6].

По мнению М. Метерлинка, в «Грозовом перевале «больше энергии страсти, приключений, огня и любви, чем это нужно было бы для того, чтобы оживить и умиротворить двадцать героических жизней, двадцать счастливых или несчастных судеб» [27, 456].

Многие критики и литературоведы обратили внимание на стиль автора: «Грозовой перевал» называли «романтичнейшим из романов» (У. Пейтер), «дьявольской книгой, объединившей все самые сильные женские наклонности», одним из самых лучших романов «посиле и проникновенности стиля» (Д. Г. Россети), «одним из манифестов английского гения. романом, перерастающим в поэзию» (Р. Фокс) [28, 246].

Не обошлось и без сравнения Эмили с ее не менее известной сестрой, вот что написала, например, В. Вулф: «Грозовой перевал — книга более трудная, чем «Джейн Эйр», потому что Эмили — больше поэт, чем Шарлотта. Шарлотта использовала красноречие, страсть и богатство стиля, чтобы выразить простые вещи: «Я люблю», «Я ненавижу», «Я страдаю». А в «Грозовом перевале» «я» отсутствует полностью. Вдохновение Эмили — не личные переживания и обиды. Она видела перед собой расколотый мир, хаотичную груду сколков и чувствовала в себе силы свести их воедино на страницах своей книги. На протяжении всего романа ощущается этот глубокий замысел — сказать устами своих героев не просто «Я люблю» или «Я ненавижу», а — «Мы, род человеческий» и «Вы, предвечные силы» [28].

Английская писательница Мэри Энн Эванс, взявшая псевдоним Джордж Элиот, родилась в 1819 г. [43].

Элиот была одной из самых образованных женщин своего времени. Она свободно владела многими языками, её интересовали проблемы науки, она была осведомлена в вопросах философии, религии, литературы и истории [3, 315].

В 1846 Мэри Энн анонимно опубликовала перевод «Жизни Иисуса» Д. Ф. Штрауса, весьма спорного религиозно-философского произведения. В 1854 закончила перевод «Этики Спинозы» и лишь в сентябре 1856 обратилась к художественной прозе [28].

Творчество Элиот тесно связано с натурализмом. Социальные противоречия и стремление к глубокому проникновению в сущность явлений в произведениях английских романистов, уступили место интересу к этической проблематике. Главной сферой исследования стала психология человеческой личности, хотя моральные вопросы и психология героя тоже представляли общественный интерес. На формирование эстетических принципов Элиот повлияли открытия в области естественных наук, так как вторая половина XIX века стала периодом важных научных открытий. [3, 315].

Как и многих выдающихся представителей викторианской эпохи, Дж. Элиот интересует, каким образом осуществляется познание, как взаимодействуют «ум» и «природа». Викторианская литература настаивала на первостепенной роли ума, продолжая традиции романтиков, при этом, подхватывая романтический протест против изгнания живого мышления личности из рационального мира. Аналогом природы в этой системе выступает сфера человеческой культуры, знание о природе в рамках определенных научных дисциплин. Один из исследователей викторианской литературы, Дж. П. Макгоуэн, отмечал: «Дж. Элиот склонна одобрять такой тип культуры, где преобладает образ реальности… » [23].

Элиот одна из первых исследовала психологию человека и его сознание. Д. Сесил отозвался о Джордж Элиот как об интеллектуальном писателе, чьё художественное воображение базировалось на анализе, а не на чувствах и эмоциях. Сознание Элиот преображало всякий воспроизводимый ею опыт в «постоянный инстинктивный анализ». Мир, преображённый такой художественной установкой, представал как система определённых принципов [35, 290].

Элиот считала, что живописание словами — одно из важных направлений работы писателя. Она рассказывает о жизни людей в сельской центральной Англии [46].

Герои её романа — простые люди, такие как столяр Адам Бид, ткач Сайлас Марнер, а также фермеры, сельские священники и т. д. Элиот благосклонно относится к этим трудолюбивым, честным, и добрым людям. В их среде она находит своего положительного героя и показывает высокие нравственные качества простых людей и низкое поведение богачей. По мнению Элиот, романист должен быть предельно точным в описаниях [3, 315].

В одном из своих лучших романов «Мельница на Флоссе» Элиот отобразила жизнь Англии XIX в. Главная героиня Мэгги Талливер, будучи яркой и незаурядной натурой, противостоит мещанской среде провинциального городка Сент-Оггса, где никто не способен её понять. Её пытливый ум, её устремления и порывы делают её непохожей на окружающих, что и становится причиной её несчастий. Мэгги приходится скрывать свои чувства и обуздывать желания. Мэгги забывает о своём счастье ради дорогих ей людей. Трагизм заключается в том, что само существо её натуры таит в себе обреченность. Она не может жить по законам окружающего мира, и предопределенность её гибели воплощается в образе реки Флосс, в водах которой Мэгги тонет [3, 315].

Джордж Элиот проявляет пристальный интерес к духовной жизни героев, раскрывает конфликты действительности. Она обращается к новым принципам создания характера и новым способам изображения внутреннего мира человека [2, 57].

Произведение «Мельница на Флоссе» также было высоко оценено критиками и писателями. Тургенев назвал «Мельницу на Флоссе» лучшим произведением Элиот.

2 Роль пейзажа и стилистические средства его описания в романах «Грозовой Перевал» и «Мельница на Флоссе»

Нам предстоит исследовать роль природы и тропы, использованные в ее изображении, в произведениях Э. Бронте и Д. Элиот.

В ходе исследования мы обращались к работам И. В Арнольд [4], Т. А. Знаменской [19], А. Н. Мороховского [29], И. Р. Гальперина [13, 14] по стилистике английского языка, а также к работам Л. И. Емельянова [1], В. В. Одинцова [32], Н. В. Шевченко [47] по интерпретации текста.

2. 1 «Грозовой перевал»

Рассмотрим особенности изображения природы в романе «Грозовой перевал». В самом начале романа автор восхищается своей страной и сравнивает её с раем для мизантропа:

«This is certainly a beautiful country! In all England, I do not believe that I could have fixed on a situation so completely removed from the stir of society. A perfect misanthropist ‘s heaven».

Мы видим своего рода антиномию между словами heaven (рай) и misanthropist (человеконенавистник), ведь эти лексические единицы в определенном смысле противоречат друг другу. Тем самым Бронте изначально задаёт общий тон неоднозначности, противоречивости, которая будет сопровождать нас на всем протяжении романа.

Описание самого Грозового Перевала, с которым мы встречаемся в первый раз символично:

• «Wuthering Heights is the name of Mr. Heathcliffs dwelling. «Wuthering» being a significant provincial adjective, descriptive of the atmospheric tumult to which its station is exposed in stormy weather. Pure, bracing ventilation they must have up there at all times, indeed: one may guess the power of the north wind blowing over the edge, by the excessive slant of a few stunted firs at the end of the house;
• and by a range of gaunt thorns all stretching their limbs one way, as if craving alms of the sun».

В самом названии поместья заключена метафора. «Wuthering» — это определение, образованное от слова «wuther», которое переводится как «атака» в качестве существительного и как «дрожать» в качестве глагола, а существительное «Heights» означает «возвышенности». Прилагательные «stormy» и «north» говорят о том, что Грозовой Перевал — это мрачное место, где всегда холодно. Олицетворение и в то же время сравнение в предложении «gaunt thorns all stretching their limbs one way, as if craving alms of the sun» показывают, что тут редко выглядывает солнце. Грозовой Перевал расположен на возвышенности и окружён малорослыми елями (stunted firs), видимо, из-за нехватки солнца в этой местности плохо растут деревья. Если вспомнить, что ель — это вечнозелёное растение, которое символизирует вечную жизнь, а шиповник (thorns) выступает как знак загробного мира, как смерть, то можно предположить, что поместье находится где-то между жизнью и царством мёртвых, тяготея к последнему, где всегда холодно и сыро.

Образ природы присутствует даже в описаниях повседневных обыденных вещей. Так, автор при помощи метафоры сравнивает домашний очаг Хитклифа с бурей беспокойства и воплей (tempest of worrying and yelping):

«Mr. Heathcliff and his man climbed the cellar steps with vexatious phlegm:

• I don’t think they moved one second faster than usual, though the hearth was an absolute tempest of worrying and yelping»; а движение женщины уподобляется морю после сильного ветра (heaving like a sea after a high wind):

«Happily, an inhabitant of the kitchen made more despatch: a lusty dame, with tucked-up gown, bare arms, and fire-flushed cheeks, rushed into the midst of us flourishing a frying-pan: and used that weapon, and her tongue, to such purpose, that the storm subsided magically, and she only remained, heaving like a sea after a high wind, when her master entered on the scene».

Данные примеры могут свидетельствовать о том, что непогода бушует не только на улице, вне поместья, но и в душах героев. Таким образом, природа помогает показать психологическое и физическое состояние персонажей.

Вторая глава начинается с описания пасмурной погоды, автор повествует, что на улице слякоть, холодный ветер и начал падать первый снег. Погода вновь становится отражением неприветливости, как Грозового Перевала, так и его хозяина:

• «Yesterday afternoon set in misty and cold. I had half a mind to spend it by my study fire, instead of wading through heath and mud to Wuthering Heights <… >
• I took my hat, and, after a four-miles’ walk, arrived at Heathcliffs garden-gate just in time to escape the first feathery flakes of a snow-shower. On that bleak hill-top the earth was hard with a black frost, and the air made me shiver through every limb. Being unable to remove the chain, I jumped over, and, running up the flagged causeway bordered with straggling gooseberry-bushes, knocked vainly for admittance, till my knuckles tingled and the dogs howled».

Прилагательные misty, cold, bleak, black помогают созданию загадочной, леденящей, мрачной атмосферы, которая подкрепляется и лексемой frost; слова heath и hill-top указывают на тип местности; зимнюю обстановку создаёт эпитет feathery, употреблённый с существительным flakes и метафора snow-shower.

Сначала рассказ ведётся от лица мистера Локвуда. Писатель У. С. Моэм полагает, что повествуя сначала от лица Локвуда, а затем от лица Нелли Дин, Э. Бронте скрывается за «двойной маской». Другой способ повествования вынудил бы её на близкий контакт с читателем, дискомфортный для её чувствительной натуры. Эта маска необходима, так как в книге она отразила свои сокровенные желания. Она сама была и Кэти, и Хитклифом [30].

Знакомство мистера Локвуда с Грозовым Перевалом начинается в ненастный день и к тому же складывается весьма неблагоприятно, так как хозяин поначалу отказывается принимать его. Вместе с этим, ухудшается и погода: «The snow began to drive thickly», указывая на связь усиления ненастья и накаляюшейся ситуации. Попав в поместье, мистер Локвуд восклицает: «Rough weather! », заостряя внимание читателя и показывая отрицательное отношение героя как к погоде, так и, вероятно, к складывающейся ситуации.

Атмосфера холода присутствует даже в манерах, поведении и жестах героев, в следующем примере миссис Хитклиф смотрит на собеседника in a cool, regardless manner, показывая недоверчивое и весьма прохладное (как и погода на улице) отношение к посторонним:

«I stared — she stared also: at any rate, she kept her eyes on me in a cool, regardless manner, exceedingly embarrassing and disagreeable».

Мистер Локвуд постоянно акцентирует внимание на плохой погоде (the wildness of the evening):

«I hemmed once more, and drew closer to the hearth, repeating my comment on the wildness of the evening».

Метафора wildness of the evening подталкивает нас к сравнению этого ненастного вечера с диким зверем, создаётся впечатление, будто непогода нечто живое, очень страшное, непредсказуемое и зловещее.

И следующий пример, где гость ведёт диалог с мистером Хитклифом, вновь подтверждает это наше предположение:

• «I fear I shall be weather-bound for half an hour, if you can afford me shelter during that space… Half an hour? ‘ he said, shaking the white flakes from his clothes;
• ’I wonder you should select the thick of a snow-storm to ramble about in. Do you know that you run a risk of being lost in the marshes? People familiar with these moors often miss their road on such evenings».

Лексические единицы flakes и snow-storm — лишь предвестники будущей встречи с призраком, здесь же мы встречаем и упоминание той местности (marches, moors), где гуляла душа Кэтрин.

Всё это время гость чувствует себя не очень комфортно и уютно, он ощущает напряжённую атмосферу в доме, а посмотрев в окно, видит, что погода стала ещё хуже:

«I approached a window to examine the weather. A sorrowful sight I saw: dark night coming down prematurely, and sky and hills mingled in one bitter whirl of wind and suffocating snow».

Прилагательное dark вместе с существительным night окутывают повествование мраком, метафора sky and hills mingled in one bitter whirl of wind рисует в воображении природный хаос, метафорический эпитет suffocating подчёркивает страх и беспомощность человека перед природой.

Размышляя, мистер Локвуд говорит:

«I thought, if I had caused the cloud, it was my duty to make an effort to dispel it».

Это предложение фактически означает «заварил кашу, сам её и расхлёбывай», но обратим внимание, что образ передан с помощью слова cloud. Так катаклизмы в природе влияют на мысли и чувства героя.

Найдя дневник Кэтрин Эрншо, мистер Локвуд читает его снова и снова, он ощущает некий страх и холод от прочтения (the influence of cold).

«The air swarmed with Catherines; and rousing myself to dispel the obtrusive name, I discovered my candle-wick reclining on one of the antique volumes, and perfuming the place with an odour of roasted calf-skin. I snuffed it off, and, very ill at ease under the influence of cold and lingering nausea, sat up and spread open the injured tome on my knee».

Один из разделов дневника начинался с описания того «страшного» («An awful Sunday») воскресенья, когда Кэтрин и Хитклиф решили сбежать. В этот день лил дождь, как бы предсказывая неоднозначность и плачевность последующих событий и являясь символом некоего бунта (going to rebel, flooding with rain):

«An awful Sunday», commenced the paragraph beneath. ‘I wish my father were back again. Hindley is a detestable substitute — his conduct to Heathcliff is atrocious — H. and I are going to rebel-we took our initiatory step this evening. All day had been flooding with rain».

Уснув во время чтения, мистер Локвуд вдруг слышит стук ветки в окно: «Merely the branch of a fir-tree that touched my lattice as the blast wailed by, and rattled its dry cones against the panes!. This time, I remembered I was lying in the oak closet, and I heard distinctly the gusty wind, and the; I heard, also, the fir bough repeat its teasing sound, and ascribed it to the right cause: but it annoyed me so much, that I resolved to silence it, if possible».

Это пример фактически показывает всю предопределенность и фатальность ситуации. Безобидная ветка ели (fir bough) стучится в дом, будто живая, словно просясь войти в дом, метафорическое олицетворение the fir bough repeat its teasing sound, gusty wind и driving of the snow создают мистическую атмосферу в романе, являясь составной частью готики.

Мистер Локвуд находится в состоянии неподдельного ужаса, но ещё больший страх он испытывает, когда приходит дух Кэти и произносит: «I’m come home: I’d lost my way on the moor! », показывая, что душа Кэтрин затерялась в вересковых полях, которые она так любила при жизни, и что наконец-то она нашла путь домой.

Хитклиф, войдя в комнату, где гостит мистер Локвуд, понимает, что это его Кэти стучалась в окно, и он зовёт её:

• «Oh! My heart’s darling! Hear me this time, Catherine, at last! ‘ The spectre showed a spectre’s ordinary caprice: it gave no sign of being;
• but the snow and wind whirled wildly through, even reaching my station, and blowing out the light».

Метафорическое олицетворение the snow and wind whirled wildly and blowing out the light показывает, как ветер и снег словно кружатся в диком танце, задувая свечу. Этот жуткий танец природы, видимо, идентичен слиянию и единению душ непокорных и непокоренных Кэтрин и Хитклифа.

Покидая Грозовой Перевал, мистер Локвуд хочет поскорее уйти из этого мрачного и холодного во всех отношениях места, поскорей вырваться на свободу, о чем свидетельствует следующий пример:

«I declined joining their breakfast, and, at the first gleam of dawn, took an opportunity of escaping into the free air, now clear, and still, and cold as impalpable ice».

В следующем описании автор ближе знакомит нас с окружающей поместье средой:

• «My landlord halloed for me to stop here I reached the bottom of the garden, and offered to accompany me across the moor. It was well he did, for the whole hill-back was one billowy, white ocean;
• the swells and falls not indicating corresponding rises and depressions in the ground: many pits, at least, were filled to a level;
• and entire ranges of mounds, the refuse of the quarries, blotted from the chart which my yesterday’s walk left pictured in my mind».

Окрестности Грозового Перевала представляют собой возвышенности, холмы (mounds) и взгорье (hill-back), а также вересковые пустоши (moor); метафора hill-back was one billowy, white ocean вновь и вновь создаёт романтическое готическое настроение.

Кэтрин и Хитклиф познакомились, когда мистер Эрншо привёл Хитклифа в свой дом. Во время их первой встречи стояла прекрасная летняя погода:

«One fine summer morning — it was the beginning of harvest», как бы являясь хорошим знаком предстоящих событий.

Когда мистер Эрншо умирает, а умирает он, казалось бы, тихо и спокойно (died quietly, seated by the fire-side) природа, однако, негодует по поводу этого трагического случая, сокрушаясь и скорбя об уходе Эрншо:

«He died quietly in his chair one October evening, seated by the fire-side. A high wind blustered round the house, and roared in the chimney: it sounded wild and stormy».

Ветер (wind) завывал (blustered), ревел (roared), стонал (sounded).

Эпитеты wild (дикий) и stormy (неистовый) показывают бурную реакцию природы на это печальное событие.

Отметим, что именно мистер Эрншо назвал найдёныша Хитклифом. В этом примере антономасии (heath — вереск, cliff — холм) вереск символизирует одиночество, а холм — несгибаемость характера персонажа.

Все в отношениях Кэти и Хитклифа в тот период времени, когда мистер Эрншо жив, было идеально, но когда хозяином поместья становится Хиндли, Грозовой Перевал является олицетворением конца их счастья, попыткой разлучить героев. Поэтому Кэтрин и Хитлиф, вынужденные искать убежища от зла, убегают ото всех и вся на вересковые поля, и именно там, в единении со столь милой их душам и сердцам природой, обретают счастье, любовь и гармонию, забывая все угрозы, наказания и неприятности:

«But it was one of their chief amusements to run away to the moors in the morning and remain there all day, and after the punishment grew a mere thing to laugh at».

Их любовь на вересковых пустошах (moor) отражает «идиллическое мироощущение» Э. Бронте, свойственное раннему романтизму. Кэти с Хитклифом — это единение романтической концепции личности, они пребывают друг в друге больше, чем в самих себе [11].

В тот роковой день, когда Хитклиф и Кэти сбегают из дома, заставив служанку Нелли волноваться, монотонные звуки дождя только усиливают тревогу:

«I, too, anxious to lie down, opened my lattice and put my head out to hearken, though it rained».

Именно тогда Хитклиф и Кэти впервые увидели Мызы Скворцов -поместье Линтонов. Этот момент становится переломным в их жизни, знакомство с Линтонами влечет за собой большие перемены, не сулящие и не принесшие счастья героям.

До встречи с этим поместьем и его обитателями Кэти и Хитклиф были единым целым, но другая жизнь, так не похожая на прежнюю, увлекает Кэти в пропасть. Обстоятельства, последовавшие после знакомства с Линтонами, навсегда возводят невидимую стену между ней и Хитклифом. Она выходит замуж за Эдгара Линтона, но душа её при этом навсегда будет принадлежать Хитклифу.

Даже сравнивая Хитклифа и Линтона, Кэтрин обращается к столь милому ее сердцу родному пейзажу, причем Хитклифа она считает суровым и закрытым человеком, уподобляя его холмам угольного района (a bleak, hilly, coal country), а Линтон представляется ей прекрасным и дружелюбным как плодородная долина (beautiful fertile valley):

• «Doubtless Catherine marked the difference between her friends, as one came in and the other went out. The contrast resembled what you see in exchanging a bleak, hilly, coal country for a beautiful fertile valley;
• and his voice and greeting were as opposite as his aspect. He had a sweet, low manner of speaking, and pronounced his words as you do: that’s less gruff than we talk here, and softer».

Свою любовь к Линтону она описывает, вновь прибегая к следующим образам, связанным с землей и воздухом, без которых невозможна жизнь:

«I love the ground under his feet, and the air over his head».

Контекстуальные антонимы ground и air иллюстрируют, казалось бы, безмерную любовь Кэтрин к Эдгару, словно она любит его безоговорочно.

Однако разговор с Нелли Дин, больший похожий на исповедь, позволяет нам усомниться в этом, так как Кэти опять сравнивает свою любовь к Линтону и Хитклифу: «My love for Linton is like the foliage in the woods: time will change it, I’m well aware, as winter changes the trees. My love for Heathcliff resembles the eternal rocks beneath: a source of little visible delight, but necessary. Nelly, I am Heathcliff! ».

Итак, сравнение любви к Линтону с листвой под ногами (foliage in the woods) свидетельствует о том, что это любовь временная, эта мысль подкрепляется ещё одним сравнением time will change it as winter changes the trees, указывающее на мимолётность чувства. Что касается любви к Хитклифу, то здесь автор использует в сравнении эпитет eternal, что означает, что такая любовь бесконечна. Кэтрин понимает, что Хитклиф ей ближе, восклицая, что она и есть Хитклиф! Тем самым Бронте показывает противоречивую натуру Кэти, она находится словно меж двух огней: и та, и другая любовь приносят ей страдания.

В тот день, когда Хитклиф пропадает, снова стоит непогода, символизируя его горе:

• «It was a very dark evening for summer: the clouds appeared inclined to thunder, and I said we had better all sit down;
• the approaching rain would be certain to bring him home without further trouble… in a state of agitation which permitted no repose;
• and at length took up a permanent situation on one side of the wall, near the road: where, heedless of my expostulations and the growling thunder, and the great drops that began to plash around her, she remained, calling at intervals, and then listening, and then crying outright».

Олицетворения clouds appeared inclined to thunder, approaching rain, growling thunder и словосочетания dark evening, great drops показывают эмоциональное состояние Хитклифа, пребывающего в абсолютном отчаянии.

Десятая глава начинается с описания природы:

«Oh, these bleak winds and bitter northern skies… ».

Прилагательные bleak и northern, а также эпитет bitter поддерживают холодную атмосферу места действия, хотя чета Линтонов обожает Кэтрин. Их отношение к ней и ее к ним образно сравнивается с репейником и жимолостью:

«They were both very attentive to her comfort, certainly. It was not the thorn bending to the honeysuckles, but the honeysuckles embracing the thorn».

В данном примере под репейником подразумевается Кэтрин, а под жимолостью Линтоны. Это говорит о том, что по идее должно было быть всё наоборот, но в данном случае угодить пытались Линтоны Кэти, а не она им.

Когда Хитклиф возвращается в родные края, первой его встречает Нелли:

• «On a mellow evening in September, I was coming from the garden with a heavy basket of apples which I had been gathering. It had got dusk, and the moon looked over the high wall of the court, causing undefined shadows to lurk in the corners of the numerous projecting portions of the building. I set my burden on the house-steps by the kitchen-door, and lingered to rest, and drew in a few more breaths of the soft, sweet air;
• my eyes were on the moon, and my back to the entrance, when I heard a voice behind me».

В этом примере эпитеты mellow, soft sweet, олицетворения moon looked over the high wall of the court и undefined shadows to lurk in the corners, говорят об умиротворённой обстановке и о «штиле» в жизни героев.

Когда Хитлиф глядит на окна поместья, где живет сейчас его возлюбленная Кэти, противопоставление glittering moons и no light несомненно указывает на то, что внешняя гармония в доме Линтонов совершенно противоположна внутреннему состоянию его обитателей:

«. glancing from me up to the windows, which reflected a score of glittering moons, but showed no lights from within».

Кэтрин несказанно рада, когда Нелли сообщает, что в гости пришёл Хитклиф, и что муж разрешил его пустить в дом:

• «. and she rewarded him with such a summer of sweetness and affection in return as made for several days the house a paradise; both master and servants profiting from the perpetual sunshine».

Метафора summer of sweetness and affection, гиперболический эпитет perpetual, сравнение дома с истинным раем (the house a paradise) ассоциируются с положительными эмоциями, передавая счастье Кэти, вновь увидевшую свою любовь.

Выйдя замуж за Линтона, Кэти разрушила свою целостность с Хитклифом, однако её выбор (а Линтон, в отличие от ее первой любви, образован и богат) послужил и для Хитклифа толчком к переменам. Он предстает перед обитателями Мызы Скворцов самодостаточным и состоятельным человеком. Когда Кэти узнаёт, что Изабель Линтон — сестре Эдгара, нравится Хитклиф, она намеренно выставляет его в негативном свете, при этом сравнивая его с пустошью, которая поросла дикими чертополохом и репейником:

• «Tell her what Heathcliff is: an unreclaimed creature, without refinement, without cultivation;
• an arid wilderness of furze and whinstone. I’d as soon put that little canary into the park on a winter’s day, as recommend you to bestow your heart on him! ».

Фраза without cultivation приравнивает Хитклифа к растению, которое нужно обрабатывать; деперсонификация arid wilderness of furze and whinstone представляет Хитклифа неким безликим и бездушным существом. Последнее восклицательное предложение в этом примере указывает на то, что Кэтрин не может совладать со своими эмоциями, она скорее выпустит канарейку на улицу средь зимы, чем посоветует Изабель влюбиться в Хитклифа. Мы понимаем, насколько сильны эмоции Кэти, ведь она никогда не смогла бы дать в обиду птиц, которых так любит.

После замужества Кэтрин, которое воспринимается Хитклифом как предательство, меняется и он сам. Он принимает решение жениться на Изабель. Такое поведение «другого» Хитклифа приводит Кэтрин к болезни. Тяжело болея, она мысленно возвращается в детство, в пустоши, где воздух пропитан запахом вересковых полей и наполнен шелестом крыльев чибисов: «Bonny bird wheeling over our heads in the middle of the moor. It wanted to get to its nest, for the clouds had touched the swells, and it felt rain coming».

Это кажущееся ей пейзажное великолепие дополняется олицетворением clouds had touched the swells. Воспоминания о счастье с Хитклифом на пустошах (moor), на природе, в мире их детства символизируют и их уже невозвратную свободу. Кэтрин повсюду видит только то, что ей напоминает о днях, связанных с Грозовым Перевалом и Хитклифом. Для неё вересковые пустоши и даже ветер — это глоток воздуха, глоток ускользающей жизни:

«And that wind sounding in the firs by the lattice. Do let me feel it — it comes straight down the moor — do let me have one breath! ».

Кэтрин необходимо хоть немного подышать манящим воздухом свободы, не смотря на то, что дует сильный северный ветер, она настойчиво просит открыть окно, чем вызывает негодование Нелли, ведь за окном — зима:

«We were in the middle of winter, the wind blew strong from the north- east».

Везде, даже в предметах обихода, Кэтрин пытается еще раз увидеть, ощутить природу, например, сравнивая пух подушки со снегом:

«The down is flying about like snow».

При этом олицетворение «. frosty air that cut about her shoulders as keen as a knife» создаёт леденящую атмосферу и отражает смертельный холод в её душе.

Кэти представляет, что когда она умрёт, её душа будет на вершине холма:

«But my soul will be on that hill-top before you lay hands on me again».

Под словом hill-top Кэтрин подразумевает Грозовой Перевал, куда она будет возвращаться снова и снова, потому что её душа навеки будет пребывать там.

Когда Кэтрин на время становится лучше, Линтон приносит ей свежие крокусы, и она очень им рада:

«These are the earliest flowers at the Heights, — she exclaimed. ‘They remind me of soft thaw winds, and warm sunshine, and nearly melted snow’».

Аллитерация (soft thaw, sunshine, snow) дает нам возможность ощутить и услышать, как шумит весенний ветер, светит солнце, погрузиться в атмосферу полей и холмов.

Рассказывая Кэтрин о Г розовом Перевале, и что погода стала хорошей, Эдгар полагает, что все это поможет излечить Кэтрин, и она выздоровеет:

• «The snow is quite gone down here, darling, ‘ replied her husband;
• ‘and I only see two white spots on the whole range of moors: the sky is blue, and the larks are singing, and the becks and brooks are all brim full. Catherine, last spring at this time, I was longing to have you under this roof;
• now, I wish you were a mile or two up those hills: the air blows so sweetly, I feel that it would cure you».

Сошедший снег (snow is gone), голубое небо (blue sky), поющие жаворонки (larks are singing), бегущие ручьи (becks and brooks are all brim full) и сладкий воздух, выступающий в роли лекаря (the air blows so sweetly, I feel that it would cure you — олицетворение) создают атмосферу «просыпающейся» и оживлённой природы, что соответствует состоянию Кэтрин, которой действительно, как бы под влиянием природы, становится лучше.

Когда Хитклиф возвращается в жизнь Кэти, он вносит смятение в её душу. Он говорит о том, что его любимой не хватает душевного простора в браке с Линтоном, который не может ощутить всю глубину её внутреннего мира. Он уверен, что только он равен ей по духу:

«. the sea could be as readily contained in that horse-trough as her whole affection be monopolised by him. He might as well plant an oak in a flower -pot, and expect it to thrive, as imagine he can restore her to vigour in the soil of his shallow cares? ».

В приводимых метафоричных сравнениях Хитклиф говорит о том, что любовь Кэтрин к Линтону так же невозможна, как невозможно поместить море в конское копыто; во втором примере мы ощущаем его сарказм, также основанный на метафоре, где жизнь Кэти в доме Линтонов сравнивается с дубом, растущим в цветочном горшке.

В следующем примере проводится параллель между двумя поместьями:

• «Gimmerton chapel bells were still ringing;
• and the full, mellow flow of the beck in the valley came soothingly on the ear. It was a sweet substitute for the yet absent murmur of the summer foliage, which drowned that music about the Grange when the trees were in leaf. At Wuthering Heights it always sounded on quiet days following a great thaw or a season of steady rain».

Эпитеты mellow, sweet характеризуют поместье Мызы Скворцов, в то время как steady rain описывает Грозовой Перевал. Мы видим чёткое противопоставление этих двух домов, где первый является олицетворением чего-то светлого и приятного, а второй вызывает ассоциации с чем-то тёмным и мрачным.

В ожидании известий о Кэтрин, Хитклиф проводит мучительные часы под деревом в парке неподалеку от Мызы Скворцов, он стоит там очень долго и не замечает ничего вокруг, потому что осознаёт, что Кэтрин больше нет:

• «He was there at least, a few yards further in the park;
• leant against an old ash-tree, his hat off, and his hair soaked with the dew that had gathered on the budded branches, and fell pattering round him. He had been standing a long time in that position for I saw a pair of ouzels passing and repassing scarcely three feet from him, busy in building their nest, and regarding his proximity no more than that of a piece of timber».

Лексемы park (парк), ash-tree (дуб), dew (роса), branches (ветви), ouzels (дрозды), использованные в описании, рисуют прекрасную картину природы, с которой словно сливается персонаж. Но при этом его переживания обездвижили его, и в этом состоянии оцепенения он и сам напоминает неподвижное дерево.

В отчаянии после смерти возлюбленной Хитклиф говорит с Нелли голосом самого Грозового Перевала:

«He thundered a command for me to go».

Метафора thundered a command отражает грозу, бушующую в его сердце.

Природа словно сопровождает главную героиню в последний путь, гроб Кэти осыпан цветами (flowers) и листьями (leaves): «Her coffin remained uncovered, and strewn with flowers and scented leaves».

И снова возникает тема вереска, красной нитью проходящая через весь роман. Кэтрин хоронят на зелёном склоне верескового поля:

• «The place of Catherine’s interment, to the surprise of the villagers, was neither in the chapel under the carved monument of the Lintons, nor yet by the tombs of her own relations, outside. It was dug on a green slope in a corner of the kirk-yard, where the wall is so low that heath and bilberry-plants over it;
• and peat-mould almost buries it ».

Помимо вереска (heath) на могилу Кэтрин проникает с пустоши черника (bilberry-plants have climbed from the moor).

И эта метафора, и следующая за ней (peat-mould almost buries it) создают атмосферу вечного покоя, снизошедшего, наконец, к мятущейся душе Кэтрин и тлена, ожидающего всех смертных.

Вместе со смертью Кэтрин проходят и ясные дни, все резко меняется в природе. Цветы покрыты снегом, птицы не поют, листья деревьев пожухли и почернели:

• «That Friday made the last of our fine days for a month. In the evening the weather broke: the wind shifted from south to north-east, and brought rain first, and then sleet and snow. On the morrow one could hardly imagine that there had been three weeks of summer: the primroses and crocuses were hidden under wintry drifts;
• the larks were silent, the young leaves of the early trees smitten and blackened. And dreary, and chill, and dismal, that morrow did creep over! ».

Эпитеты, характеризующие погоду (dreary, chill, dismal), совпадают с общим печальным настроением.

Хитклиф после смерти Кэтрин становится чёрствым и жестоким. При этом резко меняется и его внешность. Изабель замечает эту чудовищную перемену:

• «His forehead, that I once thought so manly, and that I now think so diabolical, was shaded with a heavy cloud;
• his basilisk eyes were nearly quenched by sleeplessness… Qouded windows of hell flashed a moment towards me;
• the fiend which usually looked out, however, was so dimmed and drowned that I did not fear to hazard another sound of derision».

Его лоб она сравнивает с тяжёлой тучей (heavy cloud), а глаза предстают перед нами в метафоре clouded windows of hell. Сравнение и метафора передают душевную боль героя, из-за которой он стал «мрачнее тучи».

Изабель решает бежать с Грозового Перевала, не замечая препятствий на сложном пути:

• «I knocked over Hareton, who was hanging a litter of puppies from a chair-back in the doorway;
• and, blessed as a soul escaped from purgatory, I bounded, leaped, and flew down the steep road;
• then, quitting its windings, shot direct across the moor, rolling over banks, and wading through marshes: precipitating myself, in fact, towards the beacon-light of the Grange. And far rather would I be condemned to a perpetual dwelling in the infernal regions than, even for one night, abide beneath the roof of Wuthering Heights again».

Изабель бежит по крутому спуску дороги (steep road), по полям (moor), по косогорам (banks), по болоту (marshes), по всем тем местам, которые были так милы когда-то сердцам Кэтрин и Хитклифа. Но у нее они вызывают лишь неприязнь и тоску. Она готова и реку переплыть, лишь бы поскорей отдалиться от ненавистного ей Грозового Перевала. Так по разному один и тот же пейзаж предстает для описания различных судеб, эмоций, характеров и психологии действующих лиц.

Эдгар Линтон тяжело переживает смерть жены, но холод потери постепенно вытесняет любовь к маленькой дочке, полностью завоевавшей его сердце:

«. that coldness melted as fast as snow in April».

Хитклиф, приняв на себя обязанность по воспитанию сына брата Кэтрин, Хиндли, рассуждает о человеческой природе. Эта метафора отражает смысл произведения:

«And we’ll see if one tree won’t grow as crooked as another, with the same wind to twist it! ».

Роман построен вокруг трёх имен начинающихся с буквы «Н»: Hindley (Хиндли), Heathcliff (Хитклиф), Hareton (Гэртон).

Они представляют собой «механизм и динамику системы человеческого разрушения». Разрушение одного поколения отражается в другом [50].

Маленькая Кэти — дочка главной героини, сравнивается с ёлочкой:

«. she grew like a larch».

Она приносит свет и тепло в опустевший дом:

«She was the most winning thing that ever brought sunshine into a desolate house».

Сравнение младшей Кэти с ёлочкой (larch) не случайно. Напомним, что в начале романа ветки ели стучались в окно, когда пришёл дух её матери. Возможно, это символ перерождения, новой Кэти, которой даётся возможность учиться на ошибках своей матери.

Младшую Кэти, как когда-то и ее мать, привлекают скалы Грозового Перевала, которые она видит из окна:

• «The abrupt descent of Penistone Crags particularly attracted her notice; especially when the setting sun shone on it and the topmost heights, and the whole extent of landscape besides lay in shadow. I explained that they were bare masses of stone, with hardly enough earth in their clefts to nourish a stunted tree».

В том, что речь идёт именно о Грозовом Перевале, мы понимаем благодаря эпитетам bare, stunted, мы уже встречались с ними. Однако маленькой Кэти внушали, что ее родной дом — самое лучшее место на планете:

«The moors, where you ramble with him, are much nicer and Thrushcross Park is the finest place in the world».

Сравнительная и превосходная степени прилагательных (much nicer, the finest), используются, чтобы продемонстрировать превосходство поместья Мызы Скворцов над Грозовым Перевалом.

Младшая Кэти живёт в мире фантазий и мечтает увидеть сказочных героев (goblin-hunter, fairishes), живущих в её воображении в горах Г розового Перевала, и не понимает, почему её не отпускают в те края:

• «I want to see where the goblin-hunter rises in the marsh, and to hear about the fairishes <… >«Now, am I old enough to go to Penistone Crags? » — was the constant question in her mouth. The road thither wound close by Wuthering Heights. Edgar had not the heart to pass it».

В конце романа младший Линтон (сын Изабель и Хитклифа) остается без матери и его опекун — дядя Эдгар по требованию Хитклифа отдаёт мальчика отцу и тот, оглядываясь на поместье дяди, говорит:

«Is Wuthering Heights as pleasant a place as Thrushcross Grange? » — he inquired, turning to take a last glance into the valley, whence a light mist mounted and formed a fleecy cloud on the skirts of the blue».

В его вопросе видна заинтересованность относительно нового места жительства, которая выражена в сравнении Wuthering Heights as pleasant a place as Thrushcross Grange. Олицетворение light mist mounted and formed, эпитет fleecy+ сущ. cloud и метафора skirts of the blue вызывают приятное предвкушение от встречи с этим местом. Однако первое впечатление младшего Линтона от Грозового Перевала вызывает у него разочарование:

«. the straggling gooseberry-bushes and crooked firs, with solemn intentness». Эпитеты straggling + сущ. gooseberry-bushes, crooked + сущ. Firs и solemn + сущ. intentness создают пугающую атмосферу страшной и уродливой местности.

А вот маленькой Кэти, гуляющей с няней недалеко от Грозового Перевала, это место предстает в совершенно ином свете и цвете:

• «On one side of the road rose a high, rough bank, where hazels and stunted oaks, with their roots half exposed, held uncertain tenure: the soil was too loose for the latter;
• and strong winds had blown some nearly horizontal. In summer Miss Catherine delighted to climb along these trunks, and sit in the branches, swinging twenty feet above the ground;
• and I, pleased with her agility and her light, childish heart, still considered it proper to scold every time I caught her at such an elevation, but so that she knew there was no necessity for descending. From dinner to tea she would lie in her breeze-rocked cradle, doing nothing except singing old songs-my nursery lore-to herself, or watching the birds, joint tenants, feed and entice their young ones to fly: or nestling with closed lids, half thinking, half dreaming, happier than words can express».

Эпитеты rough + сущ. bank (взгорье), и вновь stunted + сущ. hazel (орешник), loose soil и метафора breeze-rocked cradle создают умиротворённую и в то же время таинственную атмосферу Грозового Перевала. И птицы (birds), кормящие своих птенцов и обучающие их летать, для младшей Кэти, также как и для ее матери когда-то, счастье (happier than words can express).

Линтон младший становится её первой романтической привязанностью. Прогуливаясь с Нелли, Кэти печалится о разлуке с близким другом, и, осознав, первую потерю, переживает о возможной смерти отца и няни. Ей становится жаль одинокий колокольчик, потому что в нём она видит себя. Цветок, также как и Кэти, хрупкий и беззащитный:

• «There’s a little flower up yonder, the last bud from the multitude of bluebells that clouded those turf steps in July with a lilac mist. Will you clamber up, and pluck it to show to papa? ’ Cathy stared a long time at the lonely blossom trembling in its earthy shelter, and replied, at length-’No, I’ll not touch it: but it looks melancholy, does it not, Ellen? ’ ’Yes, ’ I observed, ’about as starved and suckless as you your cheeks are bloodless;
• let us take hold of hands and run».

Прилагательное little + сущ. flower и эпитеты lilac + сущ. mist и lonely + сущ. blossom создают этот слабый и нежный образ, Нелли также обращает внимание на сходство этого цветочка с младшей Кэти в сравнении as starved and suckless as you your cheeks are bloodless.

Добрая Нелли уверяет девочку, что с ними ничего не случится, и лицо ребенка перестаёт быть хмурым, смена ее настроения представлена антонимами lightening — sunshine:

«. my young lady, lightening into sunshine again».

В тот вечер маленькая Кэти впервые встретилась с Хитклифом и настояла на поездке в Грозовой Перевал. Они отправились туда утром после дождливой ночи:

«The rainy night had ushered in a misty morning-half frost, half drizzle-and temporary brooks crossed our path-gurgling from the uplands».

Прилагательные rainy, misty; лексемы night, frost, drizzle вновь создают мрачную атмосферу, которая свойственна Грозовому Перевалу.

Представление Кэти и Линтона о наивысших минутах счастья отображают различные темпераменты и характеры героев:

• «He said the pleasantest manner of spending a hot July day was lying from morning till evening on a bank of heath in the middle of the moors, with the bees humming dreamily about among the bloom, and the larks singing high up overhead, and the blue sky and bright sun shining steadily and cloudlessly. That was his most perfect idea of heaven’s happiness. mine was rocking in a rustling green tree, with a west wind blowing, and bright white clouds flitting rapidly above;
• and not only larks, but throstles, and blackbirds, and linnets, and cuckoos pouring out music on every side, and the moors seen at a distance, broken into cool dusky dells;
• but close by great swells of long grass undulating in waves to the breeze and woods and sounding water, and the whole world awake and wild with j°y».

В его раю он хочет лежать на вересковом поле (heath of the moors), слушать жужжащих пчёл — bees humming dreamily (dreamily — эпитет) в цвету (bloom), слушать поющих жаворонков (larks singing), и чтобы над головой было голубое небо (blue sky) и светило солнце (sun shining).

Humming, singing, shining — сама природа и жизнь предстают перед нами ярко и живо. Общая картина рая Линтона спокойна и безмятежна, как и он сам.

В описании рая Кэти использованы эпитеты rocking, (wind) blowing, clouds (flitting), pouring out (music), (grass) undulating, sounding (water), характеризующие действие и активность, черты, присущие Кэти. Рай Кэти наполнен любимыми птицами (larks, throstles, blackbirds, linnets, cuckoos), а эпитеты awake and wild (world) показывают, что её рай столь же необуздан, как и она сама. Чтобы показать, какую бесконечную радость испытывает Линтон от общения с дочерью, используется антитеза:

«I’ve been very happy with my little Cathy: through winter nights and summer days she was a living hope at my side».

Отцовские переживания старшего Линтона также отражены в следующем примере:

«It was a close, sultry day: devoid of sunshine, but with a sky too dappled and hazy to threaten rain».

Антонимы sunshine и rain говорят о внутренних противоречиях Эдгара. Эпитеты close, sultry, dappled (sky) с усилительной частицей too и hazy нагнетают обстановку, а глагол threaten олицетворяет дождь (rain), который знаменует возможную опасность.

В глазах Хитклифа жизнь в Мызе Скворцов монотонна:

• «It was the same room into which he had been ushered, as a guest, eighteen years before: the same moon shone through the window; and the same autumn landscape lay outside».

Об этом говорит повторение местоимения same с существительными комната (room), луна (moon) и осень (autumn).

То есть за много лет в Мызе Скворцов так ничего не изменилось, это однообразие не для бунтарской натуры Хитклифа.

Воспоминания Хитклифа, связанные с похоронами Кэтрин, подтверждаются в описании природы, которая была суровее, чем обычно в это время года:

«The day she was buried, there came a fall of snow. In the evening I went to the churchyard. It blew bleak as winter — all round was solitary».

Младшая Кэти и Г эртон, со временем подружившись, решают украсить серые будни Грозового Перевала яркими красками цветника, выкопав кусты смородины и крыжовника:

«. she had persuaded him to clear a large space of ground from currant and gooseberry bushes, and they were busy planning together an importation of plants from the Grange. the black-currant trees were the apple of Joseph’s eye, and she had just fixed her choice of a flower-bed in the midst of them».

Замена старых растений — смородины (currant) и крыжовника (gooseberry bushes) символизирует переход от старого к новому, от колючих кустарников к нежным цветам.

Неразрывная связь с природой как нельзя лучше отражена в словах Хитклифа о том, что в каждом пейзаже он видит Кэтрин:

«I cannot look down to this floor, but her features are shaped in the flags! In every cloud, in every tree — filling the air at night, and caught by glimpses in every object by day — I am surrounded with her image! ».

Эта мысль выражена в повторении слова every (cloud, tree, object).

Хитклиф словно бредит о Кэтрин, мечтая увидеть её вновь.

В последней главе, которая возвращает нас к началу повествования, природа и описание времени суток чётко отражают каждое состояние главного героя, начиная от предчувствия смерти и, следовательно, радости единения с любимой, и заканчивая кончиной Хитклифа. Дождь и гроза сопровождают героя в печальной развязке романа. Когда Хитклиф умер, Нелли видит, что в его открытое окно хлещет дождь:

• «The following evening was very wet: indeed, it poured down till day -dawn;
• and, as I took my morning walk round the house, I observed the master’s window swinging open, and the rain driving straight in».

А после смерти Хитклифа природа как бы успокоилась, охраняя мирный сон трёх почивших в бозе людей:

• «I lingered round them, under that benign sky: watched the moths fluttering among the heath and harebells, listened to the soft wind breathing through the grass, and wondered how anyone could ever imagine unquiet slumbers for the sleepers in that quiet earth… I sought, and soon discovered, the three headstones on the slope next the moor: on middle one grey, and half buried in the heath;
• Edgar Linton’s only harmonized by the turf and moss creeping up its foot;
• Heathcliffs still bare».

Эпитеты benign (sky) и soft (wind) говорят о наступившем спокойствии и мире, которые наконец-то обрели Хитклиф и Кэти. Над их могилами летают мотыльки(moths), их надгробья постепенно зарастают вереском (heath).

Нужно отметить, что тема вереска идёт красной нитью через весь роман, вересковое поле часто выступает ведущим местом всех событий, оно упоминается каждый раз, когда в жизни героев происходит нечто важное. Когда герои находятся в трудной ситуации, они каждый раз возвращаются на вересковые поля — символ их свободной и счастливой жизни.

2. 2 «Мельница на Флоссе»

Сразу же, начиная с первой главы романа, автор подробно и красочно описывает те места, где будут развиваться дальнейшие события:

• «A wide plain, where the broadening Floss hurries on between its green banks to the sea, and the loving tide, rushing to meet it, checks its passage with an impetuous embrace. On this mighty tide the black ships — laden with the freshscented firplanks, with rounded sacks of oilbearing seed, or with the dark glitter of coal — are borne along to the town of St. Ogg’s, which shows its aged, fluted red roofs and the broad gables of its wharves between the low wooded hill and the riverbrink, tingeing the water with a soft purple hue under the transient glance of this February sun. Far away on each hand stretch the rich pastures, and the patches of dark earth made ready for the seed of broadleaved green crops, or touched already with the tint of the tenderbladed autumnsown corn. There is a remnant still of last year’s golden clusters of beehivericks rising at intervals beyond the hedgerows;
• and everywhere the hedgerows are studded with trees;
• the distant ships seem to be lifting their masts and stretching their redbrown sails close among the branches of the spreading ash. Just by the redroofed town the tributary Ripple flows with a lively current into the Floss. How lovely the little river is, with its dark changing wavelets! It seems to me like a living companion while I wander along the bank, and listen to its low, placid voice, as to the voice of one who is deaf and loving. I remember those large dipping willows. I remember the stone bridge».

Описание природы отображается при помощи различных стилистических приёмов: wide plain (широкая равнина), green banks (зелёные берега), freshscented firplanks (смолистые сосновые доски) создают образ зелёного берега где чудно пахнет деревьями, а дивное метафорическое сравнение прилива с возлюбленным loving tide, rushing to meet it, checks its passage with an impetuous embrace (прилив, как нетерпеливый влюбленный, стремясь реке навстречу, сливается с нею в пылком объятии) вносит некий романтический элемент в образ реки Флосс. Элиот восклицает: How lovely the little river is, with its dark (прил. ) changing wavelets! (Как красива эта быстрая речушка, покрытая живым узором темной ряби! ); Приток Риппл сравнивается с близким другом (it seems to me like a living companion), он описывается Элиот при помощи олицетворения как живой организм, у которого есть голос (voice); Шум воды и гул мельницы сравнивается с огромной завесой из звуков: «The rush of the water and the booming of the mill bring a dreamy deafness, which seems to heighten the peacefulness of the scene». Это сравнение усиливает безмятежный покой Сент-Огга; метафора roofs tingeing the water with a soft purple hue (крыши окрашивают воду нежным сиреневым цветом) придаёт этому месту сказочность.

Главные герои книги: Мэгги и её брат Том Талливер. Их мать часто недовольна поведением Мэгги, в том числе ей не нравится, когда Мэгги гуляет возле реки, и однажды она произносит пророческие слова:

«Maggie, Maggie, — continued the mother, in a tone of halfcoaxing fretfulness, as this small mistake of nature entered the room, «where’s the use o’ my telling you to keep away from the water? You’ll tumble in and be drownded some day, an’ then you’ll be sorry you didn’t do as mother told you»».

Метафора mistake of nature, которая использована по отношению к Мэгги, указывает на её непохожесть на других.

В романе можно встретить философские рассуждения писательницы, как представительницы натурализма, например, она размышляет о том, что любовь к природе и земле естественна и идёт из детства:

• «We could never have loved the earth so well if we had had no childhood in it, — if it were not the earth where the same flowers come up again every spring that we used to gather with our tiny fingers as we sat lisping to ourselves on the grass;
• the same hips and haws on the autumn’s hedgerows;
• the same redbreasts that we used to call «God’s birds, «because they did no harm to the precious crops».

Повтор слова same (flowers, hips, haws, redbreasts) заостряет внимание на деталях, и эпитет precious (драгоценные) указывает на трепетное отношения писателя к природе.

Для матери Мэгги внешняя сторона жизни является приоритетней, нежели внутреннее состояние человеческой души:

«. but the morning was too wet, Mrs. Tulliver said, for a little girl to go out in her best bonnet».

Метафора говорит о том, утром на улице было сыро, и мать Мэгги не пускает её на улицу в хорошем платье, потому что оно может быть испорчено.

Состояние природы соответствует настроению персонажей. Мэгги очень любит своего брата и когда она, пребывая в печали, видит Тома, ее настроение сразу же меняется, и два метафорических олицетворения (природа засияла солнцем, и звуки мельницы снова показались веселыми) являются иллюстрацией этого:

• «The sun was really breaking out; the sound of the mill seemed cheerful again».

Джордж Элиот подробно описывает каждый топоним в произведении. Круглый пруд (Round Pool) не исключение:

• «They were on their way to the Round Pool, — that wonderful pool, which the floods had made a long while ago. No one knew how deep it was;
• and it was mysterious, too, that it should be almost a perfect round, framed in with willows and tall reeds, so that the water was only to be seen when you got close to the brink».

Эпитеты wonderful, mysterious (pool), названия растений willows (ивы), reeds (камыш) в очередной раз показывают красоту местности.

Безмятежное детское счастье брата и сестры связано с времяпрепровождением на мельнице и сопряжено именно с тем, что они родились в таких прекрасных местах:

• «And the mill with its booming;
• the great chestnuttree under which they played at houses;
• their own little river, the Ripple, where the banks seemed like home, and Tom was always seeing the waterrats, while Maggie gathered the purple plumy tops of the reeds, which she forgot and dropped afterward;
• above all, the great Floss, along which they wandered with a sense of travel, to see the rushing springtide, the awful Eagre, come up like a hungry monster, or to see the Great Ash which had once wailed and groaned like a man, these things would always be just the same to them».

Оказывают эмоциональное воздействие на читателя и, несомненно, делают описание более ярким эпитет plumy (tops of the reeds); сравнения the banks seemed like home, awful Eagre come up like a hungry monster; олицетворение и сравнение Great Ash (Зелёный Ясень) wailed and groaned like a man. Противопоставление двух рек — Риппл и Флосса выражено контекстуальными антонимами little (маленький) и great (великий).

Мэгги, неординарная и страстная натура, восхищается родной природой:

«The wood I walk in on this mild May day, with the young yellowbrown foliage of the oaks between me and the blue sky, the white starflowers and the blueeyed speedwell and the ground ivy at my feet, what grove of tropic palms, what strange ferns or splendid broadpetalled blossoms, could ever thrill such deep and delicate fibres within me as this home scene? These familiar flowers, these wellremembered birdnotes, this sky, with its fitful brightness, these furrowed and grassy fields, each with a sort of personality given to it by the capricious hedgerows, — such things as these are the mothertongue of our imagination, the language that is laden with all the subtle, inextricable associations the fleeting hours of our childhood left behind them. Our delight in the sunshine on the deepbladed grass today might be no more than the faint perception of wearied souls, if it were not for the sunshine and the grass in the faroff years which still live in us, and transform our perception into love».

Элиот, как настоящий художник-натуралист, описывает природу и раскрашивает страницы своей книги разнообразными красками: yellowbrown foliage of the oaks, the white starflowers, the blueeyed speedwell. Не менее интересны и другие эпитеты, такие как splendid broadpetalled, wellremembered birdnotes blossoms, sky with its fitful brightnes, furrowed and grassy fields, capricious hedgerows, deepbladed grass которые поражают своим разнообразием. Повторения слов sunshine, grass, sky переносят нас вместе с Мэгги в благоухающее лето.

В описании города Бассета повторяется эпитет poor:

«Basset had a poor soil, poor roads, a poor nonresident landlord, a poor nonresident vicar, and rather less than half a curate, also poor», подчёркивая его особую опустошённость.

В описании Сент-Огга повторение прилагательных old, long, сравнение history like a millennial tree показывают древность этого города.

«It is one of those old, old towns which impress one as a continuation and outgrowth of nature, as much as the nests of the bowerbirds or the winding galleries of the white ants; a town which carries the traces of its long growth and

history like a millennial tree, and has sprung up and developed in the same spot between the river and the low hill from the time when the Roman legions turned their backs on it from the camp on the hillside, and the longhaired seakings came up the river and looked with fierce, eager eyes at the fatness of the land».

Радость Тома по поводу окончания учебы передаётся восклицательным предложением:

«How glad Tom was to see the last yellow leaves fluttering before the cold wind! The dark afternoons and the first December snow seemed to him far livelier than the August sunshine».

Прилагательные last yellow (leaves), cold (wind), first (snow) дают представление о грядущей зиме. Том испытывает эмоции, противоположные состоянию природы, он рад, что наступает зима и начинаются каникулы. В то время как на улице холодно, на душе у Тома тепло.

Природа соответствует его эмоциям и в следующем описании, когда он возвращается в школу: «It was a cold, wet January day on which Tom went back to school; a day quite in keeping with this severe phase of his destiny. If he had not carried in his pocket a parcel of sugarcandy and a small Dutch doll for little Laura, there would have been no ray of expected pleasure to enliven the general gloom».

На улице холодно, мокро, мрачно, и его радует лишь мысль о подарке для девочки, предвкушение удовольствия.

Финансовые трудности и перспектива остаться нищим приводят Тома к тяжёлому душевному состоянию, и вновь погода соответствует его депрессии: «It was a dark, chill, misty morning, likely to end in rain, — one of those mornings when even happy people take refuge in their hopes. And Tom was very unhappy; he felt the humiliation as well as the prospective hardships of his lot with all the keenness of a proud nature».

Прилагательные dark, chill, misty в описании погоды сопровождают мрачное настроение героя, чувствующего себя глубоко несчастным и униженным.

Тому казалось, что для будущей светлой жизни ему достаточно было лишь перейти небольшой рубеж, но возникли финансовые тяжбы и отдалили его от мечты. Следующая аллегория точно отображает эту идею: «Two hours ago, as Tom was walking to St. Ogg’s, he saw the distant future before him as he might have seen a tempting stretch of smooth sandy beach beyond a belt of flinty shingles; he was on the grassy bank then, and thought the shingles might soon be passed. But now his feet were on the sharp stones; the belt of shingles had widened, and the stretch of sand had dwindled into narrowness».

Чтобы показать отсутствие перспективы на хорошую жизнь, его будущее сравнивается с заманчивой песчаной отмелью (future before him as a tempting stretch of smooth sandy beach).

Физическое и душевное выздоровление мистера Талливера и его нежелание сидеть, сложа руки, показано в следующем примере: «It was a clear frosty January day on which Mr. Tulliver first came downstairs. The bright sun on the chestnut boughs and the roofs opposite his window had made him impatiently declare that he would be caged up no longer; he thought everywhere would be more cheery under this sunshine than his bedroom».

День был ясным, солнце ярким и он не мог больше находиться в четырёх стенах (сравнение с клеткой cage).

Эта солнечная энергия придаёт силы герою: «. for he knew nothing of the bareness below, which made the flood of sunshine importunate, as if it had an unfeeling pleasure in showing the empty places, and the marks where wellknown objects once had been».

Метафора the flood of sunshine создаёт образ наполненной солнцем комнаты, мотивируя героя возвратиться к делам.

В описании реки сравнение swift river once rose, like an angry, destroying god, указывает на то, что стихия будто разгневана как некий бог, который мстит людям. Второе сравнение green and rocky steeps that they seem to have a natural fitness, like the mountainpine показывает контраст между разрушенными домами после наводнения и руинами, которые смотрятся красиво, органично и естественно, также как и сосны, растущие на горе:

«Journeying down the Rhone on a summer’s day, you have perhaps felt the sunshine made dreary by those ruined villages which stud the banks in certain parts of its course, telling how the swift river once rose, like an angry, destroying god, sweeping down the feeble generations whose breath is in their nostrils, and making their dwellings a desolation. Strange contrast, you may have thought, between the effect produced on us by these dismal remnants of commonplace houses, which in their best days were but the sign of a sordid life, belonging in all its details to our own vulgar era, and the effect produced by those ruins on the castled Rhine, which have crumbled and mellowed into such harmony with the green and rocky steeps that they seem to have a natural fitness, like the mountainpine».

В следующем описании пейзажа, к которому Мэгги никогда не оставалась равнодушной, великолепные растения (сhestnuts, jasmine), листва которых отбрасывала тень (leafy shadows), больше не привлекают ее внимания, так как она очень переживает из-за разорения отца.

«One afternoon, when the chestnuts were coming into flower, Maggie had brought her chair outside the front door, and was seated there with a book on her knees. Her dark eyes had wandered from the book, but they did not seem to be enjoying the sunshine which pierced the screen of jasmine on the projecting porch at her right, and threw leafy shadows on her pale round cheek and again and again her eyes had filled with tears, as they wandered vaguely, seeing neither the chestnuttrees, nor the distant horizon, but only future scenes of homesorrow».

В описании Красного оврага, где Мэгги тайно встречалась с Филиппом, в соответствии с ее приподнятым романтическим состоянием влюбленности использованы разнообразные эпитеты grassy (hollow) -, branching (ash); гиацинты описаны как небесно-голубые дикие растения (heavenly-blue, wild), метафора dog roses were in their glory и сравнение the hum of insects, like tiniest bells сопровождают настроение героини: «. especially in summer, when she could sit on a grassy hollow under the shadow of a branching ash, stooping aslant from the steep above her, and listen to the hum of insects, like tiniest bells on the garment of Silence, or see the sunlight piercing the distant boughs, as if to chase and drive home the truant heavenly blue of the wild hyacinths. In this June time, too, the dogroses were in their glory, and that was an additional reason why Maggie should direct her walk to the Red Deeps, rather than to any other spot, on the first day she was free to wander at her will».

Красный Овраг, где Мэгги с Филиппом проводили так много времени, всплывает в её воспоминаниях, и в её памяти возникают ясень (ash-tree) и прогулки по траве и лощинам (grassy walks and hollows), которые возвращают её в любимое место: «That pleading tenor had no very fine qualities as a voice, but it was not quite new to her; it had sung to her by snatches, in a subdued way, among the grassy walks and hollows, and underneath the leaning ashtree in the Red Deeps».

В описании сцены, когда Мэгги и Стивен плывут по реке мимо молчаливых, залитых солнцем полей и лугов (silent sunny fields and pastures), эпитет silent отражает тишину этого места, поля и луга словно наблюдают за героями, а олицетворение the breath of the young, unwearied day, что их отношения только зарождаются: «They glided rapidly along, Stephen rowing, helped by the backwardflowing tide, past the Tofton trees and houses; on between the silent sunny fields and pastures, which seemed filled with a natural joy that had no reproach for theirs. The breath of the young, unwearied day, the delicious rhythmic dip of the oars, the fragmentary song of a passing bird heard now and then».

Возникшее между Мэгги и Стивеном влечение, стремление продлить момент идиллии сравнивается со спокойствием небес «both resting in that silence as in a haven», а смена погоды показывает нарастающую тревогу, как бы предсказывая неизбежность расставания (clouds had gathered, breeze was growing and growing, character of the day was altered): «They glided along in this way, both resting in that silence as in a haven, both dreading lest their feelings should be divided again, — till they became aware that the clouds had gathered, and that the slightest perceptible freshening of the breeze was growing and growing, so that the whole character of the day was altered».

Иногда состояние погоды противоречит настроению персонажа: «But Tom’s face, as he stood in the hot, still sunshine of that summer afternoon, had no gladness, no triumph in it».

Прилагательные hot, still (sunshine) говорят о том, что солнце светило ярко, день был тихим, но лицо Тома не выражало ни радости (no gladness), ни торжества (no triumph).

Автор заставляет нас волноваться нас за судьбы героев: «It was past midnight, and the rain was beating heavily against the window, driven with fitful force by the rushing, loudmoaning wind. For the day after Lucy’s visit there had been a sudden change in the weather; the heat and drought had given way to cold variable winds, and heavy falls of rain at intervals; and she had been forbidden to risk the contemplated journey until the weather should become more settled. In the counties higher up the Floss the rains had been continuous, and the completion of the harvest had been arrested. And now, for the last two days, the rains on this lower course of the river had been incessant, so that the old men had shaken their heads and talked of sixty years ago, when the same sort of weather, happening about the equinox, brought on the great floods, which swept the bridge away, and reduced the town to great misery».

Дождь стучится в окно (rain was beating heavily against the window -олицетворение), как ознаменование чего-то нехорошего, изменения погоды показаны в антитезе: heat and drought (жара и засуха) — wind and rain (ветер и дождь), причём ветер холодный и переменчивый (cold, variable — прилагательные), а дождь сильный (heavy — прилагательное).

Изменение погоды как бы предупреждает о переменах в жизни героев.

Так, вместо того, чтобы паниковать из-за наводнения, Мэгги продолжает спокойно наблюдать за природой и анализировать её изменения: «. now she knew which way to look for the first glimpse of the wellknown trees -the gray willows, the now yellowing chestnuts — and above them the old roof! »; «Color was beginning to awake now, and as she approached the Dorlcote fields, she could discern the tints of the trees, could see the old Scotch firs far to the right, and the home chestnuts, — oh, how deep they lay in the water».

Она знает эти места, ей знакомы эти растения и деревья (well-known trees, gray willows, old Scotch firs, yellowing chestnuts).

Гибель героев сопровождается полным неуправляемым природным хаосом, и мы понимаем, что от Мэгги и Тома уже ничего не зависит: «. a new danger was being carried toward them by the river. Some wooden machinery had just given way on one of the wharves, and huge fragments were being floated along. The sun was rising now, and the wide area of watery desolation was spread out in dreadful clearness around them; in dreadful clearness floated onward the hurrying, threatening masses».

Восход солнца (sun was rising) не соответствует страшной ситуации: наводнение разрушило верфь, огромные деревянные обломки неслись прямо на них, повторение эпитета dreadful, водная пустыня (watery desolation -метафора) — все предвещает приближающуюся гибель. Уход из жизни брата и сестры пронизан светлой грустью: «The boat reappeared, but brother and sister had gone down in an embrace never to be parted; living through again in one supreme moment the days when they had clasped their little hands in love, and roamed the daisied fields together».

Соединившись в прощальном объятии, они вновь пережили за один миг те дни, когда вместе бродили по поросшим маргаритками (daisied -прилагательное) лугам (fields).

В конце романа мы вновь видим описание восстанавливающейся природы, Флосс после наводнения:

• «Nature repairs her ravages, — repairs them with her sunshine, and with human labor. The desolation wrought by that flood had left little visible trace on the face of the earth, five years after. The fifth autumn was rich in golden cornstacks, rising in thick clusters among the distant hedgerows;
• the wharves and warehouses on the Floss were busy again, with echoes of eager voices, with hopeful lading and unlading. Nature repairs her ravages, but not all. The uptorn trees are not rooted again;
• the parted hills are left scarred;
• if there is a new growth, the trees are not the same as the old, and the hills underneath their green vesture bear the marks of the past rending. To the eyes that have dwelt on the past, there is no thorough repair».

Природа исцеляет нанесенные ею раны (nature repairs her ravages -олицетворение), она исцеляет с помощью солнечного света (sunshine) и человеческого труда. Всего через пять лет на лице земли (face of the earth -метафора) почти не осталось следов опустошительного набега реки. С помощью повтора фразы nature repairs her ravages, мы понимаем, что природа исцеляет нанесенные ею раны не полностью. Вывороченные деревья (uptorn trees) уже не пустят корней; взрытые холмы хранят на себе глубокие рубцы, хоть там и появилась новая поросль (new growth), деревья уже не вырастут те, что прежде (old trees).

Здесь эта мысль выражена в антонимах old-new, как сравнение старого и нового.

2. 3 Сравнительный анализ изображения пейзажа и стилистических средств в романах

Проанализировав произведения «Грозовой Перевал» и «Мельница на Флоссе», мы сделали следующие выводы.

В роли описания природы в романах наблюдается очевидный контраст. В «Грозовом Перевале» природа не стоит обособленно, она сопровождает героев, сливается с ними. В романе «Мельница на Флоссе» природа служит преимущественно для обогащения повествования, и так как Элиот была натуралистом, её описания природы очень детальны, в отличие от лаконичных, но не менее талантливых описаний Бронте.

Ещё одним отличием является влияние состояния природы на персонажей. У Бронте описания природы имеют место при любом важном событии, она часто олицетворяет природу, тем самым показывая ее значение. В «Мельнице на Флоссе», наоборот, не всегда настроения героев соответствует природе, особенно в конце романа.

Однако, помимо различий, есть нечто общее, что их объединяет, это патриотизм. Авторы с любовью описывают природу Англии, и, хотя в их произведениях топонимы часто вымышленные, очевидно, что писатели описывают свой родной край с душой и трепетом. Это отражается в частых упоминаниях о вереске, торфяных болотах, разнообразных деревьях и кустарниках, характерных для Англии.

Во-вторых, это реалистичное изображение главных героев, их темпераменты отчасти схожи между собой. Кэти и Мэгги — главные героини романов — яркие, умные и незаурядные личности, но в то же время в них есть бунтарский дух, они смело протестуют против общества и показывают социальные и человеческие недостатки людей.

В «Грозовом Перевале» можно выделить несколько семантических полей, отображающих описание природы:

Первое семантическое поле представляет собой описание непогоды, которая придаёт готическую атмосферу роману: гроза (thunder), туча (cloud), дождь (rain), снег (snow), ветер (wind).

Во втором семантическом поле отображено названия различных птиц: несколько разновидностей дроздов (ouzels, throstles, blackbirds), жаворонки (larks), коноплянки (linnets), кукушки (cuckoos).

И третье семантическое поле содержит названия растений: вереск (heath), шиповник (thorns), ели (firs), крыжовник (gooseberry bush), смородина (currant).

В произведении Дж. Элиот тоже можно выделить семантическое поле растений: ивы (willows), камыш (reeds), каштан (chestnut), жасмин (jasmine), ели (firs), вязы (elms), лишайник (lichen), дуб (oak), плющ (ivy), боярышник (hawthorn), лавр (laurel), ясень (ash), гиацинт (hyacinth), маргаритки (daisies).

Стилистическими особенностями романа Грозовой Перевал стали:

• эпитеты (44%);
• сравнения (18%);
• метафоры (14%);
• олицетворение (12%);
• остальные: деперсонификация, повторы, антономасия, аллитерация, параллельные конструкции, гипербола (12 %)

1 — эпитеты; 2 — сравнения; 3 — метафоры; 4 — олицетворение; 5 -остальные.

Рисунок 1 — Частота использования стилистических средств в романе «Грозовой Перевал»

Самый часто встречающийся стилистический приём — эпитеты. Они составляют 43%.

Вторым распространённым средством являются сравнения (18%).

Не менее часто используются метафоры, их количество составило 14%.

Количество олицетворений составило 12%, также как и общее количество остальных стилистических приёмов, которые встречаются в описаниях природы редко, такие как деперсонификация, повторы, антономасия, аллитерация, параллельные конструкции, гипербола.

Выявленные стилистические приёмы помогают создавать леденящую пронизывающую атмосферу романа, передавать чувства героев, давать удивительные сравнения, наделять природу человеческими чертами.

Помимо стилистических приёмов мы обратили внимание на частое использование такой части речи как прилагательное (44 раза).

Благодаря прилагательным, описание природы в произведении становится более и красочным и развёрнутым.

В «Мельнице на Флоссе» мы выявили также немалое количество стилистических приёмов, которые обогащают речь писателя и делают произведение высокохудожественным.

В данном романе выявлены следующие стилистические особенности:

• эпитеты (35%);
• сравнения (24%);
• повторы (14%);
• метафоры (11%);
• олицетворение (9%);
• остальные (7%): антитеза, восклицательные предложения, параллельные конструкции, гипербола, аллитерация.

1 — эпитеты; 2 — сравнения; 3 — повторы; 4 — метафоры; 5 -олицетворение; 6 — остальные.

Рисунок 2 — Частота использования стилистических средств в романе «Мельница на Флоссе»

Самый часто встречающийся стилистический приём — эпитеты. Они составляют 35%.

Вторым распространённым средством являются сравнения (24%).

Не менее часто используются повторы, их количество составило 14%.

Метафоры в описаниях пейзажа составили 11%.

Количество олицетворений составило 9%.

Общее количество остальных стилистических приёмов, которые встречаются в описаниях природы (антитеза, восклицательные предложения, параллельные конструкции, гипербола, аллитерация) составило 7 %.

Анализ фактического материала показывает, что в текстах обеих писательниц пейзажное описание в большинстве случаев является описанием природы. При помощи пейзажа, служащего фоном событий, создается атмосфера напряженного ожидания, трагизма, предчувствие надвигающейся катастрофы. Пейзажное описание передает тему «мрачность», «уныние» посредством семантического повтора: dull, dark, oppressively, dreary, melancholy (Бронте).

Однородные определения, параллелизм, аллитерация (During the whole of a dull, dark, and soundless day) способствуют передаче как интеллектуальной, так и эмотивной информации (Элиот).

Выразительные пейзажные описания создают видимость динамики, чему способствуют односложные глаголы flee, shoot, turn, burst, rush, имеющие в своем значении сему быстрого движения, а также наречия suddenly, rapidly (Бронте, Элиот).

Многочисленные эпитеты wild, vast, blood-red (Бронте), vividly, fierce, mighty (Элиот), метафора-олицетворение there came a fierce breath of the whirlwind (Бронте), перифраз the entire orb of the satellite (Элиот), образное сравнение в сочетании с гиперболой а long tumultuous shouting sound like the voice of a thousand waters (Элиот), синонимы tempest, whirlwind, storm (Бронте), аллитерация deep and dank, sullenly and silently (Элиот), однородные члены the foil, setting, and blood-red moon, a long tumultuous shouting sound (Бронте, Элиот), параллельные конструкции, вводимые посредством тире, придают текстам Бронте и Элиот эмоционально-напряженное звучание. За счет слов с повторяющейся семантикой, своеобразной тональности, создаваемой меняющимся ритмом реки Флосс (Элиот), надвигающейся бурей Грозового перевала (Бронте), а также инверсией, обособлениями, повторами, фонетическими и графическими средствами, авторы усиливают воздействие на читателя. Финальные пейзажи в обоих романах ретроспективно возвращают читателя к событиям, описанным ранее.

Лаконичное пейзажное описание, точное указание места (Tulliver’s house) и времени (five o’clock) более свойственны натуралистической манере представления природы Элиот. Прилагательные с семой «мрачный, холодный», которые часто являются одновременно и колористическими (grey, lead, dim), позволяют назвать пейзаж Бронте романтическим. В целом, пейзаж выполняет психологическую функцию у обеих писательниц, подчеркивая чувства их отчаявшихся героев. Мрачная, унылая природа акцентирует чувство тоски и печали, часто через цвет. Так, серый цвет у Элиот окрашивает повествование в мрачные тона, создавая определенный эмоциональный эффект. Категория цвета важна и для Бронте, которая обращает внимание и вводит в повествование разнообразие оттенков, что придает описаниям природы в ее романе зримость, достоверность. Использование цвета и света сближают картины природы в произведениях Э. Бронте и Д. Элиот с полотнами английских художников XIX века (Дж. Констебль, У. Тёрнер, Р. П. Бонингтон, Э. Д. Баттерсворт, Э. У. Кук).

Пейзажные описания, представленные в начале обоих романов, вновь появляются в текстах по мере изменения обстановки, атмосферы, чувств героев. Те же объекты природы — холмы, облака, солнце, река, пустоши -описываются в тексте позднее под другим углом зрения. Прилагательные green, purple, red создают ощущение осязаемой реальности (Бронте).

Разнообразие цветовых оттенков, особенности взаимопроникновения цветов, перехода одного цвета в другой переданы при помощи сложных колористических прилагательных gray blue, dark blue, уточнений yellow, sun-bleached (Элиот), которые привносят определённые очертания в нарисованные писателями картины родной природы, передают их видение природы. Глаголы зрительного восприятия look down, see, watch способствуют созданию ощущения непосредственности наблюдения, передают эмотивную информацию (Элиот).

Тропы, основанные на ассоциативной образности, более типичны для Э. Бронте, в то время как Элиот часто отказывается от метафор, что создает конкретность и точность изображаемого. Обе писательницы часто употребляют повторяющиеся эпитеты (hot air, the soft sky, high grey clouds и др. ) Одним из распространенных стилистических средств у Элиот является образное сравнение, которое дает четкое представление об облике предметов.

Помимо этого хочется отметить проблемы, поставленные Элиот и Бронте в XIX веке и, к сожалению, ставшие реальностью в XXI — умирание природы и бездуховность общества — это параллельные процессы.

«It was certainly flat out there — flat city, flat township, flat county, flat stat… everybody lived in places that were treeless and flat. oceans and mountains and forests were mainly sequestered. »

В этом примере Бронте дан образ безжизненного пространства окружающей «природы». Пейзажное описание метафорично — автор описывает не только конкретное пространство (flat city, flat township, flat county, flat state), но и как бы констатирует бездуховность людей, сотворивших это с природой.

Для произведений обеих писательниц, мастеров создания атмосферы «suspense», характерен природный фон, усугубляющий конфликт, эмоционально объединяющий персонажей и природу. И в том, и в другом случае повествованию придается дополнительная напряженность, что позволяет говорить о важности такого пейзажного описания.

Пейзажное описание в опасный для героев момент в «Грозовом перевале» задает тон повествования, создает атмосферу мистического и в то же время реального: «From the top I could see woods and fields and farms, even a darkling gleam. The sky was as black as coal dust, flashing almost constantly with internal lightnings. The air had a clear ochre glow. That sense of mystery swarmed my heart and mind».

Для создания картины автором используется лексика со значением «темный, мрачный» (darkling, black, coal dust) и «ясный, светящийся» (gleam, flashing, lightnings, clear, clarity, ochre, glow).

Идентичные по структуре предложения, с причастными оборотами, создают ускоренный ритм, однородные члены в сочетании с многосоюзием обеспечивают подъем основного тона. С помощью параллельных конструкций и анафорического повтора в последнем предложении Бронте фокусирует внимание на самом главном, позволяет почувствовать атмосферу необъяснимого и мистического. Образные сравнения (a darkling gleam), синестезия (the air had a clear ochre glow) ещё больше усиливают воздействие на читателя.

Заключение

В соответствии с целью, задачами и предметом исследования мы определяем пейзаж как компонент текста, который осуществляет воздействие на читателя и выполняет в художественном произведении различные функции (психологическая, эстетическая, тематическая, стилевая, обозначение места и времени и др. ) в зависимости от стиля автора, его принадлежности к литературному направлению и идейного замысла.

Пейзаж может служить средством развития действия, выражать национальное своеобразие, основную идею произведения. Принадлежность писателя к тому или иному литературному направлению, его эстетические, социальные, философские представления о природе находят отражение в художественных средствах создания словесного пейзажа.

На основании теоретических положений был проведен анализ пейзажных описаний, функционирующих в прозе английских писателей XIX в., который выявил особенности языка пейзажных описаний, характерных для данной эпохи.

В романе «Грозовой перевал» Э. Бронте, принадлежность которой к какому-то одному направлению определить невозможно, поскольку в ее творчестве наблюдаются черты почти всех литературных тенденций XIX века (смешение готики, романтики, реализма), пейзаж имеет самостоятельное значение, это такое же действующее лицо, как и другие персонажи; основная тема и идея произведения передаются через пейзаж, что нашло отражение в характерном синтаксическом оформлении пейзажных описаний. Ведущая речевая форма пейзажа у Э. Бронте — «описание». Изображение объективного мира заменяется передачей эмоций, поэтому пейзажные зарисовки в романе «Грозовой перевал» насыщены эмоциональнооценочной, экспрессивной лексикой, колористическими эпитетами, флористической образностью, в нем также используются тропы, основанные на ассоциативной образности. Наиболее частотными являются эпитет, образное сравнение, метафора, олицетворение. Широко употребляются гипербола, перифраз. В состав пейзажных описаний входит книжная, поэтическая лексика.

В романе представительницы натурализма Д. Элиот «Мельница на Флоссе» пейзаж приобретает социальные мотивы, несет идейную нагрузку произведения, а в качестве одного из ведущих образов выступает образ реки Флосс. Несмотря на то, что она воспроизводят картины объективного мира, для нее характерна также и психологическая функция. В качестве средства выражения отношений «человек — природа» иногда выступает контраст -красивая равнодушная природа противопоставляется человеку.

При выборе цветообозначений и Э. Бронте, и Д. Элиот концентрируют внимание на разнообразии оттенков, что придает описаниям природы зримость, достоверность, создает эмоциональную окраску.

В связи с изменением отношения «человек — природа» у натуралистов Д. Элиот использует иные средства в изображении природы: все чаще она изображается через штрихи, детали, характерной чертой становится динамика в ее описании. Однако при этом сохраняются и пейзажи классического типа, продолжающие традиции романтизма и реализма. Психологическая функция становится более значимой в ее прозе, хотя и Э. Бронте также подчеркивает тесную связь героев с природой. Следует отметить, что динамическое описание преобладает над статическим у обоих авторов. Для них также характерно употребление колористических прилагательных, составные части которых передают оттенок или цвет. В пейзажных описаниях классического типа наблюдается широкое использование метафорических эпитетов, образных сравнений. Частотным приёмом является создание атмосферы приближающейся трагедии.

В произведениях и Бронте, и Элиот пейзаж часто обозначает время и место действия. Интересно, что в романе Бронте, писателя в большей степени тяготеющего к романтическим тенденциям, представлены реальные вересковые пустоши и болота, в то время как у натуралиста Элиот основной пейзажный образ, река Флосс, в действительности не существует.

Анализ пейзажных описаний в английской прозе XIX в. показывает, что язык, функции, синтаксические и лексические средства их организации отражают национальные взгляды на природу, наблюдается преемственность традиций, заложенных классиками, как английского просветительского реализма, так и английскими романтиками.

В качестве возможных перспектив дальнейшего исследования возможно изучение национальных особенностей пейзажа в произведениях английских писателей XX-XXI веков, поскольку пейзажные описания несут в себе неповторимую национальную образность мышления, которая ярко проявляется и в лексическом наполнении, и в синтаксическом оформлении. Сравнительный анализ пейзажных описаний, функционирующих в произведениях английских и русских писателей, позволит глубже понять особенности менталитета двух наций.

Список использованных источников

[Электронный ресурс]//URL: https://litfac.ru/diplomnaya/peyzaj-i-ego-funktsii-v-literaturnom-proizvedenii/

1 Анализ литературного произведения: сборник статей / под ред. Л. И. Емельянова, А. Н. Иезуитова. — Л.: Наука, 1976. — 236 с.

2 Англо-американская литература XIX века: практикум. ;Часть I. — Издание третье, исправленное и дополненное. — Н. Новгород: Нижегородский государственный университет им. И. А. Добролюбова, 2010. — 121 с.

3 Аникин, Г. В. История английской литературы: романтизм / Г. В. Аникин, Н. П. Михальская. — М.: Высшая школа, 1975. — 528 с.

4 Арнольд, И. В. Стилистика современного английского языка / И. В. Арнольд. — М.: Просвещение, 1990. — 300 с.

5 Барбашова, Е. Н. Пейзажно-бытописательские традиции и стиль сибирского рассказа начала XX века / Е. Н. Барбашова. — Абакан: Красноярский гос. Пед-кий ун-т., 2009. — 20 с.

6 Батай, Ж. Литература и Зло: сборник эссе / Ж. Батай. — М.: МГУ, 1994. — 168 с.

7 Белецкий, А. И. Изображение живой и мёртвой природы / А. И. Белецкий // Избранные труды по теории литературы. — М.: Просвещение, 1964. — С. 193-233.

8 Бизе, А. Историческое развитие чувства природы / А. Бизе. — СПб., 1890. — 398 с.

9 Блох, М. Я. Диктема в уровневой структуре языка / М. Я. Блох // Вопросы языкознания. 2000. №3. С. 56-67.

10 Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь. Современная версия / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. — М.: Эксмо, 2003. — 672 с.

11 Бронте, Э. Грозовой перевал: роман / Э. Бронте; пер. с англ. Н. Вольпин. — М.: Эксмо, 2010. — 416 с.

12 Витрук, О. А. Пейзаж как текстовое явление / О. А. Витрук. — Ростов-на-Дону: Юж. федер. ун-т., 2011. — 173 c.

13 Гальперин, И. Р. Очерки по стилистике англ. яз. / И. Р. Гальперин. -М.: Лит. на ин. яз., 1958. — 460 с.

14 Гальперин, И. Р. Стилистика английского языка / И. Р. Гальперин. -М.: Высшая школа, 1981. — 334 с.

15 Гениева, Е. Ю. Английская литература [на рубеже XIX и ХХ веков] / Е. Ю. Гениева, Ю. И. Кагарлицкий // История всемирной литературы: в 9 т., Т. 8. — М.: Наука, 1994. — С. 368-395.

16 Гениева, Е. Ю. Развитие критического реализма: в 9 т., Т. 6. Английская литература первой половины XIX в. / Е. Ю. Гениева. — М.: Наука, 1983-1994. — С. 113-120.

17 Гениева, Е. Ю. Эти загадочные англичанки / Е. Ю. Гениева. — М.: Рудолино, 2002. — 509 с.

18 Есин, А. Б. Принципы и приёмы литературного произведения / А. Б. Есин. — 3-е изд. — М.: Флинта, Наука, 2000 — 248 с.

19 Знаменская, Т. А. Стилистика английского языка / Т. А. Знаменская. -М.: Эдиторная УРСС, 2004. — 208 с.

20 Ионкис, Г. Э. Магическое искусство Эмили Бронте / Г. Э. Ионкис. -М.: 1990. — С. 5-21

21 Иоскевич, М. М. Интерпретация романа Э. Бронте «Грозовой перевал»: аспекты, итоги, перспективы / М. М. Иоскевич. — Гродно: ГрГУ, 2011. — 173 с.

22 История английской литературы / под редакцией И. И. Анисимова, А. А. Елистратовой, А. Ф. Иващенко, Ю. М. Кондратьева. — Том II. Выпуск второй. — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1953. — 397 с.

23 История зарубежной литературы XIX века / под редакцией Н. А. Соловьевой. — М.: Высшая школа, 1991. — 637 с.

24 Левина, В. Н. Принципы классификации текстовых пейзажных единиц / В. Н. Левина // Вестник МГОУ. Серия Русская филология. -2011. -№ 3. — С. 21-26

25 Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия / под редакцией А. П. Горкина. — М.: Росмэн, 2006. — 584 с.

26 Литературный энциклопедический словарь / под общей редакцией В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. — М.: Советская энциклопедия, 1987. -750 с.

27 Метерлинк, М. Мудрость и судьба / М. Метерлинк; перевод И. М. Минского. — Новосибирск, 1995. — 456 с.

28 Михальская, Н. П. История английской литературы: учебник для студ. филол. и лингв. фак. высш. пед. учеб. заведений. / Н. П. Михальская. -2е изд., стер. — М.: Академия, 2007. — 480 с.

29 Мороховский, А. Н. Стилистика английского языка / А. Н. Мороховский. — К.: Высшая школа, 1991. — 272 с.

30 Моэм, У. С. Эмили Бронте и Грозовой Перевал / У. С. Моэм. — М.: Фолио, 2001. — С. 306-314

31 Недошивин, Г. А. Натурализм в искусстве. Философская Энциклопедия. В 5-х т. / Г. А. Недошивин, Е. Г. Эткинд / под редакцией Ф. В. Константинова. — М.: Советская энциклопедия. — 1964. — Том III. — С. 559

32 Одинцов, В. В. Стилистика текста / В. В. Одинцов. — М.: Наука, 1980. — 283 с.

33 Певзнер, Н. Английское в английском искусстве / Н. Певзнер. -СПб.: Азбука-классика, 2004. — 320 с.

34 Поцепня Д. М. Образ мира в слове писателя: монография / Д. М. Поцепня. — СПб.: СПбГУ, 1997. — 264 с.

35 Проскурнин, Б. М. История зарубежной литературы XIX века: Западноевропейская реалистическая проза: учебное пособие. / Б. М. Проскурнин, Р. Ф. Яшенькина. — 4-е изд. — М.: Флинта: Наука, 2008. — 416 с.

36 Родионова, И. В. Портрет в строе текста современного английского рассказа / И. В. Родионова. — М., 2003. — 160с.

37 Риффатер, М. Критерии стилистического анализа / М. Риффатер // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 9: Лингвостилистика. — М.: Прогресс, 1980. — С. 69-98.

38 Сучков, Б. Л. Исторические судьбы реализма / Б. Л. Сучков. — М., 1973. — С. 209-210.

39 Толова, Г. Н. Пейзаж в литературе и искусстве / Г. Н. Толова. — Пермь: Издательство Пермского государственного педагогического института, 1993. — С. 3-10

40 Фарино, Е. Введение в литературоведение / Е. Фарино. — М.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2004. — 639 с.

41 Фёдоров-Давыдов, А. А. Жизнь и творчество / А. А. Фёдоров-Давыдов, И. И. Левитан. — М.: Искусство, 1976. — 570 с.

42 Хализев, В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. — М.: Высшая школа, 1999. — 240 с.

43 Цебрикова, М. К. Англичанки-романистки / М. К. Цебрикова // Отечественные записки. — 1971. — № 9. — 132 c.

44 Чмыхало, Б. А. Регионализм в истории русской литературы / Б. А. Чмыхало. — Красноярск: Молодая Сибирь, 1992. — 200 с.

45 Шайтанов, И. О. Английский романтизм / И. О. Шайтанов // История зарубежной литературы XIX в.: в 2х ч. — М., 1991. — Ч. 1. — С. 55-68

46 Шамардина, Н. А. Принципы Голландской живописи в романе Джордж Элиот «Адам Бид» / Н. А. Шамардина // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского.-2010.№ 4-2.- С. 990-992

47 Шевченко, Н. В. Основы лингвистики текста / Н. В. Шевченко. — М.: Приориздат, 2003. — 160 с.

48 Элиот, Д. Мельница на Флоссе / Д. Элиот. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1963. — 560 с.

49 Bronte, E. Wuthering Heights / E. Bronte. — Moscow: Wordsworth Editions Limited, 2000. — 272 pp.

50 Davies, S. Baby-Work: The Myth of Rebirth in Wuthering Heights / S. Davies // Modern Critical Interpritations. Emily Bronte’s Wuthering Hights; edited by H. Bloom. — New York, 1987. — P. 119-137

51 Eliot, G. The Mill on The Floss. — Moscow: Penguin Books Ltd., 1994. -544 pp.

52 Lamonica, D. We Are Three Sisters: Self and Family in the Writing of the Brontes / D. Lamonica. — University of Missouri Press, 2003. — 280 pp.

53 Литературная критика. — Режим доступа:www. habit. ru/20/285

54 Научная библиотека диссертаций и авторефератов disserCat. -Режим доступа:www. dissercat. com

55 Сверхъестественный ужас в литературе. — Режим доступа: http: //lib. ru/INOFANT/LAWKRAFT/sverhestestvennyj_uzhas_v_literature

56 Словари и энциклопедии на Академике. — Режим доступа: http: //dic. academic. ru

57 Электронная библиотека. — Режим доступа: www. evartist. narod. ru

58 Энциклопедия «Британника»: электронная энциклопедия. — Режим доступа:www. global. britannica. com

59 Энциклопедия Кольера: электронная энциклопедия. — Режим доступа: www. onlinedics. ru/slovar/colier

60 Энциклопедия «Кругосвет»: электронная энциклопедия. — Режим доступа:www. krugosvet. ru

Приложение А