Давыдов и Половцев в романе М. Шолохова «Поднятая целина»

метки: Коммунист, Поднять, Человек, Целина, Руководитель, Давыдов, Казак, Семен

Если бы автор романа показывал героев, используя принцип контраста, он нарушил бы достоверность происходивших зимой и весной 1930 года событий, поскольку это было время переоценки прежних идеалов, выбора решения в экстремальной ситуации. Чувствуя это, М. Шолохов вывел в романе героев сомневающихся. Это так называемые «середняки», и, в первую очередь, Тит Бородин, по прозвищу Титок, — участник Гражданской войны, собственник, хозяин. Правда, усмиряя восставших против власти украинцев, Бородин мародерствовал. Но теперь хочет искупить свою вину, трудиться на земле, а ему трудиться не мешают, но, однако, не дают жить, обкладывают чрезмерными налогами. Многие казаки-середняки, менее зажиточные, переживали такую же ситуацию.

Никита Хопров

Заслуга писателя и в том, что в «среднем звене» героев оказывается еще один неприкаянный человек, кузнец — Никита Хопров, сражавшийся в годы Гражданской войны на стороне белых, живущий воспоминаниями о былом. Чтобы снять с себя тяжкий груз прошлого, он хотел было во всем признаться властям, да смог только выкрикнуть наболевшее в сердце на сходке казаков-заговорщиков («Я против власти не подымаюсь и другим не посоветую. ») И в тот же вечер Хопров вместе с женой был зверски убит Половцевым, Тимофеем Рваным и Островновым. Так в соответствии с установками социалистической литературы показано прозрение этого героя, стремление искупить вину перед советской властью.

Давыдов и Половцев в романе М. Шолохова «Поднятая целина»

Роман Шолохова «Поднятая целина» посвящен трагическому времени перелома в многовековой исто­рии российского крестьянства. Он повествует об эпохе всеобщей коллективизации, в результате которой произошло закрепощение крестьянина в колхозной системе.

Коренное переустройство в деревне сопровожда­лось острой классовой борьбой. Две силы противосто­ят друг другу в «Поднятой целине»: с одной сторо­ны — коммунисты Давыдов, Нагульнов и Разметнов, с другой — их активные враги Половцев, Лятьевский, Островнов.

Сюжет романа разворачивается на Дону, на хуторе Гремячий Лог, куда одновременно приезжают участ­ники и идеологи будущего конфликта: Половцев и Давыдов. Писатель нарисовал характеры интерес­ные, самобытные, яркие.

Семен Давыдов — бывший путиловский рабочий, в прошлом моряк, двадцатипятитысячник. Он приез­жает на хутор, чтобы начать «стопроцентную коллек­тивизацию», объединить «все бедняцко-середняцкие хозяйства» в колхоз, поприжать покрепче кулака.

Внешний вид его прост. Автор подчеркивает такие детали, как потертый барашковый воротник пальто, скороходовские старенькие ботинки. У него нет ника­кого имущества: Давыдов ходит все лето в одной тель­няшке, сохранившейся еще со времен гражданской войны.

Давыдов и Половцев в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина»

... рассудительный Давыдов не может одобрить и крайности экспансивной натуры коммуниста Макара Нагульнова, в прошлом лихого кавалериста, пытающегося и в новое время действовать методами эпохи гражданской войны. Несмотря ... Первый том "Поднятой целины" (1932) М. Шолохов создает по горячим следам коллективизации (работа над вторым томом окончательно была завершена в 1940 году). Партия послала на помощь ...

На гремяченцев он сразу производит положитель­ное впечатление своей простотой, незаносчивостью, «доступностью». В отличие от районного начальства, Давыдов сам распрягает коней, шутит с толпившими­ся вокруг казаками. Однако как только те слышат про колхоз, радость от нового знакомства у них сразу ис­чезает.

Начав свою деятельность, Давыдов в первую оче­редь подзадоривает бедняков: «Кулак гноит хлеб в земле». Он старается воздействовать на сознание кре­стьян прежде всего своим примером и ставит рекорд на пахоте «Умру на пашне, а вспашу десятину с чет­вертью!»

Давыдов готов умереть за идею. Его отличают му­жество, принципиальность, честность, непримири­мость ко всему, что мешает осуществлению главной идеи.

Давыдов — потомственный пролетарий. Его отец — заводской рабочий, сосланный после забастов­ки в Сибирь. Давыдов не намерен жалеть классового врага так же, как не жалел некогда враг его семью. «Нечего было кушать… пошла на улицу мать, чтобы мы с голоду не подохли! В комнатушку нашу — в под­вале жили — ведет гостя… Одна кровать осталась… А мы за занавеской»,— повествует он трагическую ис­торию своего детства.

Выступления Давыдова на собраниях выдают в нем горячий темперамент, прямой характер. Он человек бескорыстный, честный, свято верит в правоту своего дела. «Для вас же стараюсь, сволочи!» — говорит он разъяренным гремяченцам. Давыдов великодушен, незлопамятен, и это по достоинству оценивают хуторя­не: «Спасибо тебе, любушка, Давыдов, что зла не пом­нишь». Он человек широкой души. Содержимое по­сылки, присланной ему товарищами из Ленинграда, он раздает: детям — шоколад, казакам — папиросы.

Среди гремяченцев Давыдову приходится нелегко. «Удивительный народ эти казачишки!.. что ни день, то они мне все новые кроссворды устраивают»,— думает он о них, пытаясь правильно выстроить свои от­ношения с местными жителями. Иван Аржанов под­сказывает Давыдову, что в каждом человеке нужно видеть «чудинку», чтобы не допустить ошибки.

При всем этом, Давыдов — живой человек с потреб­ностью в любви, дружеском участии, жаждой сча­стья. Он не может избежать близких отношений с Лушкой, полюбил Варю. «Теперь я с тебя глаз сводить не буду, быстроногая моя ланюшка»,— ласково гово­рит он ей.

Прекрасный человек, Давыдов живет в суровое время и становится носителем идей командно-адми­нистративной системы и ее заложником. Рисуя образ Давыдова, писатель подчеркивает, что зачастую ру­ководили коллективизацией люди, профессионально не подготовленные к этому. Давыдов — человек со стороны, он городской, не знает местных условий, психологии казаков, правил земледелия.. Отсюда и многие его упущения в работе, роковые ошибки.

Не успевает Давыдов провести собрание, организо­вать колхоз, как стало ясно, что в Гремячем действу­ют вражеские силы.

Половцев пробирается в хутор ночью. Он бывший сотенный командир, есаул, белогвардеец, верой и правдой служивший его императорскому величеству, участник казни Подтелкова. Половцев бежал из Но­вороссийска, потому что ему не удалось уехать со своими. Он успел повоевать в Красной Армии, побы­вать под ревтрибуналом, пожить под чужой фамили­ей, поучительствовать. Ему нечего терять, и он готов на самые решительные действия. Сподвижник есаула Лятьевский восклицает: «Половцеву и мне некуда де­ваться, мы идем на смерть…»

Каково отношение автора «Слова о полку Игореве» к главному герою повествования?

... искали : каково авторское отношение к князю игорю сочинение слово о полку игореве образ игоря сочинение на тему ярославна героиня слова о полку игореве каково авторское отношение к князю игорю по слову о полку игореве отношение автора к князю Игорю Сохрани к себе на стену! ... к родной земле. Во-вторых, автор дает высокую оценку личным качествам воина и человека, проявленным князем. В походе Игорь ...

Половцев — человек грамотный и начитанный. Изучил даже знаменитый Манифест Коммунистиче­ской партии. Он ярый противник коллективизации и советской власти. Его задача — втянуть воевавших за белых во время гражданской войны казаков в Союз борьбы за освобождение Дона. Что-то угрюмо-тяже­лое чувствуется в портрете Половцева: «… могучий уг­ловатый череп, прикрытый редким белесым волосом. Из-под крутого, волчьего склада, лысеющего лба он бегло оглядел комнату и, улыбчиво сощурив свет­ло-голубые глазки, тяжко блестевшие из глубоких провалов глазниц, поклонился…» Автор обращает внимание на «огромную, будто из камня тесанную, нижнюю челюсть».

Половцев сразу берет в союзники местного агроно­ма и крепкого хозяина Якова Лукича Островнова, ко­торый считался в хуторе «человеком большого ума, лисьей повадки и осторожности». Неожиданна для Якова Лукича встреча с бывшим сослуживцем: он «испуганно озирнулся по сторонам, побледнел, за­шептал». Страшно Островнову за свою жизнь. Тем не менее под руководством своего бывшего однополчани­на он осуществляет многочисленные провокации и вредительство, направленные против коллективиза­ции. При этом Островнов прикрывается показной за­ботой о делах колхоза. Он красиво и умно говорит на колхозных собраниях, а при этом на деньги Половце­ва тайно угощает надежных, настроенных против колхоза середняков, ведет с ними антисоветские беседы.

Сам Половцев живет как бирюк и из своего подпо­лья осуществляет руководство коварной деятельно­стью Островнова. Решителен и жесток Половцев в эпизоде убийства взбунтовавшегося Хопрова. Автор не случайно сравнивает его повадки с повадками хищ­ного зверя. Обругав Островнова за неосмотритель­ность, Половцев велит взять топор. Он уже решил, как быть с Хопровым. Половцев властен. Он умелый руководитель. Идущим на убийство есаул приказывает беспрекословно слушать его. Половцев быстро со­ставляет план убийства и возглавляет его. Он во всем осторожен, каждое его действие строго продумано. Хладнокровно и жестоко есаул убивает женщину, подвергает мучительной пытке Хопрова и лишает его жизни. На минуту в Половцеве просыпаются терза­ния совести, но своя жизнь оказывается для него важ­нее офицерской чести.

В голос Давыдова, явившегося внезапно в гости к Островнову, Половцев вслушивается с «щемящей не­навистью». Это чувство он испытывает ко всему, что связано с новым строем. Затаясь у Якова Лукича, По­ловцев деятельно готовится к восстанию. Он пишет, чертит, читает, вызывая уважение к себе и страх со стороны Островнова. А тот ежедневно доносит требо­вательному руководителю обо всем, что делается в колхозе. Успехи в деле коллективизации огорчают и озлобляют Половцева. Он так же, как и Давыдов, пре­дан своему делу и ведет за него ожесточенную борьбу. Не забывая помолиться на ночь, охваченный ненави­стью есаул выкрикивает во сне: «Рубить всех… до еди­ного!»

Постепенно Половцев расширяет свою деятель­ность. К нему начинают постоянно приезжать нароч­ные с вестями. Описывая есаула, автор сравнивает его с коршуном стервятником, хмурым и страшным в своем одиночестве. «Весною глотки повырвем тем, кто брал!» — неистово кричит он, узнав о раскулачи­вании.

По указанию Половцева Яков Лукич привозит к воловням речного песку, из-за чего многие быки забо­лели, организует агитацию против сбора семенного хлеба и осуществляет другие вредительства.

При этом Половцеву вроде бы не чужды простые че­ловеческие чувства. Удивляет он Островнова своим рассказом о щенке, которого еще ребенком засек чуть ли не до смерти и которого ему, оказывается, жалко. Без колебаний совершая насилие над людьми, есаул говорит о своей любви к кошкам, о том, что не перено­сит детские слезы. Узнав, что намеченное не удается, Половцев и сам искренне плачет.

Жалок вид вернувшегося Половцева: он поизно­сился, «вши… прямо поверх одежи ходом ходют». Од­нако есаул вскипает яростью и восторгом, как только у него появляется новая надежда. Гневно пресекает он ироничные высказывания Лятьевского, которого быстро отрезвляет о многом говорящий твердый ме­таллический накал в голосе есаула, смеющимися и ненавидящими глазами смотрит на угрожающего ему чекиста. «Я ко всему готов и все вытерплю…. к смерти я уже давно готов»,— заявляет Половцев и на допросе выдает всех, кто входил в его организацию.

Авторские симпатии очевидны. Давыдов и Полов­цев — разные по характеру люди, находящиеся на разных полюсах классовой борьбы. Но они оба — дети своего страшного времени. Судьба их обоих трагична. Всецело отдавшись идейной борьбе, они погибают мо­лодыми. Им уже не построить дома, не посадить дере­ва, не вырастить сыновей.

Творчество Шолохова и его роман «Поднятая цели­на» — живое свидетельство драматичных событий русской истории XX века.

Семен Давыдов

Писатель чужд прямолинейности в изображении характеров коммунистов-руководителей. Семен Давыдов не только преданный делу партии человек, заявляющий районному руководству о своем праве активно и безоглядно осуществлять партустановку, но и личность одинокая (многие казаки его не понимают и не принимают; Нагульнов также не одобряет, считая непоследовательным, нерешительным в отдельных случаях при проведении коллективизации).

Прав секретарь райкома партии, призывающий к «осторожному ущемлению кулачества», а «середняка ни-ни!», предупреждающий, что иначе «можно подорвать доверие к нашим мероприятиям».

Открытый миру, понимающий заботы обычных людей, Давыдов ведет себя непосредственно в школе, сочувствует деду Щукарю, вечно попадающему в переплет. Многие вопросы он старается решать по-доброму, как в случае, когда пришли к нему религиозно настроенные казаки просить разрешения на проведение молебена, чтобы вызвать дождь: «Давыдов говорил долго и осторожно, стараясь не обидеть религиозных чувств стариков». Герой по-настоящему переживает, что обидел Лушку. Казаки удивляются его настойчивости и трудолюбию во время пахоты. Во второй книге «Поднятой целины» рассказано, как Давыдов учится у народа быть честнее, добрее, уважать мнения других, не заниматься чрезмерным администрированием (стычка с Устином Рыкалиным, поучения Аржанова о том, как руководить колхозом).

Герой станет разборчивее и добрее в личной жизни с Варей. И все же этот образ соответствует стандарту положительного героя, созданного литературой социалистического реализма, — это идеальный даже в своих ошибках человек.

Второстепенные персонажи

Дед Щукарь	Хитроумный и несерьезный старик, доставляющий много радости и веселья своим односельчанам. Он постоянно попадает в курьезные ситуации. Безобидный и добродушный старик, чуть ли не последний бедняк в хуторе. Понимает политику партии, и поддерживает ее идеи, он наблюдательный и мудрый. Любит прихвастнуть, постоянно рассказывает небылицы. Хуторяне любят деда-шутника.
Лушка Нагульнова	Беспутная, легкомысленная женщина. Страстная и горячая, она ищет яркой и сильной любви. Жена Макара Нагульнова. Ей по душе больше Тимофей Рваный, по сравнению с мужем, он более решительный и бесшабашный. Хитрая и льстивая бабенка, хочет охомутать Давыдова. В конце концов, не найдя своего женского счастья, Лушка уезжает из Хутора в город Шахты.
Варвара Харламова	Молодая, чистая девушка из многодетной семьи. Беззаветно влюбилась в Давыдова, чиста и непорочна ее любовь. Лишь только тогда, когда ее собираются выдать замуж за нелюбимого человека, признается Давыдову в своих чувствах. Давыдов решает жениться на Варе, берет на себя заботы об ее семье, а саму Варвару отправляет учиться. Вскоре Семена убили, и Варя увидела только его могилу.

Макар Нагульнов

Макар Нагульнов — секретарь Гремяченской партячейки — действующий в мирное время комиссар. Он стоит за дело партии до конца, выполняет директиву «гнать» коллективизацию на все сто процентов, угрожает наганом середняку Баннику, не желающему вступать в новую жизнь. Со стратегической целью приближения «колхозной революции» секретарь партячейки угрозой заставляет людей принять решение сверху. Чтобы ускорить победу мировой революции, он изучает вместе с дедом Щукарем английский язык. Трудно понять, одобряет или осуждает подобный максимализм героя писатель, однако то, что он ставит его подчас в комические ситуации (сцена прослушивания петушиного хора — самая яркая в данном случае), подтверждает мысль о том, что революционность Макара Нагульнова словно перекрывается комизмом его действий и поступков.

Иногда Макар способен и на глубокие переживания, как в сцене возвращения в Гремячий Лог из райцентра после выговора и исключения из партии, в сценах взаимоотношения с неверной женой Лушкой. В первом случае он хотел даже застрелиться, но передумал, оставаясь по-прежнему при своих глобальных «революционных» интересах.

С мыслями о мировой революции, ее врагах он, видно, и погибает в конце романной дилогии, «сраженный, изуродованный осколками гранаты» в доме Островнова. Как и было принято в советской литературе, автор «Поднятой целины» не выносит приговор Нагульнову, а лишь осуждает недостатки в его характере.

Поднятая целина характеристика образа Давыдова Семена , Давыдов Семен

Д. возвращается в Гремячий. Он все чаще думает о Лушке; она несколько раз приходит к нему и в конце концов соблазняет. Д. полагает, что они должны пожениться, ибо иначе «перед людьми и перед Макаром неудобно». Лушка же демонстрирует свою связь с ним, а в ответ на упреки Д. сама упрекает его в трусости. В конце концов происходит серьезная размолвка, и Д., чтобы отвлечься, решает поехать в отстающую полевую бригаду. Здесь он видит молоденькую девушку Варю и понимает (как, впрочем, и все окружающие), что та влюблена в него. Варя страдает от кажущегося безразличия Д.; он же считает, что не имеет права воспользоваться неопытностью девушки. Узнав о покушении на Нагульнова, Д. собирается возвратиться в хутор, но видит в поле незнакомого человека: это новый секретарь райкома Иван Нестеренко. Они обсуждают многие проблемы — в том числе отношения Д. с Лушкой. Нестеренко рекомендует Д. создать в колхозе комсомольскую ячейку, советует ему быть внимательнее к людям. На прощание он дарит Д. браунинг. Беседуя в кузнице с Шалым, Д. слышит от него, что всей будничной жизнью колхоза распоряжается не он, Д., а Остров-нов; Шалый уверен, что Островнов — враг. Он сообщает также, что видел с Лушкой Тимофея Рваного, который, видимо, бежал из заключения. Зайдя в хуторскую школу, Д. видит у одного из мальчиков ручную гранату. Тот ведет Д. в один из сараев, принадлежавших Рваному, и вместе с Шалым Д. выкапывает пулемет, винтовки, патроны и восемь гранат. Шалый предлагает устроить обыск у Островнова, однако Д. против самоуправства. На собрании по поводу приема в партию Д. предлагает организовать в колхозе детский сад. После собрания он провожает Варю, и она рассказывает, что ее сватают. Признается ему в любви, и Д. понимает, что любит Варю. На следующий день он идет к матери Вари, делает предложение, после чего отвозит Варю в район, чтобы устроить в сельхозтехникум. Пытаясь вместе с Нагульновым и Разметновым ворваться в дом Островнова, Д. смертельно ранен и через день умирает.

Андрей Разметнов

Андрей Разметнов — председатель сельсовета — тоже является участником Гражданской войны. Он пережил трагедию надругания казаков над женой и ее самоубийство, смерть сына. Он не мог отомстить, «белый, как облизанная ветрами мертвая кость», отцу насильника Аникея Девяткина, шестерым «разнокалиберным сопливым ребятишкам» заклятого врага. Встанут дети на пути председателя сельсовета и во второй раз, когда он будет раскулачивать семью Гаева. Разметнов способен переживать свою и чужую беду. Тем он интересен и отличен от Нагульнова. Когда после проверки вернется в Гремячий Лог незаслуженно раскулаченный Гаев, один Разметнов отнесется к нему по-человечески. Вместе с тем в нем заметны черты довоенного сталинского функционера нижнего звена.

Все школьные сочинения по литературе

Семен Давыдов, бывший моряк и слесарь путиловского завода, приезжает в хутор Гремячий Лог для организации колхоза. Задача перед ним стоит непростая, ведь казаки издавна считали себя привилегированным сословием, покорность им вовсе не свойственна, как, впрочем, и революционный энтузиазм.

Но уже первая встреча Давыдова с казаками свидетельствует о том, что он способен найти с ними общий язык. Семен не отправился сразу же в сельсовет, мимо людей, как это делали в основном все приезжавшие до него представители «начальства», а принялся помогать кучеру распрягать коней, разговорился с собравшимися неподалеку казаками, шутил и угощал их папиросами.

И казаки приняли приезжего. При этом Давыдов не пытался заигрывать с «народом», просто он говорил понятным людям языком; к тому же он не только не обиделся, когда дед-балагур посмеялся над его щербатыми зубами, но и сам отпустил шутку по этому поводу. А умение посмеяться над собой — качество, которое вызывает у людей особую симпатию. Давыдов, наверное, в тот момент даже не предполагал, насколько оно, это качество, пригодится ему в дальнейшем.

Оказалось, что у приезжего не только язык хорошо подвешен. Он ловко управлялся с лошадьми и конской сбруей, рассказывая попутно о том, что был пулеметчиком. Казаки — люди военные, и поэтому упоминание о воинской службе еще больше сблизило их со щербатым балагуром. Рассмотрев руки Давыдова, казаки приняли его за кузнеца, но он поправил их, сказав, что он — слесарь.

Правда, узнав о том, что Давыдов приехал «насчет колхоза», казаки поостыли и не стали скрывать своего разочарования. Мало кто из них верил в возможность собрать всех людей в одну «коммуну», где они должны вместе трудиться. Более того, очень много казаков были против самой этой идеи — нарушить вековой уклад ведения хозяйства и устои собственности. Вот их-то и предстояло переубедить Давыдову, опираясь на помощь своих ближайших помощников — секретаря гремяченской партячейки Нагульнова и председателя Совета Разметнова.

Первая встреча с Нагульновым и Разметновым не разочаровала Давыдова. Они некоторое время присматривались друг к другу, но принадлежность к одной политической партии и общность задач способствовала их взаимопониманию. Давыдову не надо было объяснять своим новым товарищам, что такое «классовая борьба», «коллективизация».

Первым конкретным мероприятием, которое предстояло провести Давыдову, стало раскулачивание зажиточных казаков. Еще не зная досконально проблем Гремячего Лога, Давыдов прислушивается к мнению общего собрания, которое решает голосованием, кого причислять к кулакам, а кого нет. Вопрос это был далеко не простой, ведь «утвержденный собранием» кулак автоматически лишался гражданских прав и всей своей собственности, а затем безвозвратно ссылался со всем семейством «в места не столь отдаленные».

Полагаясь в большинстве случаев на мнение собрания, Давыдов, тем не менее, проявляет «партийную твердость» при рассмотрении дела Тита Бородина. Тит (или как его называют местные жители — Титок) сам из бедняков, в гражданскую воевал в Красной гвардии, имеет ранения и награды, но после войны чрезвычайно усердно занялся хозяйством, стал нанимать работников и превратился в весьма зажиточного (по меркам Гремячего Лога) человека.

Казаки не хотят записывать Тита Бородина в кулаки, но Давыдов смотрит на проблему с точки зрения «революционной принципиальности» и говорит, что Бородину за партизанское прошлое — честь и хвала, но раз он превратился в кулака, то его необходимо «раздавить» без всякой жалости. Казаки, понимая, что времена меняются и противиться «линии партии» становится опасно, голосуют за раскулачивание Бородина.

Именно при раскулачивании Тита Бородина Давыдов пострадал в хуторе в первый раз. Именно на Давыдове вымещал свое возмущение и обиду Титок, несколько раз ударив его по голове «занозой» (железным штырем).

Если бы не подоспевшая вовремя помощь, Семену скорее всего пришлось бы совсем худо.

При обсуждении Давыдовым, Нагульновым и Разметновым вопросов проведения раскулачивания нам становится более понятным образ этого коммуниста — двадцатипяти тысячника — такой, каким его задумывал М, А. Шолохов. Мы узнаем некоторые факты из биографии Семена. Так председатель Совета Андрей Разметнов отказывается «воевать с детишками» — при раскулачивали многодетного Гаева он не мог выдержать их плача и вынужден был уйти. Давыдов буквально взрывается: «Жалеешь. А они нас жалели?». Он вспоминает, как отец его был после забастовки отправлен в Сибирь, а мать была вынуждена пойти на панель, чтобы прокормить Семена и его маленьких сестричек. Вот и получается, согласно давыдовской логике, что одиннадцать детишек псевдокулака Гаева (раскулачивание которого, кстати, было признано позднее незаконным) должны быть сосланы в Сибирь, потому что он когда-то закрывал рты своим сестренкам, чтобы те не плакали, когда их мать приводила очередного «гостя». Раскулачивание, безусловно, было тяжким преступлением.

В этом беда Давыдова, беда всего его поколения и нескольких поколений последующих: он, как и очень многие, верил, что можно построить «счастливую жизнь» для большинства, но для этого нужно принести в жертву (разумеется, «во имя высоких революционных идеалов»!) какое-то «незначительное меньшинство», пусть даже это будут дети, старики и прочие, на ком очень скоро, как показала история, в годы большого террора, поставят клеймо — «член семьи врага народа». «Добровольно-принудительная» коллективизация и большой террор тридцатых-сороковых годов — все это звенья одной цепи.

На самом деле все обстояло проще. Логика действий новой власти выглядела следующим образом: необходимо создать колхозы, чтобы централизовать сельскохозяйственное производство и лишить крестьян самостоятельности. Но как обеспечить колхозам материальную базу? Ведь зажиточный земледелец в колхоз не пойдет, а у бедноты — нет ничего, на то она и беднота. Решено: забрать все имущество у зажиточных крестьян, то есть у «кулаков», и объявить его колхозной собственностью. Вот вам и материальная база! Разумеется, все эти мероприятия должны были сопровождаться массированной пропагандистской кампанией.

Понимал ли все это Давыдов? Пожалуй, нет. Положительные черты в его образе проявляются как раз тогда, когда он находится в стороне от президиума колхозного собрания и, вообще, подальше от большой политики. Ведь по натуре Давыдов — человек неплохой. Более того — он чуть ли не единственный из описанных в романе, как сейчас принято говорить, «партийных функционеров», который вызывает у читателя положительные эмоции. Руководители районного уровня: Корчжинский, Беглых и другие, готовые в случае необходимости «принести в жертву» Макара Нагульнова — законченные формалисты и бюрократы. Председатель соседнего колхоза Поляница — просто-таки жулик и обманщик, хотя тоже «двадцатипятитысячник». Пожалуй, лишь секретарь райкома Нестеренко и командир агитколонны Кондратько могут вызвать симпатию.

И еще: Давыдов очень одинокий человек, можно сказать, самый одинокий в романе. Он и сам осознает свое полное одиночество. Наблюдая за детьми в поле, он, еще молодой человек, думает о том, что так и умрет, не оставив потомства, что останется после его смерти единственная память — гремяченский колхоз, который, может статься, даже назовут его именем — слесарька Семки Давыдова.

Связь с Лушкой, которую и любовью-то можно с большой натяжкой назвать, лишь усилила его одиночество. И дело даже не в том, что связь эту обсуждали на каждом шагу абсолютно все. Финал отношений Давыдова с Лушкой, несомненно, нанес Семену тяжелейшую душевную травму: ведь Лушка не просто «встречалась с кем-то еще». Она помогала Тимофею Рваному — злейшему врагу Давыдова и других коммунистов, который, не попади в него пуля Макара Нагульнова, обязательно постарался бы убить Семена и, возможно, на этот раз бы не промахнулся.

Единственное «светлое пятно» в жизни Давыдова — это молоденькая девушка Варя, Варюха-горюха. Ей одной удалось растопить лед, которым было сковано сердце матроса, пулеметчика, слесаря и председателя колхоза Семена Давыдова. И все вроде бы у них складывалось хорошо. но пулеметная очередь оборвала жизнь Семена Давыдова — человека, который хотел осчастливить всех, по его мнению, достойных счастья. И все-таки не смог сделать счастливым никого конкретно.

< Предыдущая

Следующая >

Еще сочинения автора:

• Образ Макара Нагульнова в романе Шолохова «Поднятая целина»
• Нравственная сила русского человека (по рассказу Шолохова «Судьба человека»)
• Жизненный выбор казаков в романе Шолохова «Тихий Дон»
• «Великий перелом» и его изображение в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина»
• «Тихий Дон» — роман-эпопея

Дед Щукарь

Дед Щукарь — чудаковатый балагур, шутник, часто попадающий в смешные, неловкие ситуации (случай со сваренной в каше на полевом стане лягушкой, с лечением болезни живота, с неожиданным нападением на него кобеля во дворе Тита Бородина и др.) Именно с этим образом во многом связано выражение писателем «мысли народной», народного умения противостоять жизненным неурядицам, скрашивать жизнь шутками да прибаутками. Поэтому, отправившись в степь на пахоту, люди с нетерпением ожидают «агитбригаду» в лице дедушки Щукаря. Добросердечный шутник хранит память о погибших друзьях и в конце второй книги романа, потеряв, по его словам, «как будто двух родных сынов сразу», поутих, настроился на элегический лад. С ним не как с шутником, а как с добрым и мудрым советчиком встречается Варя у могилы Давыдова и советуется, как жить дальше.

Речь Щукаря пересыпана пословицами, поговорками, «красными словцами», диалектизмами: «Дай мне ливольверт, Макар! », «Охолоньте трошки! », «в вустрице благородные кровя», «при старом прижиме», «ухандохали».

Семен Давыдов, бывший моряк и слесарь путиловского завода, приезжает в хутор Гремячий Лог для организации колхоза. Задача перед ним стоит непростая, ведь казаки издавна считали себя привилегированным сословием, покорность им вовсе не свойственна, как, впрочем, и революционный энтузиазм. Но уже первая встреча Давыдова с казаками свидетельствует о том, что он способен найти с ними общий язык. Семен не отправился сразу же в сельсовет, мимо людей, как это делали в основном все приезжавшие до него представители «начальства», а принялся помогать кучеру распрягать коней, разговорился с собравшимися неподалеку казаками, шутил и угощал их папиросами. И казаки приняли приезжего. При этом Давыдов не пытался заигрывать с «народом», просто он говорил понятным людям языком; к тому же он не только не обиделся, когда дед-балагур посмеялся над его щербатыми зубами, но и сам отпустил шутку по этому поводу. А умение посмеяться над собой — качество, которое вызывает у людей особую симпатию. Давыдов, наверное, в тот момент даже не предполагал, насколько оно, это качество, пригодится ему в дальнейшем.

Оказалось, что у приезжего не только язык хорошо подвешен. Он ловко управлялся с лошадьми и конской сбруей, рассказывая попутно о том, что был пулеметчиком. Казаки — люди военные, и поэтому упоминание о воинской службе еще больше сблизило их со щербатым балагуром. Рассмотрев руки Давыдова, казаки приняли его за кузнеца, но он поправил их, сказав, что он — слесарь. Правда, узнав о том, что Давыдов приехал «насчет колхоза», казаки поостыли и не стали скрывать своего разочарования. Мало кто из них верил в возможность собрать всех людей в одну «коммуну», где они должны вместе трудиться. Более того, очень много казаков были против самой этой идеи — нарушить вековой уклад ведения хозяйства и устои собственности. Вот их-то и предстояло переубедить Давыдову, опираясь на помощь своих ближайших помощников — секретаря гремяченской партячейки Нагульнова и председателя Совета Разметнова. Первая встреча с Нагульновым и Разметновым не разочаровала Давыдова. Они некоторое время присматривались друг к другу, но принадлежность к одной политической партии и общность задач способствовала их взаимопониманию. Давыдову не надо было объяснять своим новым товарищам, что такое «классовая борьба», «коллективизация»… Первым конкретным мероприятием, которое предстояло провести Давыдову, стало раскулачивание зажиточных казаков. Еще не зная досконально проблем Гремячего Лога, Давыдов прислушивается к мнению общего собрания, которое решает голосованием, кого причислять к кулакам, а кого нет. Вопрос это был далеко не простой, ведь «утвержденный собранием» кулак автоматически лишался гражданских прав и всей своей собственности, а затем безвозвратно ссылался со всем семейством «в места не столь отдаленные». Полагаясь в большинстве случаев на мнение собрания, Давыдов, тем не менее, проявляет «партийную твердость» при рассмотрении дела Тита Бородина. Тит (или как его называют местные жители — Титок) сам из бедняков, в гражданскую воевал в Красной гвардии, имеет ранения и награды, но после войны чрезвычайно усердно занялся хозяйством, стал нанимать работников и превратился в весьма зажиточного (по меркам Гремячего Лога) человека. Казаки не хотят записывать Тита Бородина в кулаки, но Давыдов смотрит на проблему с точки зрения «революционной принципиальности» и говорит, что Бородину за партизанское прошлое — честь и хвала, но раз он превратился в кулака, то его необходимо «раздавить» без всякой жалости. Казаки, понимая, что времена меняются и противиться «линии партии» становится опасно, голосуют за раскулачивание Бородина. Именно при раскулачивании Тита Бородина Давыдов пострадал в хуторе в первый раз. Именно на Давыдове вымещал свое возмущение и обиду Титок, несколько раз ударив его по голове «занозой» (железным штырем).

Если бы не подоспевшая вовремя помощь, Семену скорее всего пришлось бы совсем худо. При обсуждении Давыдовым, Нагульновым и Разметновым вопросов проведения раскулачивания нам становится более понятным образ этого коммуниста-двадцатипятитысячника — такой, каким его задумывал М, А. Шолохов. Мы узнаем некоторые факты из биографии Семена. Так председатель Совета Андрей Разметнов отказывается «воевать с детишками» — при раскулачивали многодетного Гаева он не мог выдержать их плача и вынужден был уйти. Давыдов буквально взрывается: «Жалеешь… А они нас жалели?». Он вспоминает, как отец его был после забастовки отправлен в Сибирь, а мать была вынуждена пойти на панель, чтобы прокормить Семена и его маленьких сестричек. Вот и получается, согласно давыдовской логике, что одиннадцать детишек псевдокулака Гаева (раскулачивание которого, кстати, было признано позднее незаконным) должны быть сосланы в Сибирь, потому что он когда-то закрывал рты своим сестренкам, чтобы те не плакали, когда их мать приводила очередного «гостя». Раскулачивание, безусловно, было тяжким преступлением. В этом беда Давыдова, беда всего его поколения и нескольких поколений последующих: он, как и очень многие, верил, что можно построить «счастливую жизнь» для большинства, но для этого нужно принести в жертву (разумеется, «во имя высоких революционных идеалов»!) какое-то «незначительное меньшинство», пусть даже это будут дети, старики и прочие, на ком очень скоро, как показала история, в годы большого террора, поставят клеймо — «член семьи врага народа». «Добровольно-принудительная» коллективизация и большой террор тридцатых-сороковых годов — все это звенья одной цепи. На самом деле все обстояло проще. Логика действий новой власти выглядела следующим образом: необходимо создать колхозы, чтобы централизовать сельскохозяйственное производство и лишить крестьян самостоятельности. Но как обеспечить колхозам материальную базу? Ведь зажиточный земледелец в колхоз не пойдет, а у бедноты — нет ничего, на то она и беднота. Решено: забрать все имущество у зажиточных крестьян, то есть у «кулаков», и объявить его колхозной собственностью. Вот вам и материальная база! Разумеется, все эти мероприятия должны были сопровождаться массированной пропагандистской кампанией. Понимал ли все это Давыдов? Пожалуй, нет. Положительные черты в его образе проявляются как раз тогда, когда он находится в стороне от президиума колхозного собрания и, вообще, подальше от большой политики. Ведь по натуре Давыдов — человек неплохой. Более того — он чуть ли не единственный из описанных в романе, как сейчас принято говорить, «партийных функционеров», который вызывает у читателя положительные эмоции. Руководители районного уровня: Корчжинский, Беглых и другие, готовые в случае необходимости «принести в жертву» Макара Нагульнова — законченные формалисты и бюрократы. Председатель соседнего колхоза Поляница — просто-таки жулик и обманщик, хотя тоже «двадцатипятитысячник». Пожалуй, лишь секретарь райкома Нестеренко и командир агитколонны Кондратько могут вызвать симпатию. И еще: Давыдов очень одинокий человек, можно сказать, самый одинокий в романе. Он и сам осознает свое полное одиночество. Наблюдая за детьми в поле, он, еще молодой человек, думает о том, что так и умрет, не оставив потомства, что останется после его смерти единственная память — гремяченский колхоз, который, может статься, даже назовут его именем — слесарька Семки Давыдова. Связь с Лушкой, которую и любовью-то можно с большой натяжкой назвать, лишь усилила его одиночество. И дело даже не в том, что связь эту обсуждали на каждом шагу абсолютно все. Финал отношений Давыдова с Лушкой, несомненно, нанес Семену тяжелейшую душевную травму: ведь Лушка не просто «встречалась с кем-то еще». Она помогала Тимофею Рваному — злейшему врагу Давыдова и других коммунистов, который, не попади в него пуля Макара Нагульнова, обязательно постарался бы убить Семена и, возможно, на этот раз бы не промахнулся. Единственное «светлое пятно» в жизни Давыдова — это молоденькая девушка Варя, Варюха-горюха. Ей одной удалось растопить лед, которым было сковано сердце матроса, пулеметчика, слесаря и председателя колхоза Семена Давыдова. И все вроде бы у них складывалось хорошо… но пулеметная очередь оборвала жизнь Семена Давыдова — человека, который хотел осчастливить всех, по его мнению, достойных счастья. И все-таки не смог сделать счастливым никого конкретно.