Щелыково было куплено на деньги Михаила Николаевича, которому драматург выплачивал свою часть постепенно, годами. Через четыре года после покупки усадьбы, 19 декабря 1871 года, Александр Николаевич писал своей жене: «С Мишей мы считались, он будет брать по 400 руб. в год, да и то уж скоро совсем будем в расчете» (XIV, 222).
Это предположение драматурга не сбылось. Окончательное погашение его долга за Щелыково произошло лишь в 1879 году. Но и Михаил Николаевич покупал имение на деньги, занятые им в надежде на лучшие времена. Он оставался должен за него даже в 80-х годах. 20 мая 1882 года на просьбу драматурга о денежной помощи совладелец по имению отвечал: «Все проживаю и до сего времени не успел уплатить лежащего на мне по покупке Щелыкова долга, более 5000 руб.; ежегодно плачу проценты».
М. Н. Островский в письме от 9 января 1869 года высказал брату следующее пожелание: «Летом в Костроме мы совершим купчую на имя нас обоих. Но при этом мне хотелось бы сделать вот что: Щелыковом я и ты дорожим не только как приятным летним местопребыванием, но и как памятью о покойном отце. А потому, пока мы с тобой живы, мы будем владеть им сообща, но, в случае смерти одного из нас, мне хотелось бы, чтобы имение перешло всецело к одному из нас, кто останется в живых, без участия в нем наследников умершего». Александр Николаевич ответил согласием в случае надобности уступить свою часть брату еще при жизни. Михаил Николаевич заявил, что «уступить при жизни мне твою часть Щелыкова нет никакой необходимости». На этом дело и кончилось. Но после смерти драматурга М. Н. Островский 23 января 1897 года завещал свою долю имения дочери драматурга — М. А. Шателен, которую она в 1901 году, после смерти дяди, и получила.
Покупая в 1867 году имение, Александр Николаевич и Михаил Николаевич Островские мечтали о культурном преобразовании его хозяйства и в связи с этим возлагали на него большие надежды экономического характера. «Вот мне приют,—писал драматург Бурдину в начале сентября 1867 года,— я буду иметь возможность заняться скромным хозяйством и бросить, наконец, свои изнуряющие драматические труды, на которые я убил бесплодно лучшие годы своей жизни» (XIV, 158).
Вступая во владение усадьбой, драматург был исполнен самых горячих желаний проявить в ведении хозяйства собственную инициативу. Он увлекся новым делом, казавшимся ему интересным. Кроме того, его манила возможность освободиться от постоянной нужды, от унизительных отношений с дирекцией императорских театров, которая ставила его демократические пьесы неохотно, небрежно, а затем быстро снимала с репертуара.
Проблема жизни, смерти и бессметия в истории философии
... философии, отчего Сократ и определил жизнь как “подготовку к смерти”. По сути дела, речь идет о триаде: жизнь -- смерть -- бессмертие, поскольку все духовные системы человечества исходили из идеи ... имеющимся данным, в истории человечества две культуры обнаружили особенно острый интерес к смерти и процессу умирания: культуры египтян и тибетцев. Тогда разделяли глубокую веру в то, что сознание ...
«Я чрезвычайно рад,— писал М. Н. Островский брату 10 июня 1868 года,—что ты усердно занят Щелыковом, и вполне одобряю все твои распоряжения». Михаил Николаевич надеялся и на то, что целительные свойства щелыковской природы скажутся на здоровье драматурга, тогда весьма расстроенном: «Бог даст, — добавлял он,—крестьянская жизнь и хозяйственные занятия рассеят тебя и укрепят твое здоровье».
Начальный год хозяйствования в Щелыкове не принес радужных результатов. В конце его драматург записал: «За 1868 год расходы по 19 декабря 381 р., а приход 358 р.», «по 1 января пр(ихода) 416 р. 40 к., расхода 404 руб. 7 коп.».
Но эти итоги не ослабили, а усилили его хозяйственную энергию. В первое время Александр Николаевич вникал во все детали хозяйства. По его инициативе ремонтировались старые и строились новые служебные помещения, удобрялась земля, покупались в Москве лучшие сорта семян пшеницы, а также травяных злаков (клевера, тимофеевки и т. д.), улучшалась порода скота, приобретались новые лошади, совершалась посадка нового сада (1872), рядом с мельницей строилась маслобойня (1875).
Старый сад, оставшийся от Николая Федоровича, уже не давал плодов. О нем Н. Н. Островская, сестра драматурга, вспоминая свое детство, писала: «На самой середине горы, на зеленой лужайке, росли старые корявые деревья».
Александр Николаевич думал также и о техническом оснащении хозяйства усадьбы (XIV, 210).
Драматург никогда не имел свободных средств. Это сильно затрудняло его хлопоты по усадьбе (XIV, 202 — 203).
Но благодаря помощи брата у него, как правило, не создавались ситуации полной безвыходности. В начале 1868 года, когда Островские только еще вступали во владение имением, Александр Николаевич спросил брата, сколько он может затратить на первоначальное обзаведение усадьбы, и Михаил Николаевич ответил так: «Я могу выслать столько, сколько тебе понадобится, так как для устройства Щелыкова я решился не останавливаться ни перед какими издержками». Вслед за этим 30 апреля он прислал Александру Николаевичу на первые расходы 500 рублей. Будучи весьма щепетильным во взаимных расчетах и не желая, чтобы Александр Николаевич терял при них, Михаил Николаевич просил его: «Веди, пожалуйста, аккуратный счет всем издержкам, которые будут тобою сделаны собственно для Щелыкова». Через полгода, 29 октября, Михаил Николаевич выслал на расходы по Щелыкову еще 100 рублей.
Вклад Михаила Николаевича в Щелыково был постоянным, систематическим.
В неурожайные годы помощи брата обычно не хватало, и драматургу приходилось обращаться к чрезвычайным займам. Так, например, А. Н. Островский писал Майкову 4 октября 1881 года: «Недобор, по случаю траура, с императорских театров около 2000 рублей и лишняя затрата почти такой же суммы на деревню, по случаю абсолютного неурожая, — значительно расстроили мои финансовые расчеты. Все это заставляет меня просить Вас об одолжении, но не о таком, каким я пользовался от Вас до сих пор: я прошу у Вас одолжения без всяких льгот и поблажек. Я прошу Вас ссудить меня деньгами, но непременно на вексель и непременно за проценты. Денег мне нужно на год 2000 рублей» (XVI, 24).
Добролюбов Николай Александрович
... Николая на 4-5 лет. Сочинения семинариста Добролюбова занимали 30-40, а иногда и 100 листов. Уже в 14 лет Николай Добролюбов начал общаться с редакциями по поводу переведенных им стихотворений Горация, а ... сестре Добролюбова, Антонине Александровне. Костров отказался от стандартного зазубривания и старался развивать мыслительные способности ученика. В сентябре 1847 года десятилетнего Николая отдали ...
День драматурга всегда начинался рано. Но став владельцем усадьбы, он, как правило, просыпался летом не позднее семи, в крайнем случае, семи с половиной часов утра. В горячие дни уборки хлеба его можно было видеть на ногах уже в шесть часов утра и даже раньше.
Записная книжка драматурга, относящаяся к первым годам владения Щелыковом, обильно испещрена
Под графой «Петр Климов (Лобановский)» стоит: «Мая 18. Взято муки — 2 р. 60 к.». Под графой «Наталья (Твердовская)» значится: «Старого долгу — 15 коп. Взято 25 коп.».
В Щелыкове продавалось все, что в какое-то время становилось излишним: рожь, мука, картофель, мясо, даже капуста. И драматург систематически просматривал записи этих продаж, нередко ничтожных, а иногда и сам записывал или переписывал их своим отчетливым, плавным, спокойным почерком.
В первые годы владения усадьбой интерес к хозяйству не оставляет Александра Николаевича и в Москве. Он требует от приказчика самых подробных отчетов (XV, 25).
Даже выезжая в Петербург, Александр Николаевич с особенным удовольствием «советовался о своих» хозяйственных делах, о способах сеяния и прочее» с Анной Николаевной — матерью супруги Бурдина.
Но драматург вскоре начал ощущать чрезвычайную трудность сочетания серьезных занятий хозяйством с литературой. Уже 20 сентября 1870 года он сообщал Бурдину: «Мне ужасно мешают хозяйственные хлопоты, а без них нельзя: или бросить совсем имение, или хлопотать самому» (XIV, 190).
С осени 1869 года у драматурга прибавились заботы по строительству нового дома. М. Н. Островский, будучи очень деликатным человеком и не желая никак стеснять семью брата, решил построить в усадьбе, правее каменного флигеля, если стоять спиной к фасаду старого дома, отдельный деревянный флигель. Надзор за его строительством взял на себя Александр Николаевич. 10 сентября М. Н. Островский писал драматургу: «Относительно флигеля распоряжайся как знаешь; я заранее одобряю твои распоряжения; с своей же стороны последнюю цену подрядчика (450 р.) нахожу весьма умеренной». А 1 ноября дополнял: «Фасад и подробности представляю на твою волю».
24 сентября драматург заключил договор с твердовскими крестьянами на рубку и подвозку деревьев для флигеля.
Александр Николаевич, по-видимому, полагал, что его участие в строительстве нового дома после заключенных им условий с подрядчиком и твердовскими крестьянами ограничится общим руководством, но дело оказалось много сложнее. Занятый комедией «Лес», Александр Николаевич 23 или 24 октября 1870 года обратился за помощью к Н. А. Дубровскому:
Русский писатель драматург Александр Николаевич Островский
... писать стихи и рассказы. Охладев к занятиям в университете, Островский оставил учение. Уйдя из университета, Александр Николаевич в 1843 году определился на службу в Совестный суд. Произошло это ... истинным началом творческой биографии и Александр Николаевич, и исследователи его творчества считают пьесу "Картина семейного счастья". Это о ней к концу жизни Островский вспомнит: "Самый памятный для ...
Друже!
Я за песню все ту же!
Мне час от часу хуже.
И дела идут туже.
К довершению бед
Архитектора нет,
Планов тоже!
